Полная версия
Вселенная. Маффей
На телефоне-браслете я набрала его номер. И – о чудо! – на другом конце подняли трубку:
– Олег Викторович? Это та рыженькая девушка, которую вы чуть не сбили… Помните меня?
– Хмм… Ах да, припоминаю… Вы вспомнили какие-то подробности?
Вероятно, он даже ждал звонка. Выходит, хорошо, что позвонила первая. В этом случае, подозревать ему меня совершенно не в чём.
– Я вас узнал, но напомните мне ваше имя?..
– Яна… Мне нужно кое-что важное вам сейчас рассказать.
– Я весь внимание.
В этот самый момент, меня словно чёрной мутной волной обдало, только вместо воды была некая другая субстанция всеобъемлющего ужаса и парализующего страха. Отчего так и хотелось затаиться, словно суслику, и надеяться, изо всех сил веря, что хищник не увидит меня и пройдёт мимо. Только я своим нутром понимала: с тем, кто находился тогда в чернильной темноте возле подъезда, этот номер не пройдёт. Пока «оно» находилось ещё где-то далеко – возможно, только подбиралось к дому, с каждой секундой неумолимо приближаясь ко мне. Не спрашивайте, каким образом это почувствовала, но я словно уловила волны специфических флюидов, исходящие от этого «Нечто». А, возможно, у меня было более чувствительное торсионное (биологическое) поле), которым обладает любое живое существо, и не только…
Я интуитивно стала говорить тише, боясь, что «Оно» услышит, а потом и вовсе перешла на шёпот.
– Вчера ближе к полуночи, – точного времени я не знаю, – мой молодой человек высадил меня в двух кварталах от дома. Примерно через половину пути те трое хулиганов, которых утром обнаружили мёртвыми, увязались за мной. Я была вынуждена убегать от них. Перед самой дверью в подъезд ничего разглядеть не получилось, но я абсолютно точно знаю, что там кто-то был… или что-то…
– С чего вы так решили? Вы же сами говорите, что никого не видели.
– Вам знакомо это чувство свербящего взгляда, когда хочется обернуться и непременно найти виновника, столь бесцеремонно задевающего вас? Вот и тут что-то схожее… с той лишь оговоркой, что взгляд не просто является раздражителем, а подавляет любую волю, как бы парализуя страхом…
Следователь на несколько секунд задумался, после чего продолжил:
– Я вам верю. Оставайтесь дома, заприте двери и никуда не выходите! Я за вами зае…
Связь неожиданно прервалась. Но это не стало неожиданностью, скорее наоборот: я была готова к чему-то такому. К тому же дольше общаться было нельзя, следовало срочно бежать, невзирая на слова майора. И словно в подтверждение моих мыслей в коридоре раздался лязг по металлической входной двери. Один, затем второй… Нормальные люди подобным образом не стучат, даже в стельку пьяные соседи так не ломятся. Как будто там, снаружи, длинными стальными когтями скребли по железу.
– Кого это черти принесли так поздно? – пробасил сосед Жора, снимающий комнату напротив моей, и отправился выяснять кого это принесло в коммунальную квартиру.
Паника была до того сильна, что я не могла ничего с собой поделать, и только чудовищным усилием воли, а, возможно, просто повинуясь инстинкту самосохранения, набрала полную грудь воздуха и закричала изо всех сил: «Не открывайте!». Вероятно, мой крик вызвал у Жоры некую заминку, но я не стала терять времени. Мгновенно проанализировав сложившуюся ситуацию, поняла, что деваться мне некуда.
Я лишь закрыла дверь в свою комнату на замок и щеколду. Дверь в комнату хоть и из толстого прочного дерева, однако совсем не чета входной квартирной двери из металла, и надолго незваного гостя она явно не задержит. В голове билась одна-единственная мысль: «Бежать!». Но куда? Я повернулась к окну и распахнула его настежь. На что я надеялась? Как птица вспорхнуть с подоконника и улететь?
«А может, и вправду проще и безболезненнее будет спрыгнуть с седьмого этажа прямо на асфальт и не мучиться?», – пронеслась в голове гаденькая мыслишка, словно навеянная извне. Ну уж нет! Я так просто не сдамся!
Высунув голову в окно под тёплый осенний дождь, заметила, что слева находится пожарная лестница, до неё от моего окна – немногим более метра. Странно, но у меня даже мысли не возникло, что это может быть смертельно опасно. Мозг расценил лестницу как единственное спасение.
На неё я без колебаний и прыгнула. А перед тем, как не самым стандартным образом покинуть комнату, услышала резкий, – но сразу же оборвавшийся, – крик Григория. Обернувшись периферийным зрением уловила как тонкая полоска света между полом и моей деревянной дверью сменилась мраком…
Глава 4. Коронер. 21:47, 25.10.2073 г.
Сегодня день не задался с самого утра, мобильная сеть работала с большими перебоями. Уже объявлен комендантский час, и Олег уже подумал, что это из-за маньяка, но руководство предоставило другое объяснение: якобы это связано с неким смертельно опасным вирусом, быстро распространяющимся воздушно-капельным путём.
С утра обнаружили трёх «жмуриков». Но, что самое обидное, его подвела собственная интуиция, чего пока ни разу не случалось. В дверь его кабинета негромко постучали.
– Олег Викторович, у меня для вас чрезвычайно важный материал.
В дверях стоял их штатный программист Александр, которого совсем недавно взяли на работу.
– Проходи, Саш! Что там у тебя?
Программист тут же проследовал через весь кабинет и поставил на стол майора голографический проигрыватель со словами:
– Вот это засняли камеры с перекрёстков недалеко от места преступления.
В эпоху революционных изобретений и умопомрачительного качества современного превосходного видеоконтента на этих треклятых перекрёстках установили самые дешёвые камеры. Поэтому качество голограмм оставляло желать лучшего. Но даже в таком виде следователь увидел троих парней, бегущих по ночной улице за девушкой в красивом вечернем платье. Последние кадры заканчиваются на моменте, когда она забегает в тёмный злополучный подъезд, где с утра найдут тела этих парней, которые немного замешкавшись по одному заходят в темноту вслед за девушкой.
– Лица девушки почти не видно, будет сложно её идентифицировать, – поправляя очки, сообщил Александр.
– Идентификация не потребуется, я знаю, кто она, – довольно хмыкнул Олег.
Почти сразу раздался телефонный звонок. И знакомый женский голос произнёс:
– Олег Викторович? Это та рыженькая девушка, которую вы чуть не сбили. Помните меня?
– Конечно, помню. Что вы хотите мне рассказать?
В трубке повисла неловкая пауза, девушке явно было тяжело решиться заговорить.
– Я вас узнал, но напомните мне ваше имя?..
Если уж она позвонила первой, ей явно было что сказать, и ни в коем случае нельзя прерывать разговор. Промелькнуло лёгкое подозрение: она, возможно, – первая свидетельница, которая видела маньяка, и прервись сейчас разговор, он больше не найдёт её живой.
– Яна… Мне нужно кое-что важное вам сейчас рассказать.
– Я весь внимание.
– Вчера ближе к полуночи, – точного времени я не знаю, – мой молодой человек высадил меня в двух кварталах от дома. Примерно через половину пути те трое хулиганов, которых утром обнаружили мёртвыми, увязались за мной. Я была вынуждена убегать от них. Перед самой дверью в подъезд ничего разглядеть не получилось, но я абсолютно точно знаю, что там кто-то был… или что-то…
Последние слова она сказала как-то странно, почти шёпотом, будто боясь, что следователь сочтёт её за выдумщицу или вызовет врачей, чтобы забрать её в псих диспансер.
– С чего вы так решили? Вы же сами говорите, что никого не видели.
– Вам знакомо это чувство свербящего взгляда, когда хочется обернуться и непременно найти виновника, столь неделикатно задевающего вас? Вот и тут что-то схожее, но с той разницей, что взгляд не просто является раздражителем, а подавляет любую волю, как бы парализуя страхом.
Теперь уже майору пришлось взять короткую паузу, в ускоренном режиме обдумывая услышанное. Следователь на несколько секунд задумался, после чего продолжил:
– Я вам верю. Оставайтесь дома, никуда не выходите. Я за вами зае…
«Абонент вне зоны действия сети… – раздался в трубке бесстрастный механический женский голос. Олег попытался сам набрать номер, но тут же услышал: – Мобильная сеть недоступна, убедитесь в подключении или уточните у опе…»
Дослушивать монотонный голос следователь не стал, а, схватив древнюю трубку внутреннего телефона, буквально заорал в неё, да так, что рядом стоящий Александр аж вздрогнул, не ожидав такой реакции.
– Всем экипажам немедленно прибыть по адресу… Да тот самый дом, этаж семь, номер коммунальной квартиры уточните в пути! Зовут Яна, около двадцати лет.
После чего бросил трубку и молниеносно выскочил из кабинета, при этом успев достать из сейфа табельное оружие – ПЛ-15М (пистолет Лебедева модифицированный).
Каким же было удивление Олега, узнавшего: в данный момент свободных нарядов полиции нет. Примерно с месяц он не следил за новостями ни по телевизору, ни из Интернета, и слабо понимал, что сейчас происходит в мире, а стоило бы… Его фанатично одолевала только одна цель, только одно-единственное заботило его и наполняло его жизнь смыслом: тот, кто перешёл черту закона и решил, что ему дано право отнимать жизнь лишь только по его собственной прихоти, должен непременно ответить за свои деяния.
В его машине имелась рация для связи по спецканалу с дежурным в отделе полиции. У этой древней рации был один минус: она работала в симплексном режиме, что требовало поочередной работы на приём и ответ. То есть нельзя было одновременно говорить и слушать собеседника, как в обычном мобильнике. Он нажал на кнопку передачи и произнёс:
– Это Полтавченко. Номер полицейского жетона 02073. Что происходит в городе? Почему на улицах столько полиции? Кто-нибудь выехал по указанному мной адресу?
Диспетчер сообщил:
– Олег! Всё, что мы сейчас можем, – это выслать одну ближайшую патрульную машину по твоему адресу. Она будет на месте через двадцать минут. В городе началась настоящая истерия, связанная с комендантским часом и принудительным пребыванием дома. По сути, домашний арест. Несмотря на потерю мобильной связи, у нас имеется информация, что подобное происходит во всех городах страны. Для усмирения бунтующих уже привлекли Росгвардию и другие силовые ведомства.
Он гнал по ночной улице, с обеих сторон освещённой огнями. Тут и там стояли толпы народа и наряды полиции, которые пока с максимальной деликатностью пытались объяснить людям, что безопаснее всего сейчас разойтись по своим домам и переждать какое-то время. Но граждане проявляли невиданную упёртость, и никак не собирались уходить с улиц. Где-то вдалеке прогремел выстрел, затем второй, после чего раздались истошные крики женщины. Но он не имел права останавливаться и разбираться, в чём дело.
Подъехать к дому Яны у него не получилось. Кто-то из местных хулиганов поджёг покрышки и явно с провокационной целью бросил их прямо посреди въезда во двор. Выйдя из машины, он ощутил мелкий моросящий тёплый дождь, который совсем не освежал и очищал воздух. Горячие капли, попадая на лицо и одежду, скатывались за воротник, делая одежду мокрой и стесняющей движения. «Слава богу!» – подумал следователь: освещение было исправно как снаружи, так и внутри дома.
Он обладал немалыми полномочиями, которые давали ему право открывать практически любую дверь, оснащённую универсальным считывателем. Поднявшись на седьмой этаж, он почувствовал, что чувство тревоги внезапно усилилось. А когда он увидел не до конца закрытую дверь с темнотой в едва приоткрытом пространстве, без колебаний достал своё штатный ПЛ-15М, снял его с предохранителя и, стараясь беззвучно двигаться, на цыпочках по-кошачьи стал пробираться в квартиру.
Медленно и осторожно открывая дверь, боясь спугнуть того, кто мог там затаиться, майор шагнул за порог. Мрак в прихожей отступил под натиском яркого света, исходящего из тамбура. Тут же в проходе ничком лежал мужчина. Присмотревшись, следователь заметил едва различимое дыхание. «Значит, жив!» – пронеслась короткая мысль. Освещения в квартире не было, и приходилось очень аккуратно ступать, чтобы не споткнуться или не удариться носком ботинка, демаскируя себя.
Дальше по общему коридору освещение всё больше сходило на нет. Олег уже был здесь утром, когда снимал показания в этой коммуналке с довольно типовой планировкой. Поэтому он неплохо ориентировался в полумраке и прекрасно помнил: комната Яны находится в самом конце коридора слева, именно оттуда она выходила сегодня утром. С каждым шагом продвигаясь вглубь, ему стало казаться, что его голову всё сильнее и сильнее сдавливают в невидимых тисках. Это ощущение – сродни погружению на глубину в бездну, где малейший просчёт может оказаться роковым. Он слышал явственно нарастающий гул, но не был уверен, слышит ли его именно ушами. Звучал будто у него в голове.
Пройдя ещё немного, он увидел распахнутый зев дверного проёма, в котором распластался полный мужчина средних лет, лежавший головой к коридору. Стараясь не дышать, Олег опустился на корточки и, одной рукой держась за пистолет, другую положил на заплывшую шею мужчины, пытаясь на ощупь отыскать пульс, оказавшийся очень слабым.
Мозг уже был готов свариться вкрутую, а перед глазами плавали размытые круги, как на поверхности реки, в который бросили камень.
Майор стряхнул рукой испарину со лба и быстрым, мощным движением распахнул дверь, одновременно нажав на переключатель света. То, что он увидел, не поддавалось никакому объяснению, и любым психиатром могло запросто быть списано на высокий уровень стресса и хронический недосып, а возможно, и высокий уровень кофеина, содержащийся в энергетиках, которых Олег немало выпил за последнее время.
Люстра состояла из десятка светодиодных ламп, которые включались, как в замедленном кино, при этом три или четыре из них просто разлетелись на мелкие осколки, а от оставшихся свет лениво потянулся, как бы не решаясь целиком заполнить комнату. Под натиском освещения тьма всё же рассеялась и уступила. Лишь сгусток мрака, отдалённо напоминающий человеческий силуэт, остался в центре комнаты.
Майор рефлекторно вскинул руки и почти не целясь попытался выстрелить прямо в центр тёмного сгустка. Во всяком случае, он хотел это сделать. Но конечности упорно не реагировали на его команды: руки, – как, впрочем, и всё тело, – словно парализовало. Его будто молнией ударило, озарило, он внезапно осознал: именно эта картина являлась к нему в кошмарном сне весь последний месяц. Но вот что было потом, он отчаянно пытался и не мог вспомнить, как будто от этого сейчас зависела его жизнь. Воссоздать в памяти концовку сна ему не дали.
Неожиданно окно распахнулось, в лицо ударил тёплый уличный воздух, который дождь совсем не желал освежать. Он огляделся, но чёрного силуэта уже не было в комнате. Не сразу, а скорее через некоторое время он почувствовал, как тело вновь стало наполняться живительной силой, как будто до этого из него выкачали всю кровь. Головная боль стала стихать, отходя на второй план. Уже не чувствуя никакого страха, он подошёл к окну.
«Седьмой этаж как-никак… Неужели душегуб смог спрыгнуть с такой высоты?..» – пронеслось у него в голове. Осторожно высунул голову из окна, при этом глазами поискал любое необычное явление. В любой момент был готов выстрелить, благо теперь палец лежал на спусковом крючке, и даже частично выбрал слабину спуска.
Но ничего странного увидеть не получилось. Всё то же ночное дождливое небо над головой, тёплый мелкий дождь. Повернув голову влево, обнаружил старую пожарную лестницу от самой крыши, но метра на три не доходившую до земли. «Вот оно что! Скорее всего, Яна и это „нечто“ сбежали из комнаты по этой самой лестнице», – мелькнула у него догадка.
С ходу осмотрев лестницу из тонкого металла, следователь грязно выругался. Мало того что она мокрая, так ещё местами ржавая, и дотянуться до неё с подоконника никак не получалось, оставалось только одно: прыгнуть и попытаться зацепиться за лестничные перемычки. Ему вспомнились слова терапевта, когда он проходил последнюю диспансеризацию: «Строго-настрого советую вам сесть на диету! С вашим весом в 145 килограммов вы имеете все шансы на целый букет сердечных заболеваний».
«А ведь доктор, сам того не подозревая, сказал правду: лишний вес явно не способствует прыжкам с седьмого этажа на мокрые ржавые лестницы», – с этими мыслями майор полностью взгромоздился на подоконник, отчего тот жалобно заскрипел, и, оттолкнувшись что было мочи, прыгнул в ночную мглу.
Глава 5. Академик. 01:30, 26.10.2073 г.
Сидя в самолёте, Боженников продолжал предаваться воспоминаниям, вернее, тому, что рассказывал ему Геннадий Петрович: насчёт печально известного проекта «Роксана», в котором ему довелось принять участие.
После того как директор Чернобыльской НИИ Павлов вернулся из Главного центра совершенно другим человеком, всем участникам проекта «Роксана» стало очевидно: законным путём добиться прав и свобод для «Рокси» у них не получится. Оставалось одно: смириться с судьбой и покориться воле всемогущего руководства центра. При этом засунуть поглубже свои морально-нравственные представления при обращении с инопланетным малышом, выполняя всё строго по инструкции и вбивая себе в голову мысль, что это – на благо человеческой цивилизации.
Но, видимо, последнее, оказалось приемлемым не для всех. Двое коллег Попова придумали хитроумный план, как можно спасти «малышку» и не сильно навредить всем участникам проекта. Геннадия не посвящали в детали операции, скорее просто спросили: готов ли он пожертвовать карьерой ради спасения «Рокси»? Тогда он не сомневался, что соучаствует в благом деле, и без колебаний решился. Но остальные сотрудники пожелали остаться в стороне, ссылаясь на свои семьи, которые могут остаться без кормильца. Гена был заядлым холостяком, как примерно и половина остальных учёных группы.
Миссию решили провести одним днём. Чтобы не подставлять тех, кто не захотел участвовать в освобождении «Роксаны», им велели оставаться в своих апартаментах и под любым предлогом не выходить на работу в тот день. План был предельно прост: поместить «ребёнка» в стартово-приёмное отделение гиперформера и телепортировать его «домой». Во всяком случае, такую легенду придумали те двое активистов из числа учёных, которые это заварили…
На самом же деле они, подкупив одного из охранников, должны были выбраться за периметр НИИ и там передать «Рокси» своим друзьям или знакомым, которые вырастили бы её как обычного человека, знать не зная, кто она на самом деле. Непонятно, как они собирались делать документы для «ребёнка»? По всей видимости, тоже через мздоимцев8. А ведь какую-то историю придется рассказывать выросшему «инопланетянину» про его родителей… Что-то и в самом деле надо было сплести про мать и отца. Но в такие тонкости Геннадия никто, разумеется, не посвятил, и оставалось только догадываться о придумке горе-учёных.
К великому огорчению для всех, хэппи-энда не случилось. А как только узнали, что «Рокси» исчезла так же внезапно, как и появилась, начальство устроило настоящий разнос. В итоге директора Чернобыльской НИИ Павленко отстранили от должности. Всех, кто в тот день не вышел на работу, просто поувольняли. Всем же, кто работал в тот день и был задействован в проекте, «пришили» статью, раздав реальные сроки.
Геннадия признали виновным сразу по двум статьям Уголовного кодекса 284 и 167. Утрата документов, содержащих государственную тайну. И умышленная порча государственного имущества в особо крупном размере по предварительному сговору группой лиц. Безо всякого следствия ему дали пять лет общего режима, которые ему довелось провести в одном из малоизвестных городов на севере большой страны. А спустя три года он попал под амнистию и смог вернуться обратно в свой родной Нижний Новгород.
Как ни пытал Юрий Сергеевич своего друга Геннадия Петровича, тот ничего не мог ответить. Что же в итоге стало с тем загадочным «существом». По одним слухам, его нашли и вернули, по другим – оно безвозвратно потерялось… Впрочем, могло и просто где-то жить. Но это, наверное, уже из области фантастики.
Как ни мучило Боженникова любопытство по этому поводу, раскапывать материал могло быть чревато для здоровья и свободы. Поэтому учёный благоразумно сдерживал позывы самостоятельно приняться за расследование давнего события. Тем более что сейчас как никогда поразмыслить было над чем.
Благополучно приземлившись и зарулив на дальнюю стоянку, у которой их уже ожидал трап и шаттл-бас. Командир по громкой связи проинформировал всех пассажиров:
– Дамы и господа! Говорит командир корабля. От имени всего экипажа благодарю за выбор нашей авиакомпании. Убедительная просьба не покидать здание аэровокзала. Как только улучшатся погодные условия в пункте назначения, мы сразу же вылетим.
Профессор не спешил покидать борт воздушного судна, а слегка помедлил, пропуская всех остальных пассажиров. Подозвав к себе молоденькую бортпроводницу, он поинтересовался, можно ли ему пообщаться с командиром. Та, в свою очередь, завела длительные расспросы на тему «зачем да почему?». Поэтому Юрий Сергеевич был вынужден форсировать события, вытащив из нагрудного кармана заранее заготовленную на этот случай серо-зелёную купюру крупного номинала. К сожалению, форма стюардессы не имела видимых карманов, в которые можно было вложить банкноту, поэтому Боженникову пришлось её протянуть бортпроводнице. Та недолго думая элегантно перехватила купюру и сразу же поспешила в пилотскую кабину.
Ждать пришлось недолго. К нему вышел мужчина в форме командира воздушного судна, на вид почти ровесник самого Юрия.
– Вы что-то хотели? – Любезно начал КВС.
– У меня есть маленькая просьба, это очень важно для…
Тут Боженников запнулся, потому что объяснить, для кого именно это важно, требовало немалого времени, которым он не располагал. Как бы то ни было, командиру ничего объяснять не потребовалось, он деликатно ответил:
– В пределах своей компетенции постараюсь исполнить вашу просьбу.
– Вы могли бы предупредить меня сразу же, как только станет известно о времени вылета?
– Конечно, можете на меня рассчитывать. Я позвоню вам заблаговременно, только учите: мобильная связь нестабильна, и я крайне не рекомендую вам покидать здание аэровокзала. К тому же по распоряжению сверху вам присвоили особый статус, позволяющий беспрепятственно перемещаться по всему аэропорту без какого-либо досмотра.
Юрий, слегка опешивший от услышанного, поинтересовался:
– За «особый статус» мне кого благодарить?
Тот, искренне улыбнувшись, добродушно ответил, словно они были старыми приятелями:
– Уж точно не меня. Вероятнее всего, ваше руководство за вас ходатайствует: вы для них – ценный кадр.
Боженников улыбнулся в ответ как мог, ненавязчиво и немного наивно.
– Это только до тех пор, пока я им нужен. Как только перестану приносить пользу – выкинут за ненадобностью, никто и глазом не моргнёт.
И после короткой паузы добавил:
– Последний вопрос: исходя из вашего личного опыта, как много у нас имеется времени до вылета?
– По моим прикидкам часа три мы имеем железно.
Напоследок профессор поблагодарил командира, пожав ему руку, и через трап спустился прямо к шаттл-басу, уже нетерпеливо ожидающему последнего пассажира с особым статусом.
Несмотря на конец октября и опустившуюся ночь, температура и не думала опускаться ниже двадцати пяти градусов по Цельсию. В чём именно причина температурной аномалии, Юра не знал, этот вопрос находился вне его компетенции. Да и жара – наименьшая из проблем, что сейчас его беспокоили.
Мысль, которая пришла к нему в голову, была несколько иррациональна. Поначалу её даже не хотелось воспринимать всерьёз. Однако она словно назойливый комар, жужжащий над самым ухом, никак не хотела улетучиваться, не давая ему покоя.
И пришла на ум именно в тот момент, когда самолёт не смог зайти на посадку по погодным условиям и ушёл на запасной аэродром как раз в тот город, где и проживал его старый друг Генка. Боженников твёрдо решил его посетить, и совсем не потому, чтобы посидеть вместе за бокалом виски, обсуждая былое. А вовсе наоборот. И тому были весомые причины.
Геннадий в своё время являлся ведущим специалистом, и в сложившейся ситуации его помощь совсем не была бы лишней. Он мог пролить свет на случившееся в DarkBridge. И хотя Юрий Сергеевич отдавал себе отчёт о всей ответственности за разглашение государственной, – или, правильнее сказать, общемировой тайны, – но одновременно доверял Попову настолько, что мог полностью за него ручаться.
Адрес небольшого загородного дома, где в гордом одиночестве проживал Гена, записан в «Заметках» телефона. Отыскать его – дело одной минуты. После чего Юра посмотрел маршрут: сорок две минуты пути на аэрокаре9. «Не сказать, что очень быстро. Туда и обратно займёт почти полтора часа. Но если в запасе имелось целых три часа, то на встречу отводилось около половины этого времени. Вполне достаточно для того, чтобы кратко обрисовать ситуацию и выслушать мнение бывшего коллеги», – подумал профессор.
