Загадка «Цицерона»

Мойциш с сомнением покачал головой.

– Двадцать тысяч?

– Для вас десять тысяч фунтов за фильм – это много? Это, сэр, стартовая цена со скидкой. За каждый последующий фильм я буду просить пятнадцать тысяч и уверен, что вы дадите мне именно столько без каких-либо оговорок. Достаточно, если вы посмотрите первые два, чтобы попросить больше. И вы попросите больше. В любом случае, сэр, вы рискуете своими деньгами, а я рискую своей головой; для вас она, конечно, может, и не многого стоит, но для меня оно стоит многого, поверь мне.

Мойциш продолжал мысленно выполнять сложные переводы заданной суммы во все известные ему валюты. В немецких марках он получил астрономические суммы, учитывая их низкую стоимость на международных рынках, которая в течение уже некоторого времени падала. Ситуация со швейцарскими франками и турецкими лирами была не лучше. В любом случае суммы исчислялись сотнями тысяч… Кто согласится потратить целое состояние на то, что может оказаться бесполезным?

Но действительно ли это бесполезно? Легче всего было бы закончить разговор, но… А вдруг этот человек не мошенник? Что, если это несравненно прекрасная возможность в Большой Игре? Мойциш рассматривал такую возможность, но предполагал, что зачастую чрезмерная осторожность начальства не позволит ему ввязаться в дело, которая выглядело как авантюра.

Однако надо было как-то завершить этот разговор, и Мойциш… назначил время, в которое незнакомец должен был позвонить ему 30 октября. Также было согласовано место возможной встречи. Это должно было произойти в саду посольства Германии.

После обсуждения этих деталей гость попросил выключить свет снаружи здания, чтобы он мог уйти в полной темноте. Мойциш был внутренне удивлён этой просьбой, но согласился. За свою карьеру ему уже приходилось сталкиваться не с одной странной просьбой со стороны своих клиентов. Когда он открывал выходную дверь, чтобы пропустить гостя первым, тот неожиданно повернулся к немцу лицом, наклонился к нему и спросил:

– Вы хотели знать мое имя? Зачем оно вам? Думаю, достаточно сказать, что я… камердинер английского посла…

К счастью для Мойциша, после этих слов незнакомец тут же исчез в непрозрачной тьме анатолийской ночи, потому что на этот раз способный гитлеровский псевдодипломат бросил вызов всем инструкциям гроссмейстеров шпонского искусства. Он просто потерял дар речи от благоговения и одно только выражение его лица могло бы принести ему в ту ночь строгий выговор от начальства.

Камердинер британского посла! Если это было правдой, то этот человек был почти так же ценен, как и сам посол! Мойциш вспомнил слова незнакомца: «я готовился, наверное, год… я, наконец, готов… я ненавижу англичан…» И этот человек пришел сюда, в германское посольство, когда положение Германии настолько плохо, что нужно использовать любую возможность, чтобы спасти её от поражения.

Возможно, этот человек станет тем шансом, который изменит плохую судьбу, хотя бы на время, чтобы они смогли переждать самый трудный период для Рейха и его фюрера? Возможно, – внезапно пришла ему в голову мысль, – этот человек может быть также величайшей возможностью в его жизни, во всей жизни Мойциша, основной ступенькой лестницы, которая, если за неё ухватиться, позволит ему подняться выше, на большие высоты, достичь славы и положения… Мойциш постарался отмахнуться от этой мысли.

«Фюрер и Германия превыше всего», говорил он он себе. «Я служу Германии». Но через некоторое время мысль возвращалась. Какая возможность! Благодаря этому он сможет много выиграть, сможет далеко пойти; возможность пришла с риском, но платить за риск будет не он.

Для него было очень важно иметь доступ к английскому посольству. Об этом мечтали не только резиденты немецкой разведки в Турции, но и их начальники: Канарис и Кальтенбруннер мечтали об этом, вероятно, в своих самых фантастических снах. Британское посольство в Анкаре, центре тайной войны, было воротами в крепость всех секретов Союзников.

И «атташе» Мойциш тогда решил, что нейтралитет Турции также может иметь свои плюсы.

Неудивительно, что в ту ночь Мойциш не смог закрыть глаза. Это было неприятно, но имело то преимущество, что позволяло ему продолжать думать. Теперь он мог еще раз проанализировать все возможности. Он беспокойно ворочался, поворачиваясь с одного бока на другой. Когда он устал, ему стали приходить в голову более мрачные мысли и возникало все больше и больше сомнений. После долгих раздумий он пришел к выводу, что предполагаемый камердинер был обычным мошенником, вероятно, поверившим в безрассудство немцев. Всё было слишком просто, чтобы быть правдой. До сих пор можно было с огромными усилиями и очень сложными махинациями выудить от дипломатов клочок секретов Союзников, клочок бумаги или неосторожное заявление, а тут вдруг, с минимумом усилий с его стороны, яблоко падало с райского дерева познания всего сущего.

Утром, твердо намереваясь отстраниться от всего этого дела, «атташе» принял ванну, чтобы немного освежиться. Когда он восстановил свои силы и, прежде всего, уверенность в себе, прежние сомнения начали покидать его. Людвиг Мойциш вновь предстал в его сознании как сановник, а не как замаскированный шпион. Но когда он очутился за письменным столом, дуэль мыслей, происходившая в его голове всю ночь, вспыхнула вновь. Взмахом руки он отпустил появившуюся в дверях секретаршу. Лишь настойчивый звонок телефона вывел его из ступора.

Йенке приглашал на завтрак своего младшего коллегу.

Мойциш не без зависти заметил, что господин и госпожа Йенке, в отличие от него, спали хорошо. Он также заметил выражение нескрываемого любопытства на лице первого секретаря посольства. Мойциш мстительно отложил свое удовлетворение. «Подожди, моя прелесть», подумал он, увидев, как Йенке беспокойно ёрзает на стуле. «Ты отдыхал всю прошлую ночь.» Однако настал момент, когда Мойцишу пришлось открыть рот не только для того, чтобы позавтракать. Во время разговора он узнал от посланника, что таинственный ночной гость ранее разговаривал и с ним. Выяснилось также, что этот человек когда-то был слугой Йенке.

– Сейчас я едва могу вспомнить его имя, – сказал посланник. – Забыл… Кажется, его зовут Диелло и он родом откуда-то из Албании, но я не уверен. В любом случае, я вам говорю, что даже если раньше у него была такая фамилия, его имя теперь определенно другое; я хорошо помню, что он был слишком умен, чтобы быть слугой, и поэтому я согласился отпустить его. Я даже думаю, что кто-то из вас посоветовал мне…

– Если вы его знаете, Herr Gesandter,8 – вмешался Мойциш, – и начали с ним переговоры, почему я должен их закончить?

– Извините, – ответил Йенке с ехидной улыбкой, – но зачем же у нас здесь такой талантливый атташе, как вы? Я подумал, что будет лучше, если вы позаботитесь о госте.

– Дело кажется слишком серьезным для моих возможностей, – ответил Мойциш. – Я не хотел бы брать на себя слишком большую ответственность.

– Вот как? – невинно спросил Йенке. – И что побудило этого Диелло предложить вам сотрудничество?

– Не мне, а нам, – поправил «атташе». – Что его побудило? Пустяк, господин посланник. Ему нужно всего лишь двадцать тысяч фунтов стерлингов.

Мойциш долгое время наслаждался изумлением пары по поводу его заявления. Когда он объяснил детали предложения, они оба еще больше заинтересовались жадным камердинером.

Вскоре посланник и «атташе» оказались у Папена. Седой посол, подперев длинное лицо рукой, выслушал рассказ Мойциша, затем не говоря ни слова встал, подошел к окну и уставился на деревья в саду. Лишь через несколько минут он обратился к посетителям, и первая произнесенная им фраза лучше всего описывала этого старого лиса:

– Не думаете ли вы, господа, что и в нашем посольстве может быть такой «камердинер»? Мойциш, имейте это в виду.

Мойциш молча кивнул. Дискуссия действительно была бы ненужной.

Папен приказал немедленно подготовить в Берлин специальную телеграмму с описанием всего дела. Менее чем через полчаса «атташе» вновь появился в кабинете посла.

Папен указал на стул и начал читать текст телеграммы, делая поправки красным карандашом.

«Прочитайте это», – сказал он, передавая бумагу Мойцишу, который быстро просмотрел строки машинописного текста:

Рейхсминистру иностранных дел. В свои руки.

Совершенно секретно.

Представляю предложение от сотрудника посольства Великобритании, предположительно камердинера британского посла в Анкаре, который обязуется предоставить фотокопии оригиналов документов секретного содержания этого посольства. Он требует двадцать тысяч фунтов стерлингов мелкими купюрами за первую поставку 30 октября и пятнадцать тысяч фунтов за каждую следующую фотопленку. Пожалуйста, посоветуйте мне, принимать ли это предложение. В случае положительного решения указанная сумма должна быть доставлена сюда специальным курьером до 30 октября. Предполагаемый камердинер несколько лет назад работал на той же должности у посланника Йенке, но в остальном он неизвестен.

Папен

Эта радиограмма прибыла на стол Риббентропа в то же утро, но Риббентроп действовал гораздо медленнее, чем его посланники в Анкаре. Прошли 27 и 28 октября, а 29 числа был Национальный день Турции. На приеме у президента Турецкой Республики Мойциш имел удовольствие увидеть в непосредственной близости британского посла сэра Хью Нэтчбулла-Хьюджессена, который, вероятно, не ожидал, что станет объектом особого внимания со стороны многих людей. После возвращения с официальных торжеств «атташе» был вызван к Папену, который вручил ему расшифрованную телеграмму из Берлина. Его содержание было следующим:

Послу Папену. В свои руки.

Совершенно секретно.

Примите предложение английского камердинера с особой осторожностью. Специальный курьер прибудет в Анкару около полудня 30-го числа. Я ожидаю немедленного отчета, как только будут доставлены документы.

Риббентроп

Камень упал с сердца Мойциша. Одобрение Берлина означало открытый путь для всего проекта. На пути могли возникнуть препятствия, но немец верил, что если сможет их преодолеть, то зайдет далеко.

Он был полон уверенности.

Так штурмбаннфюрер Людвиг Мойциш вновь встретился с человеком, называвшим себя «Пьером». Имя его было, конечно, фальшивым, но в задачи Мойциша входило не просто обменивать фунты на фотографии английских документов. Немец был уверен, что скоро узнает, кем на самом деле был его новый и неожиданный сотрудник.

Как нетрудно заметить, судьба уже связала вместе большинство главных героев нашей истории. Эхо одного небольшого события в Анкаре дошло до Берлина, даже приведя там в действие машину предприимчивого гауптштурмфюрера Бернгарда Крюгера.

Только господин Джордж Эрл и фройляйн Элизабет Капп еще не появились.

Они ждут своей очереди.

3 

Рождение «Цицерона»

Ровно в 15.00, 30 октября, как и было условлено, в комнате Мойциша зазвонил телефон. «Атташе» тут же взял трубку. В трубке раздался голос, который звенел в его ушах уже три долгих дня:

– Ici Pierre. Bonjour, monsieur!9

– Bonjour, Pierre, – ответил немец слегка нервным голосом.

– Вы получили мое письмо? – спросил голос.

– Да, – слово вылетело из уст Мойциша, как пуля. Он хотел быть уверенным, что оно дойдет до ушей его собеседника и не будет искажено телефонной сетью столичной Анкары.

– Отлично. Я буду ждать вас сегодня вечером. Au revoir, monsieur!10

И в телефоне воцарилась тишина; вот и случилось. Мойциш стоял неподвижно, все еще с трубкой в руке, и только теперь почувствовал то страшное нервное напряжение, с которым он ждал от этого короткого разговора. Несмотря на напускное, как догадался Мойциш, безразличие Йенке, несмотря на явный скептицизм Папена, указывающий на многочисленные проблемы и призрак беспрецедентного скандала, если камердинер окажется сознательным орудием врага, «атташе» верил в успех. И Йенке, и Папен умыли руки после одобрения Берлина, предоставив Мойциша действовать самому. Риск, вероятно, казался им слишком большим, чтобы связывать с ним свои имена и достоинство.

Теперь, когда Мойциш появился у дверей посла, чтобы забрать деньги, привезенные тому курьером, Папен еще раз предупредил его о последствиях, которые повлечет за собой провал дела, и еще раз подчеркнул, что он не хочет ничего общего с этим делом. Ну что ж, шпион был этому даже рад. Иногда в жизни всё ставиться на одну карту. А если ему повезет, то весь выигрыш достанется ему одному, без каких-либо партнеров. Причем он не так уж сильно рисковал.

Посол взял со стола пачку банкнот и протянул её Мойцишу. Того поразил её размер; невозможно было спрятать эти деньги в карманах. Большинство банкнот было небольшого достоинства: достоинством в десять и двадцать фунтов; самые крупные – по пятьдесят фунтов. Поразительно было и то, что большинство банкнот были новыми, как будто вышедшими прямо с монетного двора.

Папен тоже это заметил.

– Очень свежие, как только что из печати, – пробормотал он.

– Видно, не было возможности их использовать, – предположил Мойциш.

– Только будьте осторожны, чтобы эта возможность не причинила мне никаких хлопот, – еще раз предупредил Папен. – Пожалуйста, помните, что слово «блеф» английского происхождения.

Несмотря на всё уважение к послу, Мойциш, уставший от его резких высказываний, принялся демонстративно пересчитывать деньги. Больше всего его разозлило то, что остерегал его перед англичанами старый шпион, но запятнанный сердечной дружбой с Нэтчбуллом-Хьюджессеном. Папен был вынужден приостановить свою дружбу на время войны, но Мойциш не сомневался, что бывший канцлер всё еще испытывает симпатии к британскому дипломату.

Ровно в десять часов вечера возле дома посольского садовника, где уже ждал Мойциш, появилась тень. Это был «Пьер». Не теряя ни минуты, двое мужчин направились к зданию посольства и через мгновение оказались в комнате «атташе». Окна были плотно занавешены. Когда с потолка пролился свет, Мойциш посмотрел в лицо своему гостю. Оно казалось странно веселым, черные глаза потеряли нервозность, которая присутствовала еще несколько дней назад.

«Пьер» перешел прямо к делу:

– Деньги при вас?

Получив положительный ответ, он полез в карман и достал две кассеты, используемые в фотоаппаратах Лейка. Он протянул раскрытую руку, но на такое расстояние, чтобы её можно было тут же отдернуть. Мойциш понял значение этого жеста и, не говоря ни слова, повернулся к двери бронированного сейфа. Мгновение спустя в его руках появилась пачка британских банкнот.

Двое мужчин стояли лицом друг к другу, каждый стремясь как можно скорее завладеть имуществом другого.

– Фильмы, пожалуйста, – сказал наконец Мойциш.

«Пьер» протянул ему пленки, но в то же время потянулся за деньгами.

– Минутку», Мойциш остановил руку. – Вы не получите денег, пока я не увижу, содержание пленок. Взаимное доверие – основа торговли, но я не купец, а эти деньги не принадлежат мне. Вы видели деньги, позвольте мне тоже кое-что увидеть. Пленки не проявлены, так? Так что подождите здесь четверть часа, пока я попытаюсь во всем разобраться.

– Кажется, я доверяю вам больше, чем вы мне, – голос посетителя был укоризненным, – но, пожалуйста, я могу подождать! Время есть.

Мойциш с кассетами с пленкой подошел к двери и, выйдя из комнаты, без смущения запер её. Он был спокоен за окно. Теперь он поспешил в фотолабораторию, где уже ждал лаборант. Всё было готово и через несколько минут Мойциш увидел в тусклом кроваво-красном свете ровные ряды машинописных знаков, закрепленных на негативе, во много раз уменьшенных в размерах. Пришло время второй пленки. Еще одна долгая минута ожидания. Наконец, можно было включить настольную лампу. Нацист поднес к себе еще влажные фильмы, поднес к ним увеличительное стекло и прочитал слова в первом кадре пленки: «Top Secret. From Foreign Office – To British Embassy Angora.»11 Сфотографированные документы были датированы несколько дней назад.

Остальные кадры фильмов имели аналогичные записи. Этого, в сочетании с несомненным поведением «Пьера», на время было достаточно для Мойциша. Он побежал обратно наверх и увидел, что гость как можно спокойнее курит сигарету.

Не говоря ни слова, немец подошел к сейфу, открыл дверцу, вынул пачку фунтов и протянул ее «Пьеру». «Пьер» встал, просто воткнул пачку просто под пальто, поднял воротник и надвинул шляпу на глаза.

Когда Мойциш положил на стол заранее приготовленную квитанцию и открутил ручку Пеликан, из-под поднятого воротника послышался смех.

– Вы действительно типичный немец. Пожалуйста, прекратите эту чушь. До свидания. До свидания, месье! Увидимся завтра. Завтра в то же время.

Через мгновение гость скрылся за дверью. Мойциш думал, что этот человек был бедняком, когда вошел, и богачем, когда ушел. И это была его единственная мысль, ибо как только «Пьер» ушел, он побежал в лабораторию. Лаборант дал Мойцишу некоторые технические пояснения, и после примерно дюжины успешных попыток «атташе» отправил его спать, оставив наедине с увеличителем.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

      Соответствует званию майора в армии.

2

      Заграница (нем.)

3

      Соответствует званию генерал-лейтенанта в армии.

4

      Соответствует званию капитана в армии.

5

      До свидания (нем.)

6

      Приказ есть приказ (нем.)

7

      Чего вы хотите? (нем.)

8

      Господин посланник (нем.)

9

      Это Пьер. Здравствуйте (фр.)

10

      До свидания (фр.)

11

      Совершенно секретно. От Министерства иностранных дел – Британскому посольству в Ангоре (англ.)