Не целуй меня, Мистер Дьявол. Книга 3

– Твой отец сказал мне напомнить тебе, чтобы ты сделал все уроки, прежде чем идти играть, и пораньше ложился спать.

– Я знаю, спасибо, дядя.

Лю Дунъюй вежливо взял молоко и вышел из ресторана, чтобы в одиночестве вернуться в съемную квартиру. Позади него раздались голоса работников ресторана, которые говорили о нем с жалостью. Мальчик ускорил шаг, не желая больше слушать, как его жалеют.

Рассудительный и благоразумный не по годам Лю Дунъюй вернулся домой, сделал уроки и лег на диван в гостиной, чтобы посмотреть телевизор. На разных каналах крутили много забавных мультфильмов, но он не мог заставить себя смотреть ни один из них.

Он сидел у окна, смотрел в темноту ночи и мечтал стать тем молодым мистером Цилу, о котором говорил его отец. Тогда он мог бы проводить с папой весь день напролет. Но даже в таком юном возрасте он уже понимал, что такое «судьба».

Судьба привела его в этот шумный город, чтобы он увидел то, что и не надеялся увидеть. Судьба же привела его в эту не слишком маленькую, но такую холодную съемную квартиру.

Хань Цилу узнал Лю Дунъюя не потому, что был знаком с ним, а потому, что тот, выведав, в какую начальную школу ходит Хань Цилу, каждый день после уроков со скоростью света несся в начальную школу, в которую ходил молодой мистер. Там он пользовался возможностью украдкой взглянуть на своего отчима – того самого, который хоть и не уделял ему слишком уж много ласки и любви, но привил любовь к азартным играм, дал ему стабильную жизнь, которую не смог бы обеспечить родной отец-игроман.

Но шансы увидеть дворецкого Хань были очень малы: школы, где учились мальчики, находилась слишком далеко друг от друга, и часто, когда Лю Дунъюй, задыхаясь, прибегал ко входу в начальную школу Хань Цилу, та была уже закрыта.

Из-за этого у Лю Дунъюя появилась дурная привычка – прогуливать уроки.

Он тайком сбегал с последнего урока, прятался в углу и тайком наблюдал, как его отец выходит из роскошной машины, почтительно ведет к ней подростка его возраста, а затем они вместе уезжают вдаль.

Это продолжалось до окончания школы, когда Хань Цилу случайно увидел мальчика, который наблюдал за ним и дворецким, скрючившись в углу и тихо плача. Этим мальчиком и был Лю Дунъюй.

До окончания школы он видел Лю Дунъюя очень мало, но этот странный подросток произвел на Хань Цилу неизгладимое впечатление. И хотя у Лю Дунъюя было по три серьги в каждом ухе, а его волосы были выкрашены во все цвета радуги, молодой мистер все равно сразу узнал его.

Лю Дунъюй ошарашенно смотрел на Хань Цилу. Он явно не думал, что этот молодой мистер узнает его. Парень протянул руку и, округлив глаза, указал на себя:

– Ты это мне?

– Я видел тебя раньше. – Хань Цилу замялся на секунду и добавил: – Много раз.

– Он сын дворецкого Хань, – поспешила представить их друг другу Ань Чуся.

Хань Цилу не помнил о том, что у дворецкого был сын. Он подошел чуть ближе и спросил приглушенным голосом:

– Он тоже нарисовался в те месяцы, о которых я ничего не помню?

Нарисовался? Значит, она тоже «нарисовалась» перед Хань Цилу?

Ань Чуся почувствовала легкую боль в груди, но все же ответила тихо:

– Нет, я только сегодня узнала, что у дворецкого Хань есть сын.

Мэн Сяонань, которая стояла в стороне, почувствовала, что ситуация становится довольно неловкой. Чтобы разрядить атмосферу, она спешно указала на большой арбуз в руке Хань Цилу и спросила:

– Мистер Цилу, зачем тебе такой огромный арбуз?

Только тогда Хань Цилу вспомнил, зачем он пришел в больницу, и уже собирался поставить и нарезать принесенную ягоду, когда увидел несколько кусков другого арбуза и цветы на маленьком столике у больничной койки Ань Чуся, и его глаза потемнели. Он не хотел оставаться дома, ему было скучно. Сян Манькуй только что вернулась на родину, в свой старый дом, и какое-то время ей было не до него. Он катался на машине, а когда увидел, что у дороги продают арбузы, выбрал самый большой и принес его в больницу.

Когда Мэн Сяонань задала ему свой вопрос, выражение Хань Цилу стало еще мрачнее. Он прямо положил арбуз на пол и ответил:

– По пути купил.

Но на самом деле место, где он купил арбуз, находилось более чем в получасе езды от центральной больницы. К тому же на дороге в центре города были пробки и множество светофоров. Так что ему потребовалось больше часа, чтобы добраться до больницы.

Он и сам не знал, почему так ответил.

– Спасибо…

Ань Чуся поблагодарила его, давая понять, что этим «спасибо» хочет выставить между ними границы.

– Ой! Вот я глупая! Мистер Цилу, присаживайся! На улице, наверное, жарко, отдохни немного.

Мэн Сяонань принесла стул для молодого человека.

Хань Цилу не удивился, что Мэн Сяонань его знает, ведь она была одета в школьную форму Императорской академии. Все было и так ясно, но он все равно сел и вежливо спросил:

– Ты подруга Чуся?

Он назвал имя Чуся и сам удивился, насколько естественно оно прозвучало из его уст.

Когда он задал этот вопрос, Мэн Сяонань поняла, что Хань Цилу действительно потерял память и не помнит ее.

– Чуся – моя младшая сестра. Надеюсь, ты будешь хорошо к ней относиться, – спокойно произнес Хань Цилу, но Мэн Сяонань после его слов изменилась в лице.

Хотя девушка всегда боялась Хань Цилу, на этот раз она была готова пойти на все ради Ань Чуся! Она смело посмотрела на молодого человека и сказала:

– Разве наша Чуся не встречается с вами, господин Цилу? Как получилось, что теперь, когда ты вернулся из Америки, она стала твоей сестрой? Чтобы спасти тебя, Чуся носилась по лесу день и ночь и в конце концов упала в обморок от изнеможения.

После слов Мэн Сяонань Хань Цилу невольно вспомнил картинку в новостях, которую увидел вчера, пока искал информацию об Ань Чуся на планшете Цзян Юаньюань. Фотография запечатлела крупным планом девушку, всю в ссадинах, изможденную, обнимающую его обмякшее тело.

Его сердце дрогнуло, но он вспомнил, как Сян Манькуй заботилась о нем, пока он был в Америке.

Проклятье! Как он мог думать о другой женщине, кроме Сян Манькуй? Хань Цилу с ненавистью дал себе пощечину, поднял глаза и холодно сказал Мэн Сяонань:

– Я благодарен ей, поэтому отношусь к ней как к сестре. Но у нас все в прошлом.

У нас все в прошлом…

Эти слова эхом отдавались в голове Ань Чуся. Но на этот раз она не заплакала, а слегка скривила уголки рта. Выражение ее лица стало очень упрямым.

– Мэн Сяонань, хватит. Что бы там ни было… господину Цилу и так тяжело приходить в больницу. Не говори того, что ему неприятно слышать.

Слова были произнесены словно бы с насмешкой. Хань Цилу сжал челюсть, но больше ничего не сказал. Невольно он чувствовал, что чем-то обязан Ань Чуся, но помимо этого было еще какое-то странное чувство, и он не мог сказать, что это.

Глава 7. Воспоминания Лю Дунъюя

– Но ведь…

Мэн Сяонань все еще хотела защищать подругу, но Ань Чуся взглядом велела девушке замолчать.

Они ожидали, что Хань Цилу скоро встанет и уйдет, но, к удивлению Ань Чуся, Хань Цилу продолжал сидеть на больничном стуле и играть в игру на телефоне.

Лю Дунъюй, который все это время молчал, из разговора Мэн Сяонань с Хань Цилу понял, что между Ань Чуся и молодым господином что-то есть и это что-то очень странное. Но ему, как постороннему человеку, не хотелось вмешиваться, поэтому он встал и сказал:

– Ну, мне пора.

Когда Ань Чуся вслух сказала, что Лю Дунъюй – сын дворецкого Хань, то Хань Цилу сразу осознал, почему, когда дворецкий приходил забирать его, мальчик всегда наблюдал за ними из-за угла.

Когда Лю Дунъюй сказал, что уходит, молодой мистер никак не отреагировал: он всегда одинаково равнодушно относился к незнакомцам. Но Ань Чуся действительно была некоторым исключением.

– Эй, подожди, я пойду с тобой.

Мэн Сяонань поняла, что нужно дать им возможность побыть вдвоем. К тому же если она не вернется, то Сяо Минло наверняка будет тревожиться и искать ее. Поэтому она поспешно помахала Ань Чуся рукой на прощанье и быстро вышла вслед за Лю Дунъюем из палаты.

Вспомнив, как он обошелся с Мэн Сяонань, Лю Дунъюй почувствовал, как от стыда лицо заливается краской. Он не стал больше ничего говорить, вышел из палаты и встал рядом с дворецким, который разговаривал по телефону, ожидая, когда тот закончит разговор.

Дворецкий стоял у двери в палату со стаканом горячей воды, не зная, что туда зашел Хань Цилу. Увидев Лю Дунъюя, Мэн Сяонань тоже замерла у двери палаты и принялась ждать.

– Прошу прощения за доставленные неприятности, но я все еще надеюсь, что вы будете и дальше присматривать за Дунъюем. Вы знаете о положении нашей семьи, поэтому, пожалуйста, позаботьтесь о нем, учитель.

На другом конце провода был классный руководитель Лю Дунъюя. Учитель рассказывал отцу о плохой успеваемости сына в школе. Дворецкий выглядел намного более опечаленным, чем обычно. Мужчина положил трубку, но ничего не сказал, просто держался за угол стены и тяжело вздыхал.

– Папа… – осторожно сказал Лю Дунъюй. – Мне так жаль…

– Можешь вернуться после обеда, я уже отпросил тебя у твоего классного руководителя.

Дворецкий Хань никогда не ругал Лю Дунъюя, но каждый раз, когда сын попадал в беду, он молча оказывался рядом. Мужчина не был особенно высоким или крепким, но на нем, как на глыбе, держалось все детство мальчика.

Этого отчима Лю Дунъюй вовсе не ненавидел, а даже глубоко уважал. По сравнению с родным отцом, с которым он давно разорвал отношения, отчим казался гораздо мягче, но он был очень молчаливым, из-за чего Лю Дунъюй никогда не был с ним близок в детстве.

О такой привязанности непросто рассказывать.

Каждый раз, когда мальчик попадал в беду, дворецкий появлялся рядом, даже если они не виделись уже долгое время. Этим встречам мальчик очень радовался. По крайней мере, в это время взгляд отчима был обращен только на него, а не на молодого мистера Хань. Но в то же время он больше всего боялся, что дворецкий будет смотреть на него тяжелым печальным взглядом, не говоря ни слова.

В подобных случаях он чувствовал, как замирает его сердце, быстро брал себя в руки, признавал свои ошибки и извинялся.

Тогда Хань иногда отворачивался, вытирая слезы, и не ругал его, а использовал собственный метод воспитания, чтобы показать Лю Дунъюю, что его поступок неправилен.

– Прости меня, папа, я больше никогда не буду прогуливать уроки. – Лю Дунъюй смотрел на дворецкого блестящими от слез глазами.

Естественно, Мэн Сяонань видела все это. Она поняла, что ей не нужно дожидаться Лю Дунъюя, и молча пошла к лифту одна. Она вдруг почувствовала тоску по своему папе, который бросил ее и маму ради другой женщины, а не так давно снова вернулся к ним.

Раньше она ненавидела своего папашу, но кровь гуще воды, и эта ненависть уже давно растаяла.

Придя вечером домой, Мэн Сяонань села на диван и стала смотреть телевизор. Сначала она планировала пойти вечером в больницу, чтобы составить компанию Ань Чуся, но получила от подруги сообщение, что Цзян Юаньюань сегодня там ночует. Поэтому она не пошла к подруге. Она не была близко знакома с семьей Хань, и их встреча только усилила бы взаимную неловкость.

– Ты можешь поднять ноги на минутку? – притворно сердито сказала мама Мэн Сяонань со шваброй в руках. – Сколько раз я говорила тебе не есть на диване! Посмотри на эти крошки повсюду!

– Ой! – Мэн Сяонань встала, чтобы не мешать маме мыть пол, и нетерпеливо сказала: – Если я не буду есть на диване, то где тогда, на полу? Для чего еще нужен диван? На нем же просто сидят!

– Ты…

– Ладно, ладно, ребенок устал после долгого школьного дня. Пусть поворчит, как маленький старикашка, – выступил в роли миротворца отец Мэн.

Когда отец упомянул школу, она тут же вспомнила, что попросила учителя отпустить ее сегодня с уроков, потому что ее родители снова поженились. Поэтому она быстро спросила его:

– Когда вы с мамой снова поженитесь?

– Почему ты беспокоишься об этом, солнышко? – первой спросила мама.

– Меня это совершенно не волнует, вы можете делать все, что вам вздумается. Я просто хочу напомнить вам, что если вы собираетесь устраивать банкет, то обязательно выберите день, когда меня не будет в школе, иначе я не приду. – Перехватив недоверчивый взгляд отца, Мэн Сяонань поспешила добавить: – У нас в академии такие насыщенные занятия, что если ты пропустил одно, тебе придется много учить! А еще пропуск скажется на посещаемости, и даже один день серьезно повлияет на итоговую отметку!

Отец Мэн выглядел очень довольным таким ответом дочки:

– Хорошо, просто выбери день, когда ты не будешь на занятиях. Ты не пропустишь ни дня в академии!

Мэн Сяонань в душе обрадовалась. Хотя врать близким людям было нехорошо, но ведь это была ложь во благо? Она решила проблему с прогулом, да и родители выглядели счастливыми, так что можно сказать, что она убила сразу двух зайцев!

Так прошла неделя.

Ань Чуся последовала за Хань Цилу в кабинет врача. Сегодня у нее был последний сеанс компьютерной томографии. Если результаты будут хорошими, то уже сегодня ее смогут выписать.

Вообще-то в больницу должна была приехать Цзян Юаньюань, но у Хань Люхая было важное мероприятие, на котором он должен был присутствовать вместе с женой. Так что Цзян Юаньюань приказала сыну помочь Ань Чуся с обследованием и выпиской.

Обследование было проведено уже три раза, но для уверенности перед выпиской должны были провести еще одно.

– Изначально в этой области была локализованная гематома небольших размеров. Сейчас она полностью исчезла вследствие лечения и приема лекарств, это показало исследование, которое мы провели два дня назад, так что теперь вы можете не беспокоиться о каких-либо последствиях. Но все же рекомендуется не подвергать тело сильным физическим нагрузкам в ближайшее время. Самое главное – не допускайте травм головы и будьте особенно осторожны, когда садитесь в машину и выходите из нее.

Врач указывал на расшифровку томографии, подробно ее комментируя.

Ань Чуся давно хотела выписаться из больницы, но Цзян Юаньюань и вся семья Хань отказывались ей потакать. Поэтому она даже не стала дальше слушать врача, когда услышала, что все в порядке. Скелеты в кабинете были почти как настоящие, но их цвет намекал на искусственность, поэтому пугающими они не выглядели.

Но Хань Цилу внимательно слушал и время от времени задавал доктору вопросы:

– Можно ли ей мыть голову? Или для этого нужно идти в специальный салон?

Врач не смог сдержать улыбки, но терпеливо ответил:

– Все в порядке, просто соблюдайте меры предосторожности, о которых я только что упомянул. Эти два документа нужно будет подписать.

– Да, понял. – Хань Цилу не обратил внимания на выражение лица доктора. Он взял два листа, которые передал врач, и поставил подпись.

– Вы так мило смотритесь вместе! Я сначала подумал, что вы встречаетесь только ради семейного богатства.

На лице доктора появилась блаженная улыбка, словно он давал свое благословение молодым.

Рука Хань Цилу, державшая ручку, на мгновение замерла, но парень быстро взял следующий лист и подписал его. Он знал, что было поставлено на карту в отношениях с Ань Чуся. Хань Люхай предупреждал его вчера вечером, чтобы он не разрушал репутацию семьи ради какой-то его первой любви.

В конце концов в глазах деловых людей брак со звездой или моделью не шел ни в какое сравнение с женитьбой на названой дочери главы влиятельной корпорации. Более того, семья Ань Чуся была уважаемой, и сама девушка хорошо училась и отличалась умом, что делало ее идеальной кандидатурой для женитьбы сына Хань Люхая.

– Квитанции об оплате все здесь. Теперь вы свободны, – почтительно сказал доктор Хань Цилу, собрав свои вещи.

– Наконец-то мы можем идти!

Ань Чуся облегченно вздохнула и невольно потянула Хань Цилу за руку, направляясь к двери.

Но как только их руки соприкоснулись, Ань Чуся поняла, что снова забыла о том, что Хань Цилу потерял память. Она поспешно отпустила его, словно ее ударило током.

На лице Хань Цилу промелькнула досада, но он больше ничего не сказал, а просто встал и пошел к двери.

Когда парень только сюда пришел, небо было пасмурным, а сейчас они вдвоем шли к выходу из больницы, и дождь уже лил как из ведра. Между больницей и парковкой было большое открытое пространство. Там находилась небольшая баскетбольная площадка, на которой часто играли пациенты, проходящие реабилитацию. Чтобы дойти до парковки, Хань Цилу потребовалось бы две-три минуты, и, даже если бы он побежал, он бы промок насквозь.

Подумав несколько секунд, парень принял решение.

– Ты подожди здесь, я пойду и пригоню машину. Здесь нельзя парковаться, так что, когда я подъеду, быстро садись внутрь…

– Хорошо.

Ань Чуся согласилась, даже не задумываясь. Она хотела помочь Хань Цилу взять различные листы и снимки предыдущих обследований, которые доктор только что передал им. Но когда она протянула руку, то заметила, что Хань Цилу не собирался ничего ей отдавать.

Она в замешательстве подняла глаза и увидела, что Хань Цилу качает головой:

– Нет, а вдруг ты ударишься головой о машину? Давай просто подождем здесь, пока дождь закончится. Гроза обычно быстро проходит.

Как и прежде, Хань Цилу всегда был очень заботлив, когда нужно было проявить осторожность. Она не заплакала, когда Хань Цилу сказал, что теперь все в прошлом. Правда, в этот момент у нее защипало в носу, она поспешно отвернулась и сменила тему:

– Все равно придется ждать. Пойдем в минимаркет на первом этаже больницы, купим что-нибудь перекусить.

Глава 8. Одиночество

Это была хорошая идея – провести некоторое время в больнице, поскольку от стационара до больничного минимаркета можно было добраться, не выходя под дождь.

Лило как из ведра, и, судя по всему, ливень вряд ли прекратится в ближайшее время. Так что если бы они вдвоем остались стоять здесь, то неизвестно, сколько времени им бы пришлось ждать. Хань Цилу кивнул головой, соглашаясь. Это была очень неплохая идея – прогуляться немного, чтобы скоротать время.

Ань Чуся несколько раз бывала в больнице, поэтому было естественно, что она знала дорогу лучше, чем Хань Цилу. Так что она шла впереди него.

После возвращения из похода Ань Чуся стала поднимать челку на лоб, открывая гладкий лоб. Отсутствие челки не выглядело странным, а наоборот, придало девушке еще большую красоту и утонченность. Она была подобна белой лилии, сверкающей в каплях росы, или хрустальным брызгам воды, колеблющимся на листе лотоса, отчего хотелось взять ее на руки и поцеловать.

А сегодня она завязала волосы в узел на затылке – такая маленькая и милая. От взгляда на нее Хань Цилу немного потерялся в мыслях и неотрывно смотрел ей в спину.

Она была совершенно не похожа на Сян Манькуй, и то, что все говорили, не было ложью: похоже, он действительно был влюблен в нее все это время. И она чуть не пожертвовала жизнью ради него, день и ночь упорно разыскивая его в одиночку в глухом лесу.

Когда он вчера вернулся, то выяснил, что произошло в тот день. Оказалось, что два бандита из Америки воевали друг с другом из-за чего-то и один из них, похоже, влюбился в Ань Чуся, другой воспользовался случаем, чтобы похитить ее, а его, похоже, бесполезного для них, бросили за валуном.

В него стреляли, и, если бы ему не повезло, если бы Ань Чуся не нашла его, он бы уже давно отправился на небеса.

Хань Цилу с трудом следовал за Ань Чуся. Он не понимал почему, но все его мысли были заняты только этой девушкой.

– Ты…

Парень хотел что-то сказать, но больше не мог произнести ни слова: в горле встал ком.

Услышав его голос, Ань Чуся тут же остановилась и, повернув голову, посмотрела на Хань Цилу в замешательстве. Между ее бровями пролегла мягкая складка, и у парня возникло желание протянуть руку и погладить ее по голове.

Стоп-стоп, о чем он, черт возьми, вообще думает?

Хань Цилу быстро пришел в себя. Его кадык немного подергался вверх-вниз, и он тихим голосом напомнил:

– В дождь земля мокрая, поэтому идти нужно медленней и осторожней.

Ань Чуся выглядела слегка смущенной таким внимательным отношением к ней, и именно это смущенное и благодарное выражение лица заставило Хань Цилу выругаться про себя. Всего лишь немного заботы, а она выглядела такой восхищенной. Должно быть, этой девушке было страшно тяжело видеть его с Сян Манькуй.

Он не стал развивать эту мысль, да и не осмеливался думать о чем-то еще, – просто отвел глаза и сказал:

– Пойдем.

– Ага!

Хань Цилу направился вперед Ань Чуся и теперь шел на расстоянии нескольких шагов. Девушка опомнилась и поспешила следом.

Только что он выговаривал ей, что нужно идти медленнее, но теперь сам шел так быстро. Что же творится у него в голове? Может быть, он просто намекнул ей из вежливости?

Глаза Ань Чуся померкли, но, будучи оптимисткой, вскоре она снова заулыбалась.

По крайней мере, на этот раз Хань Цилу не был ей так неприятен, как при первой встрече, так что это было хорошим началом! Она сжала руки в кулаки, и ее походка снова стала бодрой.

В больнице был только один минимаркет, куда пациенты и их семьи приходят за покупками. Небольшой больничный магазин никогда не пустовал.

Так было и сейчас. Хотя здесь и не было толпы, но у кассы в очереди стояло порядка десятка человек.

Когда Ань Чуся и Хань Цилу вошли внутрь, первым делом взяли тележку, которую удобно толкать перед собой. Когда девушка шла в магазин, даже если покупала всего один или два небольших товара, она по привычке брала ее на входе.

– Чем ты собираешься закупиться?

Хань Цилу озадаченно следил за тем, как она катит тележку.

– Я только сегодня вышла из больницы, и мамочке, наверное, было тяжело ухаживать за мной столько дней. Поэтому я хотела купить немного продуктов, чтобы вернуться и приготовить ужин, – честно сказала Ань Чуся.

Услышав, что девушка умеет готовить, Хань Цилу на мгновение остолбенел: все девушки, которых он знал, не умели даже мыть посуду, не говоря уже о готовке. Тем не менее он сказал:

– Ты уверена, что хочешь купить продукты здесь?

Задумавшись над его словами, Ань Чуся поняла, что, хотя в этом минимаркете было много всего нужного, там не было секции продуктов, так как в больнице негде было готовить.

Увидев, как она напряженно нахмурилась, Хань Цилу невольно улыбнулся:

– Вот дурочка.

Раньше Хань Цилу часто так ее называл, и она каждый раз обижалась. Но почему сейчас, услышав, что молодой мистер снова обзывается, она почувствовала, как в душе разливается тепло?

– Тогда пойдем, – развела руками Ань Чуся с беспомощным видом. – Я совсем забыла, что здесь не продаются продукты.

Хань Цилу подтянул тележку к себе, поставил ее на прежнее место и уверенным шагом двинулся вперед.

По крайней мере, он уже бывал в этом минимаркете, поэтому знал, какие товары где находятся.

– Куда ты идешь? – спросила Ань Чуся, увидев, что Хань Цилу остановился перед несколькими морозильными камерами.

Похоже, он купит ей мороженое. Она втайне обрадовалась.

Она наблюдала, как Хань Цилу выбирает трехцветную упаковку, затем разворачивает обертку и откусывает кусочек. Этот высокий красивый молодой мужчина смотрелся так гармонично с мороженым в руке, но что-то было не так.

– Ой, точно! – Ань Чуся хлопнула себя по бедру. – Зачем ты развернул и съел его, не заплатив?

– Думаешь, у меня денег не хватит? – недовольно нахмурился Хань Цилу.

Да, Хань Цилу, конечно, не стал бы воровать мороженое. Он мог бы купить весь этот минимаркет, не моргнув глазом, но в любом магазине есть правило – сначала платишь, потом ешь. Однако этот товарищ слишком редко бывал в продуктовых магазинах, и всегда на случай таких казусов рядом был дворецкий Хань, который мог позаботиться о последствиях. Разумеется, молодой господин мог чего-то не знать.

Ань Чуся вздохнула. Она думала, что молодой мистер хочет купить мороженое для них обоих. Смирившись с судьбой, она выбрала такое же, как у Хань Цилу, и повела парня к кассе.

У кассы, где до того было много народу, теперь было пусто, поэтому Ань Чуся положила мороженое перед кассиром и смущенно сказала:

– Пожалуйста, пробейте два раза.

Кассир посмотрел на уже открытое мороженое в руке Хань Цилу, но ничего не сказал и с готовностью пробил мороженое Ань Чуся дважды.

Они вышли из минимаркета и вернулись тем же путем. Каждый был занят своим мороженым и больше ничего не говорил.

Дойдя до холла больницы, они увидели, что дождь прекратился, и направились к парковке. По дороге многие люди узнавали их и поворачивали головы, чтобы разглядеть внимательнее.

Машина, на которой Хань Цилу приехал сегодня в больницу, не была особенно необычной. Это был стандартный, не привлекающий внимания внедорожник. Но, даже несмотря на это, многие люди бросали на них любопытные взгляды.