Кто такая Анчоус?

Анна Баркова

Кто такая Анчоус?

Почему такое название?

У писателей и художников нередко возникает желание выбрать себе особенный псевдоним. Это имя – не просто набор звуков, а отражение личности, внутреннего мира и творческого пути.

Мой псевдоним появился случайно, ещё в седьмом классе. Одноклассники шутили, раздавали прозвища – и так Саня стал Санчосом, а Аня – Анчоусом. Тогда мне казалось, что это просто забавное детское прозвище, но со временем оно обрело для меня особый смысл. Я и подумать не могла, что спустя годы окажусь в Испании, в стране, где анчоусы – это настоящая еда, а не выдуманное слово.

Я долгое время использовала его в творчестве: подписывала картины, рассказы, даже личные вещи и страницы в соцсетях.

На данный момент на сайте PPZ.kz вы сможете найти мои статьи под хештегами:

#АННчоус

#ANNchoys

Моя коллега однажды мне написала:

«АННчоус. Ты на моих глазах раскрылась как личность и в тебе появился огонёк, не дай ему погаснуть. Я восхищаюсь твоим умением оставаться собой не смотря на все проблемы. Начни уважать себя и почаще буди того АННчоуса, который просыпался в день святого Патрика.»

Так кто же такая Анчоус? Давайте разберемся, безудержная девчонка или маринованная килька?

Что вдохновило смотреть в прошлое

Мне уже много лет снится один и тот же сон: я снова возвращаюсь в школу и должна проучиться ещё два года. Мне говорят, что мой аттестат потерялся, а значит и учеба в университете не действительна, пока не пройду и не сдам все уроки. Меня убеждают, что отказаться нельзя. И я понимаю, что это займет все мое время, а как же моя нынешняя жизнь? Мне правда, взрослой женщине, нужно снова сидеть за партой, учить забытые уроки, выполнять домашку? Обычно я выдерживаю один два урока и просыпаюсь с мыслью, опять без диплома.

Недавно я нашла свою университетскую статью 2013 года, это как раз последний курс университета, и там я упоминаю этот сон.

Потерять, чтобы обрести снова

Становясь старше, ты меняешься и, вспоминая прошлое, видишь, что кое-что можно было сделать лучше. Я окончила школу два с половиной года назад и, оглядываясь, замечаю, где я была не права, какие свои возможности не использовала. Мне бы хотелось своим опытом поделиться с теми, кто еще учится.

Сейчас в школах идет третья четверть. По моим воспоминаниям, это как раз время встреч выпускников с учителями. Мы с классом собираемся навестить нашу классную руководительницу и поздравить ее с праздниками.

После выпуска из школы мы приходили к ней лишь раз. Почему так? Первый курс университета – это совсем другая жизнь. Меня она настолько захватила, что не было желания и сил возвращаться в школу. Но вот спустя столько времени появляется интерес сравнить, как ты изменился, как изменилась школа. Мне часто снится, что я иду в двенадцатый класс, все одноклассники собираются вместе, и мы, как раньше, учимся в школе. Не думала, что буду так скучать.

Все забыть

В какой-то момент я даже выбросила все свои дневники и фотографии одноклассников. Я думала, что если выброшу все эти вещи, то смогу окончательно забыть прошлое и начать новую жизнь. Но, несмотря на все усилия, сон продолжал повторяться. Недавно мне приснилось, что пригласили учиться на два года. Но в этом сне время пролетело так быстро, что я уже через мгновение получала аттестат.

После долгих размышлений пришла к выводу, что для меня прошлое своего рода "остров безопасности". Там, в школьных днях, было что-то защищенное, и, возможно, подсознательно я искала этот покой, потому что в реальной жизни его мне было мало.

Я решила, что нужно наконец погрузиться в эти воспоминания и позволить себе осознать, что все, что происходило тогда, и как я себя чувствовала, имело значение. Я начала вникать в каждый момент из своего детства, останавливаясь на мелочах, которые раньше казались незначительными, но теперь дают мне шанс увидеть мир и себя в нем иначе.

Первые воспоминания

Я читала, что чем больше воспоминаний, тем меньше в то время было травмирующих событий, от которых психика хотела бы отгородиться. Можно поблагодарить родителей за то, что моё детство оказалось для меня безопасным.

Есть истории, которые я не могу вспомнить как участница, но которые, благодаря маме, сохранились в моей памяти. Например, её первая встреча со мной в роддоме. Мама у меня светлая, с зелёными глазами, папа – тёмный, с карими. Я родилась с лануго: по всему телу были тонкие тёмные волоски. Мама долго не могла поверить, что этот «волчонок» – точно её. Говорила: «Смотрю в эти тёмные глаза, а там другой мир. Неужели это моя дочь?» Волоски легко удалялись мякишем хлеба, так что из меня не вырос йети.

А есть то, что я помню сама, несмотря на свой юный возраст. Помню, как потерялась на базаре, когда мне было три года. Мы жили напротив рынка и часто ходили за продуктами. Была зима, и мне очень хотелось мандаринов. Я шла с мамой, но отвлеклась на ящик с мандаринами и отпустила её руку. Через пару секунд поняла, что стою одна, а мамы нет. У меня не было сил кричать, хотелось только плакать, и, конечно, я ругала себя за то, что из-за еды потеряла маму и больше её никогда не увижу. Я сказала себе, что буду стоять на месте, пока не упаду без сил, ведь именно здесь мама видела меня в последний раз. Долго ждать не пришлось – она быстро прилетела. Что-то говорила, даже отчитывала меня, но я могла только разреветься от облегчения. Продавец с улыбкой сказал: «Забирайте эту чебурашку и купите ей мандаринов».

Помню квартиру прабабушки и прадедушки: плетёные шторы с узорами, деревянные рамы окон, покрашенные гладкой белой краской. Высокие стулья на кухне и вкусные блинчики. И кровать с горкой мягких подушек. Воспоминания об их квартире всегда наполнены теплом и светом.

Из детского сада помню, что кровати у нас стояли в три яруса. Дети вокруг много ворочались, дрались, а однажды один даже описался. Мне было неприятно лежать неподвижно в такой компании, и однажды я попросилась не спать в обмен на помощь нянечке: убирать со столов после обеда и раскладывать игрушки. Воспитателям эта идея так понравилась, что я стала их неофициальной помощницей. Спустя пару таких дней я вдруг поняла, что лучше бы я просто продолжала лежать. Но сказать об этом постеснялась и теперь завидовала тем, кто беззаботно дрался подушками или ворочался. Есть воспоминание из санатория, куда я ходила с мамой целый месяц. Процедуры вроде ультрафиолетового прогревания горла и носа, зарядка.

В детстве я говорила слишком быстро и… плевалась. Не нарочно, конечно, но слюней было так много, что мне даже сделали операцию – зашили уздечки на губах, чтобы они плотнее прилегали ко рту. До этого я могла дотянуться верхней губой до носа, а нижней – до подбородка. Мне казалось это забавным, я любила так играть. А потом – синие нити швов, странное ощущение во рту и осознание, что теперь так уже не получится.

Звезда танцпола

Маленькой я любила устраивать танцевальные номера и показы мод для родителей. У нас были специальные коробки, куда мама складывала странные, но интересные вещи – такие не наденешь в повседневной жизни. А ещё было ателье, где нам отдавали обрезки тканей. Я до сих пор помню, как однажды после парикмахерской, куда меня отвели из-за спутанных волос, мы зашли туда.

Распутывать волосы было больно и неприятно, я едва сдерживала слёзы. Но настроение мгновенно взлетело, когда мне разрешили самостоятельно порыться в запасах и выбрать всё, что захочу, – даже самые необычные ленточки и пуговицы.

Я продумывала 3–4 образа, выбирала музыку и устраивала дефиле перед уставшими после работы родителями. Они неизменно досматривали 2–3 моих танца, слушали, как я пою, и даже хлопали. Их терпение было поистине железным.

Позже к моему хобби присоединились двоюродная сестра Женя и младшая сестра Катя. У Кати вкус и интерес к одежде сохранились до сих пор, а мой, кажется, остался в детстве. Теперь для меня главное – чтобы одежда была практичной и её можно было носить несколько дней подряд.

У мамы была тетрадка со словами песен – сначала она вела её для себя, но со временем тетрадь перекочевала ко мне. Днём я разучивала тексты, а вечером с воодушевлением пела перед родителями. Я искренне верила, что моё пение – это лучший подарок для них.

В начальной школе мы с одногруппницами танцевали и даже выступали на разных мероприятиях. Мама заказывала костюмы, некоторые из них до сих пор дома хранятся, их носили обе моих сестры.

В средних классах, когда мама увлеклась песнями Агутина, я решила сделать ей приятное. У нас был диск, и, перематывая его на магнитофоне десятки раз, я выписывала все тексты в её тетрадь. В сам день рождения я спела ей «На сиреневой луне».

Иногда мы разыгрывали сценки из Ералаша, а на праздники мама придумывала нам целые сценарии для выступлений перед родными. Я любила шутить и веселить близких – это был мой способ сделать жизнь родителей легче и радостнее. Дети чувствуют, когда могут подарить родителям улыбку, и в ответ получают любовь и внимание.

И даже в этой книге я задаюсь вопросом: как мне сделать так, чтобы вам было уютно, тепло и интересно проводить время рядом со мной? Возможно, для писателя это даже важнее его фантазий о наградах и премиях. Моя награда – если после прочтения книги вы скажете: «Какая интересная все-таки это штука – жизнь».

Походы в горы

Родители брали меня в горы примерно с трёх лет. В детстве я не думала, что это может быть трудно. Что путь может оказаться «слишком долгим» или что кто-то может устать. Мы просто шли и всё. Мама и папа всегда знали, когда вовремя устроить привал. Где остановиться на самой живописной поляне, чтобы сделать фото. А мамины пироги в горах, горячие, душистые, чай с травами и иногда песни.

Став взрослой, я пыталась пройти те же маршруты. И с каждым разом понимала, в какой же отличной физической форме были мои родители. У нас были палатки, карематы, спальники. Мы несколько раз ездили на реку Или. Позже я сама начала ходить с палаткой на ФорЭ. И не боялась ни ночёвки, ни установки палатки. Потому что в детстве меня научили, что это просто. И что это – часть жизни, к которой хочется возвращаться снова и снова.

День рождения мамы – это всегда было не просто торжество, а история любви. Ведь именно в этот день, много лет назад, она познакомилась с папой по дороге на БАО (Большое Алматинское озеро). С тех пор, какая бы ни была погода: дождь, снег или палящее солнце, мы ехали в горы. Мама была непреклонна: «Это наша традиция». Мы пили горячий чай из термоса, фотографировались на фоне озера и слушали, как родители рассказывали, как всё начиналось. Я не боялась идти по огромной трубе на БАО, внутри которой гудела вода. Она была скользкой, высокой, но я не сомневалась: если мама и папа идут значит, и я смогу.

Годовщина свадьбы родителей – это был поход на Медео. Часто к тому времени уже выпадал снег, и ступени превращались в ледяную горку. Но мы умели по ним взбираться, и я любила каждый пролёт. Сначала открывался вид на каток, потом на водохранилище и водопад, ведущий к нему, затем смотровая площадка с видом на город. И наконец панорама с плотины по ту сторону, где простирается водоём. Пару раз мы даже спускались вниз, если позволяло время.

30 августа – день перед школой. Наше семейное прощание с летом. Мы отправлялись в зоопарк и потом обязательно в парк Горького. Целый день на ногах, мороженое, аттракционы, колесо обозрения… Мы ловили последние теплые лучи, как будто старались унести их с собой в учебный год.

Папин день рождения – это Иссык. Долгая дорога от города, серпантин между яблоневыми садами, березами и елками. Большое озеро и покой. Мы любовались гладью ледяной воды, которая превращала отражение гор в акварельный пейзаж.

Настин день рождения проходил среди огней торговых центров. Все МЕГИ, все новенькие ТЦ и игровые центры были нашими.

Катин день рождения – это всегда дача. Уют, запах костра, и ягоды с кустов, семейное чаепитие в большой беседке.

А мой день рождения – флаги, салюты, музыка на главной площади. Я родилась в День Республики. И каждый год мне казалось, что весь город празднует вместе со мной. А дома мама пекла свой фирменный торт «Шапка Мономаха».

Я люблю игры

Не могу понять, почему сейчас так не делают. В моём детстве в стоматологиях и городских поликлиниках на первых этажах были книжные киоски. Купил ребёнку новую книгу и спокойно ждёшь своей очереди. А для меня это была ещё и награда за храбрость.

Помню, как однажды в поликлинике я выбрала колоду карт. Продавец её порекомендовала, мама одобрила и вот в моих руках оказалась не просто колода, а целая настольная игра. Там были персонажи с уникальными способностями, а суть игры заключалась в сражениях. Мы с двоюродной сестрой Женей долго разбирались в правилах, а потом часами погружались в новый мир.

Журнал Игромания я покупала редко – обычно все деньги уходили на Elle Girl. Но пару раз я всё же сделала исключение. Один из номеров оказался с диском, на котором была компьютерная игра Astral Masters. И она оказалась очень похожа на ту карточную, только перенесенную в виртуальное пространство. И уже с младшей сестрой Катей мы проводили много времени продумывая свои личные стратегии.

На даче я обожала забираться на самые верхушки деревьев. Ощущение, когда раскачиваешься на ветке, глядя на горы и город, вдыхая чистый воздух, ни с чем не сравнимо. Мы с сестрой Женей подолгу сидели наверху, обустраивая там свои «гнёзда». Тогда мне казалось, что нет ни одного дерева, которое не поддастся нам. Самыми дружелюбными, конечно, были яблони.

Я любила строить запруды для воды из земли и сухой травы, особенно когда поливали виноград. Это было как настоящее приключение. Я начинала возводить крепости и бастионы в конце траншеи, по которой шла вода. Делала их так, чтобы, когда воды будет много, она не убежала, и виноград мог побольше напиться. Мне нравилось думать, что эти замки защищают растения.

Бабушка выделила нам на даче участок земли, где мы сделали из бревна скамейку, и где стоял наш костер и мини-печка. Мы с сестрами занимались добычей глины, тщательно очищали её от земли с помощью воды, а потом лепили из неё фигурки. Эти поделки обжигали в казанке на огне, клали прямо в угли, ставили на железную печку – пробовали разные способы. Когда фигурки остывали, мы красили их гуашью. Помимо этого, в шалаше мы с удовольствием играли в «кулинарные» игры. Делали пирожки из песка с начинкой из травы, готовили салаты из зелёных помидоров, варили супы из веток и камней.

По всему участку у нас была своя полоса препятствий. Где-то нужно было пройти по бревну, где-то перепрыгнуть с камня на камень, а в некоторых местах – пройти через глубокую яму.

А ещё во дворе мы играли в классики, гоняли мяч и прыгали через резиночку. Многие из нас делали секретики, цветочек под стеклом, вкопанный в землю. Я уже не говорю про снеговиков, ежиков из снега с торчащими из спины палками, песчаных домиков, надписей и картин мелками по асфальту. Кажется, в детстве всегда находилось место для игры. И, наверное, именно это делало его таким волшебным.

Белая ворона

В школе я старалась учиться на пятёрки, ведь для моих родителей это было важно. Бабушка всю жизнь проработала учителем математики, и спрос с меня был высоким. Я понравилась классной руководительнице, и мне удавалось получать пятёрки с плюсом. Как человек с синдромом отличницы, я очень переживала из-за четвёрок. Боялась, что не оправдаю ожиданий. Поэтому старалась учиться хорошо, тянуть руку, почаще отвечать у доски.

Кажется, мои одноклассники не очень-то это оценили. Одна девочка, Зарина, которая жила с нами в одном доме, часто спорила с учительницей, утверждая, что эти плюсики мне не заслуженны. Что хорошее отношение других учителей ко мне необоснованно.

И вот во втором классе это вылилось в травлю. Она запретила всем ученикам в классе со мной общаться. И так как мы жили в одном дворе, то та же ситуация повторялась и там: как только я выходила на улицу, все разбегались по подъездам и ждали, когда я уйду.

На переменах я придумала для себя игру, которая стала чем-то вроде защиты. Если вы смотрели «Аватара: Легенду об Аанге», то, по сути, я выполняла технику «будь листом». Я быстро шла или даже бежала в потоке учеников, но при этом ловко маневрировала – крутилась, подныривала, управляла руками и ногами так, чтобы никого не задеть. Раз уж меня вынудили быть незаметной, почему бы не превратить это в игру?

Ближе к четвёртому классу ситуация начала ослабевать. В то время появился «Гарри Поттер», и у меня сильно упало зрение – мне прописали очки и пересадили вперёд, на первую или вторую парту. Среди новых соседей по парте были Асем, Болат и Тимур. Они много шутили между собой, а я, сидя рядом, слышала их разговоры и начинала смеяться. В какой-то момент я смеялась настолько громко, что даже классная руководительница начала меня одёргивать – мол, как это так, тихая и незаметная девочка вдруг превратилась в ту, кто срывает урок. Так у меня появились новые друзья, и к концу четвёртого класса я уже не ощущала себя полным изгоем.

Книжный рай

Мне повезло: мои родители никогда не скупились на книги. На каждый праздник меня возили в книжный магазин «Эврика» на Старой площади или «Гулянда» на Толе би, а на день рождения я выбирала себе новую энциклопедию. За каждый выпавший зуб получала журнал. О, эти журналы до сих пор в моём сердце, и я всё ещё мечтаю выпустить такие же для детей. Я даже начинала рисовать их от руки. Ну, всё ещё впереди.

Однажды ко мне случайно попала книга – «Хорёк-писатель в поисках музы» Ричарда Баха. Родители купили её для себя, но в итоге она стала моей. Оказалось, писатель – это не обязательно серьёзный мужчина за массивным столом, который придумывает сложные истории. Писателем можно быть просто потому, что тебе этого хочется. Жена хорька тоже стала писательницей, и даже популярнее его самого.

Перечитывая книгу уже во взрослом возрасте, я понимаю, что многое впитала ещё до того, как открыла для себя Ильяхова, Гилберт и психологию. Это история не только о творчестве, но и о том, как даже опытный писатель может сомневаться в себе. О том, как успех не всегда приносит удовлетворение, а признание не гарантирует внутреннего спокойствия. О том, что мы сами порой недооцениваем свою ценность, если не пишем что-то «по-настоящему великое».

«Баджирон ещё весь трепетал от того, что с ним сегодня случилось. Словно могучий вихрь подхватил и понёс его, не отпуская, пока не была поставлена последняя точка. Он всё ещё задыхался, как от быстрого бега. Этот рассказ не пришлось выдумывать. Он существовал и раньше – сам по себе, весь, от начала до конца, – просто не был записан. Каждая сцена, каждая деталь стояла на своем месте, и все они были необходимы, неизбежны. Их не могло не быть»

Момент в книге, на котором заплакала, потому что именно это важно знать, что твоя работа принесла кому-то пользу.

«И в этот момент перед глазами Хорька Баджирона все поплыло и смешалось. Он обнял маленькую хорьчиху, выпрямился и, благодарственно кивнув ее отцу, смахнул лапой набежавшие слезы. Вот ради чего нужно писать, подумал он. Ты вынашиваешь в себе образ, ты влюбляешься в него, а потом делишься им с читателем Образы и мысли, персонажи и диалоги всё это как факелы, которые мы передаём друг другу, чтобы всем было тепло и светло».

Я завела дневник. Маленький блокнот и мини-ручка стали моими друзьями. Я записывала туда всё, что приходило в голову, но чаще всего просто факты о моей жизни: как проснулась, что покушала, какая погода. Я считала это тренировкой, умением быть в моменте, сосредотачиваться и замечать, из чего складывается мой день.

В то время школьная литература предлагала мне два варианта: либо скучное, либо душераздирающее. И вот появляется Джоан Роулинг, просто как случайная книга с базара. Без особых ожиданий, без громких рекомендаций. В школе я могла прореветь целый урок над рассказом «Белый Бим Чёрное ухо», а дома – согреваться и успокаиваться в волшебном мире Гарри Поттера. Это был мир, где были верные друзья и волшебство, где победа всегда была возможна, несмотря на все трудности.

Я так хотела попасть туда, что клала под подушку вторую часть «Гарри Поттер и Тайная комната». Казалось, если заснуть рядом с ней, то, возможно, однажды я проснусь в Хогвартсе. Когда из-за плохо зрения мне выписали очки, я решила: пусть они будут как у Гарри Поттера. Заказала круглую оправу, а по центру – молнию. Так что из всего, что я могла взять, материализовались только очки.

Книги – это не только источник знаний, но и зеркало, в котором отражается наш внутренний мир. Они формируют вкус, мировоззрение, стиль, а иногда даже судьбу. Считаю, что мои любимые книги могут рассказать больше, чем любые анкеты или тесты личности.

Среди важных и любимых книг, которые храню как личную библиотеку:

Дивергент (Вероника Рот) – в фильме изменили финал, но в остальном получилось неплохо.Голодные игры (Сьюзен Коллинз) – книги отлично дополняют фильмы, но экранизация и так вышла достойной.Поступь Хаоса (Патрик Нес) – экранизация с Томом Холландом ужасна. Не судите по ней книги, там всё урезали.Тёмные начала (Филип Пулман) – сериал великолепен, передаёт дух книги. Только не смотрите фильм с Николь Кидман – сериал лучше.Отрава (Крис Вудинг) – там буквально мир начал рушиться и погибать от того, что главная героиня не хотела взять на себя роль писательницы.

Elle girl

До сих пор у меня хранятся несколько выпусков Elle Girl из тех времён. Когда я устроилась в SMM-агентство, то с каждой зарплаты стала покупать журнал своей младшей сестре.

Для меня Elle Girl был подругой, с которой можно обсудить всё: парней, косметику, стиль, книги, фильмы, мировые новости и даже самые интересные сайты в интернете. В конце каждого выпуска я с особым трепетом читала историю о девушке. И мечтала, что однажды тоже стану частью этой редакции. Представляла себя автором таких же рассказов в формате дневника подростка, где каждая эмоция настоящая, как в мультсериале «Как говорит Джинджер». Или обозревателем книжных новинок, вдохновляющим читателей на новые литературные открытия.

Я покупала журнал в двух местах, и одно из них – ларёк на базаре. Продавщицу я знала хорошо, а она знала меня. Каждый раз встречала с улыбкой и откладывала для меня свежий выпуск. Это была эпоха журналов с игрушками, коллекционными выпусками. Я мечтала о Disney-журналах, но я всегда выбирала Elle Girl – что-то более взрослое, осмысленное.

Прошли годы. Однажды, уже студенткой, я снова встретила эту женщину на базаре. Но теперь она продавала старые книги, а сама выглядела уставшей, в поношенной одежде. Такой контраст по сравнению с той уверенной и яркой «богиней», окружённой глянцем, какой я запомнила её в детстве. Эпохи уходят. Вроде это хорошо, всё меньше бумажных журналов, меньше вырубки деревьев… Но это была важная часть нашего детства. И её тепло до сих пор живёт в памяти.

Могла бы быть полиглотом

В 4-м классе учительница казахского языка сказала моим родным, что у меня может выйти «тройка» за год. Для семьи, привыкшей к моим пятёркам, это было неожиданно. Спасибо учительнице: она предложила дополнительные занятия, и я стала заниматься с ней после уроков. Это была замечательная женщина, я до сих пор помню, чему она меня научила. Например, благодаря ей я могу понять цену в магазине, если мне ее озвучат на казахском.

Летом родители приняли решение: больше не оставлять меня там, где я не прижилась. В 5-ый класс они решили перевести меня в лингвистическую гимназию с углублённым изучением английского и французского. Возможно, на их выбор повлияло моё знакомство с Мариной в летнем лагере. Она училась в этой гимназии, и мы сразу подружились.

Но выяснилось, что я совсем не дотягиваю до уровня гимназии. Поэтому появился репетитор по английскому. Чтобы поступить, пришлось провести всё лето за учебниками. Каждый день английский, французский… Вместо веселых обливаний из бутылки в летнем лагере в обед я шагала по жаре к репетитору. Больше всего ненавидела этот момент. Пухлый зеленый учебник Голицына словно насмехался, будто говорил: «Никакого веселья, только я».

Несмотря на усердные занятия, почерк у меня оставался угловатым, неразборчивым. И я решила: раз уж все равно много пишу, то исправлю и это. Выводила буквы медленно, старалась делать их круглыми, аккуратными. Рука болела, но я не останавливалась. Постепенно появился новый почерк – милый, красивый, на мой взгляд, и которым я могла быстро писать. Когда слышу, что почерк отражает характер человека, мне становится интересно. Если кто-то взглянет на мои буквы, увидят ли они маску, или я действительно изменила себя вместе с почерком? Мне нравится думать, что второй вариант.