Истоки Сил. Сказки и легенды о незримой связи с предками. Сборник Психологических Сказок

Давным-давно на берегу широкой реки в соседних деревушках жили два могучих Рода.

В Роду Славичей из поколения в поколения рождались те, кто к творчеству и преподаванию был расположен, отличался трудолюбием и любознательностью. Одни создавали картины словами либо красками, вторые умело передавали накопленные знания, третьи мастерили мебель всем на загляденье, четвёртые кружева дивной красоты вязали.

Под стать Славичам Защитители были, отличавшиеся богатырским здоровьем да несгибаемой волей. В Роду Защитителей из поколения в поколение рождались те, кто жизнь свою на служение Отчизне полагал, от ворогов её защищая, изобретения создавая, да людям добрым здравие возвращая.

И вот однажды появились на свет в этих Родах мальчик и девочка, друг другу Судьбой предназначенные.

Мальчик из Рода Славичей с ранних лет отличался своеволием, упорством и смелостью. В то время, когда старшие мужчины Рода звали Натана на пахоту или в мастерскую, мальчик с самодельными луком и стрелами отправлялся на охоту.

Поначалу с таких вылазок Натан возвращался с пустыми руками. Другой, возможно, сдался бы и выбрал себе дело по плечу. Но мальчик продолжал постигать охотничье ремесло, и уже в скором времени немногие смогли бы тягаться с Натаном в меткости стрельбы и способности выслеживать добычу.

А девочка Ярина из Рода Защитителей росла тихой и мечтательной. В то время, как старшие женщины Рода сети плели, травы целебные заготавливали, да целительством занимались, Ярина платочки узорами замысловатыми расшивала. А ещё Ярина сызмальства читать научилась, и с тех пор редкий день у неё без чтения проходил.

По складу характера и увлечениям Натан и Ярина мало походили на своих родных. И оттого часто оставались непонятыми, а порой и осуждению подвергались. И более всего другого желали они встретить родственную душу и, наконец, ощутить себя понятыми, способными заинтересовать, вдохновить и получить поддержку.

И вот как-то раз приснилось Ярине, что из леса дивной красоты мелодия по окрестностям разливается и нечто излучает свет столь же яркий, как солнышко красное, и столь же нежный, как золотой полумесяц.

«А вдруг это сон в руку», – задумалась девочка, и тем же утром направилась прямиком в лес. Вот только не удалось Ярине ни дивную мелодию услышать, ни свет необыкновенный увидеть. Зато вскоре раздался грозный рык волчицы, преградившей девочке путь.

Испугалась Ярина, оцепенела, со светом белым прощаться стала… Вдруг откуда ни возьмись стрела прилетела и со спины волчицы клок шерсти срезала. Волчица тут же убежала и спустя несколько мгновений совершенно скрылась из вида.

– Кажись, я вовремя подоспел, – сказал паренёк, выступая из-за ствола сосны. – Испужалась, поди? Не боись, она не вернётся, не причинит тебе вреда. У неё здесь волчата маленькие, оттого и зарычала грозно. Защищает их. Не стал я волчицу убивать, она ведь лекарница леса.

Ярина сердцем зорким посмотрела на вовремя подоспевшего спасителя своего, и произнесла:

– Спасибо, что спас меня.

И, вспомнив про приснившийся накануне сон, добавила:

– Не случайно мы с тобой встретились. Я тебя вечно помнить буду!

Ярина вручила Натану собственноручно расшитый платочек с узорами замысловатыми. А Натан снял с себя подвеску с клыком медведя и одел на шею девочке.

– Вот, это клык первого медведя, которого я сам поборол. Пусть он хранит тебя. Я… Я тоже буду тебя помнить.

Натан проводил Ярину до её деревни, и дальше дни детей привычным чередом потекли. Разве что память об удивительной встрече детские сердца теплом наполняла и помогала мириться с непониманием родичей.

Минули годы. Возмужал Натан, статной красавицей стала Ярина, и родители молодых людей спутников жизни подыскивать им стали. И случилось так, что родители Натана отправили сватов в соседнюю деревню. Разузнали они, где живёт самая красивая девица на выданье, и вскоре в доме Ярины раздался стук в дверь:

– Эй! Сваты пришли! Хозяйка!

Ну-ка, двери открывай-ка!

У вас товар, у нас – купец,

У вас девица, у нас – молодец.

Поведали сваты, что жених высок и статен, да наружностью приятен, и охотник, и рыбак, и в кузнечестве мастак.

Но как ни сладки были речи сватов, захотелось Защитителям самолично убедиться, что Натан так же хорош, как о нём сказывают. Пригласили они Натана в гости, да Ярине к его приходу принарядиться велели.

Заплакала девушка, вспоминая о пареньке, спасшем её когда-то от волчицы, да воли родительской ослушаться не посмела. Разве что на платье нарядное как бы невзначай подвеску с клыком медведя надела: авось, догадается жених, что мысли о свадьбе её, Ярину, не прельщают.

Помнил о девочке, в детстве встреченной, и Натан. Но как узнать ту, с которой давно не виделся, он не ведал, и оттого не понимал, как старшим членам Рода своё нежелание жениться объяснить. Словом, знакомиться с Защитителями Натан отправился нехотя, но не теряя надежды, что всё как-нибудь само собой разрешится.

И каково же было удивление Натана, когда увидел он свою подвеску с клыком медведя на шее девушки! Юноша узнал Ярину, и теперь возлагал надежды на то, что и он будет узнан девушой. Но Ярина даже и глазом не повела в его сторону!

Огорчился Натан. В те времена честь девичья дороже богатства ценилась, а оттого не мог юноша ни платок, подаренный Яриной, предъявить, ни о давней встрече с ней поведать.

А девушка тем временем объявила:

– Я выйду замуж только за того, кто медведя голыми руками одолеет!

Слова девушки прозвучали настолько неожиданно для всех, что в доме воцарилась тишина.

Не стали Защитители порицать Ярину за её своеволие: среди родовичей качества воина ценились едва ли не выше остальных; каждому мужчине полагалось быть сильным, стойким и отважным.

Не стал спорить и Натан: юноша догадался об истинных причинах необычного условия.

«Она меня помнит! Она меня ждёт», – радовался Натан. И наскоро договорился о времени и условиях схватки.

И вот в назначенный день и час состоялась зрелищная схватка Натана и медведя. Одни скажут, что любящий человек способен совершить невозможное, другие – что юноше просто повезло. Как бы то ни было, а добрый молодец сумел голыми руками медведя побороть! Вот только и сам рану получил.

Заплакала Ярина, не хотела она кому-либо вред неосторожными высказываниями причинить! Чтобы хоть как-то вину свою загладить, стала Ярина за раненым ухаживать. И, перевязывая рану, платок, собственноручно расшитый, обнаружила.

Тотчас узнала Ярина в раненом того, кто жизнь ей однажды спас, и воскликнула:

– Ах, как же я сразу тебя не узнала?! Тогда не бился бы ты с медведем, не истекал бы сейчас кровью…

В каждом слове, жесте, взгляде Ярины было столько любви и сострадания, нежности и надежды, что Натан стал не по дням, а по часам выздоравливать.

Вскоре Натан и Ярина свадьбу сыграли. Так силы творчества, знаний и трудолюбия Славичей, силы здоровья и жизнестойкости, физическая сила Защитителей один Род наполнили. Да и сами супруги обогатили его силами любви и семейного благополучия.

Долго и счастливо, в любви и согласии Натан и Ярина жили, детей родили и вырастили, и много наставлений добрых потомкам своим оставили. Некоторые из них до наших дней дошли:

– В сердце зоркость надобно развивать, да любовь свою истинную искать.

– Кто любовь истинную обрёл, тот за неё бороться должен.

– Чтобы жить в любви и согласии, нужно утро начинать с ласковых слов, сказанных друг другу, день продолжать, проявляя заботу, а вечер провожать со словами «прости меня» и «прощаю». Ночью ко сну отходить важно в состоянии мира и лада.

– Испытания друг друга допустимы только до момента заключения семейного союза.

– Тот союз крепок, в котором традиции предков соблюдаются и новые ритуалы создаются.

Вот так с истории любви Натана и Ярины начался наш Род. Мир и Лад, Любовь и Доверие, Уважение и Верность в нашем Роду и ныне живут; и каждая последующая семья укрепляет силы родовые, новым опытом Род обогащает и богатства родовые приумножает.

Сказ о самой красивой любви в Роду

Обычно все красивые истории в памяти людской остаются, ежели герои их страдали да мучились от любви, а вместо того, чтобы стать единым целым, трагически погибли вдали друг от друга.

А в той истории, что я поведаю, герои не только свою любовь отстояли, но и два Рода примирили, долго и счастливо в браке прожили. И детушек успели нарожать, и внуков-правнуков увидать, и для потомков примером стать.

А началась эта история давным-давно в ночь Ивана Купалы. В эту ночь молодые девушки и юноши с незапамятных времён силы от воды, огня и трав черпали, да в будущее заглянуть пытались.

Вот и Марфа о судьбе своей разузнать желала. И прежде, чем впервые за лето отправиться в речке искупаться, да возле костра резвиться вместе с подругами, венок из цветов и трав сделала. А венок тот непрост был: цветы и травы каплями росы вечерней были омыты. А ещё Марфа вплела в венок свою ленту алую, да берестяную трубочку этой лентой к венку прикрепила. А на трубочке той слова записала, что рвались из самых глубин её сердца:

«Я хочу стать единственной женщиной —Незабвенной и неотпускаемой,Чтоб семейный союз был увенчаннымСветом радости неиссякаемой.Я могу стать тебе верной спутницей,Талисманом успехов бесчисленных,Счастье общее выковать в кузнице,От врагов оградить тебя мысленно…»

Пустила Марфа венок по воде, а сама наблюдать стала, к берегу ли её венок пристанет, вдаль ли поплывёт, не затонет ли.

А венок между тем течение быстрое подхватило да вниз по реке унесло.

А в соседнем селе уже вовсю празднование шло. Юноши один за другим в воду заходили, чтобы и силы их крепчали, и выносливость не по дням, а по часам возрастать стала.

Один из юношей, Михей, ещё и нырять стал. Умел он дыхание надолго задерживать, чем неизменно вызывал восхищение девушек и зависть парней.

И вот, в очередной раз проплыв под водой, вынырнул Михей с венком на голове.

Рассмеялись тогда и парни, и девушки, ставшие свидетелями необычного выныривания Михея из речки. Ох и рассердился юноша! Хотел было венок отбросить далеко-далеко, да увидел берестяную трубочку, прикрепленную к венку алой лентой.

«А вдруг там любовное послание содержится?» – с быстротой молнии промелькнула мысль в голове юноши, и он отошёл в сторонку, чтобы развязать ленту.

А развернув послание, подивился Михей красоте стихотворных строк и призадумался: «Уж не меня ли красна девица ждёт?»

Решил он во что бы то ни стало отыскать ту, что венок сплела да строки проникновенные на берестяной трубочке написала.

Но у кого бы Михей не спрашивал, никто так и не смог дать ответ, чей это венок был.

Нарисовал тогда юноша свою находку да суженую искать отправился.

Долго ли, коротко шёл Михей вверх по течению реки, как увидел бабу, проливавшую на берегу горькие слёзы.

Спросил Михей у женщины, отчего она плачет, и услышал историю об обручальном кольце, что соскользнуло в студёную воду.

Стал тогда юноша раз за разом нырять в реку, пока не обнаружил потерянное кольцо. А вручив его владелице, продолжил свой путь вдоль речного берега.

Вскоре вышел Михей к той деревне, где Марфа жила. Стал юноша рисунок венка деревенским жителям показывать, но раз за разом не получал желаемого ответа.

И вскоре остался всего один дом, куда не заходил отчаявшийся было юноша.

Но едва он собрался постучать в ворота этого дома, как в нерешительности остановился: «А может, зря я эти поиски затеял? Уж не проще ли иголку в стоге сена найти? Не лучше ли мне домой воротиться?»

Возможно, юноша так бы и сделал, и никогда впоследствии не встретил бы Марфу, не узнал бы терпкую сладость и лёгкую горечь истинной любви… Но в это самое время из дома девица красная вышла.

Увидела она рисунок в руках незнакомца и всплеснула руками:

– В точности такой венок я сплела в ночь на Ивана Купалу! Да так и не нашла того, у кого мой венок оказался.

В тот же час от приветливой улыбки да ласкового взгляда вспыхнула искра любви между добрым молодцем и красной девицей. А вскоре разгорелась любовь в их сердцах, словно костёр в ночь Ивана Купалы.

Им бы честным пирком, да за свадебку. Но родители красной девицы не спешили выдать дочь свою замуж в чужую деревню.

– Был бы он сыном князя аль боярина – тогда было бы, о чём толковать, – наставлял отец Марфу.

Но Марфа не соглашалась без боя сдаться и от того, кто люб, по велению отца отказаться:

– Чувствует сердце, судьбой он мне предначертан!

Долго ли, коротко убеждала Марфа отца и мать в твёрдости своего намерения за Михея замуж пойти, а решение, удовлетворившее всех, найти всё же удалось.

– Придумай для юноши испытания, – предложила мать Марфы своему супругу.

А дочери пояснила:

– Коли по судьбе тебе этот юноша, то все испытания он пройдёт, почёт и процветание в наш дом принесёт. А коли не пройдёт испытания, видать, ошиблась ты, не по судьбе он тебе.

Отец Марфы долго над испытаниями думать не стал, в тот же вечер юношу в дом свой пригласил да волю свою объявил.

– Ежели имеешь твёрдое намерение дочь мою за себя взять, то должен ты пройти три испытания. Коли сделаешь всё, как велено, станет Марфа твоей женой, и на приданое я не поскуплюсь. А коли нет – тут уж не серчай, но Марфе другой жених сыщется. Итак, нужно тебе будет мастерство освоить да творение рук своих на суд наш предоставить; так ты докажешь свою готовность ответственность за семью взять, обеспечить её и в мирное время, и в пору лихолетья. Также должен ты принести в дар Марфе шкатулку, наполненную самоцветами; любопытно мне, во сколько ты вашу любовь оцениваешь и на что способен ради её достижения. И, наконец, знать мне надобно, что между тобой и дочерью моей тонкое чувствование есть. Третье испытание таким будет: стихи, написанные Марфой, среди прочих отыскать. А срок на прохождение испытаний – ровно год.

Не отчаялся Михей! Сперва на Урал добывать самоцветы отправился. Затем к краснодеревщику в ученики подался, и вскоре шкатулку с резными узорами смастерил. Оставалось Михею стихи Марфы среди прочих отыскать, но и с этим заданием добрый молодец справился – давеча Михей уже держал в руках своих берестяную трубочку, на которой рукой суженой стихотворные строки написаны были.

А как испытания остались позади, стало влюблённым казаться, что теперь-то уж никто и ничто их не разлучит, и впереди их ждут свадебный пир да долгая и счастливая совместная жизнь.

Но не знали тогда молодые, что где-то рядом уже строит свои коварные планы завистница тайная, что их счастье не только разрушить, но и присвоить решила.

А дело было так…

Была у Марфы сестрица Настасья. Внешне девицы были похожи, как две капли воды. Вот только нравом Настасья была завистлива и коварна.

По нраву ей Михей пришёлся, и решила Настасья вместо сестры своей за Михея замуж выйти. А чтобы замысел свой коварный осуществить, сонное зелье у травницы выменяла. Думала девица Марфу опоить да в погребе на время свадьбы спрятать. А что после будет, покамест не тревожилась, ведь что Бог сочетал, того человек да не разлучает.

Да не учла Настасья, что травница в скором времени разузнать захочет, зачем девице сонное зелье понадобилось.

Отправилась травница в соседнюю деревню – а в доме покупательницы зелья в то самое время полным ходом подготовка к свадьбе шла. Как увидела травница двух сестёр рядом, так в сомнениях своих утвердилась, что дело здесь нечисто.

Стала тогда травница жениха разыскивать, чтобы о сомнениях своих поведать. А как нашла – ахнула: узнала она в юноше того, кто однажды кольцо её обручальное со дна реки поднял.

Женщина поведала Михею о том, что ей известно стало, да попросила юношу в день свадьбы настороже быть. А напоследок мешочек с травами вручила, способными того, кто сонное зелье выпил, ото сна пробудить.

Прислушался Михей к доброй женщине. И когда в день свадьбы увидел невесту свою, покрытую покрывалом, с просьбой к ней обратился:

– По нраву мне твои стихи. Прочти мне те, что к венку прикрепила.

Отказала девица Михею, не было, дескать, на венке никаких стихов.

Отошёл тогда Михей к будущему тестю, и смело заявил:

– Сердцем чувствую, не моя это невеста! Позвольте покрывало, что лицо её скрывает, приподнять, чтобы сердце мечущееся успокоить аль от ошибки непоправимой уберечься.

И хотя сомнения юноши показались мужчине странными и даже достойными осуждения, в глазах Михея сквозила такая боль, что отец невесты возражать не осмелился.

А как догадка юноши подтвердилась, подивился зоркости его сердца, и сам Настасью допрашивать стал. Призналась девица в содеянном да к Марфе в погреб провела.

Тут и мешочек с травами пригодился, чтобы настоящую невесту ото сна пробудить.

А как пробудилась Марфа, вложил отец её руку в руку Михея, да благословил влюблённых на долгую и счастливую жизнь. А там уж и свадьбу весёлую сыграли!

То ли благословение отцовское такую силу возымело, то ли на Роду так написано было, а жили Михей и Марфа с тех пор долго и счастливо, детушек нарожали, внуков-правнуков увидали, всему нашему Роду примером стали, а потомкам наказ важный дали.

А наказ был таков:

– Сердцу своему доверять, суженого проверять испытаниями лишь до пира свадебного, а после учиться друг друга прощать и ни в чём не упрекать.

– Свадьбу справив, в первую очередь мужем и женой друг другу становитесь. А отцом и матерью, сыном и дочерью, братом и сестрой другим – во вторую и последующую очередь.

– Чувства друг друга беречь и грубых слов не сказывать.

Сказ о том, как Любовь, Мир и Лад навсегда в Роду поселились

В стародавние времена, когда дни были длиннее, солнце светило ярче, а грамотность была уделом избранных, жили-были два могучих Рода. Словно мощные вековые дубы, растущие по двум сторонам одной реки, соперничали представители двух Родов в красоте и мастерстве, славе и доблести, богатстве и добродетелях, и ни в чём друг другу уступать не желали.

В одном Роду люди были смышлёные, деловой хваткой отличавшиеся, способные события будущего предугадать. Удавалось родовичам любой товар продать с большим прибытком. Да и от покупателей отбоя не было, ведь родовичи не только товары с лучшей стороны показать могли, но и добрых слов ни для кого не жалели.

А в другом Роду люди мастеровые были, редким трудолюбием отличавшиеся. С утренней зореньки и до самого заката кто пироги пёк, да непростые, а со вкусом счастья и запахом изобилия, кто сапоги тачал, для дальних странствий годившиеся, кто кружева такой дивной красоты на коклюшках плёл, что впору было носить их дочерям царским да княжеским. Все как один были родовичи высокими да рыжеволосыми. Вот только настроение у большинства было столь же переменчиво, как направление ветра. И ежели кто был радостен, жизнью доволен – то и в мир добро нёс. А ежели кому не с той ноги встать довелось, то опрометчивое слово могло достаться даже самым близким.

Жили те два Рода в двух деревнях, Косьяновке да Демьяновке, расположенных на противоположных берегах реки Дарушки.

Многие поколения два Рода дружили, меж собой роднились-женились, да в гости друг к другу с добром ходили. А в трудные времена одними из первых на помощь приходили, да поддержку, кто в чём мог, оказывали.

И было так до тех пор, пока не заглянула в Косьяновку да Демьяновку злая Колдунья Ссора Раздоровна. Прознала она, как дружны меж собой два Рода, и зашлось её чёрное сердце лютой злобой. Дунула-плюнула Ссора Раздоровна, да и выпустила целый рой своих лютых помощниц-ссоринок. Стали они в людские сердца проникать и, словно осы, гнёзда в них свивать.

Знамо дело, не все родовичи злым чарам поддались: большинство и душу, и разум в чистоте держали, споры чёрные сразу же ветрами Прощения и Покаяния из сердца вон выметали, а прорастать лишь добрым всходам давали. Но были и те, кто лютую ссоринку в сердце впустил. Ссоринкам-то и маленькой щелочки было достаточно, чтобы в сердце проникнуть. А там, коли незамеченными остались или опасность их вовремя распознана не была, и разум заполонить недолго было.

А вот что дальше произошло, отчего два некогда дружных и славных Рода кровную вражду приобрели, никто после припомнить не мог. То ли одна девица у другой парня пригожего увела, то ли две кумушки чего меж собой не поделили, то ли два мужика что неосторожно друг другу сказали, да это теперь уж и не важно вовсе. Да только пошло с тех пор всё наперекосяк – стали соседи друг друга сторониться, и детям запрещали вместе играть, и даже в храме на службе по разные стороны стояли. У одних покупателей всё меньше и меньше день ото дня становилось, потому что стали родовичи жалеть для других искренних добросердечных слов. У других то хлеб не поднимался, то пошитые сапоги оказывались неудобными, а кружева – несимметричными и грубыми, так что приходилось подчас дело сызнова начинать.

Много лет прошло, несколько поколений сменилось. И причин вражды уже самые старые старики припомнить не могли, а люди, что бок о бок жили, всё волками друг на друга смотрели. И стали Рода хиреть и нищать, так что две некогда многолюдные деревни почти совсем обезлюдели.

И вот однажды прослышали в деревнях о Мудрой Ведунье, что жила в старой избушке в глухом лесу. Баяли люди, что видит Ведунья на семь аршин под землю, да на семьдесят семь вёрст ввысь и вокруг. Недаром слава об уме-разуме этой женщины по всей земле шла, недаром, хотя и трудно до лесной избушки добраться было, страждущие со всех концов света и шли, и ехали, а порой – что уж – даже ползли за советом и помощью Мудрой Ведуньи. И всяк сам к ней дорогу находил, ибо у каждого к мудрости свой путь. Одного никто не ведал: сколько лет Ведунье было; одни описывали её, как молодую женщину красоты несказанной с походкой, как у лебёдушки, а другие, как седую старуху с горбатым носом и клюкой.

Случилось так, что в одно время на противоположных берегах реки Дарушки каждый Род втайне от недругов совет созвал. И на каждом совете решено было посольство к Ведунье снарядить, чтобы о помощи попросить да узнать, как беду избыть.

Думали-думали, судили да рядили, кому в путь отправляться. Да и порешили – от деревни Косьяновки отрядили юношу по имени Велемир – он не только красноречием, но и силушкой богатырской отличался. А от Демьяновки – девица по имени Заряна в трудный путь вызвалась. Была она смела, как орлица, красива, как утренняя зоренька, и хитра, как лисица.

Долго со сборами не тянули, и вскоре посланцы, получив благословения и напутствия предков своих, в путь-дороженьку отправились.

Долго ли, коротко шла Заряна по лесу, как путь ей медведица с медвежатами малыми перегородила. Хоть и смелой была Заряна, а испугалась, со страху закричала да побежала, куда глаза глядят. Услыхал её крик Велемир и на помощь своевременно подоспел, от медведицы девицу защитил.

Поблагодарила Заряна доброго молодца за своё спасение, а сама диву даётся, как внимательно её юноша рассматривает.

– Уж не из Демьяновки ли ты, рыжая? – наконец, спросил юноша.

– Из Демьяновки, – удивилась Заряна. – А почему ты об этом спрашиваешь?

Но юноша вместо ответа лишь рукой махнул и пошёл, не попрощавшись, своей дорогой.

Однако и на другой день Велемир и Заряна лицом к лицу столкнулись. А дело было в том, что дождь с самого утра лил как из ведра. Девушка совершенно продрогла, а разжечь костёр сырыми дровами у неё не выходило. И когда неподалёку показался дым от костра, Заряна с надеждой поспешила в его сторону. У костра, впрочем, никого не оказалось, но желание девушки обогреться было сильнее страха, и она протянула озябшие руки к огню.

Внезапно позади раздался мужской голос:

– Снова ты…? Как снег на голову!

Заряна обернулась и увидела Велемира. Он стоял, подбоченясь, а на лице его промелькнула холодная усмешка.

Девушка молча пожала плечами, а затем достала из заплечного мешка нехитрую снедь. Разломив хлеб надвое, Заряна подала один из кусков юноше, и вопросительно посмотрела на него:

– Ты поможешь мне справиться с непосильной задачей – съесть хлеб до того, как он испортится?

Велимир громко рассмеялся:

– Ладно уж, оставайся у костра, чтоб тебя от волков потом спасать не приходилось.

Оказалось, что Велемир, будучи опытным охотником, шёл налегке, без припасов. А вот Заряна, наоборот, больше рассчитывала на припасы, так как в лесу могла добыть разве что грибы да ягоды.

На другой день юноша мелкую дичь подстрелил, а девушка кушанье на огне приготовила. Поняли Велемир и Заряна, что худой мир лучше доброй ссоры, и перемирие между собой заключили, чтобы вдвоём с тяготами пути быстрее и легче справляться.

Долго ли коротко шли Велемир и Заряна лесами дремучими, болотами топкими, преодолевали высокие горы и полноводные реки, а привела дорога к домику, где Ведунья жила. Постучались путники, двери и отворились.