Неупокоенные

На четвертый день все стало ясно.

Саша с бабушкой шли из музыкальной школы, где Саша досрочно сдавал экзамены по итогам учебного года. Бабушка была довольна: внук, как всегда, показал отличный результат. Саша старался делать вид, что тоже счастлив, но мысли его были заняты другим.

Он так напряженно размышлял над происходящим на лесной поляне, что, увидев Диму с матерью, решил, будто его мысли каким-то образом материализовались. Но нет: по скривившемуся в брезгливой гримасе лицу бабушки Саша понял, что та тоже их видит.

Дима и Настя шли по противоположной стороне улицы. Он что-то втолковывал ей, она улыбалась. Двух передних зубов не хватало, под глазом – фингал, тусклые волосы собраны в жидкий хвост. Одетая в серый грязный пуховик и стоптанные сапоги, она шла неуверенно, по-видимому, была подшофе.

Саша сообразил, куда они направляются. В сторону леса, куда же еще! Дима ведет мать на поляну. С какой целью? Саша должен это узнать! Мальчик искоса глянул на поджавшую губы бабушку. Надо срочно от нее отделаться и проследить! Любопытство пересиливало страх.

План созрел моментально. Мысленно извинившись перед бабушкой, Саша сказал, что хочет яблочный сок. И печенье с банановой начинкой. Сладкого мальчику полагалось немного, потому что сахар вреден, к тому же у него на все подряд аллергия.

– Покупные сладости бесполезны, – наставительно заметила бабушка. – Хочешь, яблочный пирог испеку? Или банановый торт.

– Хорошо, – согласился Саша, втайне ликуя. – Только дома ни яблок, ни бананов нет.

– А мы зайдем и купим. Вот как раз и магазин!

Перед ними был супермаркет на первом этаже девятиэтажки.

– Мне еще надо… – Бабушка принялась перечислять, что собирается купить.

Саша знал, что покупки она делает раздражающе долго: внимательно читает упаковки, придирчиво разгадывает каждый фрукт, прежде чем сунуть в пакет. Ему того и надо, чтобы она отвлеклась, выпустила его руку, потеряла из виду.

План удалось реализовать на все сто. Да, бабушку жалко: примется искать его, распереживается. Да, Саше влетит по полной программе. Но игра стоила свеч.

К тому же он, подбегая к лесу, позвонил бабушке, сказал, что отошел на минутку, потерял ее из виду, вышел из магазина, стал ее искать, а теперь идет к дому. Бабушка ожидаемо раскричалась, пригрозила всыпать по первое число, она, мол, всех на ноги подняла, что он за негодник такой. Саша не стал слушать, выключил телефон. Бабушка знает, что внук жив. Позже он скажет, что телефон отключился сам по себе.

Саша убрал его в карман и забыл про бабушку. Были дела поважнее. Он не ошибся: Дима и Настя направлялись на поляну, фигуры матери и сына виднелись далеко впереди. Приближаясь к поляне, Саша замедлил шаг. Как и в прошлый раз, он пришел в разгар происходящего. Хотя внутренне был готов к тому, что может увидеть, мальчика замутило.

Дима с приклеенной улыбкой стоял посреди поляны. Настя, жалкая пьянчужка, которую он непонятно чем (может, дармовой выпивкой или другой неуклюжей ложью) заманил сюда, стояла рядом с лесным демоном. Они сплелись телами, как влюбленные или танцоры. Только видно было, что Насте это не доставляет никакого удовольствия. Демон прижимал женщину к себе, обвиваясь вокруг нее, как отвратительное подобие лианы. Выпученные глаза Насти, казалось, вот-вот вывалятся ей на щеки, багрово-синее лицо раздулось, ноги дергались, будто она приплясывала на месте от нетерпения, руки тряслись. Женщина не кричала, не звала на помощь, Саша слышал лишь хруст, словно ломались под ногами сухие ветки.

«Это же ее кости», – осенило Сашу.

Он испугался, что его стошнит. Хорошо, что не стоял, а сидел на корточках, иначе упал бы, грохнувшись в обморок. Мальчик зажмурился, стараясь восстановить дыхание. Голова кружилась, грудь сжалась, и Саша удивлялся, что приступа астмы опять-таки нет! Наверное, организм мобилизовался, сконцентрировал силы, чтобы не дать этому случиться в неподходящий момент.

Когда Саша, придя в себя, решился вновь поднять голову, то увидел, что Настя стоит, глядя на сына. Никто больше не сжимал ее, ломая кости и расплющивая внутренности; демоническое создание исчезло.

«Что произошло?» – растерянно подумал Саша, но в следующий миг сообразил.

Лесной демон не исчез. Это он стоит рядом с Димой, приняв обличье его матери. Внешне – точная копия женщины, ее слепок, а внутри – клубящаяся тьма. Дима смотрел на это создание с восторгом, а оно обхватило его за плечи. Возле их ног лежала черно-серая груда – не то тряпки, не то ветки. Она шевелилась некоторое время, а может, это был ветер. Потом всякое движение прекратилось, непонятная субстанция стала впитываться в землю, просачиваться сквозь нее, как грязная вода. Через короткое время на том месте ничего не осталось.

Дима и демоническая сущность в обличье его матери взялись за руки и пошли прочь с поляны. Саша вжался в землю, молясь, чтобы его не заметили, и ему вновь повезло.

– Моя новая мама! – донесся до Саши захлебывающийся, вибрирующий от счастья голос.

В ответ послышался смех – низкий, хрипловатый, напоминающий Настин, но все же отличающийся от него: в голосе слышались эхо, птичий свист и ветер, что поет высоко в кронах деревьев. Походка была деревянная, неловкая: спина чересчур прямая, ноги «новой мамы» с трудом сгибались в коленях, но буквально на глазах, шаг за шагом она двигалась все увереннее.

А уже через пару дней лесной демон совершенно освоился в новом теле. Саша постоянно смотрел в окно и фиксировал эти изменения.

В тот день, вернувшись из леса, он слег с температурой, поэтому никто его не ругал, все лишь волновались. От уроков Сашу освободили, велели отдыхать, и он целыми днями лежал в кровати, стоявшей возле окна.

В прошлом году ему подарили бинокль, и, наведя оптику на лицо Диминой «новой мамы», Саша видел, что синяк исчез с ее лица, отечность спала. Настя не только стала свежее и моложе, у нее выросли выбитые когда-то зубы! Одежда на ней и Диме теперь была новая, прически – аккуратные.

– Настька пить бросила, – рассказывала бабушка родителям Саши на кухне. – За ум взялась. Работу, что ли, нашла? Не знаю, но деньги завелись, это точно. Ремонт у них, похоже, начался. Приоделись оба. Зубы она вставила. И так быстро все! Удивительное дело.

Саша, в отличие от родных и соседей, не удивлялся. Лесной демон вживался в мир людей, и у него явно были способы сделать это эффективно.

Наверное, прежде это существо могло обитать только в лесу, но Дима открыл ему дорогу в наш мир, принеся в жертву никчемную, ненавистную мать. Теперь создание, облачившееся в личину Насти, расхаживало среди людей. Однако вряд ли его намерение состоит лишь в том, чтобы обустроить и украсить жизнь Димы. Он-то, может, по наивности так и считает, только Саша в этом сомневался.

Он трясся от ужаса, уверенный, что «новая мама» не ограничится Настей. А еще боялся, что в лесу может обитать не одна-единственная жуткая тварь, жаждущая обрести человеческое обличье.

И вскоре получил подтверждение своим опасениям.

Диму больше не били: «новая мама» встречала и провожала его в школу. Дворовые пацаны смотрели на них, но, разумеется, обижать подростка при матери не решались. А вскоре Саша увидел, как «новая мама» говорит о чем-то с Шурупом, и тот кивает с глуповато-восторженным видом (совсем как Дима не так давно на лесной поляне). Они поговорили, а после вместе двинулись прочь со двора.

Саша был уверен, что знает, куда «новая мама» повела Шурупа.

Спустя некоторое время Саша с ужасом заметил изменения в Шурупе. Если раньше этот парень пугал его по вполне прозаическим причинам, то теперь улыбающаяся физиономия, новая стрижка, непривычно опрятная одежда наводили мистическую оторопь.

Теперь их было уже двое, два лесных чудовища среди людей, которые ничего не знают, ни о чем не подозревают.

А через неделю, на излете мая, вся шайка Шурупа перестала быть людьми. Их главарю ничего не стоило заманить дружков в лес, а о том, что там случилось, догадаться было несложно.

Сезон охоты шел полным ходом, люди уходили в лес, а вместо них оттуда возвращались двойники, кошмарные монстры. Их становилось все больше, число подменышей росло. Что они будут творить с людьми? Как быстро доберутся до Саши и его родных?

Ему оставалось надеяться лишь на то, что квартира скоро продастся: ее наконец-то выставили на продажу, покупатели уже приходили, риелтор уверяла, что спрос хороший. Еще немного – и Саша и его родные переедут отсюда. Этот дом, двор и все жильцы – люди и нелюди – останутся в прошлом.

Саша радовался, пока ему не пришла в голову ужасная мысль.

Родители ведь хотят купить участок на природе, в коттеджном поселке. Возле леса! Леса, в котором, возможно, тоже обитают чудовища.

А следом пришла и вторая мысль, еще более ужасающая.

Про Настю, Шурупа и остальных Саша, по крайней мере, знал; в случае чего, находился бы во всеоружии, был готов сопротивляться. Но кто знает, за какими еще лицами скрываются лесные демоны? Кто в новом поселке, на соседней улице, в твоем городе человек, а кто монстр в человеческом обличье?!

В любой момент улыбающаяся маска сползет – и на тебя уставится морда чудовища. Ты не сможешь распознать врага до последней минуты, до того момента, пока не станет слишком поздно…

Таинственная история

На юридический я мечтал поступить сколько себя помню. Не потому, что юрист – модная профессия. Не было у меня и намерения стать крутым адвокатом, судьей или нотариусом, зарабатывать громадные деньги.

Дело было в другом. Я грезил о работе следователя, мечтал раскрывать уголовные дела и ловить бандитов, зачитывался детективами и пытался угадать, кто преступник. Примером для меня был дед, который всю жизнь проработал опером, ушел на пенсию старшим оперуполномоченным, в звании майора.

Дед и бабушка жили в соседней квартире, и на протяжении всех детских лет я кочевал из родительской квартиры в их. Время, когда дед пропадал на работе, помню плохо; на моей памяти он пенсионер и домосед, у которого всегда найдется время для внука.

– Детей не растил, жил на работе, теперь наверстываю, – говорил он.

От поступления на юридический факультет дед меня не отговаривал, но и особого восторга не выказывал.

– Трудная работа, собачья, – говорил он, а бабушка вздыхала, качала головой. – Хотя за время учебы, может, одумаешься, захочешь в нотариусы податься.

Я был уверен, что не одумаюсь.

О том, что меня зачислили в юридический институт при МВД России, который был в нашем городе, первым узнал, конечно, дед. Я ему сразу позвонил, потом прибежал рассказать.

– Форму станешь носить, строем ходить, – вздохнул дед, – ну смотри, сам выбрал. Мог и на обычный юрфак податься.

Бабушка хлопотала на кухне: пекла пироги. Вечером предполагался торжественный ужин в мою честь, родители (они у меня врачи-хирурги) должны были в кои-то веки вернуться домой вовремя. Мы с дедом сидели в комнате, и теперь, когда почти стали коллегами, я и спросил, были ли в его практике преступления, которые он не сумел раскрыть, которые до сих пор не дают покоя. Что-то необычное, загадочное.

Если честно, думал, дед отговорится, но он вдруг посмотрел на меня странным взглядом, в котором сквозила неуверенность, и произнес:

– Есть кое-что. Одно дело меня мучило долгие годы. Никогда никому не рассказывал, но, может, пришло время поделиться.

Я затаил дыхание: вот так предисловие! А дед между тем продолжал…

…Холод стоял страшный. Зима взялась за дело круто, третью неделю трещали сибирские морозы. Вызов поступил в восемь вечера, когда я уже собирался домой, отсыпаться. Почти сутки провел на ногах.

На первый взгляд показалось, что ничего особенного не ждет: смерть в результате удушения, погибший – молодой парень, вчерашний студент. Повздорил с кем-то, возможно, из-за девушки. Всякое бывает. Тем более на столе стояла ополовиненная бутылка вина. Стакан, правда, всего один, но убийца, конечно, старался следы замести.

Тетя пострадавшего, которая и вызвала милицию, перебудила своими криками весь дом. Была это, кстати, обычная панельная пятиэтажка в спальном районе. Женщина убивалась и голосила: погибший парень, Артемий, был ей как сын, единственный ребенок покойной сестры, которого она воспитывала с десяти лет.

– Одна я осталась на всем белом свете, – рыдала женщина. – Темочка уж такой хороший был, такой славный мальчик.

Как выяснилось, славный мальчик Артемий проживал в квартире недавно, переехал после смерти покойной бабушки. Соседи на него не жаловались, был он и вправду тихий, спокойный парень из тех, кто готов донести тяжелые сумки и уступить место в трамвае.

Обычно, приходя на работу (трудился в конструкторском бюро), Тема звонил тетушке, но в тот день звонка не было. Она не стала беспокоить, ждала, но к пяти вечера выяснилось, что Артемий на работе не появлялся. Тут тетушка запаниковала всерьез, побежала к нему домой, но дверь никто не открыл. В результате квартиру пришлось вскрывать, а внутри обнаружился Артемий, погибший, судя по всему, накануне вечером.

Казавшееся простым дело вскоре стало представляться совсем иначе. Как ни бились, мы не нашли в квартире ни малейшего следа присутствия посторонних лиц. При этом никто не протирал поверхности и не мыл полы, пытаясь скрыть отпечатки. Хуже всего то, что дверь была заперта изнутри не только на два замка, но и на задвижку, открыть ее снаружи никто не смог бы. Получалось, что Артемий закрылся в квартире сам и был на момент смерти один.

Окна тоже были закрыты, этаж – четвертый, никак не подберешься, вдобавок и балкона нет (если предположить, что преступник поджидал Артемия там, а после убил, вылез обратно и ушел).

По всему получалось, что никто в квартиру не входил, жертва находилась там одна. Никаких следов, зацепок, но при этом никаких сомнений: Артемий был убит, задушен, душили его шарфом, который так и остался на шее.

Мотива нет, подозреваемых нет, дело разваливалось на глазах.

«Агата Кристи какая-то, – думал я. – Убийство в закрытом помещении, герметичный детектив».

Я делал все, что положено, опрашивал, копал, где мог, чертил схемы, искал зацепки, но так ничего и не добился. Постепенно преступление стало забываться, его вытеснили другие, в них недостатка не было, так что все силы и ресурсы были брошены на новые дела.

Тетка Артемия несколько месяцев ходила, жаловалась, плакала, требовала найти убийцу, но в итоге сдалась и она. А вскоре скончалась.

Прошло несколько лет. О странном деле Артемия я иногда вспоминал, доставал папку, перебирал бумаги, убеждался, что сделал все возможное, и убирал папку на полку.

Через четыре года нам пришлось снова ехать в дом на улице Революции. Еще не зная подробностей, я почему-то был убежден, что все случилось именно в той квартире. Так и вышло.

Обстоятельства дела были словно под копирку. Жертвой снова оказался молодой человек, на сей раз не коренной житель нашего города, а командировочный, иногородний. Звали его Дамиром, в злосчастной квартире он поселился временно, на полгода. Жилье ценному сотруднику предоставило предприятие. Однако Дамир не пережил там и одной ночи.

Все повторилось: смерть в запертой изнутри квартире, никаких свидетелей, видевших, что туда заходил кто-то подозрительный. Ни улик, ни отпечатков, ни следов пребывания посторонних. Тело покойного лежало на полу в прихожей, несчастный был задушен, шарф (его же собственный) обмотан вокруг шеи.

Я проверял, но не нашел никаких нитей, которые связывали бы Дамира с Артемием. Дамир был разведен, на девять лет старше Артемия, которому на момент смерти исполнилось двадцать четыре. Трудились они в разных сферах, не имели общих знакомых. Собственно, у Дамира в городе знакомых вообще не было, если не считать коллег. Он приехал сюда впервые. Чтобы умереть.

На сей раз я был настроен еще более серьезно и решительно, потому что понимал: забыть, отложить дело в дальний ящик не сумею. Знал себя: не мог, как многие, просто переключиться.

Да и права не имел забывать!

В детективах нередко приходится читать, что убийство не имеет срока давности. Это не совсем верно. В нашем Уголовном кодексе прописано, что умышленное убийство – а здесь явно имело место именно оно! – относится к особо тяжким преступлениям, а значит, срок давности составляет пятнадцать лет с момента совершения. Но если преступник, убийца скрывается от следствия и суда, то течение сроков давности приостанавливается. Здесь же убийца не просто скрывался, он совершил преступление снова, это был уже настоящий рецидивист, и я был полон решимости поймать негодяя.

Носом землю рыл, как говорится, искал везде, ночей не спал, пытался соединить два дела, смотреть под другим углом – искал похожие случаи в других местах, даже в других городах, пробовал выявить серию, но ничего у меня не вышло. Как и дело Артемия, дело Дамира осталось нераскрытым. Это лишало меня покоя. Я то и дело размышлял над ними, возвращался мысленно, стараясь разгадать головоломку.

Время шло, перестройка отгремела, полным ходом и широким шагом шествовали по стране девяностые. Дел у нас прибавилось, а зарплату задерживали, и была она так мала, что едва хватало на еду и коммуналку. Но я не думал уйти из сыска, хотя оставались на посту, кажется, только фанатики.

Впрочем, однажды и мне пришло в голову уйти в охранную структуру. Звали, обещали зарплату в несколько раз больше. А у меня семья, жена, уже двое детей было. Хотелось выбраться из вечной нищеты, но жена, спасибо ей, хоть и тяжело было, не пилила, не требовала уйти с должности. Может, потому что сама была предана своей работе в библиотеке и тоже не готова сменить профессию на более денежную, но нелюбимую. Брала подработки, уборщицей у себя в библиотеке, например. Что вспоминать, выжили как-то…

Но, как и сказал, однажды чуть было не принял предложение перейти в охранную фирму, а остановило меня новое преступление, которое произошло в проклятой квартире на улице Революции, дом двенадцать.

Я решил: никуда не уйду, пока не докопаюсь до правды. И не ушел. Хотя в тот раз дознаться мне опять не удалось.

Итак, снова убийство в закрытой квартире. Опять погиб мужчина. К тому времени люди вовсю приватизировали жилье, покупали и продавали квартиры, вот и этот несчастный стал владельцем недвижимости. Рабочие только-только закончили ремонт, Савченко переехал в отремонтированное жилье и сразу был в нем убит.