Щель. Книга 2

Юрий Буреве

Щель. Книга 2

Глава 1. Этаж

– Ладно, пока, я позже ещё раз перезвоню.

Карина сидела у окна в большом маршрутном автобусе, который неспешно вёз её в центр города. Вчера по телефону ей подтвердили, что берут на работу официанткой. В голове она уже потратила первую зарплату, строя планы, на что уйдут следующие суммы. После окончания торгового техникума Карина изначально мечтала устроиться в супермаркет, но через три месяца не выдержала нагрузки и уволилась.

Большая компания с кучей филиалов, строгая корпоративная этика, которую нужно было соблюдать, хотя порой правила противоречили друг другу, вымотали её. За три месяца она пять раз была доведена до слёз директором магазина, выкурила несколько пачек сигарет и лишь раз нормально пообедала. Поняв, что её просто не хватит, на четвёртый день она выбросила недокуренную пачку в мусорку и не вышла на работу. Правда, чтобы официально уволиться, пришлось потратить целую неделю на подписание обходного листа и оформление акта приёмки—сдачи.

Сейчас Карина, нарядная и полная надежд, сидела в автобусе с панорамными окнами и смотрела на город. По дорогам сновали машины, в которых сидели самые разные люди. Пешеходы двигались по тротуарам: кто—то медленно, кто—то торопливо, в ярких нарядах или строгих костюмах. Город жил своей жизнью. Солнце, пробиваясь сквозь лёгкую дымку, играло бликами на стёклах небоскрёбов и отражалось в реке, лениво текущей между бетонными берегами. Яркая реклама кричала с билбордов, но днём её почти никто не замечал.

Карина прислонилась лбом к холодному стеклу, чувствуя, как городская суета проникает в неё, заряжает энергией и одновременно утомляет своей неумолимой динамикой. Автобус плыл так медленно и плавно, что она даже представила себя в лимузине. Пару раз она каталась на таком, подрабатывая в свадебной компании. Её приглашали изображать гостью со стороны невесты или жениха, чтобы набить количество, а заодно добавить веса в глазах будущих родственников – красивая "родня" всегда в цене. Правда, за это время её несколько раз пытались затащить в укромный уголок, и однажды это даже увенчалось успехом, оставив после себя сладковатое послевкусие.

Должность официантки вряд ли могла кардинально изменить её судьбу, но после крупных корпораций Карина зареклась туда возвращаться. Нервное напряжение ощущалось каждой клеточкой тела, но под ним скрывалась твёрдая уверенность в себе. Здесь она точно не заплачет и покажет, на что способна. Для этого у неё были припасены несколько заготовок, которые она планировала использовать на новой работе.

В автобусе люди ехали, погружённые в свои мысли. Молодая пара, держась за руки, шептала друг другу нежности. Пожилая женщина смотрела в окно, словно вспоминая свою молодость. Бизнесмен в строгом костюме не отрывался от экрана телефона. Разные люди, разные судьбы, но в этот момент их объединяло только одно – дорога. Они были чужими, но двигались в одном направлении.

"Почему меня посчитают дурой, если я с кем—то поздороваюсь в автобусе?" – думала Карина. Разные мысли лезли в голову, пытаясь отвлечь от внутреннего напряжения, которое, конечно, не исчезало. Каждый из пассажиров был частью этого огромного, бурлящего организма, который называют городом.

Автобус плавно затормозил на остановке. Карина глубоко вздохнула, вышла на улицу и почувствовала, как город подбадривает её своим шумом, огнями, неукротимой энергией. Впереди ждал вызов, испытание, но она была готова встретить его с высоко поднятой головой. Увидев вывеску кафе, куда ей нужно было явиться, она немного успокоилась, внушая себе, что уже работает, а собеседование – лишь формальность.

В мыслях она снова прокручивала, как будет трудиться, что надевать, как подчёркивать свои достоинства, чтобы выглядеть ещё привлекательнее. Карина давно поняла: не использовать свою красоту в общении с людьми – слишком расточительно и попросту глупо.

Утро близилось к одиннадцати, а люди всё так же сновали по улицам, словно искали кого—то или что—то. Карина вошла в кафе, стараясь держаться уверенно.

– Здравствуйте.

– Добрый день. Вы к кому?

– Я по поводу работы. Звонила вчера, мне сказали подойти сегодня.

– Та—а—а—а—нь! – немного крикнув, позвал бармен.

Карина присела за столик и начала осматривать помещение. Кафе было оформлено почти как ресторан, но называлось именно кафе – видимо, чтобы не платить лишние налоги. В углу зала сидел молодой мужчина. Заметив её, он попытался улыбнуться, поймав её взгляд, словно передавая приветствие и молчаливое признание в симпатии. Но Карина отводила глаза, стараясь не провоцировать на личные контакты в первый же день. После нескольких его попыток она повернулась боком и продолжила ждать, видимо, Таню, которую позвал бармен.

– Вы Карина?

– Да. Здравствуйте.

Девушка, представившаяся администратором, села напротив, даже не поздоровавшись. Она окинула Карину взглядом с ног до головы за одну секунду и, кажется, приняла какое—то решение, но пока держала его при себе. Карина почувствовала неладное и едва не спросила: "В чём дело?" Но Татьяна опередила, сообщив, что есть место в кафе их компании, но за городом.

Карина растерялась, не сразу понимая, о чём речь. Молчание снова нарушила администратор.

– У нас там девушка позавчера уволилась, не справилась с работой. В общем, я уже предложила, что делать.

Татьяна уставилась на Карину, будто готовилась посмотреть цирковое шоу и развлечься, наблюдая за её реакцией. Карина поняла, что её красота и обаяние могут стать помехой для планов администратора, которая, судя по всему, не прочь была закрутить что—то с барменом или со снабженцем, привозящим продукты раз в неделю. Их связь, кажется, была настолько тесной, насколько это вообще возможно.

Работник действительно был нужен, но, заметив, как лицо Карины меняется от эмоций к безразличию, Татьяна включила дипломатию. Она начала нахваливать место за городом: красиво, свежий воздух, народу меньше, а если уж приезжают, то обязательно заказывают еду. Чаевых может и не быть, но заработок гарантирован. Ситуация начала выравниваться в пользу обеих.

Карина подумала, что, проработав недельку—другую, она ничего не потеряет. Главное – им нужен работник, а ей нужны деньги. Хотя это было совсем не то, чего она ожидала, внутренне она начала себя настраивать: не так уж всё плохо, возможно, ей там даже понравится. "Везде живут люди, везде работают люди," – повторяла она про себя, стараясь успокоиться.

– Когда вы можете выйти на работу?

– Могу сегодня.

Татьяна взяла телефон, позвонила и сообщила, что к ним едет новый работник. Больше никаких подробностей о работе Карина не получила. Её это даже заинтриговало: что ж это за место такое?

Взглянув в сторону того молодого человека, который пытался привлечь её внимание, она обнаружила, что его уже нет. На столе лежали наличные – видимо, чаевые. Карине вручили адрес и какую—то бумагу, похожую на путевой лист.

– Спросишь Влада.

– Спасибо.

Выйдя из кафе, Карина почувствовала себя немного ошарашенной, но свежий воздух, обдувающий её лицо и тело сквозь одежду, взбодрил. Ориентируясь на местности, она направилась к остановке пригородного автобуса. Проходя мимо скамейки под тенью большого дерева, она заметила того самого молодого человека. Он разглядывал что—то в телефоне, словно отчаянно пытался найти.

Она поприветствовала его издалека, но шум проезжающей машины заглушил её слова. Подойдя ближе, Карина повторила попытку.

– Привет! Я хотел с тобой познакомиться, потом думаю, ты не хочешь или не хочешь, – сказал он с улыбкой, слегка исказив последнее слово, а его пышная вьющаяся шевелюра добавляла ему какой—то мальчишеской дерзости.

– Карина.

– Очень приятно, Сергей. Ты, я вижу, очень спешишь, может, тебя подбросить?

– Оу! Я даже не знаю. Мне нужно доехать до одного кафе. На самом деле я устроилась на работу, и мне нужно туда добраться. Хотела устроиться здесь, но меня не взяли.

– Возможно, администратор не взяла тебя специально. Я прав?

– В общем—то, так и получилось. Почему так считаешь?

– Давай на "ты" для начала.

– Хорошо, без проблем.

Дальше Сергей рассказал, что часто бывает в этом кафе, возможно, даже один из самых старых посетителей, помнящих ещё прежнее заведение на этом месте. Он знал всех новых администраторов и работников, которые редко задерживались дольше полугода. Ему, как писателю, нравилось наблюдать за людьми в кафе – видеть их голодными и сытыми, злыми и счастливыми, в разной последовательности.

– Оу! В первый раз вижу живого писателя. Насчёт кафе ты, наверное, прав, действительно.

– До этого видела только мёртвых? – с улыбкой подколол Сергей.

– Ха—ха.

Сергей предложил подвезти Карину, уверяя, что ему не сложно. Они пошли к его машине, и он украдкой наблюдал за ней. Солнечные лучи скользили по её волосам, играя золотистыми отблесками. В её походке была лёгкость, а голос звучал плавно, словно рассказывал историю, предназначенную только для двоих. Она была в белых обтягивающих брюках, которые подчёркивали изгибы её фигуры, а длинные ноги двигались так грациозно, что даже её пышные формы казались почти неподвижными, словно удерживаемые невидимой силой. Сергей старался запомнить каждую деталь, чтобы потом перенести эту атмосферу на страницы своих рассказов. Её улыбка, искренняя и тёплая, делала мир вокруг ярче.

В машине молчание сгущалось, становясь почти осязаемым. Казалось, его можно было потрогать руками. Карина не выдержала и включила радио. Лёгкая мелодия немного разрядила напряжение, но не до конца. Они оба чувствовали влечение, но ни один не решался признаться.

Карина украдкой бросала взгляды на Сергея. Его волевой подбородок, лёгкая небрежность в причёске – всё притягивало её как магнит. Она знала его всего час, но чувствовала, будто знакома всю жизнь. Вспоминая своих бывших, она невольно сравнивала их с ним, пытаясь понять, чем он лучше или хуже. Встретятся ли они ещё раз, она не знала, но в этот момент жизнь казалась вечностью. Тепло в душе нарастало, словно парило рядом, несясь с той же скоростью, что и машина. Этот трепет, дрожь в коленях, желание быть ближе – всё было новым, несмотря на прошлые мимолётные увлечения. Сергей казался другим, глубже, интереснее, настоящим.

Сергей, делая вид, что сосредоточен на дороге, ловил её взгляд боковым зрением. Её волосы, рассыпавшиеся по плечам, лучистые голубые глаза, робкая улыбка – всё в ней дышало свежестью и скрытой страстью. Он чувствовал, что пропал, хотя зарекался испытывать сильные чувства после прошлых ран. Но рядом с Кариной страх отступал, уступая место надежде. Воздух в машине стал тяжёлым от невысказанного, от желания, которое витало между ними, словно невидимый ток. Каждый взгляд, случайное касание руки, когда она указывала направление, разжигали в нём искру, которую он пытался скрыть за спокойной улыбкой. Время в машине будто замедлилось, и каждый километр дороги казался маленькой вечностью, полной скрытых намёков и нерешительных жестов.

– Ничего, если я тут самолично полезла? – спросила она, имея в виду радио.

– Да что ты? Всё отлично.

Сергей вдруг откашлялся и добавил:

– Ну как, волнуешься перед первым рабочим днём? Ты главное не робей. Покажи сразу себя, свою уверенность. Всегда новых людей сначала пытаются морально задавить, а после возить на них мешки.

Карина вздрогнула от неожиданности.

– Немного, – ответила она, стараясь, чтобы голос не дрожал, – но, думаю, справлюсь. Официанткой я уже работала раньше, правда, в другом месте. Волнение, конечно, есть, мне кажется, это тоже нормально.

– Конечно, если бы тебе было всё равно, значит, другим ещё больше всё равно на тебя.

– Спасибо, что довёз и успокоил.

– Уверен, у тебя всё получится, – сказал Сергей, и его взгляд стал теплее.

– Я надеюсь.

Вскоре они подъехали к кафе. Оно выглядело уютно: небольшое здание с большими окнами, увитое плющом, а перед входом – столики с посетителями. Карина вышла из машины, обернулась, словно хотела сказать что—то важное, но не решилась. Её щёки вспыхнули, когда она уловила в его голосе нечто большее, чем дружеское участие. Или ей это только показалось?

– Спасибо, что подвёз. Я… я буду скучать… Ой, извини… Я буду рада, если ещё позвонишь, и мы могли бы просто посидеть в кафе на набережной.

– Я тоже. Позвони, как закончишь работу. Расскажешь, как всё прошло. Возможно, это тебя успокоит.

Карина кивнула и вышла. Она стояла на тротуаре, глядя, как Сергей разворачивается и уезжает. В груди поселилось странное чувство: радость от предвкушения новой работы и грусть от расставания. Она вздохнула и решительно направилась к входу, стараясь не оглядываться. Боялась, что, если начнёт раздумывать, сомнения одолеют, и она покажется мягче, чем нужно в первый день.

Глава 2. Доверие

Как оказалось позже, проработав первую неделю, Карина поняла, что самым трудным была вовсе не сама работа. Добираться каждый раз до окраины города выматывало её до предела. Порой, доезжая до места, она чувствовала себя выжатой, как лимон. Всё зависело от того, сколько пассажиров набивалось в пригородный автобус. Когда народу было мало, она с удовольствием проводила время в дороге, любуясь красотами города и пригорода, что раскидывались вдоль трассы. Поля, перелески, редкие домики – всё это будто шептало ей о каком-то другом, более спокойном мире. Но если автобус был забит под завязку и приходилось стоять на ногах до конца поездки, усталость накатывала ещё до начала смены.

График работы был через день, по 12 часов, но после разговора с Владом Карина договорилась работать сутками, меняясь со своей напарницей каждое утро через 24 часа. Количество посетителей в кафе колебалось: то толпы, то тишина. Но в среднем больше всего народу набегало в середине недели, в среду или четверг. Карина предполагала, что в эти дни сюда заезжали деловые люди, спешащие по своим важным делам, а в выходные – отдыхающие, которые либо везли еду с собой, либо, экономя на всём, дремали прямо в машинах.

Проработав первые две недели, Карина вывела для себя несколько простых правил, которые стали её личным кодексом. Во-первых, не улыбаться постояльцам, останавливающимся на ночь. Многие воспринимали это как намёк на нечто большее, как приглашение к близости. Исключение она делала только для тех, кто действительно ей нравился. Однажды такой случай оставил в её теле сладкую усталость, от которой ныло всё внутри ещё целый день. Во-вторых, не спорить с Владом и другими работниками. Если что-то не по душе – лучше промолчать, проглотить обиду и двигаться дальше.

Зарплата за первый месяц оказалась меньше, чем она ожидала. Карина начала обдумывать разные варианты, вплоть до увольнения, но, поразмыслив, убедила себя, что на другом месте может быть ещё хуже. Она решила остаться и дать этому месту шанс. Мысль о том, что изначально она мечтала работать официанткой в центре города, вызывая восхищённые взгляды посетителей, постепенно стёрлась из памяти. Теперь её мир сузился до пригородного автобуса, где каждый раз ездили одни и те же лица. Она не знала их историй, не понимала, куда они направляются, ведь дальше их кафе, если не считать шиномонтажа в паре километров, не было никаких заведений, официально относящихся к городу.

Карина быстро адаптировалась к новой роли кастелянши, которая стала для неё основной. Работа, казавшаяся на первый взгляд простой, неожиданно начала приносить не только рутину, но и странное удовольствие от изучения человеческих натур. Каждое утро она начинала с уборки комнат, аккуратно складывала чистое постельное бельё и, выполняя эти механические действия, анализировала постояльцев. Она научилась разбираться в людях куда лучше, чем тот пафосный писатель из кафе в центре, чьё имя уже вылетело из её головы.

То, как люди оставляли свои вещи – хаотично разбросанными или аккуратно сложенными, как выглядела их обувь, какой аромат витал в комнате после их ухода – всё это давало Карине пищу для размышлений.

Она словно разгадывала головоломку, собирая образ человека по мелким деталям. Это стало её маленьким хобби – представлять жизнь постояльца по его вещам и запахам. Порой ей казалось, что она видит больше, чем они сами могли бы о себе рассказать. Один всегда оставлял газету на одном и том же стуле – наверное, привык начинать утро с новостей. Другой приносил с собой тонкий аромат свежеиспечённого хлеба, и Карина фантазировала, что он, возможно, пекарь или просто любитель домашней выпечки.

Были среди постояльцев и хмурые, даже злые на вид люди, но стоило завести с ними разговор, как они преображались в добродушных и весёлых собеседников. К таким Карина относилась с особым трепетом, понимая, что за их суровостью часто скрывается жизнь, полная испытаний, но не сломившая в них человечность. Она размышляла: что бы они подумали, узнай они о её наблюдениях? Скорее всего, просто улыбнулись бы и посчитали её немного чокнутой. Но этот процесс приносил ей удовольствие, делая каждый рабочий день особенным, будто маленьким приключением.

Чтобы проверить свои догадки, Карина иногда шла на хитрость. Она могла слегка заигрывать с постояльцами, а в минуты близости, когда стены между людьми рушатся, пыталась узнать о них побольше. В такие моменты, когда тела сближались в жарком танце страсти, она задавала вопросы о их жизни, и чаще всего её предположения оказывались близки к правде. Воздух в комнате тогда становился тяжёлым, пропитанным запахом желания и тайнами, которые вырывались наружу в шёпоте и вздохах. Эти мгновения, полные скрытой энергии, были как игра: её слова – лёгкие, но точные, его ответы – искренние, вырванные из глубины души. Тени от тусклой лампы играли на стенах, создавая иллюзию уюта, а время будто замирало, оставляя только тепло кожи и биение сердца. Она чувствовала себя одновременно охотницей за историями и хранительницей чужих секретов, а её тело отзывалось на каждое прикосновение с трепетом, будто впитывая не только страсть, но и частичку их жизни.

Карина перестала знакомиться с мужчинами в городе, всё больше привязываясь к своим постояльцам. Они стали для неё отдельным миром, почти профессией, которую она изучала с любопытством антрополога. Многое передумала и надумала она за несколько месяцев работы в этом пригородном кафе-хостеле. Возможно, о жизни она узнала больше, чем за все предыдущие годы.

С некоторыми мужчинами-постояльцами у неё установилась особая связь. Для них она стала и психологом, выслушивающим их боли, и близким человеком, дарящим тепло, и даже мимолётной мечтой, когда у них были деньги, и они желали сделать ей приятное, оставляя наличные в знак благодарности.

Эти мужчины не знали друг друга, но все знали Карину. Они делились с ней самым сокровенным: тайнами, переживаниями, а главное – мечтами. Когда человек открывает свои планы и надежды, это знак доверия. Ей доверяли, и это грело душу сильнее, чем любые слова.

Но были и те, кто, оставаясь на ночь, смотрел на неё с жадной злобой, понимая, что она никогда не станет их. Желание владело ими, возвышало и разрушало одновременно. Они не могли получить её, и это разъедало их изнутри, оставляя в глазах тёмный блеск, полный невысказанной тоски. Карина чувствовала эти взгляды, словно холодный ветер, скользящий по коже, но научилась не принимать их близко к сердцу.

Несколько мужчин даже предлагали ей выйти замуж. Она относилась к этим предложениям с уважением, но каждый раз отказывала. Однако, чтобы не ранить их чувства, она дарила им прощальную ночь, полную страсти, будто это был последний день на земле. В такие моменты комната становилась их маленьким миром, где не было места времени и внешним заботам.