На моих условиях

Я ненавидела его и одновременно до одури боялась.

Даже сейчас, когда мы были разделены стеной, я все равно ощущала его присутствие и боялась, что все это была жестокая шутка и в любой момент он вернется, чтобы взять свое.

Взгляд зацепился за внутренний замок.

Я понимала, что это едва ли поможет мне, но все равно подбежала к двери, заперла ее и трусливо отскочила назад, не отрывая глаз от ручки. Напряженно вслушивалась в каждый шорох, пытаясь понять, что сейчас происходит по ту сторону. Казалось, что вот сейчас ручка начнет дергаться, принимая на себя гнев Северского, который наверняка слышал щелчок.

Прошла минута, вторая, третья… но тишину комнаты нарушало разве что мое тяжелое дыхание и бешено колотящееся сердце. Ощущение мнимой безопасности из-за запертой двери вдруг оказало на меня странный эффект: вместо того, чтобы спокойно подумать о том, как мне выжить в этом доме, и составить план дальнейших действий, я банально разрыдалась.

Всего сутки назад я была любимой дочерью и сестрой с планами на будущее. А теперь стала ненужной женой и нелюбимой женщиной, вынужденной находиться под одной крышей с врагами.

И мне придется научиться жить в этой новой реальности.

«Что ты натворила, Ева?..»

Не знаю, папа.

Я не знаю.

Глава 6. Личный рекорд

Перестав тревожно мерить шагами комнату и стараясь издавать как можно меньше звуков, я в очередной раз прижалась ухом к двери. Тишина. Я осторожно обхватила дверную ручку.

А вдруг он еще спит?

Стоило этой мысли возникнуть в сознании тревожным миганием, и я тут же отпрыгнула назад, будто прикосновение к изящной металлической ручке внезапно обернулось ожогом.

Трусиха.

Я не представляла как, но очень хотела избежать общения с человеком, которого искренне ненавижу и с которым вынуждена делить соседние комнаты, ведь чтобы покинуть свою, мне нужно пройти через спальню Леона. В моей была предусмотрена отдельная дверь, но она оказалась заперта: видимо, муженек постарался, для убедительности. Или чтобы мне насолить.

На экране смартфона всплыло какое-то рекламное уведомление, а циферки на часах недвусмысленно намекнули, что мне стоит поторопиться, если не хочу опоздать в универ. Особняк Северского располагался сильно за городом, и теперь на утренние пары мне придется выезжать очень заранее, иначе рискую собрать все пробки.

– Ладно, к черту все, – прошептала я, хватая сумку, и распахнула дверь.

Пусто.

Из ванной не доносился шум воды, постель оказалась заправлена как в лучших отелях, а вокруг ни единого намека, что в эту комнату вообще когда-то ступала нога человека.

Я еще раз взглянула на время: шесть тридцать утра.

Это же во сколько здесь начинают работать горничные?

Нет, он точно чудовище. Если у кого-то еще будут сомнения, то я с радостью расскажу, что Северский заставляет персонал подниматься с петухами и убираться в его спальне.

На ходу набрав сообщение Норе, что уже готова ехать, я вышла в коридор и как можно тише направилась к лестнице. Мне совершенно не хотелось встретить кого-то из обитателей этого дома, но уже не удивлюсь, если все они поднялись даже раньше несчастных петухов.

Выход из дома был прямо напротив лестницы, а несколько часов свободы так близко, но…

– Куда-то собралась? – раздался откуда-то справа голос свекрови.

На миг прикрыв глаза, я сперва сделала глубокий вдох и только потом повернулась на этот мерзкий звук. Мать Леона сидела за большим обеденным столом точно напротив широко распахнутых дверей, ведущих в столовую, и испепеляла меня взглядом.

– Подойди, – она все равно что собаку позвала и еще больше скривила губы, когда я не сдвинулась с места. – Ты либо подойдешь сама, либо тебя приведут силой.

Каковы шансы, что я ошиблась вчера и мой статус не защитит от нападок этой дамочки?

Черт… пока не выясню наверняка, лучше не нарываться.

– Сядь, позавтракай с нами, – приказала женщина, когда я подошла к столу, за которым были еще двое: сестра Леона и незнакомый мне мужчина.

– Я не голодна.

– Не заставляй меня повторять дважды, – с нажимом процедила свекровь.

Следя за тем, чтобы мои ноздри не сильно раздувались от раздражения, а глаза не закатились навсегда, я резко отодвинула тяжелый стул и плюхнулась на него.

Обе женщины были одеты так, словно здесь с минуты на минуту начнется званый… ну, судя по времени, завтрак. На обеих почти коктейльные платья с вялым намеком на повседневность, прически и дорогие украшения… на их фоне мужчина выглядел блекло в своем темно-синем свитере, а я так и вовсе какой-то беспризорницей.

– Что за вид у тебя? – брезгливо поморщилась свекровь. – Больше не появляйся передо мной… в этом. Не позорь моего сына.

Я молчала. Понимала: если позволю себе открыть рот, то быть беде.

– Алла Игоревна, – вдруг подала голос очередная незнакомая женщина, одетая в форму прислуги. Она стояла чуть в стороне и преданно смотрела на хозяйку. – Что принести ей на завтрак?

Это она обо мне что ли?

– Вообще-то, спрашивать нужно у меня, – не сдержалась я и буквально потеряла дар речи, когда эта дамочка окинула меня полным презрения взглядом.

Дыши, Ева. Просто дыши.

– Лиза, принеси гостье малиновый чай и овсяную кашу с медом, орехами и ягодами, – с улыбкой распорядилась Алла и вновь сосредоточилась на мне. – Итак, Ева. С моей дочерью Аликой ты вчера уже виделась, а вот с ее мужем пока не знакома.

– Егор Громов, – с легкой усмешкой представился мужчина.

Против воли отметила, что внешне он совершенно не подходил жене. Алика была очень красива, с утонченными чертами лица, золотистыми локонами и выразительными глазами, яркий голубой цвет которых виден даже на расстоянии, как и у ее брата. Егор же выглядел как простой деревенский мужик, который смог разбогатеть, но так и не стал городским. Это проявлялось в мимике, жестах, одежде. И, скорее всего, в речи, но тут пока рано было судить.

Алика смотрела на меня с интересом и даже робко улыбнулась, когда наши взгляды встретились. Это длилось всего мгновение, а после она осторожно, почти испуганно оглянулась на мать, тут же стерла со своего лица даже намек на улыбку и опустила глаза в свою тарелку.

Интересно.

Голос свекрови вывел меня из задумчивости:

– Сегодня начну подготовку к свадьбе сына.

– Мы уже женаты, – напомнила я и едва не перекрестилась, когда Алла раздраженно и с громким звяком опустила чашку на блюдце.

Она даже не обратила внимания, когда в столовую зашла Лиза и принялась переставлять тарелки с подноса на стол передо мной.

– Члены таких семей, как наша, не женятся в МФЦ, – прошипела Алла. – Ты больше не Покровская, девочка. Начинай соответствовать семье, в которой тебе посчастливилось оказаться. Видно, мне предстоит много работы, чтобы слепить нормальную женщину из такой…

Первой в полет отправилась чашка с горячим чаем, которую я запустила в стену.

Потому что мое терпение лопнуло.

– Не смейте так разговаривать со мной. Перед вами не собачка, чтобы приказывать подойти, сесть, встать, – процедила я сквозь стиснутые зубы, пока глаза свекрови наливались кровью, и взглянула на Лизу. – Перед тобой жена твоего босса. Лучше не забывай об этом. – Меня уже было не остановить, когда я снова повернулась к Алле. – Я сама решу, как одеваться. И буду есть то, что мне нравится, а не мерзкий чай с малиной или гребаные орехи, на которые у меня аллергия.

Тарелка с кашей полетела на пол.

– Да что ты себе позволяешь? Знай свое место! – свекровь ударила обеими ладонями по столу, заставив лязгнуть ближайшую посуду, и взглядом обещала вселенские муки, но мне было плевать.

– А теперь мне пора, – я перешагнула через ошметки каши и улыбнулась. – Приятного вам всем аппетита.

– Разве мой сын разрешал тебе выходить из дома? – крикнула мне в спину Алла.

– Леон не запретит мне ездить на учебу, – раздраженно бросила я и буквально вылетела из столовой, а после и из дома. Бежала так, словно за мной мчится эта чокнутая семейка в полном составе, еще и с вилами на перевес.

Нора уже выехала из гаража и ждала в машине, так что я спешно запрыгнула в салон и попросила ее как можно скорее увезти меня подальше от этого места.

Только когда мы миновали главные ворота, мое сознание начало проясняться. Обреченно вздохнув, я рассказала, как за одно утро смогла нажить себе врага в лице свекрови. Едва ли она спустит на тормозах произошедшее.

Со свадьбы прошло меньше суток, а я уже добавила себе проблем.

Мой личный рекорд.

***

Леон

Металлическая дверь тяжело и с противным скрипом отъехала в сторону, пропуская меня внутрь темного помещения. Здесь пахло сыростью, страхом и кровью, а от всех доступных поверхностей эхом отражались глухие звуки ударов и жалобный скулеж очередного мудака с охренительно надоевшим именем «я ничего не знаю».

– Клянусь, я ничего не знаю… – прохрипел он.

– Блядь, еще хоть раз это повторишь, и тебя насадят на арматуру, – раздраженно описал брат перспективы нашего гостя и дал знак Филу, чтобы тот продолжал подготовку к допросу. Последовала череда точных ударов, пауза, а затем усталый вздох брата. – Попробуем снова. На кого ты работаешь, Юра? Кто тебе приказал влезть в наши дела?

Я откашлялся.

– Уделишь мне пару минут?

Брат приветливо мне улыбнулся и кивнул.

– Фил, тащи плоскогубцы. Я вернусь, и поиграем в стоматолога, – сказал Кас и обратился ко второму собеседнику, привязанному к стулу. – А ты подумай хорошенько над ответом и помни про арматуру.

Касьян подошел со слишком довольной рожей и хлопнул меня по плечу. Я знал этот взгляд: брат явно готовился блеснуть остроумием.

– Привет молодоженам, – усмехнулся он. – Я думал, с такой горячей штучкой в женах ты из спальни еще неделю не выйдешь. Что, возраст уже не тот, братишка? Так ты думай о том, что нашему отцу так и не удалось засадить Покровскому, зато ты его дочери…

– Заткнись, – оборвал я брата гораздо резче, чем планировал, и перевел тему. – Что-то удалось выяснить?

От моей реакции брови Каса взлетели вверх, но он благоразумно перешел к отчету:

– Юрик пока не готов назвать имя, но плоскогубцы помогут ему решиться, – брат одобрительно поднял вверх большой палец, когда Фил издали помахал «стоматологическим» инструментом. – Я не для того неделю выслеживал этого мудозвона, чтобы он сейчас играл со мной в молчанку.

– Не хочется лишать тебя веселья, но пусть дальше с ним возятся Фил с Олегом. Нам нужно заняться мирным соглашением и договориться с Покровским о встрече.

– Когда Алика мне написала, я не поверил, – Касьян покачал головой. – Но потом мать позвонила. Спрашивала, знал ли я о твоих планах. А я, блядь, не знал! Черт, до сих пор не верю, что ты женился на дочери Покровского. И что кинул меня с мальчишником.

– Она сама ко мне пришла, – я равнодушно пожал плечами. – Нужно было ловить момент.

Не говорить же брату, что вся эта затея с примирением через брак с самого начала была сплошной импровизацией. Когда ехал на встречу с Покровским, всерьез опасался, что это я приставлю дуло пистолета к его лбу за приказной тон. Поехал только потому, что нам и без того нужно было кое-что обсудить, но понимал: вероятно, лишь один из нас уедет живым.

Все изменилось за долю секунды.

Сначала, еще из машины, заметил женский силуэт рядом с Покровским. Девушка занималась перевязкой и стояла спиной ко мне, поэтому я не сразу понял, кто это: мало ли, Борис давно уже вдовец, мог и молоденькой любовницей обзавестись. Но потом он назвал ее по имени, и все прояснилось.

Ева Покровская.

Она походила на растрепанного воробушка в своем грязном платье и с беспорядком на голове, но даже в таком виде была до неприличия хороша. А стоило поймать ее взгляд… огонь в ее глазах зажег во мне искру интереса, и в голове тут же созрел новый план.

План, как одновременно закрыть вопрос с давней враждой, которую уже пытались использовать против меня, и усмирить амбиции Покровского, забрав себе его дочь. А после с огромным удовольствием и не спеша выяснить, как быстро удастся потушить ее внутренний огонь и подчинить своей воле.

Хороший был план, я бы даже сказал – отличный.

Видимо, поэтому, когда Покровский отказал, я ощутил укол разочарования такой силы, что отмахнулся от самой идеи поиска иного варианта примирения наших кланов.

А утром пришло сообщение. Глупая избалованная девчонка назначила мне встречу, но даже не потрудилась объяснить, что ей от меня нужно. Дочь своего отца.

«Я выйду за тебя. Но на моих условиях.»

Мы впервые разговаривали, а мне уже нравилось играть с ней. Я знал, что она все равно будет моей: Ева уже решила пожертвовать собой, раз приехала на эту встречу. Было забавно слушать весь этот лепет про условия, так что я позволил ей поверить, будто хоть что-то в нашем браке будет так, как она хочет. Даже позволил самой рассказать все Борису.

Ева так и не поняла, что этим своим «условием» она лишь упростила мне жизнь.

Реакция Покровского была предсказуема. Пока Ева размахивала руками, пытаясь объяснить ему все, Борис сжимал кулаки и в целом выглядел так, будто собирался схватить дочь и силой утащить ее домой. Вот только было уже поздно. Она уже была в моей власти.

Мне не терпелось показать девчонке, на чьих условиях она теперь будет существовать, без чьего позволения не сможет даже вздохнуть. Собирался продемонстрировать ей это сразу, как мы окажемся в спальне, но пришлось отложить.

Огонь в глазах Евы потух еще в машине, ее будто подменили. Если до этого она была ходячим комком эмоций, то теперь безучастно пялилась в окно, молчала и иногда смахивала слезы. Она была сломлена, и меня это не устраивало.

Ни один нормальный мужик не захочет трахать оболочку женщины.

Пришлось пойти на хитрость: сказать Еве, что она не интересует меня и отправить ее в смежную спальню. Пусть немного освоится, а уж потом я получу то, чего хочу.

«– Разве что ты сама запрыгнешь мне на член.

– Я лучше умру.»

Ева не должна быть сломленной. Она должна покориться мне настолько, чтобы спрашивать позволения даже сходить в туалет.

Покровский очень любит свою дочь, и в этом его слабость. Видеть Еву такой и знать, что это моих рук дело, но не иметь возможности ее спасти – это наказание лучше, чем простая смерть.

А он должен мучаться.

– О чем задумался? – вернул меня в реальность Кас, и одновременно с этим у меня в кармане зазвонил телефон.

– Ни о чем, – отмахнулся я и принял вызов. – Что-то срочное?

– Кого ты притащил в дом, Леон? – голос матери не предвещал ничего, кроме очередной сцены, но у меня не было желания это выслушивать.

– Жену. И тебе лучше поскорее с этим смириться.

– Ты просто не представляешь, что она устроила за завтраком.

– Вышла из комнаты не в вечернем платье? Не принимай на свой счет, мама, ей просто еще не привезли вещи, – сказал я, хотя матери не требуются наводящие вопросы, если она хочет что-то рассказать.

– Оскорбляла меня, Алику и прислугу, швырялась посудой. Заявила, что теперь она хозяйка в этом доме, и все мы обязаны исполнять ее приказы. А ведь еще даже сутки не прошли со свадьбы! – поведала она. – Неужели ты думаешь, что я стану терпеть подобное?

Мне с трудом верилось в ее рассказ. Ева не создавала впечатление истерички.

– Раз она твоя жена, тогда усмири ее, Леон, – потребовала мать. – Хотя куда там… эта мерзавка ведь и тебя ни в грош не ставит.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, сынок, что твоя дражайшая супруга куда-то уехала. Когда Алика спросила, знаешь ли ты о ее планах, то получила ответ, что та не обязана спрашивать твоего разрешения. Что ты ей не указ.

– Она уехала? – зачем-то переспросил я. – Когда?

– Часа полтора назад, может, два.

– Почему сразу не сообщили мне?! – мой крик отразился от стен, как и каждый разъяренный шаг, когда я направился к выходу, жестом велев брату следовать за мной.

Сбросив вызов, я набрал главу службы безопасности и потребовал оперативно пробить, куда уехала эта полоумная. Пока ждали адрес, Касьян выдал парням необходимые инструкции на время нашего отсутствия, но уже спустя пять минут машина сорвалась с места.

Берегись, Ева Покровская. Скоро ты узнаешь, что значи

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.