Не целуй меня, Мистер Дьявол. Книга 3

– Твой отец сказал мне напомнить тебе, чтобы ты сделал все уроки, прежде чем идти играть, и пораньше ложился спать.

– Я знаю, спасибо, дядя.

Лю Дунъюй вежливо взял молоко и вышел из ресторана, чтобы в одиночестве вернуться в съемную квартиру. Позади него раздались голоса работников ресторана, которые говорили о нем с жалостью. Мальчик ускорил шаг, не желая больше слушать, как его жалеют.

Рассудительный и благоразумный не по годам Лю Дунъюй вернулся домой, сделал уроки и лег на диван в гостиной, чтобы посмотреть телевизор. На разных каналах крутили много забавных мультфильмов, но он не мог заставить себя смотреть ни один из них.

Он сидел у окна, смотрел в темноту ночи и мечтал стать тем молодым мистером Цилу, о котором говорил его отец. Тогда он мог бы проводить с папой весь день напролет. Но даже в таком юном возрасте он уже понимал, что такое «судьба».

Судьба привела его в этот шумный город, чтобы он увидел то, что и не надеялся увидеть. Судьба же привела его в эту не слишком маленькую, но такую холодную съемную квартиру.

Хань Цилу узнал Лю Дунъюя не потому, что был знаком с ним, а потому, что тот, выведав, в какую начальную школу ходит Хань Цилу, каждый день после уроков со скоростью света несся в начальную школу, в которую ходил молодой мистер. Там он пользовался возможностью украдкой взглянуть на своего отчима – того самого, который хоть и не уделял ему слишком уж много ласки и любви, но привил любовь к азартным играм, дал ему стабильную жизнь, которую не смог бы обеспечить родной отец-игроман.

Но шансы увидеть дворецкого Хань были очень малы: школы, где учились мальчики, находилась слишком далеко друг от друга, и часто, когда Лю Дунъюй, задыхаясь, прибегал ко входу в начальную школу Хань Цилу, та была уже закрыта.

Из-за этого у Лю Дунъюя появилась дурная привычка – прогуливать уроки.

Он тайком сбегал с последнего урока, прятался в углу и тайком наблюдал, как его отец выходит из роскошной машины, почтительно ведет к ней подростка его возраста, а затем они вместе уезжают вдаль.

Это продолжалось до окончания школы, когда Хань Цилу случайно увидел мальчика, который наблюдал за ним и дворецким, скрючившись в углу и тихо плача. Этим мальчиком и был Лю Дунъюй.

До окончания школы он видел Лю Дунъюя очень мало, но этот странный подросток произвел на Хань Цилу неизгладимое впечатление. И хотя у Лю Дунъюя было по три серьги в каждом ухе, а его волосы были выкрашены во все цвета радуги, молодой мистер все равно сразу узнал его.

Лю Дунъюй ошарашенно смотрел на Хань Цилу. Он явно не думал, что этот молодой мистер узнает его. Парень протянул руку и, округлив глаза, указал на себя:

– Ты это мне?

– Я видел тебя раньше. – Хань Цилу замялся на секунду и добавил: – Много раз.

– Он сын дворецкого Хань, – поспешила представить их друг другу Ань Чуся.

Хань Цилу не помнил о том, что у дворецкого был сын. Он подошел чуть ближе и спросил приглушенным голосом:

– Он тоже нарисовался в те месяцы, о которых я ничего не помню?

Нарисовался? Значит, она тоже «нарисовалась» перед Хань Цилу?

Ань Чуся почувствовала легкую боль в груди, но все же ответила тихо:

– Нет, я только сегодня узнала, что у дворецкого Хань есть сын.

Мэн Сяонань, которая стояла в стороне, почувствовала, что ситуация становится довольно неловкой. Чтобы разрядить атмосферу, она спешно указала на большой арбуз в руке Хань Цилу и спросила:

– Мистер Цилу, зачем тебе такой огромный арбуз?

Только тогда Хань Цилу вспомнил, зачем он пришел в больницу, и уже собирался поставить и нарезать принесенную ягоду, когда увидел несколько кусков другого арбуза и цветы на маленьком столике у больничной койки Ань Чуся, и его глаза потемнели. Он не хотел оставаться дома, ему было скучно. Сян Манькуй только что вернулась на родину, в свой старый дом, и какое-то время ей было не до него. Он катался на машине, а когда увидел, что у дороги продают арбузы, выбрал самый большой и принес его в больницу.

Когда Мэн Сяонань задала ему свой вопрос, выражение Хань Цилу стало еще мрачнее. Он прямо положил арбуз на пол и ответил:

– По пути купил.

Но на самом деле место, где он купил арбуз, находилось более чем в получасе езды от центральной больницы. К тому же на дороге в центре города были пробки и множество светофоров. Так что ему потребовалось больше часа, чтобы добраться до больницы.

Он и сам не знал, почему так ответил.

– Спасибо…

Ань Чуся поблагодарила его, давая понять, что этим «спасибо» хочет выставить между ними границы.

– Ой! Вот я глупая! Мистер Цилу, присаживайся! На улице, наверное, жарко, отдохни немного.

Мэн Сяонань принесла стул для молодого человека.

Хань Цилу не удивился, что Мэн Сяонань его знает, ведь она была одета в школьную форму Императорской академии. Все было и так ясно, но он все равно сел и вежливо спросил:

– Ты подруга Чуся?

Он назвал имя Чуся и сам удивился, насколько естественно оно прозвучало из его уст.

Когда он задал этот вопрос, Мэн Сяонань поняла, что Хань Цилу действительно потерял память и не помнит ее.

– Чуся – моя младшая сестра. Надеюсь, ты будешь хорошо к ней относиться, – спокойно произнес Хань Цилу, но Мэн Сяонань после его слов изменилась в лице.

Хотя девушка всегда боялась Хань Цилу, на этот раз она была готова пойти на все ради Ань Чуся! Она смело посмотрела на молодого человека и сказала:

– Разве наша Чуся не встречается с вами, господин Цилу? Как получилось, что теперь, когда ты вернулся из Америки, она стала твоей сестрой? Чтобы спасти тебя, Чуся носилась по лесу день и ночь и в конце концов упала в обморок от изнеможения.

После слов Мэн Сяонань Хань Цилу невольно вспомнил картинку в новостях, которую увидел вчера, пока искал информацию об Ань Чуся на планшете Цзян Юаньюань. Фотография запечатлела крупным планом девушку, всю в ссадинах, изможденную, обнимающую его обмякшее тело.

Его сердце дрогнуло, но он вспомнил, как Сян Манькуй заботилась о нем, пока он был в Америке.

Проклятье! Как он мог думать о другой женщине, кроме Сян Манькуй? Хань Цилу с ненавистью дал себе пощечину, поднял глаза и холодно сказал Мэн Сяонань:

– Я благодарен ей, поэтому отношусь к ней как к сестре. Но у нас все в прошлом.

У нас все в прошлом…

Эти слова эхом отдавались в голове Ань Чуся. Но на этот раз она не заплакала, а слегка скривила уголки рта. Выражение ее лица стало очень упрямым.

– Мэн Сяонань, хватит. Что бы там ни было… господину Цилу и так тяжело приходить в больницу. Не говори того, что ему неприятно слышать.

Слова были произнесены словно бы с насмешкой. Хань Цилу сжал челюсть, но больше ничего не сказал. Невольно он чувствовал, что чем-то обязан Ань Чуся, но помимо этого было еще какое-то странное чувство, и он не мог сказать, что это.

Глава 7. Воспоминания Лю Дунъюя

– Но ведь…

Мэн Сяонань все еще хотела защищать подругу, но Ань Чуся взглядом велела девушке замолчать.

Они ожидали, что Хань Цилу скоро встанет и уйдет, но, к удивлению Ань Чуся, Хань Цилу продолжал сидеть на больничном стуле и играть в игру на телефоне.

Лю Дунъюй, который все это время молчал, из разговора Мэн Сяонань с Хань Цилу понял, что между Ань Чуся и молодым господином что-то есть и это что-то очень странное. Но ему, как постороннему человеку, не хотелось вмешиваться, поэтому он встал и сказал:

– Ну, мне пора.

Когда Ань Чуся вслух сказала, что Лю Дунъюй – сын дворецкого Хань, то Хань Цилу сразу осознал, почему, когда дворецкий приходил забирать его, мальчик всегда наблюдал за ними из-за угла.

Когда Лю Дунъюй сказал, что уходит, молодой мистер никак не отреагировал: он всегда одинаково равнодушно относился к незнакомцам. Но Ань Чуся действительно была некоторым исключением.

– Эй, подожди, я пойду с тобой.

Мэн Сяонань поняла, что нужно дать им возможность побыть вдвоем. К тому же если она не вернется, то Сяо Минло наверняка будет тревожиться и искать ее. Поэтому она поспешно помахала Ань Чуся рукой на прощанье и быстро вышла вслед за Лю Дунъюем из палаты.

Вспомнив, как он обошелся с Мэн Сяонань, Лю Дунъюй почувствовал, как от стыда лицо заливается краской. Он не стал больше ничего говорить, вышел из палаты и встал рядом с дворецким, который разговаривал по телефону, ожидая, когда тот закончит разговор.

Дворецкий стоял у двери в палату со стаканом горячей воды, не зная, что туда зашел Хань Цилу. Увидев Лю Дунъюя, Мэн Сяонань тоже замерла у двери палаты и принялась ждать.

– Прошу прощения за доставленные неприятности, но я все еще надеюсь, что вы будете и дальше присматривать за Дунъюем. Вы знаете о положении нашей семьи, поэтому, пожалуйста, позаботьтесь о нем, учитель.

На другом конце провода был классный руководитель Лю Дунъюя. Учитель рассказывал отцу о плохой успеваемости сына в школе. Дворецкий выглядел намного более опечаленным, чем обычно. Мужчина положил трубку, но ничего не сказал, просто держался за угол стены и тяжело вздыхал.

– Папа… – осторожно сказал Лю Дунъюй. – Мне так жаль…

– Можешь вернуться после обеда, я уже отпросил тебя у твоего классного руководителя.

Дворецкий Хань никогда не ругал Лю Дунъюя, но каждый раз, когда сын попадал в беду, он молча оказывался рядом. Мужчина не был особенно высоким или крепким, но на нем, как на глыбе, держалось все детство мальчика.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

«Половое созревание» – китайская молодежная комедия 2011 года с Чжао Ихуань и Ван И в главных ролях.

2

«Искусство войны» – древнекитайский трактат, посвященный философии, искусству военной стратегии и политике, написанный Сунь-цзы в VI веке до н. э.

3

Человек из низкого сословия, который быстро разбогател.