Пережить смерть

Ярко-зеленый спортивный мотоцикл лежит на боку под задним бампером ржавого Москвича. Мой прошлый малыш был черным и больше подошел бы моему наряду. Ну ничего, грех жаловаться.

Я подхожу к мотоциклу. Он немного поцарапан, но явно на ходу. Я наклоняюсь чтобы поднять его, но пока нигде не вижу ключа.

– Аргрхыр! – зеленая голова рвется ко мне из-под машины.

Удар сбивает меня с ног, но укуса я не почувствовала. Лежу на спине, оглядывая голый живот. Ничего! Мой взгляд следует ниже и я вижу, как между моих ног бьется в конвульсиях зомби в ярко-зеленом мотоциклетном шлеме. Быстро отползаю, но он не следует за мной. Я поднимаюсь на ноги.

Из под машины ко мне с диким рычанием рвется труп ожившей девушки. Ее наряд в тон ядовитого цвета мотоцикла.

– Так тебя сби-и-или! Сказала бы я, что мне жаль тебя, но это не так, – обращаюсь я к зомби и наконец вижу, то что искала – А это я, пожалуй, заберу, если ты не против. Вкус у тебя, кстати, ужасный!

Сказав это, я скольжу под вытянутой рукой девушки и… получаю новый удар шлемом. И снова, я сижу на пыльном асфальте, но теперь довольно улыбаюсь.

Ключ от мотоцикла в моей руке блеснул на солнце, словно признавая во мне новую хозяйку. Я бесцеремонно оттаскиваю моего зеленого малыша от его старой владелицы и ставлю на колеса.

Привычным эффектным движением, я перебрасываю ногу через сиденье и с удовольствием чувствую его у себя между ног. Скучала по этому чувству. Ключ заставляет мою новую любовь ожить и я кладу ладонь на теплый металл бензобака.

– Ну как, малыш? Отвезешь меня в Москву? – томно спрашиваю я, нежно постукивая ноготками по мотоциклу под собой.

Глава 8. Андрей

Полчаса спустя.

– Я смотрю вниз, а этот на дне бака сжался такой, а трупаки к нему тянутся. А потом гляжу – да у него же штаны мокрые! Пятно на штанине все больше и больше – думаю, «да ну его нафиг обоссанца этого». Оглядываюсь, а там Макс на него щенячьими глазами смотрит, – наш бородатый спаситель машет рукой в сторону парнишки, сидящего в углу комнаты в потертом кресле – Думаю, «деваться некуда, придется вытаскивать сыкуна». Я вдохнул поглубже, одной рукой нос зажал, чтоб запах мочи отбить, а второй этого, как котенка из лотка за шкирку вытащил.

– Ну, ты и выдал, дядь Паш! – смеется во весь голос Максим.

– Не было такого! – запротестовал я.

– Было-было! Так что в следующий раз в магазин попадем, напомни кошачьего наполнителя какого-нибудь захватить, в лоток этому насыплю на будущее! – не унимается дядя Паша и хохочет на всю комнату довольный своей шуткой.

Мы сидим в просторной гостинной обычной трехкомнатной квартиры на втором этаже этого злополучного дома. Я без штанов разместился на подоконнике, а мои штаны в это время сохнут на бельевой веревке на балконе.

Справа на диване активно жестикулирует и шутит надо мной бородатый дядя Паша, а рядом с ним покатывается со смеху его худощавый товарищ. Собеседника зовут Жекой – Евгением или Женей его язык не повернется называть.

Он сидит в свободных камуфляжных штанах и растянутой потной майке, которая не скрывает его впалую грудь и костлявые руки. Его лицо заросло щетиной неровно, островками, из-за чего мужчина выглядит больным и с незримым отпечатком.

То ли это отпечаток длительной наркомании, то ли тюремного срока, а может и того и другого. Однако сейчас Жека, совсем как здоровый, откинулся на спинку дивана и заливаясь смехом, молотит кулаком по подлокотнику.

Я поворачиваюсь и смотрю на кресло в углу комнаты. На нем сидит Максим и улыбается своей фирменной ухмылкой во все тридцать два зуба. До меня только что дошло – я сделал это! Я выполнил обещание и отвел парнишку в безопасное место. Даже не так: «Мы сделали ЭТО!».

Макс в безопасности, может теперь сможем осесть здесь… если не выгонят конечно. Вроде с виду неплохие мужики, думаю скоро сами предложат остаться. Макс что-то говорит и все присутствующие заходятся в новом приступе хохота. Я тоже улыбаюсь, хотя и не расслышал, о чем он пошутил. Наконец-то, все налаживается.

Мои мысли прерывает резкий грохот на балконе. Я вздрагиваю, пулей спрыгиваю с подоконника и оказываюсь около своего рюкзака.

– Ааааа-ааа-а-аррр! – некто, рухнувший на дощатый пол на балконе, дико взревел.

Крик мало походит на человеческий – это что, какая-то новая тварь? Воображение тотчас наполняет балкон всеми возможными видами монстров. А что, это вполне возможно! В большинстве голливудских фильмов о оживших мертвецах всегда находятся твари, мутировавшие из тел обычных людей.

Мачете лязгнуло, вырываясь из своих креплений и решительно замирает в моей ладони. Все в комнате следуют моему примеру и, вскакивая со своих мест, тоже хватают в руки все, что можно использовать как оружие.

– Макс, назад! – шепотом командую я парнишке, который сейчас оказывается ближе всех к балкону.

Однако подросток замер с настольной лампой наперевес. Максим вытягивает шею, встает на носочки и даже делает два неуверенных шага, приближаясь к балкону.

– Макс, какого черта!? А ну-ка живо отошел от балкона! – рявкнул я во весь голос и быстро оказываюсь рядом с ним.

Я заслоняю парня от балкона и клинок нетерпеливо дрожит в моей руке. Он готов обрушиться на все, что может сейчас показаться за пыльным стеклом широкого окна.

– Аааааррр! – снова раздается из вечернего полумрака.

Что бы это ни было, оно явно раньше было человеком. В этом истошном зверином рыке, угадываются нотки мужского голоса. Справа от меня решительно встает дядя Паша. В его правом кулаке зажат жуткого вида нож, кривое лезвие которого явно вспороло не одну звериную шкуру.

– Аааа… падла! – выдавливает тварь снаружи.

Что! Оно знает наш язык? Я недоуменно поворачиваюсь к дяде Паше, однако тот, похоже, не колеблется. Бородатый охотник решительно открывает балконную дверь и растворяется в темноте. Он сразу присел и скрылся из вида.

– Эй, давайте сюда! – кричит дядя Паша с балкона – Помогите мне их занести.

Их!? Однако в голосе охотника нет страха, скорее он звучит обеспокоенно. Я иду к балкону и Макс увязывается следом.

– Ты останешься здесь! – тоном не терпящим возражений, командую я парню, после чего поворачиваюсь к худощавому мужчине – Жека, останься с ним.

Я перешагиваю через порог и едва не спотыкаюсь о нагромождение тел. Вопреки моему разыгравшемуся воображению, на полу перед дядей Пашей лежат двое самых обычных, ни капли не мутировавших, мужчин. Я вижу кровавое пятно, застывшее жесткой коркой на правом бедре и футболке довольно полного мужчины. В вечерних сумерках оно кажется почти черным.

– Ааааааррр! – начинает снова кричать толстяк, однако почти сразу кривится от боли и его крик превращается в рычание.

Чувствую себя полным придурком! Монстры, мутировавшие какие-то… Неудивительно, что в голосе этого бедолаги я услышал мужские нотки. Однако было что-то еще. Я прислушиваюсь и наконец, различаю второй голос, который доносится… из-под тела раненого толстяка.

– Снимите его с меня, – едва слышно одними губами шипит парень, придавленный телом полного мужчины.

– Помоги, – просит дядя Паша и выпрямляется – Иди, за ноги его возьми. Только осторожно.

Я киваю и, стараясь не наступить на лежащих на полу мужчин, протискиваюсь в дальнюю часть балкона. Снизу доносится недовольное бурчание зомби. Я пытаюсь их разглядеть, но тщетно – тьма уже окутала двор дома. Ночь стерла все детали, оставив только блеклые границы домов, машин и деревьев, словно детская раскраска, в которой какой-то безумец закрасил все черным.

– Взяли? – спрашивает дядя Паша.

Сам бородатый охотник уже держит толстяка под руки и я спешу последовать его примеру. Моя нога наступает на что-то мягкое и парень снизу снова шипит, словно спускающая шина.

– Прости, – пробормотал я и подхватываю толстяка – Пф-ф-ф!

Мужчина оказывается просто нереально тяжелым. Еле перебирая ногами, мы вносим его в комнату и кладем на диван. Позади нас через дверной проем, тяжело отдуваясь и на четвереньках, вваливается второй парень. Хоть он и не такой полный как мужчина, которого мы внесли, в их лицах есть общие черты. Отец и сын? Впрочем, это сейчас не важно.

– На диван его! – командую я – Макс, достань из моего рюкзака аптечку и дай мне. И организуйте мне свет здесь какой-нибудь.

– Ты чего раскомандовался? Тоже мне доктор нашелся. Понты свои кривые знаешь куда засунь? Паха скажи ему, пусть знает свое место! – возмущается Жека.

Дядя Паша хмуро смотрит на меня, затем на Макса и только потом переводит взгляд на бывшего зека.

– Фонарик из прихожей принеси, – негромко, но отчетливо произносит дядя Паша – И помалкивай пока. Без тебя мозги кипят.

Жека вспыхивает и скрипит зубами. Однако худой мужчина так ничего не произносит и недовольно выходит в прихожую. Я смотрю в его скрытую грязной майкой спину и практически физически ощущаю ненависть ко мне. Возможно это он сгоряча? Как никак его друг на диване раненный лежит.

– Что-то еще нужно? – выводит меня из раздумий голос дяди Паши.

– Да. Водка есть? – спрашиваю я.

– Есть, но может не сейчас? Ты на сухую не можешь, что ли? – уточняет бородач.

– Лекарств у нас с собой почти нет. Обеззаразить надо чем-то, – отвечаю я и останавливаю свой взгляд на оружии в руке охотника – И нож свой давай.

В этот момент к нам подходят Жека и Максим. В руках худого мужчины внушительных размеров фонарь, который словно прожектор разрезает темноту в комнате.

– Держи Андрей, – парнишка протягивает мне бинт из аптечки – Дядь Паш, делай, как он говорит. Андрей правда помочь может.

– Бинт пока не нужен, – отвечаю я и встречаю недоуменный взгляд парнишки – Когда закончу, обязательно пригодится. А сейчас найди пока полотенце какое-нибудь, только подлиннее. В ванной посмотри.

Охотник опускает взгляд и внимательно осматривает сначала меня, а потом Максима. Парень, вмиг посерьезнев, отвечает ему таким суровым выражением лица, словно он стал старше на несколько лет. Дядя Паша тяжело вздыхает и отворачивается от него.

– Ладно, не зыркай на меня, – сдается охотник и обращается ко мне – Делай, что хочешь, только спаси Николаича!

С этими словами дядя Паша вкладывает мне в ладонь потертую рукоять ножа и выходит из комнаты. Из кухни доносится звон посуды, а затем охотник возвращается с початой бутылкой водки.

– Подойдет? – поинтересовался бородач – Только «на бруньках» есть.

– Да без разницы вообще, – отрезаю я – На руки лучше полей.

Дядя Паша немного замялся, но все же устраивает импровизированный рукомойник. Я прижимаю ладони друг к другу и растираю разбавленный спирт по всей их поверхности.

Водка немного щиплет руки, попадая в мелкие порезы и ссадины. Затем я подставляю под струйку прозрачной жидкости изогнутое лезвие ножа, обеззаразив и его. После «водных процедур» в бутылке остается едва ли треть водки, но хватить должно.

– Отлично, хватит! – останавливаю я охотника и поднимаю руки перед собой.

Бородач кивает и подносит бутылку к своему рту, явно вознамерившись залить остатки в себя.

– Стоять! – рявкнул я.

В комнате замирают все. Даже Макс, который беспокойно снует между мужчинами. Пробираясь под лучом фонаря он останавливается на полушаге с замызганным банным полотенцем в руках.

– Остальное корешу своему на рану вылей. Промывать водкой конечно не очень эффективно, так как там содержание спирта слабовато, но за неимением другого. В общем, просить тебя поливать ее грязной водой из-под крана мне не кажется хорошей идеей, – объясняю я охотнику – Давай, начинай.

Дядя Паша больше не спорит со мной. Бородач послушно поливает водкой окровавленную штанину толстяка. Хрупкую корку смывает с джинсовой ткани и на внешней части правого бедра обнажается небольшая рана. Все бы было не так страшно, если бы не обломок арматуры, торчащий из нее.

– Да, какого черта… – начинает Жека.

– Тихо! – прерываю я его – Макс, скрути полотенце и дай мне.

Я принимаю полотенце и туго затягиваю его на бедре пострадавшего, немногим выше раны. Бинт в качестве жгута так себе, но замотать, потом дырку пригодится. Затем я осторожно разрезаю штанину. Нож оказывается острее бритвы – джинсовая ткань мгновенно сдается.

В ярком свете мощного фонаря рана выглядит еще более зловещей. Однако осмотрев ее, я прихожу к выводу, что все не так уж и страшно. От артерии далеко, арматура пробила мышцу по касательной. Мужик вырубился от потери крови, но тут уж я ему не смогу помочь.

Не теряя времени, я подцепил ножом металлический штырь и, крепко схватившись свободной рукой, выдергиваю его из бедра. Рана тотчас заполняется блестящей на свету кровью, но я уже обматывал ее бинтом. Закончив рукоделье не очень-то аккуратным узлом я, встаю и отхожу от мужчины.

– Он много крови потерял, но выкарабкаться должен. Больше я для него ничего не смогу сделать, – пояснил я.

– Как это ничего. Возьми там трубку какую-нибудь, перелей ему мою кровь! Что ты за врач такой!? – дядя Паша подскакивает ко мне и хватает меня одной рукой за одежду.

– Ты что, фильмов пересмотрел что ли? Какую к чертовой матери трубку? Сначала кровь не пойми, какой группы перелью, а потом еще капельницу из кокосовых орехов сделаю. Да отпусти меня, идиота кусок! – рыкнул я на бородача.

Охотник еще несколько секунд недовольно скрипит зубами, но в конце концов сдается, смерив меня напоследок тяжелым взглядом.

– И что теперь? Просто сидеть и смотреть на него? – хмуро спрашивает дядя Паша.

– Тебе точно ничего не делать. Я через пару часов жгут сниму, но в целом, ему теперь просто покой нужен. Верующий? – поворачиваюсь я к охотнику.

– Что? – не понимает дядя Паша.

– Ты верующий? Если да, то начинай молиться за бедолагу – точно больше, чем твои вопли поможет, – говорю я и кладу окровавленный нож на подоконник.

Утро встречает меня хмурыми тяжелыми тучами. Я медленно сажусь на небольшой софе, которую мне вчера великодушно выделил хозяин квартиры. Немного ободранная, как будто ее рвала когтями очень большая кошка, но вполне пригодная для сна. Внизу что-то звякает и я вижу на полу новенькую цепь. Она продета между ножками софы, а на ее концах с обеих сторон браслеты наручников. На них вроде еще следы крови или кожи остались… Ох, нет – даже думать не хочу, что они тут делали. А то еще выйдет, что я спал на софе, к которой мертвяка приковывали. Бр-р, жуть!

Натягиваю футболку и отправляюсь в туалет. Голова болит так, как будто мы вчера использовали водку не в медицинских целях. По пути в зале я застаю вчерашнего парня, который оказался сыном моего «пациента». Он спит сидя, прислонившись спиной к дивану, на котором лежит его отец.

Я на цыпочках приближаюсь к ним и вижу, что грудь толстого мужчины медленно поднимается и опускается. Отлично! Чрезвычайно гордый самим собой, я возвращаюсь к маршруту в туалет. Раз дотянул до утра, то выкарабкается. Закончив с утренним моционом, я отправляюсь на кухню.

– Доброе утро! – шепотом приветствует меня дядя Паша.

– И тебе его, утра в смысле…, – неуклюже спросонья отвечаю я.

Бородач стоит у плиты и жарит на гигантской сковородке омлет. На нем лишь камуфляжные штаны и домашние тапочки. Широкую спину охотника покрывают уродливые изогнутые шрамы. Некоторые из них совсем свежие.

– Это тебя зомби так? – спрашиваю я.

Когда дядя Паша поворачивается, я кивком указываю на его спину. Пару секунд бородач соображает, о чем это я толкую, но быстро соображает, что к чему.

– Не-е-е. Это люди – люди все еще самые искусные убийцы на планете, – объясняет дядя Паша.

– Знаешь, тут я с тобой полностью согласен! Ведь в конце концов, даже тот самый вирус, что заставляет мертвых на улице расхаживать и жрать все направо и налево, тоже создан человеком. Безумным психом, но точно весьма неплохим убийцей, – я немного повышаю голос, но спохватился, чтобы не разбудить остальных.

Охотник недовольно поморщился, словно я надавил на старую мозоль. Он выкручивает ручку на плите и газ под сковородкой гаснет. Затем бородач поворачивается ко мне, однако выражение его лица все еще остается жестким.

– Нет, я говорил не о таких убийцах. Я осознаю, что есть куда более опасные люди, чем те что двигают фигуры на мировой шахматной доске. Я понимаю, что и главнокомандующий, нажимающий на кнопку ядерного чемоданчика и двинутый ученый, выпускающий в город «Тифозную Мэри» или политик отправляющий тысячи людей на смерть из-за нескольких лишних долларов, оказавшихся природными богатствами другой страны – все они убьют гораздо больше людей, чем ты, я или кто-либо другой. Однако я не отношу их к той касте Сильных, чьи навыки можно было бы отметить по достоинству. Эти трусы не слышат хрипов задушенного ими врага, не чувствуют горячей крови, стекающей с лезвия ножа и даже не жмут на курок несущей смерть винтовки. А в нынешней ситуации, только такие сильные люди и станут во главе «пищевой цепи», – жестко выпалил дядя Паша.

– То есть ты хочешь сказать, что все вы здесь занимаетесь именно этим – убиваете тех, кто слабее вас? – хмуро спрашиваю я.

– Конечно нет! Мы ж не маньяки какие-то. Мы выходим в город, ищем припасы. Но как ты успел увидеть по моей спине, очень часто, находятся те, кто относят себя к касте Сильных. Считая себя выше нашей группы, они яростно нападают или готовят ловушки, засады, – на этом месте охотник довольно улыбается – но очень быстро понимают, что жертвами на самом деле были именно они. Вчерашний инцидент не первый иногда случаются неприятные моменты, ранения и довольно серьезные. Однако никто из нашей группы с самого начал этого дерьма так и не погиб. Хотя вчера я честно говоря успел подумать, что Николаич все-таки отъедет. Кстати, спасибо тебе еще раз за то, что спас Жирдяя. Неплохо сработал! А это очень важно в нашей группе – все стараются быть полезными в это время. Ох ты, точно! Николаич то пока выбыл, так что если хочешь, можешь ходить вместе с нами в город. Хотя я не настаиваю – можешь остаться в этой квартире вместе с Максом, будешь латать наши раны, время от времени. Так что скажешь?

– До встречи с болтливым пацаном, который спит в той комнате, – я с ухмылкой киваю в ту сторону, где спит Максим – я, возможно, согласился бы на роль медика, отсиживающегося в окопах. Но рядом с ним я усвоил, что просто плыть по течению – это не мое. Если я не буду бороться, то скоро меня просеет то самое сито, что как ты говоришь, определяет касту Сильных и перемалывает слабых. Я хочу доказать, что тоже полезен, поэтому я с тобой. С вами со всеми.

Дядя Паша захохотал на всю квартиру и хлопнул меня по плечу. Как медвежьей лапой прилетело! Едва устояв на ногах, я все же сохраняю равновесие, а то бы рухнула сейчас на пол каста Сильных. Охотник проходит мимо меня в комнату, не беспокоясь о том, что все еще спят.

– Просыпайтесь, дармоеды! В нашей стае прибыло – это надо отпраздновать. Только сильно не напивайтесь, после обеда пойдем все покажем новенькому, объясним наши правила, – а затем уже не так громко, дядя Паша обращается ко мне – Обычно мы ходим по трое, по двое, но сегодня экскурсия будет ознакомительная, так что двинем все вместе.

– И даже я? – радостно кричит Макс, пулей выскочив из комнаты.

– НЕТ! – хором отозвались я и бородач.

Парень сразу сник и понуро отправился на кухню. Мы переглянулись и разразились дружным хохотом. Кажется, мы с Максом наконец-то нашли то, что так давно искали.

Глава 9. Кира

– А я ведь только-только начала к вам ходить. Только-только жить начала, нравиться себе стала, – удрученно качаю я головой.

Длинные рыжие волосы заплясали в такт и огненные пружинки блеснули на солнце, как всполохи пламени. Привычным движением я пытаюсь уложить свою гриву, однако непослушные кудряшки, как обычно, чихать на это хотели. Почему я именно сейчас об этом вспомнила – а вот она, причина, прямо за пыльной витриной.

– Привет, Юляша! – я приветливо машу ладошкой.

Однако девушка, которая занималась уходом за моими волосами, не может мне ответить. Не судите ее строго – она ведь тоже стала зомби. Теперь, к очаровательным веснушкам на ее щеках прибавились брызги крови. Это жутко и, если честно, очень несправедливо!

Мой бывший муж, который изводил меня больше десяти лет, любил все контролировать. Однако, больше всего в этом, ему нравилось что-нибудь мне запрещать.

– В этой юбке ты из дома не выйдешь – ты же не проститутка! Зачем тебе в ту занюханную парикмахерскую идти – я тебя и сам дома подровняю. С Кариной в клуб не пойдешь – знаю я, чем вы там заниматься будете, – любил повторять он.

Впрочем, к Лешему его! За полгода до конца света муж обнаружил в себе желание поднять на меня руку и я наконец отыскала в себе силы и смелость развестись. Он умотал в Питер и уже через неделю принялся постить свои фото с новой пассией и разливаться водичкой о «городе мечты с девушкой мечтой».

Я должна было почувствовать себя свободной, но вместо облегчения ко мне пришли апатия и разочарование в себе и всей своей жизни. Я постаралась забыться, если не сказать, зарыться в работе. Стало только хуже…

– С вами было хорошо и мне правда жаль, что этот мир такой дерьмовый! Еще раз спасибо за все, но мне пора дальше, – говорю я сейчас как сказала и полгода назад.

Я взяла отпуск на полтора месяца – уже два года не видела ничего кроме рабочего кабинета и домашнего кухонного гарнитура – и пустилась во все тяжкие. Ну почти…

Делала все, что давно хотела, даже если уже не помнила причин для этого. Сначала был пилатес, потом йога, потом курсы керамики, ночные клубы с подругами… но все оказалось не тем, что мне нужно. И вот, я решаю на весь остаток отпуска уехать с туристической группой в Дагестан.

– Это было лучшее решение! – я указываю пальцем на свое отражение в пыльной витрине какой-то пончиковой.

Две недели меня окружали прекрасные люди, которые меня смешили, хвалили, оказывали знаки внимания, делали комплименты и попросту окружили вниманием. Я так хорошо себя не чувствовала… да, черт возьми, я уже и не помню когда!

Среди отдыхающих оказалась парочка из Москвы – молодожены Ваня и Света, которые готовились пробежать марафон в мае следующего года. Да-да, именно тогда и началась вся эта дрянь с зомби.

И я напросилась готовиться с ними. Декабрь, снег, мороз и я, которая до этого в последний раз бегала на физре в школе. Они собирались пробежать полный марафон – сорок километров, жуть! Я же определила для себя цель в половину этой дистанции.

Если бы я знала, что в мае мы уже никуда не побежим – стала бы я пробегать на морозе километр за километром? Да на сто процентов! Этот марафон стал моей точкой невозврата, единственным ориентиром.

Когда мы бегали втроем, то я слушала как они весело щебечут, пока мои легкие разрывались от морозного воздуха. К началу весны я уже совсем освоилась – могла и сама пошутить в процессе. Когда на пробежку выходила только Света, мы погружались в сплетни и простые девичьи темы – для меня это было настоящим лекарством, лучше любой терапии у психолога.

Я наконец полюбила свое отражение в зеркале, перестала пропадать на работе, стала посещать вот такие салоны для кудрявых, косметолога и массажиста. И да – я оживила свои соц сети, где вещала о своих целях, переживаниях, успехах и неудачах…

– Убила бы сейчас кого-нибудь за возможность полистать ленту хотя бы пять минут, – горько ворчу я.

Не знаю как другим, но мне сейчас безумно не хватает именно соц сетей. Знаю-знаю – думаю только о себе! Да, и что? Да, я стала эгоисткой и мне абсолютно не стыдно.

Слишком долго я жила, стараясь быть удобной для всех. Надоело – дайте немного для себя пожить! По крайней мере, теперь когда мир вокруг сходит с ума, я все чаще повторяю себе одну мысль словно мантру.

– Больше никогда не буду притворяться. Нет ничего важнее моих желаний! – я неловко вскидываю кулак к солнцу.

Мои мысли прерывает грохот выстрелов. Я слышу чьи-то крики и эгоист внутри меня уже уносит меня подальше отсюда. Но это снова ложь! Такая же ложь, как та мантра самообмана, которой я пытаюсь убедить себя и всех вокруг, что мне плевать на всех кроме себя.

Сталь оружия уже блестит в моей руке и я спешу на помощь тем, кто попал в беду. Знаю-знаю – плохая из меня эгоистка. Я еще работаю над этим.

Глава 10. Костя

Охотничий нож в руках Старшего ловко описывает ровные петли. Я вижу как в шрамированном мужчине закипает ярость и уже совсем не хочу слушать его историю. Но бородачу на это наплевать.

– Много лет назад, когда я был значительно моложе, а на голове еще было немного волос я работал на нефтебазе, – Старший начинает свое повествование, но на меня поглядывает лишь изредка, увлеченный нахлынувшими воспоминаниями – Мы производили топливо, бензин в общем. Нужная в хозяйстве вещь как ты знаешь! Там я был максимально далек от руководящей должности. Однако, спустя всего пару месяцев после того как я вышел на работу, к нам в отдел пришел новый начальник. Он был всего на пару лет старше меня, но сразу всем объявил, что мы должны называть его «Боссом». Мы постарались воспротивиться и очень быстро узнали, что он очень сдружился с нашим генеральным директором. Они вроде в Тайланде познакомились и кутили там вместе полмесяца. Можешь представить себе такую несправедливость?