Запад против Москвы. От Ивана Великого до Ивана Грозного

Вскоре на одном из соборов было предложено Папе Римскому написать письма двум правителям: королю Польши Ягайло и литовскому королю Свидригайло с просьбой надавить на Московию, чтобы та приняла унию. Свидригайло пишет в ответ, что всеми силами будет убеждать «князей, воевод и знатных русских». Но, так ничего и не добившись, Свидригайло умерил свои геополитические амбиции. Понимая это, Папа Римский Евгений IV решил надавить на литовцев, думая, что именно они могут повлиять на Василия II. В октябре 1434 года понтифик пишет письмо в Литву, в котором потребовал во что бы то ни стало срочно созвать русско-литовский собор и признать унию, которую нужно будет оформить в Риме.

Следом кардинал Джулиано Чезарини начал готовить правовые основания для будущей унии. Когда-то Чезарини получил отличное юридическое образование и считал, что мир, «основанный на правилах», – это мир католического права. Новый порядок русские и греки на практике ощутили на Флорентийском соборе.

Семнадцатый церковный Вселенский собор проходил в трёх городах: Ферраре, Флоренции и Риме. Католическая церковь, решив уничтожить остатки других конфессий, организовала это событие с максимальным размахом, так, что в раскинутые Папой Римским сети попали очень многие правители. Дискуссии очень быстро переросли в откровенную резню и пытки.

Когда греческая делегация начала затягивать переговоры, то к кафедре вышел великий магистр родосских рыцарей Ипатий и предложил Папе Римскому надавить на греков, применив к ним силу. Это было исполнено. Вечером, накануне подписания унии, всем участникам собора были разосланы письма, что подписание состоится в папском дворце. Противники унии собрались в церкви Санта Марии Новелла. Утром туда зашли вооруженные люди и арестовали более 200 человек, среди которых было 60 епископов и 120 пресвитеров. Большинство из них были отправлены в местные катакомбы. Их начали жестоко пытать. Нескольким десяткам священников камнями раздавили ноги, некоторых пытали огнём, одному из епископов отрезали уши и половые органы. Кардинал Чезарини, один из главных ревностных католиков-экстремистов, периодически инспектировал процесс пыток.

Убийцы заволокли в подвал константинопольского патриарха Иосифа и сломали ему шейные позвонки. Затем в его руки вложили бумагу с завещанием, в котором он якобы соглашается поставить свою подпись. Папа приказал похоронить «внезапно почившего» Иосифа в церкви Санта Мария Новелла. Так весь мир узнал, что старейшая константинопольская церковь присоединилась к унии.

После их убийства Чезарини приказывает похоронить убитых тайно в безымянных могилах, а на итоговых документах поставить их фальшивые подписи. Мир, основанный на западных католических правилах XV века, – это массовые пытки и казни за стенами, в которых работает папская бюрократическая машина, стремясь навязать Восточной Европе унию и фальсифицируя юридические документы.

Флорентийский собор 1439 года станет масштабным продвижением идеи унии и для Руси. Во время него митрополит киевский и всея Руси Исидор, испуганный слухами о происходящем в катакомбах, проявит слабость и всё-таки подпишет с латинянами унию. Однако после жёсткой реакции Василия III он будет выдворен за пределы Руси, Москва останется православной, а у Запада не получится сделать Русь нелепой дальней провинцией и использовать русские феодальные армии как пушечное мясо в антитурецких походах.

Надо заметить, что Флорентийская уния никак не помогла Константинополю, не защитила его от османского завоевания. Папский престол сфокусировался на недообращенных славянских землях. Летом 1568 года, за несколько лет до начала правления Ивана III, папская курия назначила на западные и северо-западные земли бывшей Киевской Руси своего ставленника, соратника униата Исидора некоего монаха Григория. Папа наделил его титулом архиепископа киевского, литовского и всей Малой Руси. Затем Папа надавил на литовско-польского короля Казимира, чтобы тот через своих послов убедил московского князя в необходимости заключения унии. В ответ Василий II кратко сказал Казимиру:

– От Рима у нас митрополиту не быть!

Пий II и его геополитика

Со дня своего рождения у Энеа Сильвио Пикколомини (так звали когда-то Пия II), будущего понтифика, все пошло не так. Энеа всю жизнь хотел забыть о дне своего рождения. Он родился 25 августа 1404 года – в день, когда на небе Марс оказался напротив Меркурия. Когда-то Пикколомини читал в умных книгах: ещё Цицерон говорил, что в день, когда на небе случается подобное, «духи поднимались из преисподней». Опасаясь своей нелёгкой судьбы, Энеа изменил дату рождения.

Будущий Папа сделал обычную бюрократическую карьеру: отучился на магистра права, потом стал епископом, попал к Папе Евгению IV в услужение и стал главным казначеем святого престола.

Уже будучи избранным Папой Римским во время конгресса в Мантуе, Пий II пытается безуспешно собрать европейских монархов в крестовый поход против турок. Тогда, в 1461 году, он идёт на странный шаг – пишет письмо турецкому султану и предлагает ему перейти в католичество. Естественно, затея провалилась, а султан посмеялся от души.

Сообразив, что Московская Русь – крепкий орешек, новый Папа Пий II самовольно в своих документах решил разделить русские земли на части. Он в своих буллах начал утверждать, что никакой единой Руси нет, а есть Верхняя Русь и Нижняя. Вся Нижняя Русь (totius Russiae inferioris) – это нынешняя Украина. Так впервые Запад сформулировал свою геополитическую концепцию «Украина – это Антироссия». Пий II не стремился отпускать украинские земли в свободное плавание. Рим быстро нашёл им хозяина. Нижняя Россия объявлялась подчинённой польско-литовскому королю.

Главным противником папского престола являлся не Василий III и его наследник, будущий Иван Великий, а митрополит Иона, который стал символом непокорности решениям Флорентийского собора. Из Рима в Краков Пий II пишет письмо Казимиру с просьбой зорко следить за «опасным человеком» Ионой. Если вдруг Иона покинет пределы Московии и будет находиться в Литве, то его нужно непременно поймать и посадить в тюрьму.

Вопреки желанию Пия II союз митрополита Ионы и Василия II оказался прочным. Но не такой прочной оказалась жизнь самого Василия. В Ватикан то и дело поступала информация, что московский князь занемог, и болезнь, похоже, серьезная.

В марте 1462 года в кремлёвских палатах было натоплено и душно. Василия уже несколько месяцев мучал долгий кашель с кровью. Лекари советовали ему «сушить дыхание», оттого приказывали топить печи и прогревать воздух. В конце мая Василий окончательно слёг. Он приказал зажигать рядом с собой трут – связки из коры берёзы, сушеной бумаги и еловых шишек. Но вскоре у него началась горячка. Князь начал задыхаться и в одну из ночей скончался. Престол и рождающаяся единая страна перешли к его молодому сыну Ивану.

Почётный эмиссар Фома

Пока в Архангельском соборе каменщики складывали подземную скудельницу, из Понте Молле по древнему мосту через реку Тибр шла торжественная процессия из 140 всадников и пехотинцев. В роскошных каретах, доверху покрытых огненно-красным бархатом, в специальном ларце везли в Ватикан одну из главных святынь христианского мира – главу Иоанна Предтечи.

Возглавлял кортеж последний византийский император Фома Палеолог. После захвата турками Константинополя Фома уже не обладал императорской властью и был символической фигурой, напоминанием о прошлом погибшей византийской державы. Палеолог со свитой и христианскими святынями следовал в том самом кортеже под опеку Папы Пия II.

Кортеж остановился у моста. Навстречу Фоме Палеологу вышел Папа Римский. Слуги вынесли ларец с главой Иоанна Предтечи. Папа начал истово креститься, а потом неожиданно для всех упал на колени и заплакал. По протоколу горе не должно быть слишком долгим, и уже через минуту Папа, вытирая слезы на лице, произносил страстную речь:

– Ты входишь в Рим, соединяешься с твоим братом апостолом Петром, – в слезах говорил Пий II. – Граждане Рима, дети Петра, становятся твоими племянниками. Мы помним о беде, изгнавшей тебя из твоей земли, но мы счастливы, потому что произошла эта встреча и это соединение. Здесь ты найдёшь себе приют и помощь. А мы найдём в тебе заступника на небесах. И пусть Божье милосердие обратится на нас, а гнев Божий падёт на турок и на варварские народы, которые оскорбляют Христа.

Далее Папа перешёл к геополитическим заявлениям. Он поднял руку вверх, и хористы запели гимн, в котором зазвучал призыв к священному походу против турок. Затем, уже в церкви Santa Maria del Popolo, кардинал Виссарион над главой Иоанна Крестителя провозгласил турецкого султана сыном сатаны и Антихристом.

В тот день, когда Папа упал на колени перед святыми мощами, в далёкой Москве готовился вступить на престол другой Иван, названный Церковью в честь Иоанна Златоуста, прозванный потомками Великим. Юный князь еще не знает, что у Фомы Палеолога подрастает дочь, для которой Запад задумал тонкую политическую игру на пути к склонению Московии в униатство и антитурецкую западню.

Но пока деспина[1] ещё мала, Пий II начинает действовать проверенным способом. Он готовит очередной крестовый поход против турок. Летом 1464 года в порту Анконы по задумке понтифика должен был собраться небывалый антиосманский флот. Пий II решил лично проверить готовность католической армады. Прибыв в Анкону, он узрел лишь несколько кораблей. Это было фиаско. Затем Пий II схватился за голову, произнёс «крестовый поход», качнулся в сторону и упал замертво.

Политический приют Палеологов

Новый Папа Павел II в качестве геополитического наследства взял ту же генеральную линию Ватикана: окатоличивание Восточной Европы и Московии, завоевание всех черноморских земель, антитурецкий европейских поход и покорение Западом Османской империи. Очень хорошо Папа помнил про антимосковский козырь – семью Палеологов и особенно про подрастающую деспину Софью.

Отец Софьи Фома Палеолог был женат вторым браком. Из четырех детей одна дочь сначала вышла замуж за сербского короля, но после его смерти ушла в монастырь. Троих других детей – Зою, Андрея и Мануила – отец хотел забрать к себе в Рим. (Несколько лет он жил в разлуке с детьми, которые первые годы западного почётного пленения жили в другом городе.) Отец, так и не увидев своих детей, умер в Риме в мае 1465 года.

По указанию Павла II кардинал Виссарион взял всю заботу о приезде детей Фомы на себя. На следующий день после смерти отца дети прибыли в Анкону. Виссарион принялся налаживать быт Палеологов. На их содержание из казны Ватикана было отпущено 300 дукатов. Двести дукатов в год было положено тратить на их слуг, одежду и еду. Оставшуюся сумму тратили на содержание их небольшого двора: врача, преподавателей, переводчика и нескольких католических священников. Виссарион говорил юным Палеологам: «У вас будет всё, если вы будете как латиняне. В противном случае вы лишитесь всего». Часто Виссарион напоминал: «Вы должны слушаться моих советов, либо вы покинете Запад». Зою кардинал называл «возлюбленной дочерью Римской церкви», намекая на то, что принятие католической веры – её неизбежная судьба.

Шли годы, и Зое необходимо было «составить выгодную для Рима политическую партию». В Ватикане предлагали различные варианты: выдать её замуж за мантуанского герцога или за кипрского короля. Но в обоих случаях, в Мантуе и на Кипре, многих смутила крайняя бедность невесты. Наконец, Виссарион безуспешно попытался обручить Зою с неким итальянским магнатом Караччиоло. Магната тоже смутило, что Зоя была бесприданницей.

Однако Павел II в письме к одному из опекунов византийского семейства просил «не дешевить» и не спешить с замужеством Зои. И для этого у Папы были свои основания.

Странная смерть

Пока кардинал Виссарион пытался устроить личную жизнь Зои, в Москве Иван III стал вдовцом. Вечером 26 апреля 1467 года жена Ивана III княгиня Мария Борисовна Тверская неожиданно почувствовала себя плохо. Родив московскому князю наследника, прозванного Иваном Молодым, она ещё мечтала о потомстве. Однако мечте не суждено было сбыться. Однажды Мария Тверская обратилась к неизвестной знахарке. Та вымочила шелковый пояс в мышьяке, передала его некоей Наталье, жене дьяка Алексея Полуектова. В апрельский вечер княгиня перевязалась поясом, а к утру её нашли мёртвой. Действие яда было настолько обширным, что уже к середине дня тело вздуло так, что на нём разорвался погребальный саван. Решили не ждать третьего дня и похоронили княгиню спешно.

Несколько месяцев вдовец Иван III пытался вести следствие. Семью Полуектова, конечно, допросили с пристрастием, но оказалось, что они были только ни о чем не подозревающими исполнителями. Полуектовы отделались шестилетней опалой. В Кремле ходили разные слухи, подозревали даже мать московского князя. К зиме 1467 года, когда завершились поиски, убийц так и не нашли.

Хитрый Лис Вольпе

О том, что Иван III овдовел, сразу стало известно в главных европейских державах. Через несколько лет после убийства первой жены московского князя из Москвы в Рим выехало странное посольство. Его возглавлял некто Иван Фрязин. Посольство следовало прямиком к кардиналу Виссариону для улаживания вопросов предстоящего брака Ивана III и Зои Палеолог. В Москву итальянец Иван Фрязин был приглашён Иваном III для налаживания монетного дела. Сам он монеты не печатал, но каким-то образом был связан с технологией этого дела. Монетчику было что скрывать. Выходило так, что Лис прибыл просто откуда-то из Италии. Что же утаивал Иван Фрязин?

В Европе, конечно, ни о каком Иване Фрязине не знали. Так его прозвали на Руси. Однако этот человек был известен как Джан (Джованни) Баттиста делла Вольпе. Слово «Volpe» переводится на русский как «лис». Это же животное было изображено у него на родовом гербе. Родом Лис был из Виченцы. Находясь в Италии, он уже сделал неплохую карьеру и получил звание почётного кавалера. Свой путь в Московию Вольпе начал с побережья Крыма.

В мае 1455 года Римский Папа Каликст III издал специальную буллу, в которой призывал всё-таки начать новый крестовый поход против Османской империи. В это же время неожиданно из Италии отплыл корабль, на котором в числе прочих лиц находился странный человек по имени Джованни Вольпе. Корабль следовал в Кафу (Феодосию), итальянскую колонию в Крыму. Колония оказалась блокированной: с суши – татарами, с моря – турками. Татарам (хану Хаджи-Гирею) власти Кафы платили дань.

С какой же миссией мог прибыть туда Лис? Может, Рим интересовали деньги первого в мире коммерческого банка Сан-Джорджо? Офис банка в Кафе контролировался генуэзцами, присутствие которых из-за турецкой и татарской угрозы было под вопросом.

Но ещё одним претендентом на Кафу в то время был Узун Хасан по прозвищу Падишах Ирана, основатель недолговечной Персидской империи. Узун Хасан был женат на Феодоре – потомке византийской династии Комнинов. Ватикан вынашивал планы заключения союза Узун Хасана и хана Ахмата. Их потенциальный военный поход против турецкого правителя Мухаммеда II мог нанести удар по османскому владычеству. Миссия Вольпе могла быть как-то связанна с этим геополитическим планом.

Так или иначе, побывав в Кафе и на землях татар, Вольпе направился в Москву, где попал ко двору Ивана III. Занявшись монетным делом, Вольпе ждал подходящего момента, чтобы реализовать вторую часть западного плана по втягиванию Москвы в антитурецкий союз. Случай представился скоро. В 1468 году именно Иван Фрязин, он же Лис, он же Джан Баттиста делла Вольпе, послал из Москвы в Рим – к кардиналу Виссариону – грека, дипломата, московского князя Юрия Траханиота и своего племянника Николая Джисларди с идеей использования юной Зои Палеолог во внешнеполитической игре Папы Римского.

Проект «Зоя»

В феврале 1469 года в Москву из Рима прибывают Юрий Траханиот и два фрязина – Карло и Антонио (брат и племянник Вольпе). Они привозят Ивану III послание от кардинала Виссариона. В бумаге написано, что при папском дворе живёт «православная христианка» по имени София, дочь византийского императора Фомы Палеолога. Поскольку она не латинянка, она отказала уже двум претендентам: самому королю Франции и миланскому герцогу. Но если московский князь пожелает взять её в супружество, её незамедлительно отправят в Москву.

Естественно, в этой западной бумаге содержалась прямая ложь. Ни за какого французского короля София не планировала выйти замуж. Людовик VI благополучно женился аж 1452 году на Шарлоте Савойской. Да и явного отвращения к латинянам Зоя не испытывала, хоть и не была католичкой.

Иван III размышляет не долго. Он советуется с боярской думой, митрополитом и матерью. Те дают добро на заключение брака. Вольпе потирает руки: еще немного, и римский престол станет ближе к реализации своих геополитических планов.

Итак, в конце марта 1469 года в Италию из Москвы выехал Джан Баттиста делла Вольпе. Московский князь просит Вольпе посмотреть невесту, узнать обстановку в вотчине кардинала Виссариона. Иван III и не подозревал, что в Риме Вольпе известен несколько десятков лет, что с Виссарионом он знаком и видел его не раз. Уже в Италии Вольпе через Виссариона с лёгкостью договорился о том, что Папа примет несколько московских дипломатов и выпишет им пропуск, действительный на территории всех католических стран. Пропустить русских послов должен был даже враг Москвы – польский король Казимир.

Вольпе по-прежнему выполнял дипломатические миссии в интересах папского престола. Получив предварительное согласие Зои, он поручил своему соратнику поговорить с сенаторами Венеции о заключении мира против турок с ханом Ахматом. Получив добро от Сената, два эмиссара Вольпе (Антонио Джисларди и Джан Баттиста Тревизано) должны были приехать к Лису в Москву по пути в Орду.

Два года ожиданий

Вольпе в Москве оказался раньше своих итальянских эмиссаров – он привёз московскому князю последние согласования о предстоящем браке с Зоей. Но Иван III не торопился. На севере в очередной раз попытался уйти под покровительство Казимира мятежный Новгород, а на юге и востоке поджимали татары.

Новгородцы подписывают с Казимиром «докончание» – договор о переходе права сбора пошлины с Новгорода от Москвы к Вильно. Казимир гарантировал горожанам свободного города, что не будет строить римских католических церквей, и заверял, что, если Москва нападёт, Литва военным путём защитит своих данников. Иван III не стал этого ждать и нанёс стремительный удар в битве на реке Шелони.

Скорость, с которой Москва одержала победу, была связана с сообщениями московских агентов, что, де, Казимир успел заключить с ханом Ахматом договор о совместных ударах. И все дело было в упреждающем ударе. Принимая решение о сражении на Шелони, Иван III не стал медлить: нельзя было допустить союза татар, поляков и новгородцев.

Рано утром 30 июля 1472 года великий князь был разбужен. Ему сказали, что Ахмат почти подошел к Алексину. В последний момент полки разных воевод успели преградить путь хану на левый берег реки Оки. Стало ясно, что никакого антитурецкого союза с Ахматом Москва не будет заключать. Для Москвы что Казимир, что Ахмат были серьёзной военной угрозой. Понимая это, западные послы решили действовать более хитро.

Через несколько месяцев после победы над Новгородом из Венеции в Москву прибыли послы Антонио Дижларди (прозванного Антоном Фрязиным) и секретарь венецианского сената Иван Тревизано. Последний попросил отправить его с московской охраной к хану Ахмату.

Итальянский посол хочет убедить хана начать войну против Османов. Тревизано дни напролёт проводит в доме Вольпе, разрабатывая тонкости антитурецкого замысла. Первым пунктом этого плана была идея геополитического обмена: Запад отдаёт Московии дочку византийского императора (хоть и бывшего), а русские проявляют гибкость в вопросах смены веры и поддержки антитурецкого союза.

Приданое Папы Римского

Всем на Западе было известно, что Зоя была бесприданницей. Знал об этом и Иван, но это его не смутило. Однако у Римского Папы присутствовал свой расчёт. Это была Морея. Небольшое государство, подчиненное византийским императорам (деспотам), располагалось на южной оконечности Балканского полуострова. Мореей (despoti Misistre) правили братья Фомы Палеолога – Фёдор, Константин и Димитрий. В 1460 году Морея была захвачена турками, но папский престол хотел чужими руками вернуть утраченную территорию. Поэтому Папа Павел II хотел, чтобы об этом приданом стало известно московскому князю, который, по его плану, обязательно должен был отвоевать его у турок. Таким образом, начав войну за Морею, Москва заглатывала коварный антитурецкий крючок. Дальше русским пришлось бы воевать с турками в чужой войне за западные интересы.

Чуть позже, когда в 1472 году Зоя поедет в Москву через территорию некоторых римских городов, в торжественных сопроводительных речах будет сказано, что «королева руссии» (la regina de Russia) обладает морейским приданым и обязательно спасёт народ Мореи от османов. В городах Витебро и Виченца сопровождающие кортеж с принцессой произнесут пламенные речи на центральных площадях о том, что «папа дал ей в приданое всю Морею и все владения, которые были в руках у султана. И король России должен будет отвоевать их у него».

Кроме Мореи Папа Римский Сикст IV выдал Зое немного денег. Но 5400 флоринов хватило только на то, чтобы покрыть дорожные расходы.

Подготовка к обручению

Перед тем как Зоя приедет в Москву, Иван III настоял на том, чтобы на территории Италии организовать с невестой заочную помолвку, поскольку сам жених присутствовать не сможет.

В один из майских дней во дворце Папы Римского проходило секретное заседание папской консистории. Папа Сикст IV пригласил на него послов Милана, Венеции, Неаполя, Феррары, епископов и прелатов. В зал вошли московские послы, которые несли несколько связок ценных мехов и лист пергамента с висячей золотой печатью. «Князь Белой Руси Иван челом бьёт. Шлёт привет великому Сиксту, римскому первосвященнику, и просит оказать доверие его послам», – было написано в посольской грамоте.

Послы Ивана III начали поздравлять Папу с избранием на престол, при этом выражали всяческую покорность. Папа в ответ поблагодарил московского князя и неожиданно сказал, что признателен за принятие правил Флорентийской унии. Послы удивленно переглянулись: они вспомнили, как отец князя Василий II с проклятиями выгнал из собора униата Исидора. Папа продолжал свою речь. Он назвал невесту Зою дочерью апостольского престола и святой коллегии и высказал желание организовать помолвку в соборе Петра и Павла с участием католических прелатов.

Сикст не просто так называет Зою «дочерью апостольского престола». Он намекает на то, что Зоя – католичка, и Ивану, чтобы пойти на смешанный брак, нужно дать гарантию Папе Римскому, что дети от такого брака тоже будут католиками. Таков их закон. В Европе помнили, как женились сыновья германского императора Мануила. Их жёны исповедовали католичество, и дети тоже стали католиками. Вольпе знал своё дело и играл по всем правилам придворного этикета.

Вскоре после приёма послов у Папы Сикста IV в Рим явилась одна из первых светских дам Европы Клариче Орсини, супруга одного всемогущего итальянского банкира и олигарха. Вместе с ней приехал знаменитый в Италии поэт Луиджи Пульчи. Он посетил резиденцию, в которой Зою готовили к помолвке. Принимал Пульчи брат Зои. Утонченный поэт в предвкушении созерцания византийского изящного застолья был взбешён. На аудиенции стол оказался пуст – никакого вина и богатой закуски, как будто гостю были очень не рады. Такого унижения Пульчи стерпеть не смог и в письме своему другу Лоренцо Медичи написал: «Я расскажу тебе об этой горе сала, к которой мы приходили… Мы вошли в комнату, где сидела эта жирная, как масленица, женщина. Представь себе, у неё на груди две больших литавры, ужасный подбородок, огромное лицо, свиные щёки и шея, погруженная в груди».

В отличие от Пульчи, Кларисса Орсини, знаток женской красоты и икона итальянского придворного стиля, напротив, признала Зою очень симпатичной. Выходило так, что Пульчи просто придумал собственный карикатурный образ Зои, чужестранки и бесприданницы. Чужаки на Западе всегда воспринимались людьми второго сорта.

Обручение

В назначенный для помолвки день в церкви Петра и Павла собрались далеко не первые люди Италии. Приехала даже «самая несчастная из всех королев» – вдова короля захваченной турками Боснии. Присутствовала и светская львица Орсини, какие-то патрицианки Сиены, Рима и Флоренции. На церемонии была еще одна несчастная особа – невеста императора Константина Палеолога, дяди Зои. Ее звали Анна. Она мечтала об основании независимого греческого государства. Для этих целей она прикупила даже руины замка.