Тайник. Тыкулкас

– Хорошо, что девушка жива? – вопросительным тоном, заглядывая в глаза Малинину, сказал участковый.

– А вы сомневаетесь? – уставившись на него немигающим взглядом, спросил Егор.

– Да ну нет, – засмущался Антон Павлович. – Криминалиста отменять?

– А мы не будем расследовать, если трупа нет? – не меняя тон, спросил Малинин.

– А, будем. Конечно, будем. Тогда я перекрываю здесь всё?

– Давайте, – вздохнул Егор. – Пойдём, Соня.

– Ой, как хорошо, что супруга ваша приехала, вы прям аж посветлели, – заулыбался участковый, но тут же осёкся под прицельным взглядом Егора.

– Доброй ночи, – процедил Егор и, открыв дверь, пропустил Софью вперёд.

Оказавшись в тесном пространстве машины, Малинин выдохнул, быстро притянул к себе Софью и долго не отпускал её, целуя губы, щёки, лоб, глаза. Соня, не ожидавшая такого напора, даже не шевелилась, она просто дождалась, пока Егор её отпустит, и тихо спросила:

– Что с тобой?

– Испугался за тебя, – коротко ответил он. – Соня, я хочу рапорт подать и уехать вместе с тобой отсюда.

Он сказал это неожиданно даже для самого себя. Перед внутренним взором Егора вдруг чётко всплыл разговор с отцом Айнаны, и он почувствовал, что добром всё не закончится. Он кричал сам себе изнутри, что отсюда нужно бежать без оглядки, иначе ледяные челюсти Тыкулкаса перекусят их с Соней жизнь, и они навсегда застрянут в этом холодном безвременье.

Глава 3

Тыкулкас, застывший в узорах сплетённого ночью морозного инея, потихоньку просыпался, из труб частных домов начинал выползать дым, холодное облако утреннего тумана упало на реку и быстро испарилось, а посыпавшийся из прохудившегося неба дождь, стал превращаться в мелкий снег. Софья открыла глаза, покосилась на пляшущий в камине-буржуйке огонь и, выпростав из-под одеяла руки, потянулась. Она даже не помнила, когда ей было так хорошо, ей казалось, что она сейчас лакомится своим кусочком счастья, а внутри неё приютилось долгожданное спокойствие.

– Привет, – услышала она голос Егора и, повернувшись, увидела, как он заваривает кофе и берётся за сковородку. – Проснулась?

– Да, – улыбнулась Соня, – я давно так не высыпалась, как здесь. Прекрати мучить посуду и иди сюда.

– Не могу, – покачал головой Малинин, – хотя очень хочу. Мне через полчаса нужно быть у себя, а потом в больницу поеду: первая потерпевшая в себя пришла, нужно её опросить.

– Да, ну ладно, – наигранно улыбнувшись, Софья вылезла из-под одеяла и, подхватив полотенце, лежавшее на тумбочке, прошествовала в душ.

– Нет, это форменное издевательство, – Малинин брякнул сковороду на плиту и, стягивая через голову свитер, быстрым шагом пошёл вслед за Соней.

Синие язычки пламени молча лизали тёмное дно чугунной сковородки, масло, лежавшее в центре посудины, начало плавиться от жара, вздыматься пузырями, покрываться коричневой корочкой, чернеть и просто превращаться в горку пепла, чадившую горький дымом. Малинин выскочил на кухню, охнул, настежь раскрыл окна и стал махать полотенцем, выгоняя едкий запах под громкий хохот Софьи.

– Нет, она ещё и смеётся, – брюзжал он, оттирая дно сковороды под бьющей струёй воды. – Давай быстро кофе с бутербродами перехватим, на яичницу времени уже не остаётся.

– А ты надолго уедешь?

– Уедем! – воскликнул Малинин. – Я тебя одну не оставлю. Мы это уже проходили, и пусть всё катится к чертям. Ты обязательно во что-то вляпаешься. Соня, шевелись, наливай кофе.

– То есть ты совсем в меня не веришь? – улыбнулась она.

– Да нет, Соня, я тебя просто люблю, – посмотрев на неё, сказал Егор.

– Что ты сказал? – через паузу переспросила Соня.

– А… То есть так это непонятно? – усмехнулся Малинин. – Я люблю тебя, ты стала для меня центром мира, и я не знаю, радоваться мне или нет этому новому для меня чувству. Если честно, я даже себе боялся в этом признаться, а сегодня вдруг всё оказалось очень просто.

– Ох, – выдохнула Соня. – Ну, я тебе уже давно всё сказала. Ты знаешь, я когда тебя в кафе здесь увидела, думала, сердце выскочит. Ведь не бывает таких случайных встреч.

– Так, давай не будем превращать наше утро в мелодраму. Быстро поели и поехали.

Раскрытая дверь втянула в дом лёгкую взвесь крупинок снега, подбросила снежинки, уютно устроившиеся на пороге, и вместе с ними в жилище влетели крупные хлопья чёрного пепла. Небольшие кусочки порхнули вверх, аккуратно спланировали на придверный светлый коврик, и Софья, наступившая на один из них, притормозила на пороге.

– Что это такое?

Малинин остановился, пожал плечами и, закрывая дверь, ответил:

– Не знаю, – он показал на трубы соседских домов. – Сейчас все топят, наверное, прилетело откуда-то. Запрыгивай в машину, я её заранее прогрел.

Соня быстро забралась в машину, покрутила головой, рассматривая словно рисованный мрачный пейзаж, и внутренне согласилась с Малининым, что нужно убираться отсюда поскорее. Она видела, как Егор крутится на пороге, что-то высматривая в убитой ночными морозами растительности.

– Что-то искал?

– Показалось, – отмахнулся он. – Скажи мне, а ты до сих пор работаешь в «ПОИСКАХ»? – спросил Егор.

– Нет, – покачала головой Софья. – Вот только эта история задела меня лично, и мне нужно в ней разобраться. Из конторы я ушла: слишком много там случилось, а я, наверное, не готова к такому. И потом всё напоминает о Даниле и Лизе. Хотя я ещё официально об этом не объявила, а недавно даже местному доктору сказала, что ещё там работаю. Похоже, пытаюсь свыкнуться с этой мыслью.

– Да уж, – только и проговорил Егор, – Ты извини, сейчас к сторожу одному заскочим, мне его по прошлому делу опросить нужно, – Егор повернул руль налево.

Притормозив возле края пролеска, пылающего жёлтой листвой, прихваченной по краям хрупким инеем, Егор погладил Софью по щеке и проговорил:

– Я быстро.

– Давай. А я пока полюбуюсь на местные природные достопримечательности.

Софья вышла из машины, натянула светлую шапочку и, сделав несколько шагов, прислушалась к невесомой тишине. Почему-то ей стало сразу неуютно в этом нелюдимом месте, среди секретничающих с ветром деревьев, царапающих взгляд далёких скал, роняющих отражение в холодную гладь озера. Софье даже показалось, что она слышит чей-то голос, шепчущий в глубине леса и складывающий тихие звуки её имени.

– Ну ты как?

Голос Егора отрезал странное наваждение, и Соня потрясла головой, водя растерянным взглядом по пространству.

– Неуютно здесь, – она повела плечами и, подойдя к Егору, зарылась лицом у него на груди. – Я как сюда приехала, всё время неуютно, только возле тебя хорошо. Природа, конечно, потрясающая, но тяжело здесь. Может, потому, что кладбище рядом?

– Какое кладбище? – удивился Егор.

– Ну ты сказал, что к сторожу кладбища должен подойти, – отстранилась от него Соня.

– Нет, – пожал плечами Егор, – к сторожу домика охотхозяйства. Там было дело о браконьерстве, он свидетелем проходил, да и кладбище здесь в другой стороне.

– Мне почему-то показалось, что ты сказал про кладбище.

– Ладно, не забивай себе голову, – улыбнулся Егор. – Поехали в больницу, быстро опросим пострадавших девушек, а потом я повезу тебя обедать в одно потрясающее место. Мужики для туристов сделали кафе прямо на берегу озера, ловят свежую рыбу, запекают, варят, катают на лодках… Вообще, классные душевные ребята.

– А когда я буду разбираться с тем, зачем сюда приехала? – спросила Соня.

– А оно точно тебе нужно? – с самым серьёзным видом спросил Егор.

– Со мной столько всего произошло, что я должна разобраться. Иначе можно с ума сойти. А потом, – она улыбнулась, – у меня есть крутой план.

– Какой? – тихо спросил Егор, любуясь Софьей.

– Я хочу уехать жить на юг и открыть там небольшой ресторан.

– А я смотрю, ты продуманная, – Егор обнял её и легонько подтолкнул к машине. – Поехали. Но твой план мне очень нравится. Я, кстати, недавно ездил по одному делу в совершенно очаровательный городок, у меня теперь там даже знакомые есть.

Машина плавно выкатилась из леса, легко прошлась по припорошенной грунтовке, скатилась с пологого края и уже должна была выехать на основную дорогу, как Софья вцепилась в руку Егору и стала отчаянно тыкать пальцем в окно, не в состоянии выдавить даже звука из сведённого страхом горла.

– Что случилось?

– Там, там.

Среди деревьев виднелось жуткое зрелище: в землю было воткнуто два ствола, добела выскобленных от коры, сверху они были скреплены перекладиной и на горизонтальной палке, висел мешок, перехваченный верёвками, но самое страшное было в том, что венчала всё это сооружение рогатая голова лося.

– Тише, тише, – сказал Егор. – Мне в первый раз тоже поплохело. Это местные обычаи, здесь всё законно. Это у кого-то родственник умер и вот это типа повозка, которая везёт в мир мёртвых его поклажу. Такое себе, конечно, представление, но что поделаешь.

– Гадость какая, – Софья внутренне с облегчением выдохнула: в этот раз ей хотя бы не привиделась такая картина.

Малинин увозил её всё дальше, по дороге сыпал шуточками и старался не показывать, что внутри него зреет странное тошнотворное чувство, увлекающее его своей тяжестью на самое дно, где чернела бездна отчаяния от его бессилия что-либо изменить.

Больница, куда они снова приехали, жила своей унылой суетной жизнью, здесь пахло болезнью, хлоркой, которой по старинке мыли обветшалые и потрескавшиеся полы, и немного подванивало особо едкими медикаментами.

– Молодые люди, ну куда вы ноги ставите? – с тоской в голосе спросила Малинина щуплая старушка, возившая шваброй в коридоре.

– Извините, – бросил на ходу Егор и, обойдя вымытый участок, хотел идти вперёд, но задержался. – Подскажите, пожалуйста, а вы только здесь полы моете? Или в старом крыле тоже убираетесь?

– А чего там чистить? Там же никто не ходит, – пожала маленькими плечиками старушка и узловатыми пальцами затолкала обратно выбившиеся из-под платка взмокшие светлые пряди.

– Спасибо.

– Ты чего, Егор? – догоняя Малинина, спросила замешкавшаяся на входе Софья.

– Да я вспомнил, что там хлоркой пахло, – покивал в задумчивости полковник. – Видимо, кто-то что-то отмывал.

– Где там? – не поняла Софья.

– Там, где Новикову нашли вчера. Ладно, давай сначала к девушке, которую на берегу обнаружили, а потом ко второй, – Егор остановился возле выкрашенных белой краской дверей, где красными буквами значилось слово «Реанимация» и обернулся на идущего по коридору доктора. – Здравствуйте. К вам вчера девушку доставили вертолётом, я вечером приходил, но мне сказали, что она была без сознания.

– Да-да. Как раз к ней иду, Кирилл Борисович, я её лечащий.

– Егор Николаевич, – Малинин по привычке хотел произнести «следователь по особо важным», но осёкся, – расследую это дело. Хотел бы с ней поговорить, – предъявляя корочки, проговорил он.

– Боюсь, это пока не совсем возможно, – сложив кончики пальцев на руках и перекатываясь стопами с пятки на носок и обратно, ответил врач. – Она в шоковом состоянии, у нас нет хорошей психиатрии, чтобы размотать её состояние правильными препаратами, но я сейчас связался с коллегами, они попробуют по анализам и видеофиксации ей помочь.

– Повреждения какие у неё? – тяжело вздохнув, спросил Малинин.

– Может быть, я вам заключение дам? – вяло отозвался доктор. – Дел завал, ещё по второй барышне отписываться, которую в старом крыле нашли.

– А что с ней? – замер Малинин на месте.

– Так умерла к утру ближе, – доктор посмотрел на часы. – Часов в пять.

– Мне почему никто не сообщил? – процедил сквозь зубы Малинин.

– Это уж точно не ко мне, я не знаю. Это к начальству.

– Сейчас она где?

– В морге больницы, – доктор подошёл к окну и показал на небольшое здание, примостившееся неподалёку. – Это там.

– Да знаю я, – раздражённо махнул рукой Егор и зашагал прочь, набирая номер телефона. – Да, это Малинин. Что у нас с криминалистом? Нет, придётся поторопиться, потому что теперь у нас есть, как вы выражаетесь, полноценная жертва. Девушка, которую там вчера обнаружили, умерла! – гаркнул он и отключился.

– Егор, успокойся, – Соня попыталась взять Малинина за руку, но он лишь раздражённо выдернул ладонь и пошёл прочь.

Соня остановилась в нерешительности, потом посмотрела на часы, прикинула, что идти на последнюю процедуру ещё рановато, а к Малинину сейчас лучше не соваться, и, выйдя из здания наружу, удачно поймала такси, отъезжающее с парковки.

Егор, внутренне пыхтя негодованием, больше похожим на гнев, оторвал от косяка разбухшую от влаги дверь и, ввалившись в душное помещение со стойким специфическим запахом, прошёл по коридору, заглядывая во все двери.

– О! Соскучился, что ли? – пробасила Надежда, отрывая взгляд от трупа девушки, над которым стояла, уперев руки в железный край стола. – Ну здесь, прям скажем, не очень уютное место, – хохотнула женщина.

– Не смешно, – отрезал Малинин. – Когда сможете установиться причину смерти?

– Я, касатик, умею работать, только в приятной и располагающей атмосфере, – щёлкнула языком женщина. – А ты, если потерялся, не на плацу и орать здесь на меня не нужно.

– Извините, – расстроенно проговорил Егор. – Нервы ни к чёрту.

– Пойдём, чаю с коньяком шваркнем и потолкуем, – миролюбиво заметила Надежда. – А с ней я попозже закончу.

– Мне бы побыстрее.

– Понимаю, Егор. Я бы и сама хотела, но, всегда есть но, – закрывая двери в прозекторскую, сказала судмедэксперт и показала направление к комнате отдыха. – Здесь не то что оборудования, здесь вообще ничего путного нет. Я-то её посмотрю, но могу и пропустить что-нибудь дельное. Поэтому если у тебя, касатик, есть варианты, то думай.

– Но вы же мне не просто так всё это говорите?

– Ой, ну не выкай ты мне, – махнула на него рукой женщина и достала из тумбочки початую бутылку. – Не нравятся мне у неё некоторые гематомы, только я понять не могу, как она их получила. И они мелкие настолько, что я еле разглядела.

– Ну это какое-то сильно усечённое представление теории, – Малинин внимательно посмотрел на мнущуюся женщину.

– Короче, здесь работает патолог-кривые руки, он периодически впадает в астрал, и я его замещаю, – Надежда тяжело вздохнула. – Я уже видела такие гематомы. И девушка перед этим тоже на сутки пропала. Правда, у той была такая нестабильная репутация, что, когда в заключении о смерти было написано: «Передозировка», перепроверять никто не стал. Это было три месяца назад. А полгода до этого я выезжала в одно село, просто была поблизости, там начала рожать девушка и до акушеров было не доехать. Так вот там тоже был такой случай: одна из девиц пропала, думали, в лесу заблудилась, потом нашлась, я её живой видела, это было аккурат на следующий день, у неё тоже такие мелкие синяки на носу были, потом я уехала, а позже узнала, что она на следующий день умерла.

– Дела-а-а, – протянул Малинин. – А давайте… – Егор остановился и поправился. – Давай, я сейчас подумаю, что можно сделать.

– Надежда Викторовна, – в дверях, еле умещаясь под притолоку косяка, показался санитар, – там дедульку привезли.

– Ну отвези его в прозекторскую, пусть подождёт, – со вздохом сказала она. – Он же не торопится?

– Ну так-то нет, но в прозекторской холодно очень.

– А ты думаешь, он замёрзнет? – поджав губы, Надежда посмотрел на мужчину в упор.

– Так-то да, да и кашляет он сильно.

– Кто кашляет? – Надежда с Малининым переглянулись, и женщина встала со своего места.

– Ну, дедулька, – пожал плечами санитар. – Он приехал с соседом, сказал, что помирает, что одинокий и соседей тревожить не хочет. Попросился у нас полежать до утра, сказал, к рассвету помрёт.

Надежда шумно выдохнула, смерила взглядом санитара и, обернувшись на Малинина, утопившего лицо в руках и сотрясающегося всем телом, проговорила:

– У меня, кажется, появились неотложные дела. Пойду, побеседую с претендентом на ночлег.

Малинин покивал, налил себе в чашку чёрную смоль заварки и достал телефон.

«Привет. Нужна твоя помощь и Мамыкина. Сможете ко мне в Тыкулкас приехать?» – покривился Малинин, отсылая сообщение Медикаменту. Конечно, у него было уверенности, что звёзды в калейдоскопе его жизни сложатся в счастливый узор и ему удастся вытянуть лучших специалистов на расследование одного случая, где был лишь призрачный намёк на серию. Но сейчас Малинину нужен был малейший повод, чтобы он мог вызвать своих ребят, и тогда можно будет возобновить старое расследование. Полковник после вчерашнего разговора с шаманом, был просто уверен, что его не случайно сюда прислали. Хотя Егор прекрасно понимал, что как только он, даже неофициально, попробует продолжить следствие, которое вёл в Карельске, то какие-нибудь «чудесные» события найдут место в его жизни, и он не сможет уже махнуть на всё рукой и написать рапорт, а это значит, что никуда они с Соней не уедут.

– Софья, – вдруг вслух произнёс Егор.

– Не, я Надя, – покачала головой вернувшаяся судмедэксперт.

– Прости, – Малинин вскочил на ноги, набрал номер и вышел в коридор. – Позже зайду! – крикнул он.

Только сейчас он вспомнил, как вырвал свою руку и понял, что с этого момента Софью он больше не видел. Малинин топал в коридоре, меряя шагами тесное пространство, пытался дозвониться до неё, но всё было тщетно: она просто не брала трубку. Входящий с незнакомого номера перекрыл его попытки написать Соне сообщение, и Малинин гаркнул:

– Да!

– Малинин, я уже почти оглох, а мы ещё работать не начали, – спокойно заметил Медикамент. – Здесь бухгалтерия интересуется, если мы берём проект, кто оплачивать будет?

– И тебе здравствуй, – выдохнул Егор, радуясь, что они на том деле, где встретились летом, всё выяснили. – Ну я как-то миллиардов не заработал и инвесторов, кроме местного начальства, у меня нет, а в районном управлении, мне кажется, мне выпишут только путёвку в эротическое путешествие и не более того.

– Понял, – задумчиво сказал Медикамент. – Чуть позже отпишусь, – добавил он и отключился.

Прыгнув в машину, Малинин взял курс на гостиницу, откуда они вчера с Софьей забирали вещи. Девушка, которую Айнана пыталась принести в жертву, явно была приезжая и начинать поиски, чтобы понять кто она и зачем приехала, а главное – почему именно её выбрала дочь шамана, следовало с того, чтобы посмотреть хотя бы её вещи, раз с ней самой поговорить пока не представлялось возможным.

– Здравствуйте, – широким шагом он зашёл в вестибюль гостиницы.

– Ой, Егор Николаевич, – губы девушки, накрашенные яркой помадой, расплылись в широкой улыбке.

– Мы знакомы, – нахмурился Егор.

– Так вы несколько месяцев назад нашего папаньку усмирили одними словами, а до этого с ним никто так не говорил. Мама до сих пор за вас предкам дары носит, и когда батюшка приезжает, свечку ставит.

– Спасибо, – отозвался Малинин, слабо припоминая конфликт с разошедшимся алкашом. Без тяжёлой артиллерии членовредительства не обошлось, но, видимо, помогло. – Скажите, у вас постоялица…

– Да, да, – перебила его администратор, переходя на шёпот и делая большие глаза. – Вы про ту с озера? Это ж она у нас остановилась, – не дожидаясь ответа, сказала она. – Мне теперь страшно так, я просто не могу.

– Я могу посмотреть её номер?

– Да, конечно, конечно. Только я ключ вам дам, а сама не пойду: страшно очень.

Но входящее сообщение на телефон отвлекло внимание Егора: «Привет. Стеф берёт финансирование на себя. Завтра днём постараемся быть. Сейчас смотрю билеты». Егор немного просветлел лицом, ведь он даже не говорил, зачем просит их приехать.

– Пожалуй, поступим следующим образом, – он покопался в карманах и проговорил: – Я сейчас дверь в номер опечатаю, до завтра получу ордер и тогда посмотрим. Чтобы всё было по закону.

– Как скажете, вам-то виднее, – согласно покивала девушка.

Выйдя в наступающую прохладу приближающегося вечера, Малинин снова попытался дозвониться до Софьи, но всё было тщетно, и он, зло хлопнув дверцей автомобиля, поехал на работу.

Северные сумерки быстро спланировали на городок, давно зажжённые фонари немного поблекли, пытаясь не утонуть в толще приближающейся ночи, а Софья, приехавшая по единственному адресу, который она вычитала в бумагах Дохлого и который привёл её сюда, уже несколько часов мёрзла в тщетной попытке понять, почему именно эта улица была указана. Кроме старой малоэтажной застройки ничего примечательного здесь не было, но ведь не зря же среди всего многообразия текстов и рисунков был именно этот адрес. Соня уже отчаялась что-либо найти, зубы выбивали лёгкую дробь, как она вдруг поняла, что не посмотрела траекторию улицы, которая могла вполне уйти вправо или влево.

– От же ума нет, – грея руки дыханием, сказала она.

Соня вышла на дорогу, прошла несколько метров и вдруг заметила шевеление в кустах и остановилась. Страх предательски закопошился где-то в районе затылка, протянул свои щупальца к ногам, и сейчас нужно было быстро решать: остаётся ли она и разбирается во всём до конца или просто сбегает. Софья сделала ещё несколько шагов, глянула в пугающую сумерками глубь леса и почувствовала, как страх комом забил ей горло. Ей показалось, что прямо напротив неё стоит маленький ребёнок с чёрным иссушенным лицом, длинными, тянущимися за ветром волосами и утопающими в мёрзлую землю ногами. Она не могла оторвать взгляд от источающего ужас зрелища, стала пятиться, но споткнулась и, размахивая руками, стала падать назад. Но вдруг стремительное сближение с поверхностью земли остановилось, и Соня услышала знакомый голос:

– Опа, вы тут летать учитесь? – улыбаясь спросил Сергей.

Новый знакомый Софьи поставил её на ноги и, широко улыбаясь, посмотрел прямо ей в глаза.

– Споткнулась, просто, – не мигая, Соня уставилась на молодого человека. – А вы здесь откуда?

– Я же вас про театр рассказывал, – мужчина нехотя оторвал руки от Сониных плеч. – Возвращаюсь с репетиции. А вы что здесь делаете?

– Перепутала адрес, – соврала Софья и покосилась в сторону кустарников, но там уже всё заросло вечерней тьмой, и даже свет близкого фонаря не мог растушевать мрак. – Не туда приехала, а такси отпустила.

– Тогда предлагаю свою помощь, могу вас доставить, куда вам будет нужно, – улыбнулся мужчина.

– К больнице, если можно.

– Зачем? С вами всё хорошо?

– Да, вы же сами мне процедуры назначили. А утром, когда я там была, было рано идти.

– Зачастили вы к нам.

– А вы ничего не знаете?

– А что произошло? – открывая для Сони дверь старенькой «нивы», спросил мужчина. – Я сегодня отгул брал, не слышал ничего.

– Девушка, которую вчера нашли в старом крыле, умерла. Пока никто не понимает причины.

– Ужас какой, – садясь на водительское сиденье, проговорил Сергей. – А от чего она умерла уже ясно? Мне казалось, что с ней всё хорошо было, по крайней мере, коллеги так говорили.

– Не знаю, – Софья покачала головой. – Ох и унылый же здесь городок, – она посмотрела за окно, где пролетали тонкие стрелы кривых улочек и яркими пятнами танцевал фонарный свет.

Автомобиль остановился на светофоре, Соня снова рассеянно поводила взглядом в пространстве, подумала, что жутко проголодалась и хотела уже позвонить Егору, чтобы понять, где его искать, так как адреса его дома она не знала. Вдруг её внимание привлёк стоящий в сени растущей группки деревьев мужчина, Софья точно видела, что он смотрит прямо на неё, и могла поклясться, что это был Дохлый. Загорелся зелёный свет, мимо проехала машина, на несколько секунд закрыв обзор, и видение исчезло. На том месте, где предположительно стоял человек, передавший ей записи, никого не было.

– Соня, с вами всё хорошо? – спросил Сергей.

– Д-д-да, – с запинкой ответила она. – А почему вы спрашиваете?

– Вы как-то странно дёрнулись, словно чего-то испугались.

– Нет, просто показалось, – неуверенно отозвалась Соня. – Мы скоро приедем?

– Да, за следующим поворотом больница. Надо бы поторопиться, а то скоро процедурный кабинет физиотерапии закончит работу, – припарковывая машину, сказал Сергей. – Вас подождать?

– Нет, нет, спасибо, – улыбнулась Софья. – Я и так вас отвлекла.

Она вышла на улицу, поморщилась, оглядывая тёмное пространство, тоннелем лежавшее между парковкой и освещённым крыльцом больницы, вытащила телефон, решившись всё-таки позвонить Егору, и увидела, что опять заело кнопку громкости.

– Привет, прости, опять телефон на беззвучном стоял, – ответив на длинную череду звонков Егора, выдохнула она.

– Я тебе завтра новый телефон куплю, иначе словлю инфаркт, – кратко сказал Егор. – Ты где?

– К больнице подъехала, мне на процедуру нужно, а потом свободна.

– Сейчас я приеду за тобой.

Соня улыбнулась, сунула мобильник в карман и шагнула в тёмное пространство перехода. Сделав несколько шагов, она почувствовала себя крайне дискомфортно. Ей вдруг стало душно, она оттянула шарф с шеи и, оглядевшись, замерла. Глаза, уже привыкшие к сумраку, выделили очертания человеческой фигуры, стоявшей возле стены здания. Софья прикинула, что до входа больницы осталась пара шагов и, отвернувшись, быстро стала удаляться от этого места.