Мастер Гримуаров

– Мы больше никогда… – взмолился высокий парень. – Отпустите, барин!

– Не убивайте! – упал на колени второй.

– Вы у меня весь завод до блеска отмоете, а потом я решу, что с вами делать. А если решите сбежать, – я кивнул на труп, запах от которого заполнил весь коридор.

– Всё что хотите сделаем!

Я опустил пистолет и кивнул.

– Тогда шуруйте за мной! Покажу вам, с чего начать.

Впрочем, волновало меня сейчас другое. Я пошёл на слесарный участок, предупредив воришек, что засажу одному из них честный свинец в пятую точку, если они попытаются бежать.

Там, на одном из верстаков в работе остался артефакт, который и должен напитывать маной мой будущий гримуар.

Камень лежал на верстаке нетронутым, и у меня вырвался вздох облегчения. Знали бы это двое, что вот этот камушек раз в тысячу дороже, чем металлолом, на который они хотели сдать станок… И спины гнуть не пришлось бы. Мне понадобилось несколько недель, чтобы разобраться с принципом здешних магических потоков и понять, на чём они закольцовываются. Точка закольцовки потоков порой находилась в таких вот вполне природных вещах, как этот камень.

Ничего необычного на первый взгляд, зато если придать этой штуковине правильную форму при помощи металлорежущего инструмента, то получались вполне серьёзные артефакты… Слава богу, что воришки попались малограмотные.

– Значит так, соколики, лица я ваши хорошо запомнил, – я повернулся и продолжил диалог с близнецами, у которых хватило мозгов не экспериментировать с забегами на ближние дистанции. – А теперь документы сюда давайте. Верну, как отработаете.

Близнецы переглянулись и синхронно пожали плечами.

– Так нема с собой документов! – заявил тот, что был ниже ростом.

– Где мыть надобно, барин? – второй оказался чуточку смекалистее своего братца.

Понятно, что нет. Кто же с собой на дело документы носит, разве что идиоты. Считай, проверку на идиотов, братцы прошли.

Я взялся двумя пальцами за подбородок и покосился на разлитое по полу машинное масло.

– Что делать – правильный вопрос. Будешь за старшего, и задача у вас следующая: берёте ведро, тряпки, мыло и вылизываете полы от масла. Как управитесь, станки тоже помоете.

Я обрисовал близнецам фронт работ. Раз мамка с папкой их с детства не воспитывали, значит, воспитаю я. За любым проступком следует наказание, пусть зарубят у себя на носу.

– Фирштейн?

Парни озадаченно переглянулись, не поняв вопроса. Видимо, в этом мире такое выражение не использовали, особенно среди простолюдинов, коими и являлись мальчишки. Поэтому пришлось повторить на русском:

– Всё ясно?

– Поняли, сделаем, – в голос ответили близнецы.

– Тогда ноги в руки и работать, а я потом проверю, чтобы блестело всё, как… вон как лысина Самуила!

Самуил как раз более-менее очухался и лежал на локтях.

– Самуил, ты тоже не на пляже. Чего разлёгся? Вставай и покажи ребятам, где что лежит. Заодно немного протрезвеешь, к Петровне я тебя тащить пас.

– А, хорошо, – поднялся он, пошатываясь.

– И закопай уже этот чёртов труп!

Самуил икнул и кивнул.

Немецкие слова то и дело проскальзывали у меня в лексиконе, привычки прежнего обладателя этого тела были при мне. А в этом мире большинство дворян знало забугорные языки лучше, чем родной русский.

Прежний Костя, правда, ни хрена не знал, но старательно изображал обратное, понахватавшись слов и удачно разбавив ими свой лексикон. А я эту привычку у себя до конца не искоренил.

Самуил с горем пополам поднялся и пошёл показывать парням, где взять ведро, горячую воду и прочее.

Я же вернулся к верстаку с заготовкой для артефакта. Возился я с ним не первую неделю. С имеющимся на заводе оборудованием было, мягко говоря, сложновато выполнить работу быстрее. Но где наша не пропадала, мне нужен был артефакт для гримуара.

Проблему, когда бумага для свитков сгорала после исчерпывания маны, следовало решать. Как? Сама матушка-природа подсказала принцип – магические потоки должны быть сосредоточены в гримуаре на постоянной основе. Для этого и нужен был артефакт.

Да, подобные артефакты имели распространение, но стоили баснословных денег, это ставило жирный крест на моей идее распространения в массы.

В моём прошлом мире магия была завязана напрямую на гримуарах, их использовали всегда и везде. Фактически маг и вовсе не мог колдовать без них.

В гримуары помещали заклинания, и человек носил эту книгу всегда с собой, она принадлежала только ему, и больше никто не мог ей воспользоваться. Когда нужно было колдовать, книга раскрывалась, и мысленно маг активировал нужное заклинание.

Как и в моём родном мире заклинания здесь были громоздкие, сложные, подчас их код состоял из многих тысяч символов, и чем сложнее были заклинания, тем больше времени требовалось на их активацию.

Но здешние заклинания всё-таки абсолютно другие… Поэтому я и хочу применить систему гримуаров здесь, чтобы упростить само колдовство и стать сильнее, точнее… это лишь одна из причин. В моём родном мире задача решалась просто – магический источник человека привязывался к гримуару и напрямую подпитывался магией.

Здесь такого сделать не получится. Мне нужно найти другие якоря для сосредоточения силы. И их роль вполне могли сыграть артефакты по типу, на первый взгляд, неприметного камушка, лежащего на верстаке.

Камушек за время моего отсутствия как раз напитался магической силой. Насколько хорошо я его обработал – проверим прямо сейчас.

Пока воры убирались под надзором Самуила, я отнёс артефакт к небольшому и, на первый взгляд неприметному «пеньку» – куску породы, смахивающему на кузнечную наковальню. Внешне – совершенно неприметная штука, не вызывающая интерес. Тот же Самуил твердил, что это бесполезная хрень, никак не используемая в производстве. Якобы барин, мой почивший отец, перепробовал тысячу и один способ её убрать, только не вышло ничего и с наличием «пня» смирился.

Не знаю, был ли отец в курсе, что это за пень такой, но я прекрасно знал, что это за штуковина. Пень был тестером артефактов, средоточием магических сил. Аномалия для этого мира, и очень вряд ли завод возник здесь просто так. Так что не ошибусь, если предположу: мой папаша унёс с собой в могилу немало секретов.

Я взял камушек, у которого успел отфрезеровать края и просверлить несколько технологических отверстий. Положил его на пень и скрестил руки, ожидая эффект. Ничего не происходило, затем камень завибрировал, вспыхнул свечением и резко погас. Вверх от него заструились едва видимые глазу струйки дыма, в нескольких местах остался тёмный след.

Это и были места, нуждающиеся в доработке. Я взял камушек в одну руку, в другую взял напильник и несколько раз прошёлся им по поверхности артефакта. Понадобилось всего несколько движений, чтобы угар убрать. Финальные штрихи, и теперь артефакт готов к следующему этапу.

Оставалось понять, как заставить артефакт работать в паре с проводником маны – обложкой гримуара. Пустить магию из артефакта по вшитым в гримуар нитям будет сложнее, но решать проблемы надо по мере их поступления.

Я сунул камень в карман, когда из-за спины послышалось:

– Барин, мы, кажись, кончили с тем цехом, – сообщил Самуил и с недоверием покосился на пень. – Вы его не выкорчуете, можно даже не пытаться.

По левую и правую руку управляющего стояли заметно вымотавшиеся близнецы.

– Можете принимать работу, – сказал один из близнецов. – И мы перейдём к следующему цеху…

Судя по тому, что у меня прекратилось кровотечение носом, с работой ребята справились, можно и без проверки обойтись. Близнецы, опустив подбородки на грудь, смиренно ждали своей участи.

– Ну что, охломоны?! – я по очереди заглянул в глаза братьев. В них, несмотря ни на что, блестел задорный огонёк. Направить бы их в нужное русло, да гляди и толк выйдет. – Клятву будем давать?

– Какую, барин?

– Буду вас посвящать в рыцари круглого стола, – пояснил я.

Огонёк в глазах мальчишек разгорелся пуще прежнего. Нет, про Артура и его рыцарей в этом мире ничего не знали. Зато звучало как интригующе для горячих сердец – рыцари, ещё и круглого стола!

– Ладони на грудь, – я показал, что делать на своём примере. – Вас как звать?

– Митька – представился смекалистый.

– Витька, – ответил второй близнец.

– Повторяйте за мной! – удерживая ладонь на груди, я озвучил текст клятвы. – Мы, Митька и Витька, вступая в ряды рыцарей круглого стола имени Константина Фёдоровича, перед лицом своего барина торжественно клянёмся горячо любить и беречь сий завод. Жить, как завещает нам Константин Фёдорович, и всегда выполнять законы рыцарей круглого стола.

– А что за законы такие? – спросил Митька.

– Потом узнаете, но своим дружкам передайте, кто захочет сюда нос сунуть, что с завтрашнего дня здесь заработает охранная система.

– Во как… – впечатлилась близнецы.

– Это она… ну того человека у двери прикончила? – поинтересовался Митька.

– Угу, а теперь разворачиваемся на сто восемьдесят градусов и сверкаем отсюда пятками до завтра, пока не передумал! И сами знаете, что будет, если на отработку не явитесь!

Братья бросились к выходу, и мы с Самуилом остались наедине.

– Барин, а что за охранная система такая, чьей фирмы? – управляющий задумчиво поскрёб макушку.

Я покосился на Самуила и поднёс кулак к его носу.

– Общество с ограниченной ответственностью «Глаз на жопу натяну», – подмигнул я старику.

Глава 3

– Ну, как вам оладушки, Константин Фёдорович?

Наталья Петровна поймала меня в тот момент, когда я собрался по-тихому свинтить на… учёбу. Да, чёрт возьми, вместе с молодым телом мне достались некоторые другие обязанности, среди них учёба в университете магии.

– Оладушки божественные, съел бы всё, да опаздываю, – объяснился я и пошёл к дверям. – Прошу простить великодушно, мне пора – карета подана!

Положа руку на сердце, Петровна готовила то, что к еде имело косвенное отношение. Возраст, его мать! Нянечка была слабовидящая и путала пропорции, специи, не дожаривала или пережаривала еду. Несмотря на то что она пробовала еду, многое подгорало… Потому то, что она называла оладушками, на деле было в большинстве случаев сухариками, скрипевшими сажей на зубах. Я съел три оладушка, вышедших сносно, а испорченные завернул с собой, но не для того, чтобы съесть.

Надежде проскользнуть незамеченным не суждено было сбыться. Петровна довольно резво для своих лет рванула вперёд и перегородила мне дверь.

– Погодите, барин, раз вам оладушки понравились – возьмёте с собой и покушаете! А то целый день голодным будете ходить!

Она сунула мне ещё несколько чёрных камушков, обёрнутых салфеткой. Отказаться варианта не было, поэтому я принял презент нянечки и сунул его подмышку.

Часа через пол после обзванивания всех возможных операторов извозчичьих бирж и заверений, что дорога тут не хуже, чем на столичном ипподроме, мне, наконец, выслали экипаж.

– Костик, а ты когда вернёшься? – на крыльце меня ждала сестрёнка, с которой у нас был ритуал – обязательно попрощаться перед моим отъездом.

В последнее время приходилось много мотаться по делам, поэтому ритуал быстро закрепился.

– Постараюсь до полуночи, – ответил я, взъерошив Анюте волосы.

– А тут тебе кое-что просили передать, – девочка протянула мне какой-то конверт.

– Кто попросил? – я взял конверт из её рук, но прежде чем открывать, пожурил. – Сколько раз говорил не общаться с незнакомыми людьми?

Понятно, что у Анюты в её возрасте в одно ухо влетело, из другого вылетело, но девочка виновато склонила голову. Мелкая знает, что я не буду долго ругать.

Конверт заинтересовал, на нём большим чёрным шрифтом написали: «ДОЛЖНИКУ».

Я вскрыл его, достал письмо и пробежался по строкам. Ничего нового, кредиторы уведомляли о последнем китайском предупреждении и о том, какой я подлец и негодяй, который не платит по чужим счетам. Хотя стоп, новой всё-таки была небольшая приписка в самом низу, под коварной звёздочкой: в случае невозврата долга до тридцатого числа сего месяца недвижимое имущество господина Вавилова К.Ф. подлежит аресту.

Не было печали, купила баба порося… М-да, новости неутешительные. Господа кредиторы намекали, что не прочь отжать у меня землю с поместьем за счёт суммы долга.

– Вы ехать собираетесь, Ваше Благородие? – поторопил меня злой, как чёрт, кучер.

– Не иду, а лечу! – дежурно бросил я и перевёл взгляд на сестричку. – Анюта, иди в дом, и без присмотра не гуляй.

– Костик, а что такое «порвут на британские флаги?» – захлопала глазами сестрёнка.

– Ты это где слышала?

– Дяди, которые передали мне конверт для тебя, сказали, что порвут тебя на британские флаги! – пояснила она.

– Иди в дом и не слушай дядь, – повторил я за сестрёнкой и пошёл к карете, ворча себе под нос. – Кто, что и кому порвёт – мы ещё посмотрим.

Долг, о котором шла речь среди прочих, принадлежал моему отцу. Старик, ушедший в мир иной, взял для непутёвого сынка огромный кредит на оплату обучения в магическом университете. Теперь, если я не хотел, чтобы кредиторы отобрали дом, придётся отдавать.

Кучер, весь перепачканный в грязи, недовольно забурчал. Предвосхищая, что он заведёт старую шарманку про «если бы он знал», я сунул ему оладушки.

– Угощайся, милый человек.

Он подозрительно посмотрел на салфетку, но заткнулся и сел на козлы, не удосужившись открыть мне дверь. Справедливости ради, на дворянина в своём заношенном костюме я всё-таки походил едва ли.

Карету затрясло по тем же самым колдобинам, которые с каждым днём становились все глубже. По словам моих домашних, через пару недель здесь вовсе будет не проехать. Дожди размоют всё напрочь.

– Куда путь держим? – спросил кучер, когда дорога более-менее стабилизировалась и мне уже не нужно было держаться за поручень.

– Университет магии, – ответил я.

Так вышло, что я учился на последнем курсе, и в момент попадания в этот мир у нас, студентов, началась преддипломная практика. По-хорошему, диплом готовился в течение года, но мой реципиент благополучно забил на подготовку.

Костик-Понтёр, как меня здесь называли из-за пристрастия к карточным играм, весь год тусовался и не собирался решать проблемы поместья. Всё, на что он был способен – влезать во всё большие долги.

Числился он на факультете артефакторики, но несмотря на траты отца на учёбу и бесчисленные попытки, дар у Кости таки сдвинулся с мёртвой точки. Он мог создать одно заклинание в день…, а в университете их тренировали десятками. И чтобы не позориться, Костя решил вовсе в университет не ходить.

Чего напрягаться лишний раз? Дурной пример заразителен, и я тоже не баловал стены университета своим присутствием. Разгребал Авгиевы конюшни, доставшиеся в наследство от предшественника и его папаши.

Здесь не было разделения по профилям, всё упиралось в способность мага освоить то или иное заклинание. А это было напрямую связано с генетической предрасположенностью к развитию эфирных потоков в теле. Да и магия здесь называлась красиво – эфир. И такие слабые маги, как мой предшественник, неспособные полноценно освоить владение эфиром, шли в артефакторы или алхимики.

Только вот этот самый эфир передавался исключительно по наследству в дворянском обществе. Поэтому здесь всё было завязано на узах крови. Если маги женились на не одарённых – ребёнок рождался более слабым, каким получился и я. Правда, пока я понятия не имел, кто моя мать. Слуги о ней не говорили, а сестра её не запомнила.

Но бросить обучение я не мог, в империи существовало довольно жёсткое правило, которому следовали неукоснительно. Право развивать бизнес и вести магическую предпринимательскую деятельность имели только выпускники высших учебных заведений. Были у диплома и другие плюсы, открывавшие немало дверей и возможностей.

Так что хоть ты лопни, хоть ты тресни, а корочка университета нужна. Благо посещение практики необязательно, что развязывало мне руки. Документально я оформился так, будто прохожу практику на собственном предприятии. Там же готовил свою дипломную работу, совмещая приятное с полезным.

Моей выпускной работой был тот самый гримуар, при создании которого сломалась немало копий. Затраты на такую прелесть загоняли меня в ещё одну финансовую кабалу, но без них никуда. Или так, или иди учи назубок пару тысяч заклинаний из программы за пять лет обучения.

При всём желании выучить такие пласты информации за несколько недель я не мог, а записать их в гримуар и заставить его работать – другое дело.

В университет я ехал отметиться, Петровна передала мне содержание нескольких гневных звонков от декана.

Но были и другие дела, я планировал повидаться с товарищем, единственным, с кем я сохранил связь из окружения моего предшественника. Остальные отвалились сами по себе после моих последовательных отказов от участия в гулянках.

В инструментальный магазин, расположенный в нескольких кварталах от здания университета, я также планировал наведаться. Время спустя было видно, что камень недостаточно обработать напильником. Нужны шарошки, чтобы сделать качественную припиловку.

Задумавшись, я вытащил камень и повертел его в руке, рассматривая со всех сторон. Для того, чтобы эта штука начала активировать заклинание из гримуара, мне нужен проводник. Та ещё задачка, со звёздочкой!

Делать проводник на своём оборудовании проблематично, не хватает материалов и некоторые детали на станках давно надо заменить. Уверен, что в дальнейшем этот вопрос мне удастся решить самостоятельно, но пока требовалась помощь извне. Чем чёрт не шутит! Если удастся вложить в гримуар достаточно силы, я смогу снять с завода проклятие.

Проклятие было ещё со времён прадеда. Не знаю, что натворил этот старик, и вряд ли узнаю. Домашние о нём предпочитали не разговаривать, а когда я попытался найти сведения о деде в архивах, то обнаружил любопытный факт. Из свитков имя старика кто-то с тщательностью выскреб. Так что понять кто и за что проклял это место, пока не представлялось возможным.

Отец, зная о проклятии, боялся к заводу подойти на пушечный выстрел и всю жизнь искал способ, как его снять. Но так он лишь отсрочил неизбежное, и вскоре завод высосал из мужика жизненную силу. Я его судьбу повторять не хотел.

Карета, наконец, остановилась у университета.

– Мы приехали, вот-с, университет магии. Хорошего дня, Ваше Благородие, – попрощался извозчик и укатил прочь.

Я направился к четырёхэтажному зданию университета, как бельмо на глазу выделявшемуся среди остальных построек. Потянул входную дверь на себя и чуть не столкнулся в дверном проходе с группой барышень. «Чуть» не считается: я тотчас сделал вид, будто всё так и задумано, и открываю дамам дверь.

– Прошу, госпожа хорошая!

Я протянул руку впереди идущей красотке, чтобы она переступила через небольшой порожек. Но моя рука так и осталась висеть. Красавица только презрительно на меня покосилась, как на что-то недостойное её внимания.

– Ещё чего не хватало, – бросила она своим очаровательным голоском.

– Опять этот неудачник – захихикали её подружки. – Мы с такими не дружим, проваливай!

– А я бы с вами подружился на досуге, – я подарил девчонкам улыбку, обводя их формы взглядом. – Так что моё полезное предложение остаётся в силе.

– Фу, пошляк! – девчонки из группы сопровождения дружно захихикали.

Только барышня в шляпке, которой я протянул руку, невольно вскинула подбородок. Ещё бы вспомнить, как это красотку зовут…

Уж не знаю, что пошлого было в моём заверении, когда я в прошлый раз намекнул, что занимаюсь верховой ездой на кобылках… Ну да ладно. Может, дело в том, что они перемещались по городу не в экипажах, а на автомобилях.

Я услышал со стороны дороги несколько коротких гудков, и девчонки, аппетитно шевеля бёдрами, последовали к подъехавшему автомобилю. За рулём сидел местный Казанова, представитель золотой молодёжи и надежда курса в одном флаконе. Иными словами – мудак, имя которого я тоже не помнил. Помнил фамилию – Судак, очень кстати сочетавшуюся с выданной мной характеристикой.

Вид покачивающихся женских бёдер приковывал взгляд, поэтому я проследил путь девчонок до автомобиля. Судаку это не понравилось.

– Я тебе шею на сто восемьдесят градусов поверну, – недружелюбно зашипел он, выходя из машины и приближаясь ко мне.

– Уже где-то это слышал, ах да – из твоего рта, – я смерил его взглядом. – Предлагаю тебе попробовать, а ты всё никак не соберёшься.

– Ты же прекрасно знаешь, что если бы не последнее предупреждение, я бы тебя на куски разорвал вместе с твоей никчёмной артефакторикой, – прошипел он, пристраивая руку на моё плечо и стискивая.

– Если бы да кабы, да во рту росли грибы, тогда бы был не рот, а целый огород. Руку убери.

– А то что? – оскалился Судак.

Я внимательно на него посмотрел. Вот всё-таки правильно говорят: есть такие господа, кто на словах не понимает, и для них нужна не теория, а практика. Я уже собрался провести ему небольшой практический семинар, но моим планам помешал декан факультета артефакторики.

– Вот ты где, лодырь, а ну-ка пойдём со мной! Сергей Евгеньевич, прошу вас великодушно простить, но у нас с Константином Фёдоровичем разговор! Разрешите откланяться!

Видя, что у нас с Судаком разгорается конфликт, декан взял меня под руку и увёл в сторонку. Не вовремя, мне крайне хотелось послушать, насколько мелодично хрустят переломанные пальцы этого выскочки. Но оставалось довольствоваться игрой в гляделки. Ничего, увидимся в следующий раз.

– Константин Фёдорович, – декан вырос передо мной, прерывая наши гляделки с Судаком. – Ты прекрасно знаешь, что твоя учёба в университете висит на волоске! Зачем ты провоцируешь конфликт со столь родовитым господином?

– Виктор Семёнович, если вопрос риторический, я промолчу, – улыбнулся я декану.

– Тебя за последний месяц не узнать, Константин Фёдорович, тебе как вожжа под хвост попала! Как продвигается дипломная работа?

– По-пластунски, привет вам передавала, – заверил я.

– Все эти твои шуточки прибереги для своих собутыльников! А меня прошу от них избавить, – декан аж позеленел. – Ты помнишь нашу договорённость? Ты обещал показать наработки ещё на прошлой неделе, надеюсь, что ты за этим сюда пришёл?

– Если так можно назвать то, что я проходил мимо, то да.

Меня раздражал этот полутораметровый толстяк с завышенным самомнением. С таких, как Судак, он сдувал пылинки, обращался исключительно на вы и по этикету. Ну а к таким, как я, отношение резко менялось на противоположное.

– Не покажешь промежуточный результат, не поставлю отметку и вылетишь отсюда как пробка!

– Прошу прощения за свою нескромность, а недоимку за второй семестр вы заплатите из своего кармана? – я сделал невинное лицо и захлопал глазами.

Насчёт «вылетишь» я знал, что вплоть до финального испытания меня никто не будет отчислять из-за университета. Отчислять равно терять деньги, лежавшие на отцовском счёте. Те последовательно списывались раз в квартал, и впереди предстоял последний платёж. Поэтому университету было гораздо проще выпереть меня после экзамена, когда я полностью расплачусь за дорогостоящее обучение.

– Ты… – декан начал задыхаться от злости.

Я же достал камень и показал толстяку.

– Это что? – нахмурился он.

– В огороде нашёл на заднем дворе.

– Ну-ка, дай-ка…

– Руки мыли? – я не дал декану взять артефакт.

Он не обратил внимание, что я ему тыкал и продолжал с интересом смотреть на камень.

– Где ты его нашёл? – вдохнул он.

– Сам сделал.

Я не стал говорить, что навык поиска мест закольцовывания силы был приятным бонусом, доставшимся мне из прошлой жизни.

Толстяк, имевший немалый опыт в распознавании артефактов, аж вспотел и промокнул лоб платком. Вообще, поиск в природе очень тяжёлая штука. Прежде чем этот камень достать, я убил несколько дней на поездку в горы и перебрал десятки тысяч других камней. Но декану это было знать не обязательно, мне нравилось, как вытянулась его рожа от слов про огород на заднем дворе.

– Ладно, поставлю тебе отметку, – нехотя сказал он, облизываясь на мой артефакт как на пирожное из университетской столовой. – Но обязательно опиши в дипломной место, где ты его взял!

– Угу, – ответил я, по-прежнему мило улыбаясь.

Укажу-то я укажу, только этот упырь всё равно такой не найдёт. С отметкой было покончено, и когда декан отошёл, я услышал знакомый голос своего единственного друга.

– Костя, неужели ты хоть на одно занятие пришёл? – удивился он.

– Нет, я к тебе пришёл, – ответил я без долгих вступлений.

– Чем удостоен такой чести?

– Пойдём пройдёмся.

– Ничего, что у меня пары? Ты-то не ходишь, а я, знаешь ли, собираюсь получить диплом!

– Ничего, опоздаешь ненадолго! – я приобнял товарища за плечи, и мы отошли от входа в университет. – Ромчик, дело есть. Помнишь, я тебе помог, когда студенты твои уши хотели оторвать?