Истории о Призрачном замке

В их рядах назрел конфликт, лагерь разделился надвое. Когда старый смотритель увидел со своей скалы, как венценосные правители династии Крато палят друг в друга из винтовок, он вошел в пещеру, снял со стены свое личное оружие – то, которое дали ему в Замке Хранителей для защиты ковчега – и перебил обе сражающиеся стороны. Смотритель Тарангон не умел промахиваться, а его ноль-пульсатор превосходил по мощности и скорости стрельбы винтовки Крато в десятки раз.

После этого он лег в саркофаг и заснул. Он просыпался, когда под стены пирамиды приходили одичавшие жители Зунтра – одни превратились в людоедов, другие под действием радиации потеряли человеческий облик. Старик открывал ворота, смотрел на дикарей в прицел, каждый раз надеясь найти в незваных гостях то, чего не смог обнаружить у остальных, но снова и снова качал разочарованно головой и нажимал на спуск. Джунгли давно поглотили все следы деятельности человека, визиты становились все реже, пока совсем не прекратились. И вот, по прошествии двух с половиной тысяч лет, он был разбужен призраком в черном плаще верховного главнокомандующего династии Крато.

***

Тарангон замолчал и отхлебнул вина. Никто не перебивал его рассказа. Жители цитадели потрясенно внимали ужасной истории, детали которой всплывали перед ним, вызываемые из глубокого прошлого уставшей памятью смотрителя. Отшельник вздохнул и добавил:

– Я решил, что смерть пришла, наконец, за старым Тарангоном. Я уже был готов, мое существование утратило смысл, Хранители перестали приходить, и это означало только одно – их больше не осталось, и я решил, что остальные жемчужины Ожерелья разделили судьбу моего Зунтра. Моя радость сейчас столь велика, что я не могу охватить ее. Я все еще не готов поверить в то, что осталось целых два мира, что еще есть за что бороться. И я бесконечно рад тому, что у нас снова появился Хранитель.

Хронвек кивнул с очень серьезным видом. Стурастан никогда не говорил ему всего, держа ученика в неведении до поры, но теперь Гектор смотрел на выражение лица наставника и понимал, что тот знал не намного больше, чем он. Хранители защищали целое созвездие миров от неизвестного противника, который теснил их, пока не уничтожил всех до последнего. И теперь место древних, наделенных знанием магов, занял доктор с трехлетним стажем колдовства. Выглядело это все не слишком обнадеживающе. Хронвек с мрачным видом отхлебнул из своей кружки и сказал:

– Забери меня Рогатый Демон, если я знаю, что нам всем теперь с этим делать.

Тарангон удивленно вскинул бровь.

– Отчаянье – худший наш враг, мастер. Я видел отчаяние, я был им повержен, и я знаю, о чем говорю. Вы сумели сохранить Замок, а это главное. Враг отступил. Возможно, последним защитникам удалось его победить ценой собственной жизни. Скажи, Хранитель, как обстоят дела в оставшихся мирах?

– После твоего рассказа можно сказать, что неплохо. На Земле мир пребывает в хрупком равновесии, но ситуация напоминает ядерный баланс в Зунтре. Однако с каждым веком уровень гуманизма на планете растет, что бы там не говорили. Все это можно перечеркнуть в один миг, я понимаю и надеюсь, что смогу своевременно вмешаться. Мирея – загадка для нас. В ней царит магия, силы распределены между множеством государств. Она все еще дикая, феодальная и до конца не изученная. В этом мире для Хранителя много работы, но наставник пока не готов отпустить меня во все тяжкие – я еще не окончил своего обучения.

Отшельник кивнул и усмехнулся.

– Похоже, что мы все-таки победили. Я не вижу в твоем рассказе угрозы, а что до твоего обучения – Хранители учатся всю свою жизнь и ни перед чем не останавливаются. Я мало знаю, пользы от меня немного, но Тарангон готов предложить тебе все, что у него есть. Мой глаз не знает промаха, я терпелив и наблюдателен, как и должно смотрителю ковчега. Я весь в твоем распоряжении.

Гектор приложил руку к сердцу и поклонился.

– Мы все рады приветствовать тебя в Призрачном Замке.

Старик кивнул.

– Скажи мне, Хранитель. Есть ли связь с остальными ковчегами?

– Мы не знали о них до этого дня. На Земле, по слухам, есть похожая конструкция где-то в глубинах Китая. Говорят, что ее существование тщательно скрывается правящими силами страны. О ковчеге в Мирее я никогда не слышал, но теперь уверен, что он существует. Нам нужно будет найти их и разбудить смотрителей – мы должны восстановить потерянные связи.

Отшельник вяло кивнул. Вино клонило его в сон. Леди Жуада заметила это и прервала беседу, приказав мужу проводить гостя в его покои. Хронвек пошел вместе с ними. Оставив старика отдыхать, он переместился на Башню Хранителей и обнаружил там Даку Кад-Хедарайю. Она стояла возле зубчатого ограждения и смотрела на заходящее за горизонт кроваво-красное солнце. Гектор обнял ее за талию. Черная Пантера сказала, не оборачиваясь:

– Моего мира больше нет. Замок пропускает фазу Саноо, но я до конца не верила, что он уничтожен. Старик подтвердил это.

Хронвек ничего не ответил. Она добавила:

– Моя память просыпается. Я вспоминаю города, которых больше не существует. Я охотилась в пустынях Куртана еще тогда, когда твои предки учились добывать огонь. Я – старый хитрый вампир, который прожил тысячи лет, но запомнил только кровь своих жертв. Ты все еще хочешь меня, Гектор Хронвек?

Хранитель втянул носом запах ее волос. Черная женщина пахла песком и полынью, и немного шафраном.

– Дака Кад-Хедарайя, скажи мне, почему из всех женщин мира я выбрал самую необычную?

Она дернула плечом.

– И тебя не смущает, что я старше тебя на пару тысяч лет?

– Хранители бессмертны, так сказал смотритель. Стурастан тоже упоминал что-то об этом. Через десяток тысячелетий эта разница будет менее заметна.

Черная Пантера засмеялась, и ее смех жемчугом раскатился по Призрачному Замку.

– Саноо был чудесным местом. Я должна рассказать о нем кому-нибудь. Это было так давно, и я сомневаюсь, что мой мир действительно существовал. Ты Хранитель. Скажи, ты сохранишь память о моем прекрасном Саноо? Если меня не станет, кто будет помнить о нем?

– Обещаю, я сделаю это.

Дака Кад-Хедарайя повернулась – в ее глазах стояли слезы.

– Я расскажу тебе, Гектор Хронвек. Знай, ни от одной женщины никогда ты не получишь такого признания в любви, маг. Мой Саноо станет твоим, ты разделишь его со мной и больше не сможешь уйти от меня никогда. Ты обещал мне.

– Обещал.

Глава 10

Победа любит жестоких

Южная Морантана была довольно независимым регионом королевства. Здесь не жаловали магов Свода Диосии, а местные бароны крепко держались за землю, выстроив на ней надежные замки с высокими стенами и глубокими рвами. Им не было дела до королевского дома, поскольку власть – это, прежде всего сила, а у каждого из баронов было свое войско, вооруженное и подготовленное. Те, кто не следовал этому правилу, давно канул в лету, захваченный безжалостными соседями.

Бароны периодически выясняли отношения, смазывая клинки своих воинов кровью. Обычно конфликты возникали из-за спорных территорий, когда-то пожалованных бастарду или перешедших по наследству. Солдаты удобряли поля своими телами, земли меняли хозяина, и все возвращалось в привычное русло. Поскольку такие конфликты носили кратковременный характер, крестьянин от них не страдал или страдал не сильно. Вытоптанные поля, сожженные хаты – все это быстро восстанавливалось, а небольшое количество сопутствующих потерь среди мирного населения было ерундой по сравнению с опустошающими набегами орков на северные королевства или недавней войной Морантаны с Мон-Домайном Золотым, правящим государством Вуланой уже более двадцати лет. Тамошнее население до сих пор не могло оправиться после полутора лет непрекращающихся поборов со стороны фуражиров обеих армий, которые выгребли подчистую все зерно и корнеплоды, включая посевные, угнали весь скот и забрали большую часть мужчин. Так что крестьяне южной Морантаны не жаловались на судьбу, радуясь, что у баронов регулярная и профессиональная армия, и молодые рекруты требуются редко.

Рута Ягодка сидела на бревне, исполняющим роль скамьи, рядом со стеной деревенского трактира и слушала, как двое таких новоиспеченных дружинников травят байки возле коновязи. После того, как демоны забрали барона Крыцало, земли перешли по наследству к его двоюродному дядюшке, у которого был замок к западу от леса Хранителя. Поговаривали, что старый Дроган специально надоумил бедолагу сунуться во владения Хозяина Призрачного Замка, подослав к нему в войско двоих шпионов из наемников. Те, как говорили новобранцы, перетягивая сбрую лошадям, специально завели разговоры о том, что мол, диосийцы покупают фикси за большие деньги, а в лесу Хранителя их, как зайцев. Ну, Семен Крыцало, известный всем своей жадностью и расточительностью, конечно, не удержался. Так что замок вместе с землями перешел к Дрогану, а тот отправил в него своего старшего сына Броску Борова.

Броска первым делом выгнал из дружины всех наемников и набрал народу из местных, за год укрепил стены, углубил ров и понатыкал вокруг него кольев. Боров делал все обстоятельно, он понимал, что в случае успешного управления эти земли перейдут к нему окончательно, и всего-то делов останется – платить отцу пошлину. Так что в баронском уделе сейчас царил мир и процветание, и все благодаря тупости их прежнего хозяина.

Солдаты закончили седлать лошадей, забрались в седла и поехали дальше, а Рута Ягодка направилась на задний двор, вспомнив, что хозяйка трактира велела ей натаскать из колодца воды для гостя, который остановился в большой комнате на втором этаже. Зачем ему столько воды, она не знала, гость с виду грязным не выглядел, даже совсем наоборот. Но платил он золотом, так что хозяйка Мальва тотчас предоставила ему медную бадью, которую теперь нужно было наполнить до краев чистой водой. Девушка хихикнула, вспомнив, как незнакомец на нее глянул, когда Рута первый раз зашла к нему в комнату, и отправилась к колодцу. Набрав ведро, она потащила его наверх. Дверь была приоткрыта, и служанка заглянула в щелку – путник был очень необычный и к тому же, по мнению девушки, довольно красивый. И потом, она любила подглядывать.

Он стоял к ней спиной, разглядывая двор в маленькое окошко. Что он там такого увидел, Ягодка не знала – внизу по дороге гуляли гуси, стояла запряженная в телегу лошадь, и бабки разводили сплетни, сидя под навесом для дров. Она с любопытством сунула голову в щель, чтобы получше разглядеть незнакомца, а он сказал, не оборачиваясь:

– Смотри, шею не сверни. Ты же Рута, верно?

– Рута я, да. Воды вам принесла. В бадью вылить, или как?

Она раскрыла дверь до конца и вошла в комнату, кокетливо улыбаясь. И только после этого заметила женщину с совершенно черной кожей и стальным взглядом, которая неподвижно сидела в темном углу. Ягодка чуть не выронила ведро от удивления, а неожиданная конкурентка ухмыльнулась, продемонстрировав белоснежные зубы, и бросила:

– Даже не думай, дорогая.

***

Гектора Хронвека после смены полярности Призрачного Замка ожидал довольно неприятный сюрприз – они с наставником выяснили, что дымчатый кристалл, украденный Авелем Беззвучным в Своде Диосии, настроен на передачу векторным методом. Это означало, что его растворение в кислоте позволит определить точное направление, но не расстояние. Иначе говоря, они могли узнать, в какой стороне находился Монарх в момент последнего сеанса связи, и только.

Вектор указывал на восток. Капнув из флакона в чан с водой, Стурастан произнес эфирное заклинание поиска – жидкость ответила возмущением, на поверхности воды появилась рябь, волны устремились к центру сосуда. Затем все разом прекратилось, а со дна стали подниматься пузыри, складываясь в четкую линию. Стурастан с досадой уселся на свой табурет.

– Я так и знал. Мы не узнаем расстояния до цели.

Гектор спросил:

– С чего ты взял?

– Вода не помнит больше того, что показала. Иначе мы бы увидели поперечную исчерченность дна, где каждая линия равна примерно десятой части расстояния до объекта.

Хронвек кивнул с пониманием и сказал:

– Это не слишком точно, ты не находишь?

– Да. Однако при повторном взятии вектора вблизи от цели точность увеличится в десять раз, при третьем еще во столько же, и так далее.

– Но в данном случае это значения не имеет, поскольку никаких поперечных линий нет.

Наставник вздохнул.

– Тебе придется прогуляться.

– Почему ты расстроен? План Пути позволит быстро переместиться столько раз, сколько необходимо. Если я шагну вдоль вектора дальше, чем нужно, достаточно будет вернуться немного назад. Так я быстро смогу сузить зону поиска. Вся процедура займет не более суток по самым пессимистичным прогнозам.

Стурастан покачал головой.

– Если бы ты внимательно прочитал раздел «Особенности взаимодействия различных магий при работе с сонными дымчатыми кристаллами», то знал бы, что при прохождении через План Пути раствор настроенного минерала перестает отзываться на заклинание поиска как минимум на тридцать пять часов.

Тут Хронвек предпочел промолчать – он и вправду пролистал упомянутую часть, уделив ей минимум внимания. Получалось, что каждая попытка установить местонахождение Монарха будет стоить им полутора суток. Это здорово осложняло работу, но, тем не менее, ее нужно было сделать. В конце концов, ему уже осточертело сидеть в цитадели. Он возьмет с собой Черную Пантеру, и они отлично проведут время вдвоем.

– Думаю, первой точкой можно сделать северную границу земель барона. Заодно узнаем, как обстоят дела у соседа.

– Согласен, с политической точки зрения это разумно. Отправляйся как можно быстрее – пока мы находимся в Мирее, эту задачу нужно решить.

***

Рута натаскала воды в бадью и отправилась за яйцами к бабке Луоке на окраину деревни. Луока жила в старой избе испокон веков; по мнению Ягодки, ей было лет сто, не меньше. Старуха торговала лечебными мазями и отварами, держала кур и оказывала различные неофициальные услуги. Рута к бабке относилась с глубоким почтением. В прошлом году к девушке начал приставать старый Вирла, он был в деревне за старосту. Жену давно схоронил и волочился за молодыми бабами. Был он при этом страшно уродлив даже для своего возраста, но отказать ему молодухи побаивались, поскольку тот был злопамятным и мог здорово напакостить. Вирла сидел в земельном совете барона и участвовал в распределении размеров податей от каждого двора, занимался дележкой наделов и формировал очередь на постройку домов, которые всей деревней собирали новобрачным или погорельцам.

Руте этот Вирла был до того противен, что она решилась обратиться к старой Луоке. Бабка потребовала от нее тридцать медных монет, клок волос и что-нибудь из одежды старосты. Девушка очень удачно стянула вечером с бельевой веревки возле дома старого распутника его исподнее и тотчас же принесла все знахарке. Старуха тогда молча забрала сверток и скрылась в избе, ничего не сказав. Рута расстроилась, решила, что зря потратила все свои сбережения. Но на следующий день Вирла отвел глаза, проходя мимо, и всю неделю упорно ее избегал. Потом поползли слухи, что у старого пердуна завелись в штанах новоселы, которые не давали ему покоя ни днем, ни ночью. Прошел уже год, а староста так и не вернулся к привычным забавам, обходя стороной всех молодых девушек деревни.

Ягодка постучалась в дверь, но бабка не открыла. Тогда Рута обошла домик и заглянула через невысокую ограду во двор – Луока была там, она как раз собирала яйца для хозяйки трактира Мальвы. Старуха заметила ее и открыла калитку.

– Заходи. Как там дела на постоялом дворе?

– Да как обычно, бабушка.

– Ничего не как обычно. У тебя на лице все написано, давай выкладывай.

Рута взяла у знахарки корзину. Ведьма полезла в курятник, выбирая последние яйца. Девушка ответила:

– Заехал к нам один господин, странный такой, заказал ванну в комнату, а с ним женщина – вся черная, как уголь, и злющая вдобавок.

– Ванну заказал, говоришь?

– Да, я все утро в нее воду таскала. И обидно, что господин совсем не грязный. Может, это он для нее? Такая черная, страх!

Луока осторожно переложила яйца из передника в корзину и ответила:

– Не мели чепухи, Ягодка. Скажи лучше, во что он одет был?

– Так в плаще таком, как у кудесников из города.

– Диосиец?

– Нет, не похож.

– На чем приехал?

– Да ни на чем.

Старуха посмотрела на Руту так, будто она сейчас сказала, что барон велел всем по три золотых выдать.

– Пешком пришел, получается?

Ягодка немного смутилась.

– Так нету лошадей во дворе. Откуда ж я знаю, бабушка, на чем он там приехал. Я не видела.

– Так и говори, что не видела. А то – ни на чем. Ни на чем господа в плащах магов не ездят, они тебе не кметы босоногие. Скажи-ка еще, видала утром, куда пошел Угра кожевник?

Девушка ответила не сразу – она была занята подсчитыванием яиц. Закончив с этим делом, Рута сказала:

– Видала, видала. Он в рощу бежал, торопился. Я как раз воду в эту бадью окаянную таскала.

– В рощу, значит. А то я гляжу, нет его в мастерской. Ну, иди, ладно. Яйца смотри не разбей, не то Мальва с тебя шкуру спустит.

Румяная Ягодка весело улыбнулась и бодро зашагала назад, в таверну. Старуха нахмурилась, зашла в избу и через некоторое время вышла с другой стороны – в руках у нее был небольшой кулек. Опираясь на палку, Луока заковыляла в сторону дубовой рощи, которая раскинулась на склоне холма недалеко от деревни.

***

Хронвек с Черной Пантерой спустились в зал. Заказав по кружке кваса, они уселись в уголке за деревянный стол и стали изучать обстановку. В это время в трактире было пусто. Пара крестьян продавали хозяйке провиант, у большой печи суетился мальчишка поваренок, в чугуне что-то тушилось. Гектор почти прикончил кружку, когда Дака Кад-Хедарайя тихо сказала:

– К тебе пришли.

Через мгновение в дверях показался мужик в башмаках из ивовой коры, а с ним еще двое молодых парней. Замыкал делегацию староста деревни. Мужик постоял, неловко перекладывая шапку из одной руки в другую, набрался смелости и подошел.

– Прошу простить нас, благородный господин. Микло я, а это сын мой и другой сын – Прошка с Грихеем. Мы очень просим выслушать нас.

Хранитель внимательно осмотрел крестьянина – что-то было не так в его облике, но понять, что конкретно, Гектор не мог. Он пожал плечами и ответил:

– Ну, говори, что там у тебя.

Мужик оглянулся, ища поддержки у остальных.

– Мы, это… Лихо у нас завелося в деревне, господин. Вот. Никто извести его не может, все токмо денег берут, а толку нет. Мы посоветовались, решили…

Черная Пантера усмехнулась, мужики занервничали. Она бросила:

– Что вы там решили?

Староста набрался смелости и вышел вперед:

– Мы просим вас, господин, помочь деревне. Я тут за старосту. Меня Вирлой звать, стал быть. Я официозное лицо, так что просьба наша законная и с одобрения, значит, барона.

Гектор кивнул с серьезным видом.

– Это хорошо, что официозное. Так в чем вам требуется помощь?

Мужики снова принялись топтаться на месте, как в начале разговора. Наконец, один из сыновей Миклы пробурчал, глядя в пол:

– Убивец у нас завелся тут, господин. А кто – не знаем. Ужо восьмерых порешил, да так, что страх.

Отец подхватил:

– Как пропадет кто, потом неделю нету, а после – появляется его голова в старом склепе, что на холме. Глаза выдраны у всех, а куды тело девалось – непонятно.

Хронвек потер пальцами подбородок. Дело было интересное. Он посмотрел на Даку Кад-Хедарайю, она пожала плечами. Маг подумал, что до восстановления раствора дымчатого кристалла еще больше суток, сидеть в трактире без дела скучно, а людям и вправду нужна помощь. Он кивнул и ответил:

– Хорошо. Я займусь этим делом. Денег с вас не возьму, но и результата гарантировать не буду. А для начала – расскажите мне поподробнее об этих убийствах.

Микла энергично закивал, староста стал кланяться. Гектор указал им на скамью с другой стороны стола.

– Садитесь, друзья. Я хочу услышать историю с самого начала, начиная от первой жертвы.

Мужики переглянулись, Вирла пожевал губу и начал.

***

По словам крестьян, выходило, что убийства начались три с половиной года тому назад. Люди барона ничего не делали, несмотря на челобитные, с которыми староста ездил в крепость после каждой новой жертвы. Больше ничего поделать он не мог.

Каждые три-четыре месяца в склепе находили отрубленную голову. Надо сказать, поначалу злодей выбирал людей, до которых никому не было дела. Первым погиб местный пьянчужка – Бурка Рыжий. Тогда все решили, что он в очередной раз где-то раздобыл денег и теперь беспробудно пьет где-нибудь на сеновале. Через две недели старая Катрина пошла в склеп положить цветы на могилу своего мужа и обнаружила в первой комнате, там, где стояла деревянная статуя Чулы, бога загробного мира, окровавленную голову с огненно-рыжими волосами. По ним она и узнала Бурку – глаза ему кто-то выковырял, и узнать в обезображенном куске плоти деревенского пьяницу было почти невозможно.

Тела так и не нашли. Потом был бывший солдат барона, его звали Друм, и он тихо жил в своем доме с высокой оградой, ни с кем не общаясь. Его пропажу заметил молочник, у которого солдат каждый день покупал товар. Голова бедолаги появилась на мраморной полке в склепе также через неделю. Затем смерть пришла к вдове Евлампии – мирной бездетной женщине. Она тоже жила затворницей и, также как с остальными, ее исчезновение заметили не сразу. После того случая мужики решили, что как только пропадет еще кто-нибудь, нужно назначить дежурных в склепе. В деревенскую милицию выбрали пятерых дюжих мужчин, включая кузнеца и его сына. Через три с половиной месяца, после того, как исчез попрошайка по кличке Куцый – настоящего своего имени он уже и не помнил – в подземелье круглосуточно караулило три человека. На седьмое утро кузнец Карл, который побаивался мертвяков и поэтому сидел в засаде снаружи, возле входа, спустился в гробницу и обнаружил там еще одну голову с вырванными глазами.

Когда в деревню переехал бортник Микла с сыновьями, местные бегали в склеп каждый раз, когда кто-то задерживался в лесу или на ярмарке хоть немного дольше обычного. Убийца держал в страхе всех. Страх этот был не явным, не открытым, как при налете грабителей или нападении волков – он напоминал болезнь, которая медленно забирала силы у самых слабых. Старики тревожились больше молодежи, которую бурлящая молодость отвлекала от дурных раздумий, но и юные селянки нет-нет, да оглянутся испуганно через плечо, торопясь вечером домой с посиделок.

Микла перебрался в деревню Крючья после того, как его родной дом затопило наводнением. Собрал повозку, усадил на нее своих парней и поехал по дороге, пока не добрался до земель бывшего барона Крыцало. Про эти края хорошо говорили в последнее время, и Микла решил, что раз уж сорвало его с насиженных мест, так нужно выбрать такое, где жить можно получше. Жену он схоронил пять лет назад, так что советоваться было особо не с кем, и вот, получается, значит, что они уже год как живут в брошенной избе рядом с лесом. Трое крепких мужчин починили крышу, заделали дыры, восстановили печь и занимались своим ремеслом, постепенно обрастая хозяйством.

Когда Микла узнал про деревенского убийцу, он сразу же предложил привлечь для его поимки одного из постояльцев корчмы. Когда у Мальвы останавливался маг или наемник, она звала старосту. Случалось такое не часто, и из пяти путешественников за работу взялось только трое, да все без толку. Плату брали авансом, ходили, задавали вопросы, один маг что-то долго делал в склепе, но так ничего и не выяснил. А головы тем временем исправно появлялись на каменной полке. Последним пропал Шорка Драный, он жил в соседнем селе и раз в два-три месяца приезжал торговать корзинами. В этот раз домой он так и не вернулся, староста отправил назад его голову с проходящим обозом. У корзинщика осталась дочь, сиротка.

***

Последняя фраза прозвучала довольно наигранно. Микла явно умел вести переговоры куда лучше старосты, которого оттеснили на второй план сразу после того, как рассказ дошел до переезда бортника. Дака Кад-Хедарайя даже усмехнулась.

– И что ж, никто ничего не смог обнаружить?

Кметы дружно пожали плечами. Вирла сокрушенно вздохнул.

– Вы, почтенные господа, не обижайтесь. Мы все надеемся, что кто-нибудь поможет нашему горю, и на вас надеемся не меньше, чем на других. И особо хорошо то, что денег вы брать не хотите, потому как те, что перед вами были, сдается нам, и искать-то никого не собирались.

Гектор все разглядывал бортника. Что же в нем не так? Мужик как мужик, крепкий, немытый, глуповатый, но хозяйственный. И парни у него хорошие. Хронвек спросил:

– Скажи-ка, староста. А не поселился ли кто новый у вас в деревне три с половиной года назад?