Иван III Великий. Как Московское княжество превратилось в Россию

Дмитрий Константинович настолько загордился, что не хотел подчиняться. Мало ли, что ханский ярлык! И у него законный ярлык есть! Тогда на него направили московское войско – и присоединились те самые удельные князья, что не приехали на коронацию. Мог ли он сопротивляться всем со своими жиденькими суздальскими дружинами? Из Владимира ему пришлось убраться. Но он снова поехал кляузничать в Орду. Снова понавёз подарков и ценностей, ему и новгородские «золотые пояса» подбросили, чтобы Москве не подчиняться. Дмитрий Константинович завалил взятками татарских вельмож и добился своего, хан ему ещё раз выписал ярлык великого князя. Но на этот раз московское правительство даже с ханом и ярлыком считаться не стало. Подняло свои полки, удельных князей. Дмитрия Константиновича осадили в Суздале, ему пришлось отказаться от великокняжеского престола и дать клятву – больше он никогда на этот престол претендовать не будет.

Хотя святой Алексий не хотел и вражды между князьями. Когда московскому Дмитрию исполнилось 15 лет, митрополит сосватал ему дочку суздальского Дмитрия Константиновича. Недавние соперники примирились, стали родственниками. А на меняющихся ханов в Орде вообще перестали обращать внимание. На поклон к ним не ездили, дань не посылали – ханов слишком много развелось, сами разбирайтесь, кто из вас настоящий. Вместо того, чтобы возить деньги в Сарай, им и дома нашли полезное применение. До сих пор крепость в Москве была деревянной – начали строить новый Кремль, каменный.

Это дело было действительно нужным. Междоусобицы у татар воодушевили Ольгерда. Сейчас-то ханы с собственными разборками не вступятся воевать за русских подданных. Ольгерд назвал себя уже не только великим князем Литовским, но и Русским: «Вся Русь должна принадлежать Литве». Принялся захватывать княжества одно за другим. Сперва те части Украины, которые до сих пор подчинялись не ему, а хану. Потом Курск и другие области южной Руси. А потом нацелился сокрушить и Москву. Для этого подстрекал своего родственника, тверского князя Михаила. Тот начал задираться, устроил ссору. А Ольгерд как будто пришёл ему на помощь.

Два раза, в 1368 и 1370 годах, огромное литовское войско подступало к Москве. Опустошало всё на своём пути. Жгло сёла, убивало и угоняло людей в плен. Разгромило Стародубское, Одоевское, Оболенское княжества – их Ольгерд забрал себе. Но каменный Кремль построили очень вовремя. Оба раза враги его взять не смогли. Разорив всё вокруг, уходили обратно. Однако молодой князь Дмитрий, его воеводы и ратники не только отсиживались в крепости. Они усиливали и обучали свою армию, налаживали охрану границ, разведку. В 1373 году Ольгерд в третий раз повёл на Москву все силы – и нарвался. Русские военачальники точно просчитали, где он пойдёт, и армия Дмитрия уже ждала его рядом с Калугой, под Любутском. Сама кинулась в атаку, разнесла передовые вражеские колонны, они побежали в полной панике. Дальше Ольгерд не рискнул испытывать судьбу. Заключил мир.

А в татарских драках возвысился один из вельмож, Мамай. Ханом мог быть только потомок Чингисхана, Мамай на это права не имел. Но он начал сам ставить слабеньких ханов, править от их имени. Москва сперва признала над собой власть Мамая и его хана Авдулы. Князь Дмитрий ездил к ним, заплатил дань. Не такую, как раньше, а гораздо меньше, Мамай даже так согласился. Однако и Русь за это хотела получить помощь против Литвы. Ей не помогли ничем. Тогда и дань платить перестали. Мамай сердился, злился.

Но в Москве нашёлся и предатель, боярин Вельяминов. Сговорился с тверским князем Михаилом – чтобы одолеть Московскую Русь, всем её врагам надо объединиться: Тверскому княжеству, Литве, Орде. Поехал к Мамаю и выложил ему государственные секреты – что Дмитрий лишь для видимости ему подчиняется. А на самом деле укрепляет Русь, хочет освободиться от ханского владычества. Разъярённый Мамай тут же вынес решение – отобрать у Дмитрия звание великого князя. Передать его тверскому Михаилу. Когда в Тверь привезли ханский ярлык, тот возрадовался. Известил всех князей: – отныне он великий князь! Призвал их к себе, а Москве объявил войну.

Хотя ликовал он совсем недолго. Князь Дмитрий тоже позвал всех удельных князей, и они с дружинами стали стекаться в Москву, а не к Михаилу. Ни Литва, ни татары помочь даже не успели. Тверь окружила многочисленная армия. Михаил посидел три недели в осаде и скис. Но за то, чтобы замириться, ему пришлось подписать договор – что престол великого князя наследственный, принадлежит только московским государям. Михаил поклялся никогда на этот титул не претендовать, признал себя себя «младшим братом» Дмитрия. То есть, должен был слушаться старшего.

Но уж Мамай разбушевался пуще прежнего. Русские наплевали на ханский ярлык, на его волю! Решил наказать их. На Каме и Волге в те времена лежало княжество Булгария, подвластное татарам. Войско у булгар было довольно сильное, имелось даже самое новейшее оружие, «тюфяки» – пушки. Мамай повелел им начать набеги на Русь. Побольше погромить, жечь, грабить. Однако московский государь терпеть такое не стал, ответил. Сорганизовал подвластных князей, и на Булгарию выступило объединённое войско. Так её отделало, что Булгария взмолилась мириться. Заплатила огромный выкуп, отдала свои пушки и… признала над собой власть Москвы.

Это уж было слишком! Русские осмелились отбирать владения у самого Мамая! Чтобы покарать непослушных, он послал на Русь собственные войска. Одно из них, царевича Арапши, разбило княжеские полки на реке Пьяне, разграбило и сожгло Нижний Новгород. Но когда Арапша соединился со вторым войском мурзы Бегича и двинулись двинулся на Москву, князь Дмитрий встретил их на речке Воже. Распотрошил круто, Бегич погиб со множеством воинов, остальные еле ноги унесли.

Теперь и Мамай осознал, Русь стала слишком сильной. Надо покорять ее заново – как Батый. Проутюжить, чтобы ещё сотню лет дрожала от ужаса. Для этого и армию он стал собирать бесчисленную, как у Батыя. Его друзьями были итальянские купцы из Генуи, денег одалживали сколько угодно. Мамай созывал всех татар, нанимал кавказских горцев, генуэзцы дали ему и свою пехоту, лучшую в мире, – а после победы он расплатится русскими рабами, награбленной добычей.

Ну а в Литве умер Ольгерд. У него было 12 сыновей, и наследником государь назначил любимого из них, Ягайло. Хотя он был восьмым по счёту, старшие братья возмутились, признавать его власть не хотели. Но советниками Ягайлы стали католические проповедники из Польши. Подговорили его воевать не только против братьев, а вообще против православных. Двое из братьев, Андрей и Дмитрий Ольгердовичи, сбежали в московские владения, и князь Дмитрий принял их. Помог православным, послал войска, и под его власть перешли от Литвы несколько соседних княжеств.

Ягайло, конечно, негодовал. А Мамай ему предложил вместе ударить на Русь. Тот с радостью заключил союз. Но и нНавстречу врагам князь Дмитрий Иванович повел армию со всей Руси – защищать ее вместе с москвичами пошли ратники из Мологи, Мурома, Суздаля, Костромы, Пскова, Полоцка, Брянска, Тарусы, Ельца, Мещёры и других областей. 8 сентября 1380 года встали плечом к плечу на Куликовом поле, и в кровопролитной битве расколотили полчища Мамая. Ягайло с литовским войском чуть-чуть опоздал. Находился в 30–40 километрах, а когда узнал, что стало с татарскими ратями, перепугался. Побыстрее рванул обратно…

После такой победы Дмитрия прозвали Донским. В Москве он созвал съезд всех князей. Предложил, что общее братство, родившееся на поле сражения, надо закрепить. Всегда действовать вместе. Тогда ни один враг будет Руси не страшен. Князья дружно согласились. Решили заключить прочный союз. Постоянно жить в любви и согласии. Казалось, что уже исполняется предсказание о «Вавилонском пленении». Когда русские преодолеют разброд, снова станут едиными, то и от чужеземных властителей освободятся.

Но разгромленного Мамая добил его соперник, хан Тохтамыш. И под его властью объединилась вся Орда от Дуная до Сибири. В Москве его послов встретили почтительно. Передали поздравления, что он стал ханом, богатые подарки. Только про дань больше не вспоминали. Были уверены, времена господства татар ушли навсегда. Однако Тохтамыш считал иначе. Если рабы разбили Мамая, то они всё равно рабы. А если они слишком много возомнили о себе, нужно проучить их. Заставить слушаться, как раньше.

На разведку хан отправил послов в Нижний Новгород. Здешние князья были родственниками Дмитрия Донского – Борис Городецкий, его племянники Семён и Василий Кирдяпа. Но они на московского государя обижались, завидовали ему. Во время войны их княжество несколько раз опустошали татары, они понесли огромные убытки. А Дмитрий возвысился, руководит союзом князей. Когда приехали послы, они испугались новых набегов. Решили задобрить татар. Состряпали донос, что они-то – верные слуги хана, а московский Дмитрий подчиняет себе князей, настраивает против Орды. Тохтамыш был доволен. Нет, ещё не объединилась Русь. Нашлись одни изменники, найдутся и другие. Надо стукнуть покрепче, и единство снова развалится.

Он действовал не так, как Мамай. Армию собирал в глубокой тайне. Только конную, быструю. И в 1382 году налетел внезапно. Когда Дмитрий Донской узнал, стал скликать войска. Но… ещё слишком свежей была память о жесточайшей Куликовской битве. Сколько народу погибло, сколько было переранено. И вдруг – предстояло то же самое! Даже самые смелые и боевые содрогнулись. Искали причины – а может, как-нибудь без меня? Воинов сходилось слишком мало. Тогда государь приказал всем укрываться по крепостям, Москве готовиться к обороне. Брата Владимира послал в Волоколамск, собирать подкрепления из западных областей. Сам поехал в Кострому, созывать полки из северных городов.

Взять каменные стены Кремля было трудно, даже Ольгерд не сумел. Впервые на Руси по атакующим татарам шарахнули пушки – захваченные в Булгарии «тюфяки». Но без князя порядка в городе не стало. Жители вооружились, хвастались, выпивали для храбрости. Два штурма отбили – и совсем зазнались, праздновали победу. А на переговоры приехали нижегородские князья Василий Кирдяпа и Семён. Объявили: – хан воюет не с вами, а только с князем Дмитрием. Москвичей он карать не будет, даже выкуп с города не требует. Он только просит, чтобы ему поклонились, встретили с почестями, впустили его посмотреть Москву. Кирдяпа с Семёном на виду у защитников поклялись и поцеловали крест, что татары никому не причинят зла.

Конечно, москвичам следовало задуматься – как же можно отделять себя от государя? Дескать, Дмитрий Донской – одно, а мы – другое. Как можно мириться с ханом без ведома великого князя? Это же предательство получалось. Следовало задуматься и о другом – можно ли верить князьям, если они перешли на сторону врагов? Нет, не задумались. Головы болели от пьянок. И так не хотелось снова напрягаться, драться под татарскими стрелами. Ополченцы обрадовались, зашумели – да, надо мириться! Открыли ворота. И попались. Ордынцы устроили чудовищную резню. Перебили 24 тысячи человек, ещё неизвестное количество угнали в плен. Москву сожгли, за ней Переславль-Залесский, Юрьев, Владимир, Звенигород, Можайск, Коломну. Дмитрий Донской войска всё-таки собрал, но застал на месте столицы дымящиеся развалины.

Предатели, Борис Городецкий, Кирдяпа и Семён, уже подлизывались при дворе Тохтамыша. Ждали, как их наградят. И тверской князь Михаил сразу отбросил договор с Дмитрием Донским. Помчался в Сарай. Загорелся получить ярлык великого князя. О беде услышали новгородские бояре, и тоже возбудились. Москве конец, вот и хватит ей подчиняться! Нет, эти делишки не выгорели. Умные советники в Сарае подсказали хану: дань с Руси сумеет собрать только московский государь. Кто станет слушаться тверского смутьяна или нижегородских князей? Да и сам Тохтамыш видел их, как облупленных. Такие и дальше будут подлизываться. Они не получили ничего.

Для хана-то было главное, чтобы Русь подчинялась, дань платила. Он объявил, что всего лишь «поустрашил» Дмитрия. А теперь милует. Выдал ему ярлык великого князя. Даже согласился, пусть престол великого князя передаётся по наследству московским государям. Но стоила «ханская милость» очень дорого. От Дмитрия Донского потребовали платить большую дань – такую же, как раньше, до «замятни» в Орде. Ещё и долги насчитали за те годы, когда не платили.

Ну и что оставалось делать великому князю? Москву и другие города сожгли. Вздумаешь противиться, – Русь снова погромят. И ярлык великого князя Тохтамыш запросто передаст тверскому или нижегородским князьям, опять начнётся междоусобица. Пришлось покориться. Собирать с разорённой страны обозы с данью. А чтобы московский государь оставался послушным, Тохтамыш оставил в Орде заложником его старшего сына Василия.

Вот так получилось, что Русь после победы над Мамаем чуть не освободилась – и всё-таки не смогла. Потому что ещё не преодолела старых грехов и болезней. Ещё не все княжества и области осознали, что нужно быть вместе. Рязань, Тверь, Новгород враждовали с Москвой, норовили быть по отдельности. Среди князей нашлись изменники, думавшие только о собственных выгодах. И многие воеводы, воины после Куликовской битвы оказались не готовы снова встать насмерть. И москвичи в осаде не выдержали, отреклись от собственного государя, согласились мириться отдельно от него. Проверил Бог – и оказалось, ещё не заслужила Русь свободу.

Святой Сергий Радонежский

Святой митрополит Алексий и юный князь Дмитрий

Дмитрий Донской и его воины перед Куликовской битвой. Художник А. Бубнов

Хан Тохтамыш осаждает Москву

Глава 3

Почему Московскую Русь назвали Святой?

Дмитрий Донской встречает сына Василия, сбежавшего от хана

Нет, всё-таки не напрасно сражались Дмитрий Донской и его герои на Куликовом поле. Общий подвиг сплотил большинство русских людей. Пробудил желание и дальше быть вместе. И привыкали, что настоящий государь в Москве. Только он может возглавить всю Русь. Некоторые княжества – Мещёрское, Муромское, Тарусское, – вообще захотели присоединиться к Московскому. Другие, правда, ещё цеплялись за свою самостоятельность. Рязанский князь Олег с давних пор считал москвичей врагами. Задирался, нападал – хотя и в ответ получал удары московских дружин. Но сколько же могло так продолжаться? Дмитрий Донской попросил помочь Сергия Радонежского. Авторитет у него был огромным, уже вся Русь знала, что это великий святой. Батюшка Сергий не отказался, поехал в Рязань.

Князь Олег опешил и растерялся – к нему прибыл человек, связанный с Самим Господом! Как будто посланник от Бога! А батюшка Сергий не ругал его, не воспитывал. Просто сел побеседовать с князем о мире, о любви, о христианской пользе для души. И случилось чудо. Ничем не прошибить было упрямого Олега. Ни военными ударами, ни поражениями. Но тихие и спокойные слова святого вразумили его. Он устыдился собственной вражды. Открылись глаза, в чём он ошибался. Олег согласился заключить с Дмитрием Ивановичем не просто мир, а вечный мир и любовь на будущие времена! А чтобы мир и любовь были более прочными, сын Олега Фёдор женился на дочке Дмитрия Донского Софье. Победителями в давних войнах оказались… все. И рязанцы, и москвичи победили собственную гордость, честолюбие, старые счёты. Увидели друг в друге своих, русских, стали сближаться между собой.

А Новгород по-прежнему ерепенился. Отказывался подчиняться московскому государю, платить ему подати. Вместо этого вдруг выбрал себе литовского князя. Дмитрий Иванович и их пытался уговорить мирно. Просил, предупреждал. Но «золотые пояса», наоборот, только наглели. Если великий князь уговаривает, значит, и вправду обессилел! Чего его бояться? Однако терпение Дмитрия Донского было не бесконечным. В 1386 году он призвал на Новгород всю Русь. Откликнулись дружно. Прислали свои полки 26 городов. А некоторые города считались подданными Новгорода – Вологда, Бежецк, Торжок. Но даже они возмутились, что вытворяет правительство республики. Отправили отряды к великому князю. Большинство русских на деле показало – они хотят быть вместе с Москвой.

Новгородские бояре совершенно не ожидали такого! Струсили, выслали навстречу войску делегацию для переговоров. Долго спорили, но всё-таки уплатили большой штраф за попытки отделить себя от Руси. И клятву принесли, что признают великого князя единственной властью над собой. Что ж, при Дмитрии Донском Московское княжество увеличилось совсем не на много. Он ничего не завоевал. Только Владимир и Кострома раньше принадлежали любому великому князю – кого хан назначит, к тому и переходили. А сейчас титул великого князя стал наследственным у московских государей. Поэтому и Владимир с Костромой стали московскими.

Но прочие города и княжества сплачивались вокруг Москвы. Вместо погибшей Древней Руси складывалась новая, Московская. Её ещё стали называть Святой Русью. И это не случайно. Ведь её создавали святые князья Даниил Московский, Иван Калита, Дмитрий Донской, святые митрополиты Пётр и Алексий, святой Сергий Радонежский.

Батюшка Сергий начинал свой монашеский подвиг один, в глухих лесах на горе Маковец. Но у него вырос монастырь, сюда стали переселяться крестьяне, хотели жить поближе к святому местеместу. Леса вырубали, строили деревни, распахивали поля. Да и вообще в окрестностях Москвы пустынных мест оставалось всё меньше. Но были и другие монахи, решившие повторить подвиг Сергия Радонежского. Служить Богу так же, как он. Они отправлялись в бескрайние северные леса.

Святой Кирилл срубил себе избушку-келью и начал молиться на берегу Белого озера. Святой Ферапонт – на реке Сухоне. Святой Дмитрий Прилуцкий – под Вологдой. Со временем их монастыри тоже становились большими, знаменитыми. Обрастали сёлами и деревнями. Так началось совершенно необычное освоение Русского Севера. Не войсками, а монастырями! Московская Святая Русь оставалась ещё очень небольшой. Но монастыри продвигались всё дальше – уже показывали, как она будет увеличиваться.

А святой Стефан Пермский выбрал для себя особенное служение Богу. Он задумал обратить в христианство таёжные племена пермяков-зырян (коми). Изучил их язык, составил пермский алфавит из 24 букв. Перевёл на их язык книги Священного Писания и поехал к пермякам один. Полагался лишь на помощь Господа. Поселился среди язычников. Построил церковь, начал служить в ней – один. Пермяки приходили к нему, спрашивали – что он делает. Он начал учить их грамоте. Они с удивлением видели, как записать слова на их языке, как прочитать. Зауважали священника. Спрашивали его совета по разным делам. А постепенно и в Христа поверили, окрестились. Один человек без воинских дружин, без оружия, только Божьим Словом и собственным примером обратил в Православие целый народ! Мало того, он устроил училища. Начал готовить священников из самих пермяков. В Москве по достоинству оценили его труды. По просьбе святого Стефана была создана новая Пермская епархия. Его поставили первым епископом. А при этом Пермская земля присоединялась к Святой Руси! Не силой, не завоеваниями, только верой!

Но вера на Руси была и основой всей жизни. А как же иначе? Время было очень тяжёлое, опасное. То нападение врагов, то пожар или эпидемия. Поэтому русские постоянно обращались за помощью к Богу, Пресвятой Богородице, к святым угодникам. Вера поддерживала людей в трудностях, укрепляла, давала силы. Но она и сплачивала вместе. Ведь православные осознавали себя как бы братьями. Как же не помочь братьям в беде? Не прийти на выручку? Вера объединяла между собой и жителей разных земель, разных княжеств. И объединяла вокруг Москвы! Там же была резиденция митрополита. Ему подчинялись епископы, священники, монахи в других княжествах. И в Литве было много православных, и в Орде. А центр их Церкви был в Москве, Москва для них получалась своя.

Однако из-за веры случались и раздоры. После Куликовской битвы литовский государь Ягайло дрожал от страха, что Дмитрий Донской выступит с войском на него – он же был союзником Мамая. А с ним и собственные братья враждовали, совсем худо будет. Ягайло придумал, как ему на престоле усидеть. Обратился к московскому великому князю, попросил в жёны его дочку. Обещал подчиняться ему как старшему, окрестить всех литовцев в православие. В Москве обрадовались, согласились. Без всякой войны Литва Дмитрию Донскому подчинится вместе с русскими землями, которые она захватила!

Подписали договор, Ягайло уже принял православное крещение, готовились к свадьбе. И тут-то Тохтамыш Русь погромил, Москву сжёг. Ягайло сразу осмелел – теперь-то Дмитрий Донского можно было не бояться. А в это же время в Польше умер король Людовик. Сыновей у него не было, наследницей стала дочка Ядвига. Католические епископы и польские паны кинулись к Ягайле. Стали уговаривать, пускай женится на Ядвиге. Он станет королём, получит целое королевство! Такой расклад Ягайле очень понравился. Договор с русскими он разорвал. Заключил другой, с поляками.

Перекинулся из православной веры в католическую – для него было без разницы. Женился на Ядвиге, и Литва соединилась с Польшей. Приближёнными Ягайлы стали те же самые польские паны и католические епископы. Сразу же поспешили окрестить в свою веру литовцев. Делали это одним махом, абы побыстрее. Строили целыми полками. Священники бормотали молитвы на непонятной латыни, брызгали освящённой водичкой и давали христианские имена. Так же, скопом. В одном полку Петры, в другом Павлы, в третьем Стефаны. Потом поехали по селениям, собирали жителей толпами и крестили таким же образом. Конечно, литовцы ничего не поняли из молитв. И про христианство мало что знали. Однако им объявили, что теперь они католики.

Но ведь все жители литовских владений в Белоруссии, на Украине, в западных русских областях были православными. А католики настроили Ягайлу, и он всех православных вообще приравнял к язычникам. Запретил им занимать любые государственные должности. Двое вельмож отказались последовать примеру короля, сменить веру на католическую – он обоих казнил. Протестовали не только православные князья, но и часть язычников: братья Ягайлы, его дядя Кейстут. Хотели свергнуть такого короля. Но поляки помогли ему войсками, он начал войну. Кейстута убил, других бросал в тюрьмы. Несколько литовских князей с дружинами ушли на Русь. Решили, что там лучше, ближе для них. Дмитрий Иванович брал их на службу, давал владения. И православные литовцы становились своими, русскими.

Что ж, воинами они были хорошими и для Руси совсем не лишние. Дмитрий Донской не собирался навсегда оставаться послушным данником хана. Он восстанавливал силы. Ждал подходящего момента, когда же можно будет освободиться. Хотя Орда снова стала огромной, могущественной. Да только это могущество было уже не прочным. Во время междоусобиц татарские мурзы (князья), эмиры (вельможи) приучились предавать. Перекидывались к тем вождям, кто побеждает, у кого они со своими воинами тоже станут победителями, наберут побольше добычи. Они рвались снова в походы, чтобы ещё пограбить. Важное место занимали в Сарае и купцы-работорговцы. Им нужен был товар – пленные, невольники. Они тоже подталкивали хана и вельмож – надо с кем-то воевать. А с кем?

По соседству, в Средней Азии, лежала ещё одна большая держава – Тимура Тамерлана. Он завоевал часть Персии, мелкие государства в Закавказье – армянские, грузинские, азербайджанские. Держава Тамерлана была очень богатой, он строил великолепные города, дворцы, мечети. Вот на эти богатства с завистью поглядывали мурзы и воины в Орде. Ох, как много можно там награбить! А Тохтамыш после похода на Русь совсем зазнался. Считал, что он ничуть не слабее Тамерлана. Нацелился на его владения.

Дмитрий Донской позаботился завести свою разведку в Орде. Нашёл подходящих людей при дворе хана, хорошо платил им. Они сообщили: – назревает большая война. Это значило, что хан будет собирать все силы. Позовёт и русских князей. Нужно ли было нашим воинам идти куда-то на чужбину? Сражаться и погибать неизвестно за что? Нет, Дмитрий Иванович не хотел такого допускать. Для Руси-то было полезнее, если Тохтамыш проиграет. Но как ослушаться, если будет приказ хана? В Орде находился заложник, сын Василий. Великий князь приготовил для него побег. Договорился со знакомыми купцами, послал их в Сарай. В 1385 году Тохтамыш бросил свою конницу в набег на владения Тамерлана, на Азербайджан. В суете на княжича Василия не обращали внимания, и верные купцы его спрятали среди слуг и товаров. Вывезли из Сарая. Погоня наверняка стала бы ловить его по дорогам на Русь. Но его повезли в другую сторону, к Чёрному морю. Посадили на корабль, и он доплыл до Молдавии.