Хроники опера. Сорванные маски

– На самом деле, все выглядит очень ясно и, как говорится, лежит на поверхности, – кивнул Астахов. – Хотя меня еще когда я только получил известие об инциденте, смущала некоторая неприкрытость данных действий. Слишком уж явно прослеживается Вавиловский след в этой истории.

– То есть вы поддерживаете мою версию? – уточнил Соколов.

– Можно сказать, что я признаю ее главной рабочей версией, – подтвердил Валерий Юрьевич. – Тем более, что сегодня я узнал кое-что еще.

– По этому же делу? – спросил Анзор

– Думаю, да. Позавчера вечером была убита единственная дочь Николая Александровича Светлана. Злоумышленник зарезал ее прямо в квартире, которую недавно подарил ей отец. Думаю, что не стоит говорить, в каком состоянии сейчас Николай Александрович.

– Она-то кому помешала? – покачав головой, спросил Иван

– Трофимову! – предположил Анзор.

Астахов согласно кивнул.

– Больше просто некому. Но есть еще кое-что, о чем не знает даже Николай Александрович.

– Валерий Юрьевич, куда еще хуже? – удивился Вадим.

– Я тоже так думал, пока не получил результаты экспертизы. Светлана была беременна! Это, конечно, отношения к делу не имеет, но делает преступление еще более жестоким.

– В общем, рисуется следующая картина, – подытожил Иван. – Скорее всего, намечается грандиозный конфликт между двумя крупными группировками, и одна из них делает первый шаг в виде убийства Вавиловой. Реакция незамедлительна – уничтожается доверенное лицо и адвокат Трофимова. Рамки приличия, так сказать соблюдены, теперь можно ожидать полномасштабных действий.

– Примерно где-то так, – согласился начальник.

– А меня смущает один нюанс, – внезапно возразил Вадим. – Получается, что убийство Куликова – это спонтанное решение, то есть ответное, но когда же успели завербовать водителя и подготовить его к такому серьезному шагу, да еще и подготовить репортеров и вообще организовать весь сценарий покушения? Уверен, за сутки такую работу проделать невозможно.

– Водитель, скорее всего, был замазан уже давно, это нормальная практика, – возразил Анзор. – Уверен, что и среди людей Вавилова есть стукачи Трофимова. Журналисты? Да достаточно одного звонка – и вся свора тут же сбежится! Так что не думаю, что все так мудрено, да Олег?

Ответа не последовало. Все удивленно посмотрели на начальника отдела. Соколов сидел с каменным лицом, отрешенно глядя куда-то в сторону, и, казалось, совершенно ничего не слышал.

– Олег, – позвал его Валерий Юрьевич. – Что с тобой?

– А? – очнулся Соколов, тряхнул головой и как-то рассеянно улыбнулся. – Извините, я немного задумался. Вы рассказали такие вещи…

– Вещи действительно серьезные, поэтому попрошу на совещании быть повнимательнее! Мне кажется, что это далеко не последние новости.

– Да, конечно, – Олег окончательно пришел в себя. – Больше такого не повторится.

– Отлично! Тогда предлагаю тебе и Вадиму сегодня наведаться в Храм Святого Николая Угодника, где пройдет отпевание Светланы. Там соберутся все значимые люди в городе – никто не осмелится оскорбить Николая Александровича отсутствием на похоронах. Присмотритесь там ко всем, к самому Вавилову в частности, потом приезжайте назад и будем составлять дальнейший план действий.

* * *

Как уже упоминалось, коттеджный поселок "Мухинский" располагался невдалеке от города и представлял собой красивое живописное место. При въезде на его территорию люди попадали на небольшие уютные улочки, где дороги были покрыты первоклассным асфальтом, а в вечернее время дворы освещались мягким светом уличных фонарей. Повсюду царила атмосфера тишины и спокойствия, что в первую очередь ценилось обитателями поселка, большинство которых были людьми состоятельными и деловыми. Поэтому немало средств было вложено в то, чтобы после интенсивного рабочего дня люди могли приехать в такое место, где можно было отдохнуть от шума и суеты. А чтобы идиллия не нарушалась никакими случайными посетителями, был установлен контрольно-пропускной пункт, через который проскочить незаметно было нереально.

Поселок условно делился на две части. Первая начиналась сразу после КПП и представляла собой жилища небедных, но и не самых богатых жителей. Это были несколько проспектов со стандартными двух- или трехэтажными домами, которые, конечно были далеко не дешевыми, но и не претендовали на звания самых шикарных. Гораздо более внушительные строения, с огромными в несколько гектаров придомовыми территориями, находились в конце поселка. Здесь величественно красовались настоящие дворцы, роскошь отделки которых ослепляла. Высоченные заборы отделяли эти имения от всего внешнего мира, поэтому любопытные могли глазеть на то как живут хозяева жизни только через дорогущие кованные ворота.

В одном из таких поместий располагалась резиденция Сергея Михайловича Трофимова, владельца сети ресторанов, заправок, ночных клубов и нескольких строительных организаций. Сергей Михайлович являлся одним из самых богатых и влиятельных людей города, его многие боялись, многие ненавидели, но все знали – с Трофимом лучше дружить.

Благодаря многолетней упорной работе ему удалось так наладить деятельность своего бизнеса, что руководство над всеми ключевыми сферами практически не требовало его присутствия в мегаполисе. Иными словами он почти никогда не покидал "Мухинского", даже деловые встречи проводя на его территории.

Вот и сегодня у дома Трофимова сгруппировался небольшой автопарк из дорогих престижных автомобилей с личными водителями. Посетители в безупречных костюмах с золотыми часами и галстуках по цене в несколько тысяч долларов за штуку, постепенно заполняли собой гостиную, посередине которой стоял длинный стол. Стульев было ровно по количеству пришедших.

Вскоре все места были заняты, и гости, разбившись небольшими группками, негромко переговаривались, стараясь не выдать внутреннего напряжения, которое на самом деле было в каждом.

С нетерпением ожидали появления хозяина. Редко когда они собирались ВСЕ, обычно Трофим вызывал по одиночке, или несколько человек для решения каких-либо текущих вопросов. Но те вопросы, которые они собирались решать сегодня заурядными назвать было нельзя. И самое главное, что понимал каждый – хозяин был в скверном настроении.

Ожидание грозило затянуться, но внезапно двери в зал резко открылись, и в комнату поспешно вошел небольшого роста коренастый мужчина лет пятидесяти. Его лицо было сосредоточенным, узкие губы плотно сжаты, а черные усталые глаза мрачно поблескивали.

– Все здесь? – отрывисто бросил он высокому молодому человеку, который поспешно подскочил к нему от основной группы собравшихся. Тот утвердительно кивнул.

– Хорошо!

Молодой человек вышел. Трофимов прошел к своему месту во главе стола и сел. Все собравшиеся также заняли свои места.

– Думаю, все понимают, зачем здесь находятся, – начал хозяин, пристально разглядывая каждого своего гостя. – Поэтому долгих объявлений делать не буду, а сразу приступим к рассмотрению двух извечных русских вопросов: кто виноват, и что будем делать? У кого какие соображения?

– Виноват Вавилов, это точняк, – подал голос Василий Золотов, хозяин автомастерских. – Больше никто не осмелился бы заткнуть пасть Куликову.

– Согласен, – кивнул Трофимов. – Но почему все сделано так по-топорному? Коля, конечно, человек крутого характера, но так подставляться… Мне тут не все нравится. Не забывайте, что это почти объявление войны, которое мы игнорировать не можем.

– А может он слетел с тормозов из-за… ну ты понимаешь, – произнес Сергей Нилов, человек с багровым лицом и неприятными маленькими глазками.

– Ты имеешь в виду смерть его дочери? – уточнил Сергей Михайлович и задумчиво покачал головой: – Может быть, может быть. Я об этом тоже подумал… Действительно, потерять дочь и остаться при этом в адекватном состоянии непросто…

Тут он поднял глаза и увидел, что все собравшиеся без исключения смотрят прямо на него. В этих взглядах он прочел и страх, и недоумение, и подозрения.

Тогда он, слегка наклонившись вперед, медленно, отчеканивая каждое слово, проговорил.

– Я не имею к случившемуся никакого отношения. Более того, в этом не было никакой необходимости. Сейчас мы имеем больший вес чем когда-либо, и даже Вавилов не может тягаться с нами. И уж если на то пошло, – отрывисто добавил он, – я никогда бы не решился на такое без одобрения коллектива.

– Дети не могут быть в ответе за родителей, – произнес очень худой мужчина, по возрасту ровесник Трофимова. – Такие действия не по понятиям…

– Я знаю! – оборвал его Сергей Михайлович. – И еще раз повторяю: в нынешнее время у нас имеется поддержка очень влиятельных людей, которые сделали ставку на нас, а не на Вавилова. В создавшихся условиях творить такой беспредел – глупость! Мы с легкостью разделаемся с ним, если понадобиться, не прибегая к подобным вещам.

Наступило молчание. Трофимов заметил, что люди отвели глаза, но выражение лиц у них оставалось по-прежнему задумчивым. Они явно не поверили ему, во всяком случае сомнения остались у каждого.

– В любом случае война не нужна, – наконец проговорил все тот же худой мужчина. – Даже если сейчас мы обгоняем Вавилова по всем позициям – это еще ничего не значит. Раненый зверь иногда даже опаснее здорового!

– Но его ранение – смертельное, – возразил Трофимов. – А война, хотите вы этого или нет все же начнется. Слишком много взаимных претензий.

– Ты ожидаешь провокации? – спросил Золотов.

– Ожидаю, и советую вам также быть начеку. В следующий раз, когда мы соберемся, то более детально это все обговорим.

Собравшиеся правильно поняли, что был сделан намек на окончание разговора, и постепенно покинули гостиную. Когда за последним закрылась дверь, и Трофимов остался один, в зал почти бесшумно проскользнул тот самый молодой человек, который выполнял поручения хозяина дома в начале собрания.

Сергей Михайлович стоял у окна и смотрел как уезжают дорогие автомобили с его придомовой лужайки. В его глазах читалось раздражение. Референт стоял не шелохнувшись.

– Они мне не поверили, – заключил Трофимов. – Это было видно по их рожам!

– Вы считаете это серьезной проблемой?

– Не такой уж и серьезной, но проблемой, – повернулся к референту хозяин. – Просто я не хочу давать поводов для распространения слухов, что, мол, Трофим катится к беспределу и готов для своей выгоды пойти на любую грязь.

Он прошел к своему месту и уже не видел, как во двор заехала еще одна машина, не такая шикарная как предыдущие, но которая по-хозяйски припарковалась прямо у крыльца. Из автомобиля поспешно выскочил симпатичный юноша и чуть не бегом помчался внутрь особняка.

Добежав до гостиной он остановился чтобы отдышаться. И, услышав голоса, понял, что отец занят и отвлекать его не стоит. Он уже хотел уйти, но тут до него донеслись обрывки разговора, которые заставили его задержаться.

– Однако, как не крути, это убийство произошло вовремя, – заявил помощник. – Теперь Вавилов натворит глупостей и развяжет нам руки.

– Если уже не натворил, – возразил Трофимов. – Куликов и Голиков довольно серьезная потеря!

– Вы мне говорили, что не уверены в его причастности.

– Я просто не делаю преждевременных выводов. Но, несмотря ни на что, девчонку мне жалко. Я помню ее еще совсем маленькой…

Юношу пробил холодный пот. Он, слегка шатаясь, отступил от дверей в зал и медленно побрел в сторону.

– Эй, Макс! – окрикнул его кто-то. – Что случилось?

Парень повернул голову и увидел рослого охранника, который вопросительно смотрел на него.

– Все в порядке? – подойдя ближе спросил он. – Ты бросил машину, забежал в дом как сумасшедший…

– Все нормально, Руслан, – невнятно отвечал молодой человек. – Просто хотел поговорить с отцом, но он занят. Ничего, зайду попозже.

И он понуро побрел в направление своей комнаты. Руслан недоверчиво посмотрел ему вслед, после вернулся на свой пост.

Тем временем тяжелые часы в гостиной пробили одиннадцать. Сергей Михайлович одернул пиджак.

– Пора собираться, Артем, – сказал он. – Не хватало еще опоздать.

Референт кивнул, и они направились к выходу. Но уже в самых дверях, Трофимов задержался.

– А ведь когда-то мы были друзьями, – произнес он. – Столько всего было… Неужели он мог поверить, что я посмею коснуться его родной дочери?

* * *

Главный собор города располагался в центральной части города и насчитывал уже не одно поколение. В советское время, когда религия не была популярна, церковь, почти забытая, постепенно ветшала, медленно превращаясь в никому не нужный памятник старины, в котором уже не проводилось торжественных служб и ритуалов. Прихожане были редкими гостями, многие по причине страха, многие по причине безразличия.

В последние годы все изменилось. Вера опять входила в моду, церкви начали реставрироваться. Политики, бизнесмены и криминальные авторитеты, не жалея средств, вкладывались в монастыри и соборы, видимо, желая хоть чем-то искупить свои прегрешения. Собор Святого Николая также не стал исключением. Лично Николай Александрович Вавилов выделил немалые средства на восстановление здания, а сегодня здесь он должен был проститься с самым дорогим для себя человеком.

Народ прибывал. Самые разные люди приходили для того, чтобы принести соболезнования. Автостоянка постепенно заполнялась дорогими автомобилями.

На своей машине к церкви подъехал Вадим. С ним приехал Иван, Олег же, сославшись на какие-то дела, быть на отпевании отказался.

– Ничего себе сколько народу, – сказал Вадим, едва найдя место где-то в углу. – На похоронах бывшего мэра не было и половины.

– Так то – мэр, – усмехнулся Иван. – Любой политик в нынешнее время приносит больше зла чем самый кровожадный бандит, поэтому когда он умирает народ не в церковь идет службу стоять за упокой, а в какую-нибудь кафешку или бар, где отмечает избавление от очередного кровососа.

– Какие-то у тебя экстремистские взгляды, Ваня, – иронично пожурил его Вадим. – Для полицейского как-то неправильно так думать.

– А я в первую очередь – человек и гражданин своей страны!

– Либерал?!

– За такие слова можно и отхватить! Ладно, пойдем работать.

Они зашли в просторное помещение собора, и тут же им в нос ударил резкий запах церковных благовоний, которыми густо пропиталась вся атмосфера церкви. Люди подходили к тяжелому роскошному гробу, установленному в центре с такой целью, чтобы казалось, что все святые со своих икон печально смотрят на молодое бледное лицо покойницы. У изголовья стоял пожилой священник с седой аккуратно подстриженной бородой и негромко бормотал молитвы, кивая каждому, кто подходил и возлагал цветы.

Поляков и Смирнов встали недалеко от гроба, но на достаточном расстоянии, чтобы незаметно наблюдать за всем происходящим.

Некоторое время ничего особенного не происходило. Собравшиеся разбивались на небольшие группки и тихонько перешептывались. Все взволнованно ожидали появления главного скорбящего.

Внезапно в дверях появились два крепких молодых человека. Бросив быстрый взгляд в толпу, они переглянулись и отступили в сторону. Через секунду появился огромного роста и богатырского телосложения мужчина годам ближе к шестидесяти. Он шел слегка согнувшись, не обращая внимания на посторонних. Глаза его были устремлены вперед к тому месту, где стоял гроб.

Ему не пришлось проталкиваться сквозь толпу – все расступались перед ним с невольным уважением, какое внушает несчастье. Его глаза опухли и покраснели: скорее всего, ночь была бессонной.

– Никогда не видел его в таком состоянии, – прошептал Иван на ухо Вадиму

– Оказывается, он тоже человек, да? – серьезно произнес Поляков. Иван ничего не ответил.

Николай Александрович подошел к скорбному сооружению, где покоились останки его любимой дочери. Священник живо подскочил к нему, намереваясь что-то сказать, но посмотрев в лицо Вавилова передумал и слегка отступил. Вавилов же словно ничего не заметил, он просто стоял и смотрел на умершую.

Это продолжалось несколько минут, во время которых смолкли все разговоры и воцарилась абсолютная тишина. После Николай Александрович выпрямился и повернулся к собравшимся.

– Я очень благодарен всем, кто нашел время и явился сюда попрощаться с моей дорогой девочкой и заодно поддержать меня в эту сложную минуту, – глухим, но недрогнувшим голосом сказал он. – Спасибо, я никогда этого не забуду.

Эти слова послужили сигналом, и люди стали по очереди подходить к Вавилову, чтобы лично принести соболезнования. Николай Александрович принял более живой вид, сердечно благодарил каждого и крепко пожимал протягиваемые ему руки.

– В каком все-таки обществе мы с тобой оказались, – снова зашептал Смирнов. – Куда ни плюнь – везде денежные мешки да политики.

– И как они все перед ним прогибаются, – ответил Вадим. – Словно он им – отец родной.

– Ну, в каком-то смысле для некоторых так и есть. Вон, например, видишь того длинного парня с золотым браслетом? Это Сергеев – хозяин местного издательства "Водолей".

– Я знаю кто это такой, – кивнул Поляков. – Помимо всего он – гомосексуалист, и есть подозрения в склонности к педофилии. На него уже поступало несколько жалоб…

– Которые очень оперативно отзывались, и дела так и не пошли в ход, – заметил Иван. – До меня доходила информация, что именно Николай Александрович проявлял к этим инцидентам повышенный интерес.

– Иметь целое издательство в своем распоряжении очень неплохо, – уточнил Вадим. – Ради этого можно кое-чем помочь услужливому хозяину, закрывая глаза на его оригинальную натуру. С этим выродком все ясно. Но вот что Залесский здесь делает?

– Доктор Залесский – самый лучший хирург в городе, также имеет много грамот и поощрений на самом высоком уровне. Говорят, что его представляли к награде в самой Академии Наук.

– Хочешь сказать, что к этому тоже приложил руку Вавилов?

– Ни в коем случае! Алексей Борисович действительно шикарный специалист, народу он вытащил с того света немало. Думаю, что его клиентами были и люди Николая Александровича, да и вообще неудивительно, что они могут быть знакомы.

Вадим внимательно пригляделся к человеку, о котором они сейчас говорили и который в это самое время стоял рядом с Вавиловым. Доктор Залесский был среднего роста и худощавый, но рядом с Вавиловым он казался мелким и хилым. У него было довольно приятное лицо, слишком серьезное, что говорило об отпечатке его профессии, не склонной к юмору. Взгляд же был прямой и открытый.

Сказав по всей видимости все, что считал нужным, Алексей Борисович отошел от скорбящего отца и направился к выходу, где его ждала небольшого роста полноватая женщина, по виду которой было ясно, что нахождение в подобном месте да еще и по такому поводу совсем ее не радует. Поэтому когда доктор вернулся, она облегченно вздохнула и они неспешно покинули церковь.

– Его жена, Маргарита Евгеньевна, – проговорил Иван. – Работает в педагогическом университете преподавателем истории. Интересная дама, в отличие от мужа у нее веселый характер, к тому же она атеистка.

– Это-то откуда ты знаешь? – удивился Вадим.

– Ну извини, это ты у нас в городе только второй месяц, а я здесь всю жизнь. Ладно, у меня знакомая девчонка у нее училась, классная, говорит, тетка…

Внезапно ирония Ивана исчезла.

– Ты посмотри кто пришел! – проговорил он. – Даже я не ожидал его здесь увидеть.

Вадим повернул голову в направление выхода и увидел полного пожилого мужчину в сопровождении огромного великана-телохранителя. Мужчина поспешно семенил короткими ногами, его лицо слегка раскраснелось, на лбу выступили бисеринки пота.

Вавилов тоже увидел этого человека. Впервые его мрачное лицо слегка просветлело. Он первый протянул обе руки, когда вновь прибывшие наконец приблизились к нему.

– Лев Абрамович, для меня полная неожиданность ваше появление, – проговорил Николай Александрович. – Если бы не повод, по которому мы все здесь собрались…

– Дорогой друг, умоляю, не надо лишних слов, – горячо пожимая руки отвечал коротконогий мужчина. – В первую очередь, это трагедия для вас, но вообще когда люди уходят от нас так рано, еще на заре своего жизненного пути – это несчастье для всего общества.

– Кто это? – спросил Вадим.

– Лев Абрамович Левин, банкир. Одна из самых загадочных личностей в нашем городе. Владелец в принципе не очень большого, вполне заурядного банка, есть у нас люди гораздо более влиятельные в этой сфере, но почему-то дружбы ищут в первую очередь с ним.

– Телохранитель у него что надо!

– Савелий Андреевич Бойцов, кстати, раньше работал в органах. Имеет странное прозвище – Бармаглот. В отличие от многих такого типа людей голова не только для того, чтобы есть. Даже имеет какое-то образование. Говорят, Левин очень ему доверяет…

– Ты погляди, – встревожено перебил его Поляков. – Сюрпризы для Николая Александровича на сегодня еще не закончились!

Теперь уже Смирнов поспешно повернул голову и увидел как от ворот в сопровождении нескольких телохранителей медленно продвигается вперед Сергей Михайлович Трофимов.

Банкир как раз отошел от Вавилова, и тот, переведя взгляд, увидел своего злейшего врага. Лицо Николая Александровича окаменело, тело напряглось. Конечно, он ожидал появления этого человека, но тем не менее встретится с ним так, лицом к лицу, было непросто.

Трофимов подошел к гробу. Хмуро поглядев на Светлану, он перевел взгляд на ее отца.

– Здравствуй, Николай, – тихо проговорил он. – Соболезную тебе.

– Спасибо, – процедил Вавилов. – Очень признателен, что пришел.

– Я не мог не прийти. Поверь, мы все скорбим вместе с тобой.

С этими словами Сергей Михайлович протянул руку. Слегка помедлив, Вавилов ответил тем же.

– Завтра похороны близких мне людей, – помолчав, сказал Трофимов. – Надеюсь, увидеть тебя.

– Я обязательно постараюсь приехать, – кивнул тот.

Несколько секунд Сергей Михайлович внимательно всматривался в лицо Вавилова, но тот оставался абсолютно невозмутим.

– С каким бы удовольствием они разорвали друг друга! – прошептал Иван.

– Я думаю, что мы уже увидели достаточно, – проговорил Вадим. – Нам надо уходить сейчас, или придется простоять до конца службы.

– Ты прав, – согласился Смирнов.

Неспеша, чтобы не привлекать внимания, они направились к выходу.

Глава 3

Уже наступил вечер, когда на одной из центральных улиц города появился автомобиль, который припарковался рядом с небольшим ресторанчиком. Из машины вышел задумчивый молодой человек и неспеша проследовал в заведение.

Увидев его, администратор мгновенно очнулся, и уже через минуту парень расположился в одной из уютных кабинок. Отказавшись от меню, юноша попросил принести ему бутылку виски, холодных закусок и два прибора. Понимающе кивнув, служащий принял пальто клиента и испарился.

Несколько минут спустя появился официант с подносом. Молодой человек отстраненно смотрел в одну точку, не замечая ничего вокруг. Лишь когда официант ушел, и он остался один, парень взял в руки бутылку, неспеша открыл ее и налил себе рюмку. Некоторое время он смотрел на нее, потом быстро схватил и залпом выпил. Сморщившись словно от боли, он поспешно взял в руку стакан с апельсиновым соком и влил в себя не меньше половины.

Отдышавшись, однако, юноша тут же налил себе вторую и повторил произведенные действия. Отметив, что в этот раз жидкость не была уже такой противной и горькой на вкус, он криво улыбнулся сам себе, уже слегка захмелев, и только приготовился наливать третью, как в кабинку зашел некто и сел напротив него.

– Что ж ты какой нетерпеливый, Макс? – проговорил вошедший, тоже молодой мужчина, но постарше, блондин, с хитро бегающими глазами. – Даже друга не дождался – решил сам все употребить?

– Ты как всегда опаздываешь, – угрюмо ответил Максим, наливая уже обоим. – А у меня на душе так паршиво, что сидеть просто так я не мог.

– Ну, зная во-первых, что ты, молодой человек, вообще не пьешь, а сегодня через край хлещешь, да еще и за рулем – ведь это твоя машина там стоит? – несложно сделать вывод, что тебе не просто паршиво, а хреново как никогда!

– Вы абсолютно правы, мистер Холмс, не зря же работаете в полиции…

– Что случилось?

Тот некоторое время молчал, глядя в рюмку. Потом, словно решившись на тяжелый шаг, выпрямился.

– Сегодня я потерял очень дорогих и близких мне людей, – произнес он.

– Кого это, интересно? – удивился Смирнов. – Я сегодня видел твоего отца на одних похоронах – там он прекрасно выглядел.

– Да причем здесь отец… Что? – внезапно встрепенулся парень. – Ты был сегодня на похоронах? На чьих?

– Дочери Вавилова, разумеется. У меня служба такая – приходится бывать на самых разных мероприятиях. Приятного, конечно, мало – красивая девчонка была…

– Они оба умерли, – прошептал Максим и не дожидаясь Ивана выпил виски. Тот недоуменно посмотрел на друга.