Семнадцатая весна

Ольга Теньковская

Семнадцатая весна

Честно говоря, я уже забыла эту историю о моих одноклассниках, как забыла множество историй, заслоненных дымкой пережитых лет и впечатлений. А они где-то жили и что-то делали, мои одноклассники, с которыми я не общалась уже лет тридцать, хотя они и собирались почти каждый год, даже когда наша школа закрылась и собираться параллелью стало негде, только классами в каких-нибудь кафешках. Конечно, меня каждый раз приглашали – индивидуально, – поскольку жила я в другом городе, но я отговаривалась – и это была правда – занятостью.

Встречи проходили, и о том, как они прошли и что у кого произошло, мне рассказывал по телефону мой друг Саня: я знала его с рождения (наши мамы познакомились в роддоме и потом дружили всю свою жизнь), в начальной школе он носил мой портфель, потом мы каждый завели свою компанию, а после – свою семью, но все равно дружили, и сейчас – через тридцать лет после окончания школы – он остался единственным, с кем я поддерживала отношения.

Были, конечно, случаи, когда я встречала одноклассников случайно, приехав – ненадолго – в родной город.

Полгода назад, например, я столкнулась на улице с Лилей, которую не видела с выпускного, но узнала тут же, хотя жизнь потрепала ее капитально: располневшая и постаревшая, нагруженная двумя огромными авоськами, она неслась по зимней, вечерней улице прямо на меня, а я, увертываясь, взяла немного вправо, и тут Лиля настигла меня, буквально сбив с ног тяжелейшей авоськой.

– Ой, женщина, простите меня, пожалуйста, – Лиля участливо наклонилась надо мной.

– Ничего страшного, Лиля, я не ударилась.

Лилька всмотрелась, взвизгнула и помогла подняться.

– Лелька, ты как здесь?

– К родителям приехала. А ты?

– А я живу недалеко. Слушай, Леля, давай завтра вечером встретимся, тороплюсь сейчас: в фотоателье нужно зайти.

– Я завтра уезжаю, Лиля. Поезд вечером. Давай я провожу тебя до ателье, поболтаем, помогу нести сумки.

Лилька вручила мне нехилую авоську, и мы зашагали в обратную моему движению сторону.

Ателье оказалось маленькое, душное, очередь огромная, я забрала Лилины вещи и вышла на воздух. Ждать пришлось долго, наконец, одноклассница вышла из ателье в абсолютно причем расстрепанных чувствах.

– Что случилось, Лиль?

– Да так, ничего особенного…

– Давай-ка зайдем в кафешку, поговорим, мы ненадолго, – я знала от Сани, что у Лили пятеро сыновей, двое младших еще в школе учатся, поэтому добавила, – я тебя приглашаю.

Кафешка была приличная, нас проводили к дальнему столику у окна. Лиля скинула свою потертую шубку, пристроила у стены авоськи и бросила на столик толстый конверт с фотографиями. У нас приняли заказ, и я снова спросила, чем она расстроена, а Лиля, молча, подвинула ко мне конверт и сказала:

– Смотри.

В нем были свадебные фотографии. Жених, похожий на Лилю, видимо, кто-то из ее старших сыновей, невысокий, полноватый, с большими – как у матери – глазами глядел прямо в камеру и счастливо улыбался, рядом с ним, нахмуренная и напряженная, стояла невеста, и я поразилась разнице в их внешности, в настроении и, видимо, в возрасте: с фотографии на меня смотрела взрослая рыжая женщина с ярко-красными губами и жирно нарисованными – не на том месте, где они были на самом деле – бровями. Маленькие глазки невесты, обведенные черным, смотрели жестко и нахально, и она была хорошо выше своего жениха. Белые голуби и золотые сердечки, пририсованные на фотографии по сложившейся моде, придавали изображению какой-то вульгарно-непристойный вид, и я в недоумении посмотрела на Лилю.

– Вот именно: пробы ставить негде, – прокомментировала она и продолжила, – это Юрий Юрьевич, старший наш, учудил. И все фотографии такие: ужас один. Брать не хотела.

– Ну, что ты так расстроилась? Бывает, что фотографии не получаются, но пусть останутся молодым на память, – начала я, хотя уже поняла, что дело не в фотографиях, а исключительно в невестке. А Лилька, словно услышав мои мысли, сказала:

– Не в фотографиях дело! Ты на физиономию эту посмотри, – и она ткнула пухлым пальцем в лицо невесты.

Официант принес кофе и круассаны, Лиля притянула к себе кружку, вдохнула аромат и сказала:

– Мы с Юркой (мужа Лили тоже зовут Юрием) до сих пор в культурном шоке…

– Не смогли никак повлиять на ситуацию? Нельзя было отговорить?

– Как тут отговоришь, если Юрка даже не на ней (и она снова ткнула пальцем в фотографию) хотел жениться?

– В смысле?

– Да в прямом!

И Лилька рассказала, как на свадьбу родители Юры подарили им шесть соток, потому что никакого другого существенного подарка сделать не могли, и они начали эту землю обустраивать, обрабатывать, и это очень выручило, когда родились первые дети, а потом наступили девяностые. Через заборчик от них, на таких же шести сотках, хозяйничала такая же молодая пара – Дима и Галя, – которым дача досталась от бабушки, и там уже был хороший домик и баня, и эта пара очень помогла им на первых порах, потому что Юра снес старый родительский сарай и строил новый просторный дом. И потом они помогали друг другу во всем, расставаясь на зиму, поскольку жили в разных концах города, и встречаясь с весны до осени на каждые выходные. Они даже между дачами заборчик поставили в полметра высотой, чтобы легче было к друг другу в гости ходить.

У соседей была одна дочка Ирочка, ровесница старшему Лилиному Юре, и никто не удивился, когда после окончания школы они объявили родителям, что теперь встречаются и поступать будут в один вуз. Встречались они все пять лет, пока учились, и потом, когда решили сначала заработать, а потом уже справить свадьбу, потому что Ирочке очень хотелось свадьбу, а у родителей на это дело особых денег не было: Юра – из многодетной семьи, а у Иры отец, надорвавшийся в лихие годы на стройке, теперь часто болел и почти не работал. За два года ребята собрали скромную сумму, но, по общему размышлению, ее вполне хватало на свадьбу, если организовать ее летом на даче, когда ягоды, зелень и овощи свои, и родители еще с весны разобрали маленький заборчик между участками, отказались от каких-то необходимых грядок, а освободившееся место засеяли газоном. Сюда планировали поставить столы.

За две недели до свадьбы Ирочка с матерью провели день в свадебном салоне, выбирая платье, стараясь уложиться в бюджет, но все же так, чтобы невеста выглядела роскошно, и Галя позвонила своей подруге, а та привезла недостающую для выбранного платья сумму, и белокурая Ирочка, хорошенькая, тоненькая, все вертелась и вертелась у зеркала.

За неделю до свадьбы отцы растягивали цветные гирлянды между домами, Ирочка и младшие братья вертелись тут же, а старшего Юры, который остался в пятницу вечером дома и которого ждали в субботу утром на даче, все не было. Приехал он поздно, к Ирине не зашел, сразу прошел в дом и позвал родителей на кухню, а там, наглухо захлопнув двери, чтобы младшие братья не слышали, объявил им, что свадьбы не будет, что он полюбил другую женщину и женится только на ней. Отец, обалдевший от новости, крепко матюгнулся, Лиля застыла с недомытой тарелкой в руках, а Юрка развернулся и зашагал на последнюю электричку.

Наутро родители пошли к несостоявшимся сватам и имели с ними неприятный разговор, после уехали с дачи, а когда через две недели, устав от переговоров с неразумным сыном, приехали вновь, то нашли на месте старого полуметрового заборчика капитальный двухметровый глухой забор. Кое-как дожили до сентября, собрали урожай и продали дачу за бесценок: так невыносимо стало появляться на ней. Сын Юра все это время жил с новой избранницей в ее квартире, с родителями общался редко, и каждое общение заканчивалось его категорическим заявлением:

– Я женюсь на Вике. Если вы на свадьбу не пойдете, считайте, что у вас всего четыре сына.

Родители смирились (чтобы не потерять сына), пошли на свадьбу, устроенную в модном, дорогом ресторане, там ужаснулись на невесту (внешность, возраст), потом ужаснулись второй раз (невеста пила наравне с мужчинами, видимо, ее приятелями или коллегами) и скоро засобирались домой. Выйдя из ресторана, они ужаснулись в третий раз: невеста стояла у доцветающих шпалерных роз, окаймляющих ресторан по периметру, высоко задрав на перекладину ногу в белом чулке и поправляя кружевную подвязку, а рядом стоял их пьяненький сын и блаженно улыбался. Отец оттащил его от невесты, провел несколько шагов за собой, развернул к себе и громко и отчетливо произнес:

– Юра, тебя обманули. «Невеста» от слова «не ведать», а здесь клейма ставить некуда…

А потом взял Лилю под руку и пошел от ресторана…

– Такие дела, Лелька, – сказала Лиля.

– И как вы теперь?

– Да как? Фотографии вот получила, сын попросил, им с женой некогда, Вика – главный бухгалтер в крутой фирме, его туда же пристроила, работают оба день и ночь, послезавтра вечером придут в гости.

– Это ты к званому вечеру готовишься? – я кивнула на огромные авоськи.

– Да что ты? Это нам на повседневку, пятеро мужиков в доме, сметают все, что не прибито к полу.

Мы допивали кофе, и я спросила у Лили, как дела у всех наших, есть ли новости.

– Да нормально все, Лель. Дети почти у всех взрослые, работают все. Нормально в общем. Да я в этот раз недолго была, младшие болели, немного посидела – и домой. Ой, слушай, есть новость: Лена Жданова замуж выходит… Ты же знаешь, она после той истории с Валькой так замуж и не вышла, а сейчас вот выходит. В сорок семь лет. Профессор какой-то из педа. На встречу с ним пришла: ничего так, представительный, только седой уже весь, Ленка рядом с ним, как девочка…

– Мы все седые, Лиля.

– Это точно, Лелька. Вообще-то мне пора, мои скоро взвоют.

Я рассчиталась, мы вышли из кафе и попрощались, обменявшись телефонами.

Я шла по вечерней заснеженной улице, красиво освещенной черными, под девятнадцатый век, фонарями и думала о своих одноклассниках – Лене Ждановой и Вале Снегиреве.

Училась я с ними с восьмого класса. Лена приехала откуда-то с родителями и пришла в класс в середине учебного года: с белыми (именно белыми, как лен!) волосами до плеч, с большой грудью и голубыми глазами, она выглядела намного старше своих четырнадцати лет. За ней тут же бросились ухаживать старшеклассники, но она равнодушно смотрела на местных красавчиков, и они, побившись головой об асфальт, благополучно отступили. А в конце восьмого класса в нашу школу стали возить детей из военного училища, стоящего далеко за городом. Там был военный городок, в нем жили преподаватели с семьями, их детей раньше возили в какую-то сельскую школу, а теперь военные родители добились, чтобы дети-старшеклассники учились в городской школе, хотя бы и тратили на дорогу в день по три часа. Так в нашем классе появился Валька Снегирев, полковничий сын, высокий, русый, голубоглазый, ироничный и очень воспитанный.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.