Девочка, которую нельзя. Книга 2

Переночевала я на прежнем месте, а с первой зарёй пошла прочь. Решила для начала отойти как можно дальше за черту города, а там уже попытать счастья с попуткой. Так к полудню добрела до пригородной автозаправки.

Страшно уставшая и голодная, сидела на корточках чуть поодаль от входа в маркет и наблюдала, как из него выходят дожёвывающие еду люди и, на ходу допивая кофе, бросают стаканчики в урну. Думала – а вот если сейчас кто-нибудь выкинет недоеденный хот-дог… неужели я подберу? И отсутствие однозначного «нет» пугало.

От колонки отъехал и затормозил почти у входа изящный беленький лексус. Из него вышла дамочка лет тридцати пяти и, что называется, «вся из себя на миллион»: дорогие шмотки, красивая фигура, ухоженная кожа и приятные, милые черты лица. Только сама слегка не в себе: сначала не заметила бордюр и чуть не растянулась на пороге, потом чуть не вошла лбом в закрытые двери… Пьяная, что ли?

Я проводила её взглядом, а у самой сердце заколотилось – рассеянная мадам не закрыла машину! Больше того, даже двигатель работал, и, если бы я умела водить, то запросто могла бы её угнать. Но водить я не умела, а вот всё остальное…

Осторожно заглянула в витрину заправки – дамочка подошла к кассе, но перед ней ещё была очередь из двух человек. И я, воровато обернувшись на колонки, подошла к машине. Задние стёкла были тонированные, передние лишь слегка зеркальные. Одним глазом карауля хозяйку, я заглянула в обтянутый светлой кожей салон: на сиденьях спереди ничего не было, а вот на заднем померещилась беззаботно брошенная сумочка.

Адреналин зашкаливал. Руки потряхивало, жёстко пересохло в горле, но времени на рефлексию не было, и я, осторожно приоткрыв заднюю дверцу, подхватила сумочку. Но, сбегая с места преступления, с разворота влетела прямиком в грузного заправщика!

– Кур-р-р-ва! – схватив меня за химо, зарычал он на всю заправку. – А вот я тебя сейчас!

– Пусти, козёл… – в отчаянии зашипела я и попыталась ударить, но кулаки мягко проваливались в бескрайнее пузо и не дотягивались до красной морды. – Пусти, сказала, гад!

– Курва! Воровка поганая! А вот я тебя сейчас!

– Спасибо, за помощь, но не надо столько крика, пожалуйста, – раздался вдруг спокойный голос сзади.

Заправщик, всё так же цепко удерживая меня почти навесу, резко обернулся.

– Держите. – Хозяйка машины протянула ему зажатую в ладони купюру. – Держите, держите! Моя благодарность. А полицию не надо.

– Но она же…

– Всё в порядке, дальше мы сами, – открывая водительскую дверь, повторила она. – Просто посадите её назад.

Мужик впихнул меня в кондиционированное, пахнущее дорогими духами нутро лексуса. Тут же щёлкнул центральный замок, и я оказалась в ловушке, а дамочка, недовольно хмурясь на сбегающуюся толпу зевак, тут же тронулась с места.

Я ошалело молчала. Ну а что мне ещё делать-то? Кидаться на неё? Душить, кусаться? Был бы мужик, ещё ладно, но с бабой…

– Что у тебя случилось? – заговорила вдруг она. – Расскажи.

– Тебе какое дело? – вырвалось у меня.

Она удивлённо полуобернулась:

– Дерзишь? А тебе не кажется, что ты не в том положении?

– Ха! – снова вырвалось у меня. – Я сама разберусь, что мне делать!

Не знаю, что на меня нашло. То ли с перепуга, то ли замкнуло от резкого контраста моих последних дней скитаний с этой роскошной дамочкой. Да ещё и этот её нравоучительный тон…

Короче, З – зависть, Н – ненависть. Ну и переволновалась, конечно – язык еле ворочался и тряслись от страха поджилки.

– А что, если за тебя разберусь я? – спокойно парировала дамочка. – Один звонок в полицию, и вот ты уже на полном гособеспечении. Как тебе такое?

– Да за мной знаешь, какие люди стоят! – агрессивно подалась я вперёд. – Проблем хочешь? Нет? Тогда советую отпустить меня по-хорошему!

Дамочка резко, так, что я чуть не врезалась носом в спинку кресла, затормозила. Смотрели друг на друга и молчали. Она меня изучала – неторопливо, словно оценивая, а я лихорадочно пыталась сообразить, как быть. Может, всё-таки напасть?

– Есть хочешь? – спросила вдруг она.

Я вздохнула и позорно сдалась:

– Да.

Вернулись на ту же заправку.

– Имей в виду, у меня тут регистратор, – уходя, предупредила мадам.

И пока она не вернулась, я сидела, боясь шевельнуться, и только шарилась взглядом по салону в поисках камеры. Не нашла. Но и проверять желания не было. Зато появилась надежда, что можно будет договориться по-хорошему.

Дамочка принесла хот-дог и большой стаканчик кофе. Было капец как стыдно, но голод не тётка, поэтому я, приняв подачку, пригнулась за спинку кресла и вгрызлась в сосиску.

– А теперь рассказывай, – дав мне немного времени, заговорила дамочка. – Просто из дома ушла или скрываешься от кого-то?

Я чуть не подавилась. Поспешно проглотила огромный недожёванный кусок.

– Нет, с чего вы взяли! Я автостопом путешествую!

– Да? – скептически хмыкнула она. – А выглядишь, как человек попавший в беду. Я с такими часто сталкиваюсь, глаз намётан.

– Ну… да, есть немного, – не стала я спорить. – На меня тут просто напали недавно, ограбили. Деньги, документы и всё такое…

– В полицию обращалась?

Я промолчала, она кивнула.

– Ну понятно. Ладно, ешь. Остынет.

В полном молчании кое-как дожевала сосиску, допила кофе. Дамочка всё это время задумчиво смотрела в пространство перед собой. Я бы даже предположила, что у неё и у самой что-то случилось и теперь она гоняет это в мыслях, но представить себе такую богачку в подобных терзаниях просто не могла. У таких вся жизнь, как правило, на расслабоне, и самая большая беда – это когда любимый шпиц не может покакать самостоятельно.

– Кхм… – аккуратно стряхнула я крошки с коленей на пол. – Спасибо за еду. Можно я теперь пойду? Ну правда, зачем я вам, я же ничего не успела взять! Клянусь, что больше так не буду. Ну пожалуйста!

– Как быстро уходит дерзость, стоит её только покормить и приласкать, правда? – задумчиво усмехнулась дамочка.

Ох, как эта правда уколола! В самое больное!

– А я вас вообще-то и не просила! Я, между прочим, и сама…

– Заработать хочешь? – перебила дамочка. – Пятьдесят тысяч наличными, сразу.

Глава 3

Немногим ранее

– А где же твоя прекрасная помощница? – поинтересовался человек Гаранта, этот, который оказался давним знакомым Гордеева, Рагиф. – Ходят слухи, что уже дня четыре, как не видно её? И вроде бы её даже нет в городе?

– Слухи, – невозмутимо щёлкая клавишами ноутбука, ответил Коломоец. – Она просто осталась дома.

– Мм. А я уж распереживался. Подумал, а не ожидает ли нас какой-нибудь неприятный сюрприз, от которого кто-нибудь мог бы захотеть девочку поберечь. Кто-нибудь, – едва заметный поворот головы в сторону Гордеева, – кто, как разносит молва, по уши в эту девочку влюблён?

Коломоец расслабленно рассмеялся.

– Молва несёт так же, что в эту девочку влюблены вообще все, кто с ней сталкивался. И может, даже ты? – открытый, с вызовом взгляд. – А иначе, откуда такой интерес к чужой бабе?

Рагиф отзеркалил его расслабленный смех и повёл застывшими, выдающими напряжение плечами.

– Всё может быть, всё может…

Это выглядело как пустой трёп, заполняющий тягомотные минуты ожидания, но на таких встречах порожнего не бывает, и присутствующие это знали, поэтому настороженно прислушивались к разговору и с ещё большим вниманием следили за действиями Коломойца. Любая мелочь могла сорвать операцию. А уж намёки на то, что кто-то из присутствующих играет двойную игру – тем более!

Коломоец тоже это знал, как и его начальство. И поэтому все они тоже находились в жутком напряжении. Рассредоточенные по городу группы захвата ждали команду, координаторы ждали сигнал дать команду, Коломоец ждал момента дать этот сигнал – тот самый, ради которого уже почти два года жил чужой жизнью. И не сказать бы, что плохо жил – в конторе даже вышестоящие чины порой не могли сдержаться и не подколоть, тем, что агент Босо́й не торопится шевелиться не потому, что дело требует предельной осторожности, а просто не охота ему выходить из-под такого жирненького прикрытия, как успешный бизнес мажористого олигарха. Шутили, конечно. Знали, что Босому вся эта роскошь как рыбе вода – он ведь и был самый настоящий мажор откуда-то из Сибири.

И всем он был хорош для своей роли: и хваткой, и внешностью, и манерами, и даже реальной родословной сыночка нефтяного магната – не подкопаешься. Его легенда была прозрачна, как слеза младенца, а послужной девственно чист, поэтому и дело считалось потенциально успешным. И тем удивительнее стало, что сама Госбезопасность дала вдруг ему в усиление своего нелегала.

Для Коломойца это было лестно. Кто из отдела мог бы похвастать тем, что имел в подчинении ГБэшника, да ещё такого, как Гордеев? И кто бы мог подумать, что именно этот легендарный Гордеев так поднасрёт в самый ответственный момент?!

Нет, поначалу-то всё шло очень ладно – Гордеев реально помогал, но не вмешивался. А потом вдруг началось… Например, зачем в его, агента Босого, операции понадобилась Славка Коломоец так и не понял, но сверху спустили директиву не взбрыкивать и лишних вопросов не задавать, мол, Гордееву виднее. Ладно. Проглотил.

Однако с появлением Славки вот это «Гордееву виднее» стало вдруг сыпать как снег на голову, и чем дальше, тем больше вызывать вопросов без ответов и тем сильнее раздражать. Но приказ есть приказ, и Босой продолжал работать. Надеясь, что однажды его всё-таки посвятят в детали. Не последний всё-таки человек в этом деле. Да, собственно, первый. Всё ведь завязано именно на нём, а вовсе не на Гордееве…

Однако, внятных объяснений не поступило даже после того, как оказалось, что у Гордеева есть код принятия руководства операцией на себя, а Славка тупо сбежала. И если раньше ещё можно было согласиться с доводами, что её присутствие в операции способствует рассеиванию излишнего внимания фигурантов к деталям, и в решающий момент это действительно сработало бы на руку Коломойцу, то теперь её отсутствие только создавало у тех же фигурантов многократно возросшее напряжение и ненужные подозрения.

И это всё устроила легенда спецагентуры! Тот, которому «виднее» как надо, и который стал вдруг непосредственным начальником Босого в этом деле!

Только вот теперь эта крупно облажавшаяся и за какие четыре дня осунувшаяся до синяков под глазами «легенда» стояла с пушкой наперевес где-то там, в тени за спиной, и помалкивала. Ну правильно, а что тут скажешь-то. Разгребать-то теперь агенту Босому, операция-то на нём завязана.

– На счёт всеобщей влюблённости – это спорно, я, например, девочкой вовсе не впечатлён, – заявил вдруг представитель покупателя, с напряжением всматриваясь в то, как Коломоец, успешно пройдя верификацию в личном кабинете оффшорного счёта Даймонд-Джи, открывает защищённый шлюз валютной операции на принятие. – Но ситуация действительно интересная. Эта девочка появилась так внезапно и всё последнее время так назойливо светилась где надо и не надо, что, думаю, все уже были уверены, что ты притащишь её и сегодня, но её здесь нет, и у меня тот же вопрос – почему? Менять коней на переправе – плохая примета. Менять привычки накануне большого дела – тем более.

– Привычки прежние, просто девочка приболела, – так же внешне невозмутимо повторил Коломоец. – Температура, насморк. С кем не бывает?

– Действительно, бывает. Но тогда я хотел бы передать ей привет. Сейчас. По видеосвязи. Ты же не против?

Коломоец поднял взгляд от ноута и пожал плечами:

– Без проблем, только прямо сейчас мой телефон обеспечивает защищённое соединение по операции. Может, позже?

– А может, тогда твой по уши влюблённый Ромэо её наберёт? – предложил Рагиф.

– Мы тут баб обсуждать собрались или дела делать? – глянул на часы невысокий тип с тяжёлыми бровями. Он прилетел аж из Москвы, представлять интересы продавца, и с самого начала заметно понтовался, заставляя нервничать и без того нервных остальных. – Или у вас тут всё такое, на расслабоне? Розовые сопли, ванильные слюни?

– Послушай, дорогой, – перебил его человек покупателя, – при всём моём уважении, но тебе пока слова не давали.

– А, у вас тут, в провинции, так дела делают, да? – фыркнул тип, вызвав новую волну раздражения. – Хамить партнёрам на стрелке – несерьёзно как-то. У нас за такое…

– Мы не хамим, – прошипел Рагиф. – Просто не знаем, как у вас там, а у нас тут главный не тот, кто барыжит, а тот, кто бабки платит. Уважаемые люди согласились взять ваш товар, а ты нам тут про свои понты. Некрасиво получается. Не говоря уж о том, что, если ты случайно сдохнешь, – красноречиво качнул стволом, – на твоё место просто пришлют нового. Но дела от этого быстрее всё равно не пойдут, согласен?

– Если я случайно сдохну, – ухмыльнулся тип, – случайные люди случайно трахнут твою маму. Согласен?

Сцепились, хватая друг друга за грудки. По комнате тут же пронёсся сухой треск скинутых предохранителей, охрана ощетинилась стволами всех мастей. Атмосфера мигом накалилась до предела, и в этой суматохе никто не заметил, как Коломоец в пару кликов сменил одно окно транзакции на другое, идентичное. Почти.

– Готово, – невозмутимо развернул он ноут к участникам сделки. – Шлюз передержки открыт, на безопасное введение ключа ровно минута.

Стычка моментально затихла. Представитель покупателя приложил к уху телефон. Все настороженно замерли.

– Это я, – сухо сообщил он в трубку. – Всё в порядке. Нужен ключ. – Прикрывая клавиатуру рукой, вбил данные в нужное поле, щёлкнул Ввод. – Понял. Сделаю. – Сбросив вызов, развернул ноут к Коломойцу. – Деньги пошли. Но наши планы слегка меняются, мы не будем принимать товар сегодня и здесь. Дату и время сообщим персонально каждому в течение часа.

– Какие-то проблемы? – напрягся Рагиф.

– Нет. Просто дополнительная осторожность. Покупатель хочет подстраховаться.

– Возражаю! – возмутился понтовый московский тип. – Договорённость была чёткая – все дела сразу, в одном месте. Мы тут не на базаре яйцами торгуем, чтобы сиськи мять.

– Мы уже заплатили, какая вам разница, когда заберём товар? – агрессивно вскинулся покупатель.

– А может, нам ваши мутные схемы невнятно попахивают, и мы тоже подстраховаться хотим? Ты сейчас в кусты, а нас с товаром менты накроют. Вам бабло за неудачную сделку вернётся, и менты товаром поделятся, а нам хер на киче сосать? Не работает так, уважаемый!

– Ты на кого пургу метёшь? – прорычал Рагиф. – За чистоту сделки Гарант лично поручился!

– А я его знать не знаю, Гаранта вашего! Он, может, тут у вас, в наркоконтроле, масть держит, и ему вся статья конкурентов красиво убрать?

– Если стороны желают, я готов сам принять товар, – вмешался в спор Коломоец. – Прямо сейчас. – И небрежным движением захлопнул крышку ноута.

Всё. Это и был сигнал. Главное сделано – зашифрованные данные покупателя уже попали в нужный источник и успешно идентифицировали его личность. Следствие получило исчерпывающие доказательства его непосредственной причастности к организации и крышеванию крупнейшего наркотрафика региона, и с этой минуты всё происходящее в этой душной комнате без окон уже не имело значения. Начался глобальный движ снаружи: полетели команды на одновременное задержание каждой щупальцы этой гидры – от самого мелкого разносчика закладок до матёрых крышевателей, представителей органов власти всех уровней. Все они были уже давно установлены и взяты под пристальный контроль, не хватало лишь неопровержимых доказательств против головы. И вот, наконец, появились и они.

На выходе из закрытого частного клуба всех участников сделки тоже поджидала группа захвата. Унизительно валяясь «лицом в пол, руки за голову», а потом стойко выдерживая грубый выворот локтей за спину и бесцеремонные пинки, которыми задержанных гнали к автозаку, агент Босой чувствовал странную пустоту в душе. И вроде бы – успешное завершение такого масштабного дела, дальше наверняка повышение и новые перспективы… А у него почему-то нудно саднило под ложечкой.

Из приёмника – в камеру предварительного. Причём, против правил, в общую. Промолчал на это. Сцепив зубы, включил терпение. Начальству виднее, как выводить агента из-под прикрытия.

Но прошли сутки, вторые, четвёртые… И стало понятно, что про него либо забыли, либо что-то пошло не так.

С-сука. Ну неужели Гордеев и тут оказался прав?

Глава 4

– Я тебе сразу сказал. Ты не поверил.

Они были в комнате вдвоём, сидели, разделённые столом и полумраком. Настольную лампу Гордеев специально включать не стал – всё-таки не на допросе. Но и наручники с Коломойца снять не велел – чтобы у того не возникало иллюзий на счёт несерьёзности происходящего.

– Сразу? – почти прорычал Сергей. Коломоец или Босой – не суть. Для Гордеева он был хотя и перспективным, но всё-таки пока ещё пацаном Серёгой. – Это когда? Когда уже зад припекло и один хрен поздняк метаться стало?

– Не припекло, не выдумывай. Всё прошло согласно плану, просто с нюансами. Но так оно обычно и бывает. Привыкай.

– Плану?! Да если бы не этот шнырь московский, ещё не понятно, чем бы обернулось! Ну припёрли бы тебя Славке звонить, и что тогда?!

– Не припёрли бы. А от шныря тебе привет, кстати. Просил передать, что для первого раза ты прям молодцом.

Многозначительно дёрнувшаяся бровь, пауза…

– Так он… – нахмурился Коломоец и вдруг зло рассмеялся: – С-сука… Твою мать… Как ты это провернул?

– Как обычно, с нюансами.

– А предупредить не судьба было?

– Ты бы тогда ещё больше секатил. А так – красиво держал масть. Наша со Шнырём тебе уважуха.

– Да пошёл ты!

Гордеев, рассмеявшись, откинулся на спинку стула.

– Ничего, Серёг, всё приходит с опытом. И тут мы возвращаемся к тому, с чего начали. У тебя теперь только два пути. И решать нужно сейчас.

Коломоец молчал. Может, думал, что это какая-то проверка? Или реально до сих пор не верил, что с ним могли так поступить? Зря.

О том, что его сольют Гордеев понял едва только узнал под кого они копают. Там вырисовывались такие персонажи, что было ясно как день – дело не столько в наркоте, сколько в переделе власти, а значит тем, кто это затеял – кому-то на самой самой верхотуре – непременно понадобится кто-то крайний. А значит, в ближайшем будущем агенту Босому не только не приходится ждать освобождения, но, скорее всего, ещё и какое-нибудь красивое обвинение выкатят.

– Да даже если и отпустят тебя отсюда, – поднажал Гордеев, – то не раньше, чем через год-другой. И что тогда? Думаешь, вернёшься к оперативке? Забудь. Это была твоя главная роль. Первая и единственная. Ты слишком заметный для оперативки, Серёг. Максимум что тебе теперь светит – бумажки в кабинете перекладывать. Но и это вряд ли.

Помолчали.

– Папаня твой, кстати, уже официально от тебя открестился. Сказал, что семь лет с тобой не контачил и впредь контачить не собирается. Что вы там, с ним, бабу не поделили? Хотя не важно. Суть в том, что он тоже тебя слил. И это он пока только официалам подлизывает, чтобы его в свя́зи с наркоторговлей не заподозрили, а представь, что будет, когда откроется что ты вообще мент? Это подстава, Серёг. Ему проще тебя заказать, лишь бы не потерять доверие авторитетных товарищей. Скажешь, не так?

– Это ты меня вербуешь что ли? – глухо отозвался тот.

Молодец. Всё верно понял. Удовлетворённо кивнув, Гордеев поднялся.

– Надумаешь, требуй адвоката Щеглова.

– Кто это?

– Почти никто. Просто адвокат. Но мы с ним на связи. – И, натянув бейсболку, пошёл на выход.

– У тебя своя игра, так ведь? – окликнул Сергей. – И наша контора со своей операцией и всем этим глобальным наркотрафом были для тебя, нелегала одиночки, всего лишь прикрытием, так? – Понизил голос: – Ну и кто ты такой? И главное – откуда?

– Адвокат Щеглов, – вместо ответа напомнил Гордеев. – А иначе ты здесь надолго. – И, не оборачиваясь, вышел.

А вечером следующего дня состоялся ещё один важный разговор на явочной квартире за пару тысяч километров от камеры Коломойца и от города, куда три года назад нелёгкая занесла сначала Славку, а потом, по её следу, и самого Игната.

– У меня всё под контролем, – в который раз за последние дни заверил он Деда. До этого были созвоны по секретной линии, а теперь первая за полгода личная встреча. – Девчонка далеко не уйдёт. Я нашёл её однажды с полного нуля, а теперь у меня есть её психологический портрет и актуальные данные. Так что счёт идёт на дни.

– У меня тоже есть данные, – подался вперёд Дед. На его и без раздражения вечно красном, обожжённом в бою лице прозрачными озёрами блестели удивительно молодые, небесно-голубые глаза. Крепкой серебряной пеной разлилась по голове и бороде седина. Потому и Дед, что Мороз. А сам ещё вовсе не старый. – Актуальные! И согласно им ты, говорят, попутал. В любовь заигрался. Так?

– Так точно, заигрался, – кивнул Гордеев. – Но это согласованно.

– С кем?

– С вами.

Дед сцепил руки на столе, впился взглядом в Гордеева, словно пытаясь рассмотреть на его лице признаки растерянности. Не нашёл.

– Вот именно. Согласовано. И очень надеюсь, что ты находишься в этих рамках. Не имеешь права слиться, это ясно?!

– Так точно. Не имею.

– Тогда что это за дешёвая симуляция? Думаешь, Жагровские идиоты?

– Никак нет. Но так будет лучше. Важно чтобы в отношения в первую очередь поверила сама девчонка. А для этого мало просто потрахаться. Она должна влюбиться.

– А ты?

– А я нет. Но мне будет проще изображать одержимость, если будет что зеркалить. Я гарантирую, что всё под контролем. Если есть сомнения в моей адекватности, можно запросить архивы сессий у Дока.

– Даже не сомневайся, запросил уже! – Снова долгий изучающий взгляд глаза в глаза, и собранные в жёсткие складки губы слегка разгладились: – Ладно. У меня нет повода не доверять тебе. Пока. Но больше никакой самодеятельности! Все необходимые корректировки строго через меня! А иначе… – Сжал кулак. – Ты лучший для этой роли, Гордеев, но не незаменимый. Не забывай об этом. И уж тем более не заставляй напоминать.

– Так точно, корректировки строго через центр! – подтвердил Гордеев. – Разрешите идти?

…Сидел потом в тёмной кухне своей очередной, бесконечной по счёту служебной хаты, простой облупленной однушки типа «хрущёвка», и, отрешённо глядя в невидимую точку, пытался нащупать ещё хоть что-то, что упустил из виду. Что наведёт на след. Но ничего не было. Славка оказалась стреляным воробьём – все следы оборвались на гламурном костюмчике доставшемся местечковой алкашке за пакет картошки. И всё, что знал теперь Игнат – девочка уходит пешком, не придерживаясь дорог и конкретных направлений, как обычно уходят те, кому не за что больше держаться. Просто в никуда.

И всё же, даже несмотря на то, что найти её было бы куда проще если бы она засветила хоть один из своих паспортов или воспользовалась одним из телефонов, Гордеев молился, чтобы ей хватило ума не делать этого. Он не один её искал, и шутливые намёки Рагифа только подтверждали это.

Славка с самого начала допустила огромную оплошность, заявившись к Машке. Связанная родственными связями с Садальским и Корнеевым, та и к Коломойцу-то не просто так подкатывала, и, если бы не Славка и её тёрки с Машкой, сам Коломоец ещё долго бы искал, кто под него роет и тормозит операцию. И вот теперь все они в СИЗО и не имеют контактов с внешним миром, но информация о Славкином бегстве уже успела просочиться и дойти до Рагифа, а от него, наверняка, ещё глубже.

Но самое хреновое, что, если они найдут её первыми, Гордееву никто докладываться не будет. Возможно, даже, что она у них прямо сейчас, а он если об этом и узнает, то лишь когда будет уже слишком поздно. И от этой банальной истины всё внутри каменело.

Глава 5

«Пятьдесят тысяч наличкой» прозвучало как заклинание. Да и стоило лишь мне узнать, что дамочка пакостит собственному мужу, как всё встало по местам – обычная богатенькая самодурка в период обострения. Но иногда можно, вот серьёзно! Особенно если мужик крупно накосячил. И ездила бы я на лексусе, я бы, может, тоже мужику своему послания на капоте его тачки оставляла. Гвоздём. Разве не изящная женская месть? Идеально! Я даже невольно зауважала дамочку за изобретательность.

– На парковке нет охраны, только камеры, – отвозя меня обратно в город, наставляла она. – Но камеры – это больше для полиции, а он в неё обращаться не будет, сто процентов. Так что просто царапай и беги.

– А если всё-таки поймают?

– Исключено, – уверенно мотнула она головой. Но, видя мои сомнения, поспешила успокоить: – Ладно, если вдруг что, включай побольше дерзости, чтобы прям сносило. Чтобы создавалось ощущение, что ты вообще никого и ничего не боишься, потому что за тобой стоит кто-то большой. Ну и сама не бойся, с тобой в любом случае ничего не случится. Максимум попугает и отпустит. Ты, главное, помалкивай кто тебя нанял. Пока он этого не знает, ни о какой полиции не может быть и речи. А проболтаешься – сразу сдаст. Уж поверь, я знаю, о чём говорю. Как всё сделаешь – кинешь смс. Только номер мой в книгу не добавляй, так запомни. На вот, – протянула тысячную купюру, – поужинай сегодня нормально.