Африканские приключения Николая Ашинова Из Ардона в Абиссинию 1889 год

Руслан Илаев

Африканские приключения Николая Ашинова Из Ардона в Абиссинию 1889 год

Предисловие

О Николае Ивановиче Ашинове в конце 19-го века знала чуть ли не вся взрослая Россия, одни считали еавантюристом, шутом и фантазером – эдаким русским бароном Мюнхгаузеном, другие называли патриотом и считали героем Отечества. Оба противоборствующих лагеря занимали непримиримую принципиальную позицию по атаману Ашинову и его деятельности.

В сторонниках атамана «вольных казаков» были: обер-прокурор Синода К.П. Победоносцев, управляющий морским ведомством адмирал И.А. Шестаков, русский консул в Египте М.А. Хитрово, инженер В.А. Панаев-инициатор строительства первой железной дороги от Санкт-Петербурга до Москвы, командующий войсками Кавказского военного округа А. М. Дондуков-Корсаков, И. С. Аксаков-редактор и издатель газеты «Русь», М. Н. Катков – издатель и редактор «Московских ведомостей», Д. А. Толстой – министр внутренних дел и даже великий князь Владимир Александрович – родной брат Его Императорского Величества Александра III.

Противниками были сам Александр III, министр иностранных дел Российской империи Н.К. Гирс, главного штаба генерал Н. Н. Обручев и министр государственных имуществ М. Н. Островский, ведавший казенными землями, военный министр П. С. Ванновский, начальник Главного Морского штаба контр-адмирал О. К. Крамер.

Когда я начинал работу над книгой, обратил внимание и на неоднозначное отношение к нему наших писателей, и с тем, как они высказывались в своих произведениях о Николае Ивановиче Ашинове: «Вольный казак Ашинов» Валентин Саввич Пикуль 1976 год, «Атаман вольных казаков Николай Ашинов и его деятельность» Андрей Валентинович Луночкин 1999 год, «Вдохновенные бродяги» Юрий Николаевич Носов 2018 год, «В страну черных христиан!» Николай Бичехвост 2018 год, «В плоскостной Осетии» Александр Петрович Андреев 1903 год,

А ведь на момент прибытия атамана «вольных казаков» в столицу Российской империи Санкт-Петербург, терскому казаку шел всего лишь 27 год, а он уже такие дела наворошил, что даже привлек внимание царствующих особ. Представить, что этот молодой человек, решивший заселить Сухумский округ православными эмигрантами из Турции и Ирана – беглыми казаками «некрасовцами», покинувшими Россию после поражения бунта Кондратия Булавина в 1708 году, весьма затруднительно, но интересно.

Вторым дерзким шагом его было подать прошение на высочайшее имя, чтобы придать вернувшимся «некрасовцам» статус Черноморского казачества с привилегиями такими же, как у Терских, Кубанских и Донских казаков.

А через два года он уже предлагает Военному министерству Российской империи свой проект освоения восточного побережья Африки, с построением Российской военно-морской базы.

Экспедиции терского казака Ашинова Николая Ивановича в Абиссинию были задуманы не как некая авантюра, а как глубоко продуманные стратегические операции, и, скорее всего, с обязательным участием военного руководства России, с целью создания на Африканском континенте – перевалочной базы на пути к Индии и Дальнему Востоку. Что было весьма важным для обеспечения военно-морского и торгового флотов определенного вида запасами и углем. К сожалению, Россия не успела к разделу африканского континента, который к концу XIX века был уже поделен между европейскими державами. К рассматриваемому периоду наиболее важными в экономическом плане представлялись восточные регионы африканского континента, потому как оказались рядом с выходом из Суэцкого канала, однако и они были уже на тех или иных условиях поделены между Францией, Италией и Англией. Все, да не все.

Огромное государство, называемое Абиссинией с населением в 23 миллиона, никому не подчинилось и была, пожалуй, единственным государством, побеждавшим всегда и всех во всех войнах с поработителями. Интерес к Абиссинии России был естественен, например, обер-прокурор Синода К.П. Победоносцев считал, что создание военно-морской базы на Африканском побережье будет содействовать укреплению религиозных связей с Абиссинией, где большинство населения исповедовало православие. Понимали это и некоторые российские деятели, такие как управляющий морским ведомством адмирал И.А. Шестаков, русский консул в Египте М.А. Хитрово.

По сути, исторически и географически Россия всегда была типичной континентальной империей и поэтому она никогда всерьез не стремилась к обладанию заморскими колониями. Но создание парового военно-морского и торгового флотов потребовало необходимость пересмотреть многие догмы Российской империи по транспортной логистике. На пути перехода кораблей на Дальний Восток через Индийский океан требовалось систематическое пополнение их углем, водой и съестными припасами, что при отсутствии военно-морских баз делало переход практически невозможным или же чрезмерно дорогим. Так что попытка основать в 1889 году русскую колонию на северном берегу Африканского Рога (территория современного государства Джибути), предпринятая вооруженной экспедицией во главе с терским есаулом Николаем Ивановичем Ашиновым, была преднамеренно провалена людьми из высших правящих кругов, не заинтересованных в сильной и независимой России. Эдакая «пятая колонна» из обрусевших англосаксов.

Таким образом «спящая» Россия с ее равнодушием ко всем важным событиям в мире, да и в самой стране тоже, характеризовала состояние так называемого высшего «онемеченного» петербургского общества. Чего стоили, например, России эти продажные немцы: Гирс Николай Карлович–министр иностранных дел России, и начальник Главного Морского штаба контр-адмирал Оскар Карлович Крамер, передававшие все сведения о экспедиции Николая Ивановича Ашинова Германии, Франции и Англии, естественно, за хорошие «чаевые». Но мы не вспомним ни одного русского, который бы возглавлял министерство иностранных дел в любом европейском государстве на протяжении всей ее истории, хотя бы в Монако или в княжестве Лихтенштейн.

И вот на фоне этого «онемеченного» высшего общества появилась 27-летняя неугомонная фигура истинного русского патриота России Николая Ивановича Ашинова. И ведь появился он весьма вовремя, заявив всем, что хочет и может создать на Африканском побережье казацкое поселение, названное им «Новой Москвой», и здесь же может быть образована база флота России в Индийском океане.

Ашинову были присущи большие организаторские способности и талант. Он глубоко и серьезно продумывал все необходимые детали для создания долговременного русского поселения в Африке. В частности, он подбирал людей, знавших язык далекой Абиссинии, для установления тесных контактов с этой страной. Доказательством тому служат изданная Николаем Ивановичем абиссинская азбука и начальный абиссино-русский словарь, выпущенный в Петербурге в 1888 году. Ашинов понимал, что вся ответственность за экспедицию, лишенную государственной поддержки, ложится на него. Он рисковал, но риск в данном случае был более чем оправданным, ведь экспедиция являлась благородным делом государственной важности. Многое также зависело от состава набранной экспедиции, степени ее подготовки и управляемости. Одно дело, когда экспедиция укомплектована из казаков и бывших кадровых военных, привыкших подчиняться и исполнять волю командиров, но совсем другое иметь дело с крестьянами-переселенцами, никогда не державшими в руках огнестрельного оружия. Но все же крестьяне, приученные к тяжелому труду на земле, всегда готовы к защите результатов своего труда. Дайте им вначале работу и объясните перспективу, ну а затем научите пользоваться оружием, организуйте ежедневные тренировки в отработке военных приемов и через пару месяцев они практически такие же «казаки».

Было бы только так, но ведь в состав экспедиции он вынужден был набирать всякий сброд. Вольным казакам – «некрасовцам», что расселились по Малой Азии, въезд в Россию был заказан, царское правительство считало их потомками бунтарей и совсем им не доверяло. Оно не дало им разрешение на переселение в 1883 году в Сухумский округ для образования Черноморского казачества. Не было дано разрешение им и на участие в Африканской экспедиции Ашинова. В Россию они попадут значительно позже: первое массовое переселение состоялось в 1913 году, перед Первой Мировой войной, на таманский полуостров Кубани, второе состоялось только лишь через пятьдесят лет в 1963 году по решению Н.С. Хрущева, но на этот раз они будут расселены компактно в Ставропольском Крае.

В 1963 году я с родителями проживал Нижнем Малгобеке (Новый город) Чечено-Ингушской АССР, когда мне довелось увидеть впервые «некрасовцев» воочию, вернее, членов одной семьи, которые каким-то образом попали к нам в город на постоянное место жительства. Отец с матерью, взрослый сын лет восемнадцати и его сестра лет четырнадцати. Были они смуглые, и когда не хотели, чтобы их понимали, переходили на турецкий. Внешность у них была совсем не русская, мне мама потом объяснила, что мать у них была турчанка. Значит дефицит женщин все-таки был у «некрасовцев». А вот в африканской экспедиции они участие все же приняли. Шаукудз Дзеранов и Зараев Идар утверждали, что их было немного, человек десять-двенадцать, но люди они были надежные, в драках и битвах никогда не уклонялись.

Пришлось в спешке набирать и кого попало: мошенников, отсидевших уголовников и всякий одесский сброд. С ними управляться было сложнее, но для поддержания дисциплины в экспедицию он пригласил десять осетин. Отбором их руководили его старые «знакомые» по Царицыну – Идар Зараев и Шаукудз Дзеранов, которым он безгранично доверял свою жизнь. Мне было удивительным, почему Николай Иванович Ашинов пользовался значительным доверием у выходцев из Осетии.

Но, изучая его биографию, вдруг выяснил, что мать была наполовину осетинкой из станицы Ново-Осетинской, что находилось рядом с Моздоком. В 1824 году за преданность России два поселения осетин Черноярское и Ново-Осетинское были переименованы в станицы, а жителей этих станиц Ермолов А.П. возвел в казачье сословие с соответствующими привилегиями и льготами. Вполне вероятно, что Ашинов мог изъясняться на осетинском языке. И вообще, начиная с 1873 года, когда его родители скончались от тифа, все его заграничные вояжи и кампании всегда сопровождались охраной из осетинского конвоя, обычно численностью от семи до десяти человек.

Но без образованных интеллигентов в Африке также не обойтись. Как можно обойтись без доктора и фельдшера? А обучение детей переселенцев грамоте? Ведь в «Новую Москву» едут семьями и с детьми. Кроме Софьи Ивановны Ханенко, его супруги, еще девять женщин, с ними восемь детей. Среди участников экспедиции около двадцати образованных людей: отставные офицеры, учителя народных школ, недоучившиеся студенты, юнкера, ушедшие по разным причинам из военных училищ, земский врач, врач-стоматолог, фельдшер и юрист. Были и умельцы – плотники, столяры, кузнецы, слесаря, отставные солдаты. Николай Иванович понимал, что создавать поселение необходимо по военному образцу, и обязательно нужна военная подготовка – без жесткой дисциплины в чужом государстве не обойтись, жить-то придется среди воинственных туземцев и расслабляться нельзя, иначе экспедиция поставленной задачи не только не выполнит, да и людей можно погубить.

В результате, экспедиция вначале высадилась на берег в Таджурском заливе, где правил султан народности данакиль Магомет-Сабех, затем переехала на сорок верст южнее Таджуры, где правил султан той же народности, но звали его Магомет-Лойта. Члены экспедиции по предложению султана заняли заброшенный египетский форт Сагалло на берегу моря и стали понемногу обустраиваться.

К сожалению, по злой воле «крамеров» и «гирсов», заполонивших царский двор и имевших большое влияние на царствующих особ, тщательно спланированная экспедиция потеряла государственную значимость и превратилась усилиями этих предателей в частное предприятие Ашинова. Самодержец Российский Александр III поспешил отмежеваться от африканской экспедиции, а министерство иностранных дел, руководимое Николаем Карловичем Гирсом, поспешило уведомить, в первую очередь, Италию, Францию и старую добрую Англию об этом. Без государственной поддержки и лишенная статуса неприкосновенности экспедиция была попросту обречена.

Ее расстреляли из орудий крейсера и трех канонерских лодок союзнической Франции. Всего было произведено с кораблей по безоружным людям 12 артиллерийских выстрелов. Убиты были две женщины, одна из которых была на восьмом месяце беременности, двое детей и двое взрослых мужчин. При этом, как писали впоследствии французские газеты, командиры кораблей плакали. Плакали и стреляли, потом опять стреляли и плакали. Вывод: никогда не верьте плачущим крокодилам из европейских стран! Позднее Ашинов уверял всех, что у него есть письменный договор, по которому Магомет-Лойта уступил ему в вечное владение участок побережья залива Таджур.

Ну а затем на берег высадился отряд из шестисот французских легионеров, разгромил все, что еще не было уничтожено обстрелом. Все русские участники миссии были арестованы. Французы взорвали не только крепость, но и снесли церковь. Все участники экспедиции были уверены, что их казнят на месте, однако их погрузили на корабли и высадили в Порт-Саиде, откуда все они были доставлены в Одессу пароходами Российского добровольческого флота.

Так закончилось это предприятие.

Как бы то ни было, о дальнейшей судьбе Ашинова известно, что «умер он у себя на родине, в Камышинском уезде Саратовской губернии» в 1902 году.

Спустя десятилетия в Советском Союзе сам факт экспедиции Ашинова в Африку подвергали сомнению.

Однако, как же был удивлен один из советских исследователей, когда в Центральном государственном архиве Октябрьской революции наткнулся на трехтомное дело департамента полиции, хранящее обширные данные о казаках на сомалийском берегу. Между прочим, потомки участников той Ашиновской экспедиции из Ардона Северной Осетии-Алании передают из поколения в поколение услышанные от своих старших воспоминания об африканских приключениях и поминают предков добрым словом.

Часть I. Из Ардона в Абиссинию

Глава I. Основание Ардона

Прибывшее в январе 1751 года в Санкт-Петербург осетинское посольство, возглавляемое Елиханом Магкаевым и всецело поддерживаемое его идейными сподвижниками-членами посольства Батыр-Мирза Цопановым и Елисеем Хетаговым, находилось в Санкт-Петербурге более двух лет, когда на приеме у Императрицы Елизаветы Петровны он получил возможность изложить ей чаяния осетинского народа и предрек гибель его в случае дальнейшей изоляции от единоверной России. И не важно, что Белградский мирный договор, заключенный между Российской империей и Оттоманской Турцией, объявлявший Северный Кавказ нейтральной зоной, не давал возможности сиюминутного включения Осетии в состав России. Главное, что Россия узнала о существовании православной Осетии, а осетинское посольство уверовало, что руководство Российской империи не оставит их многострадальный народ на произвол судьбы.

В 1774 году северные осетинские общества наконец-то были приняты в состав Российской империи, и многовековая изоляция осетинского народа прервалась. К тому времени уже не было в живых наших соотечественников-первопроходцев, членов посольства первой и последней в истории осетинского общества делегации Елихана Магкаева, Батыр-Мирза Цопанова и Елисея Хетагова, ибо прошло двадцать два года с той исторической и судьбоносной встречи лучших представителей осетинских обществ с Императрицей Елизаветой Петровной. Память о них увековечена скульптором Тавасиевым на Алее Славы в городе Владикавказе, где скульптурная композиция, изображает встречу осетинского посольства с дочерью Петра I в декабре 1751 года Преемницей Елизаветы Петровны Екатериной II Великой (урожденной Софией Августой Фредерикой Ангальт-Цербстской) в том же 1774 году было дано указание губернатору Астрахани Петру Никитовичу Кречетникову немедленно начать приведение осетин в российское подданство путем письменного присягания ответственных старшин Осетии.

В указе императрицы также было оговорено – дать возможность осетинам селиться в предгорных равнинах без каких-либо условий и обеспечить безопасность осетин, образовав линейные казачьи поселения на границе между осетинами и кабардинцами, а также между осетинами и ингушами. Так появились казачьи станицы Ардонская, Архонская, Николаевская, Урухская, Змейская, Александровская, Котляревская, Пришибская, Владикавказская, Терская, Фельдмаршальская, Ново-Сунженская, Аки-Юртовская, Михайловская, Карабулакская, Слепцовская, Троицкая, Вознесенская вдоль рек Урух, Белая, Ардон, Фиагдон, Сунжа и Терек вплоть до Кизляра и Моздока.

Все поселения кабардинцев, находившиеся на выходе из ущелий в местах проживания осетинских обществ, были высочайшим повелением удалены за реку Урух и Белая, а все ингушские поселения перенесены на правый берег Сунжи и Терека. Оттеснив кабардинцев и ингушей от гор и разрешив осетинам селиться на плоскости, для них тем самым были созданы более благоприятные экономические условия. Осетины, как и их предки аланы, оказались жизнестойким племенем и, получив возможность проживания на предгорных равнинах, стали стремительно увеличиваться в численности.

По переписи 1833 года всех осетин числилось 35750 человек, по сведениям 60-х годов северных осетин числилось уже 46802 человека, южных 19324 человека. По данным кавказского статистического комитета 1880 года в Северной Осетии проживало 58926 человек, в Южной Осетии 51988 человек, а к 1890 году северных осетин числится уже 74528 человек. К 1913 году численность всех осетин составляло 250 000 человек!

В 1763 году в Моздоке была основана русская крепость, в первой четверти 19-го века первые переселенцы из горной Осетии были поселены в районе Моздока в поселении Черноярское (1805 год) – их в народе называли «Цайта», затем в 1909 году к ним присоединилась вторая группа переселенцев, которых поселили в поселении Ново-Осетинская-их в народе называли «Ерашти». В 1824 году за доблесть и преданность России эти поселения были переименованы в станицы, а жителей этих станиц Ермолов А.П. возвел в казачье сословие с соответствующими привилегиями и льготами. Поэтому первыми переселенцами-осетинами необходимо считать жителей станиц Черноярское и Ново-Осетинская.

По устным преданиям, передаваемым из поколения в поколение, мои предки, давшие мне фамилию и род, проживали ранее в горной Осетии в селениях Тара и Архон Алагирского ущелья. Затем, в начале 19-го века, старшины селения Архон объявили о начале переселения жителей на предгорные равнины. План переселения был разработан и утвержден комендантом Владикавказской крепости И.Г. Скворцовым совместно с наместником на Северном Кавказе А.П. Ермоловым в июне 1825 года. После чего старшины четырех осетинских ущелий приступили к массовому переселению жителей Алагирских, Куртатинских, Тагаурских и Дигорских обществ на равнинные территории.

В 1838 году жителям поселения Архон Алагирского общества генералом Г.А.Эммануилом – командующим войсками Кавказской линии, он же начальник Кавказской области, было обозначено и разрешено место постоянного проживания на удалении 1,5 верст от ардонского военного укрепления. Селение получило название Ардон по названию реки, рядом с которой построили дома первые переселенцы.

Среди этих первых был и представитель нашей фамилии, и звали его Дзибырт Дзахотович Илаев. И шло ему в ту пору двадцать лет. Построились они с младшим братом Гайсином и проживали вместе со своей матерью, отца они рано потеряли. К 1863 году в Ардоне уже насчитывалось 232 двора и 1742 жителя. Ардон становится центром православия Осетии и пользуется наибольшим доверием у российских властей. Район первого поселения в Ардоне рядом с кладбищем и сейчас продолжают обозначать, как «Старое село» или «Зæронд хъæу» – по-осетински.

В 1855 году в Ардоне учреждается церковный приход, а 6 мая 1857 года в селении была освящена церковь святого Георгия Победоносца. Священником прихода был определен обрусевший армянин Михаил Гаврилович Сухиев, выпускник Тифлисской Духовной семинарии. В 1850 году Дзибырт Илаев обвенчался в церкви с 17 летней Урусовой Чизнал Созрукоевной (Геке) и в браке у них родились шесть сыновей: Дзарахмет, Али, Тотрик, Ахмат, Тули и Заурбек. Венчал их Ардонский священник Сухиев Михаил Гаврилович.

Однако, через шестнадцать лет в 1866 году этот же священник лишился головы за непотребное поведение к осетинским девушкам в нетрезвом состоянии, а голову ему отрезал и унес Дзибырт Илаев. В 1867 году решением военного суда г. Владикавказа Дзибырт Дзахотович был приговорен к смертной казни через повешение, тело его после исполнения приговора было передано родственникам и захоронено ими на кладбище в Ардоне. Его супруга Чизнал (Геке) Урусова ненадолго пережила смерть Дзибырта, она скончалась, судя по записи в церковных книгах, 18 мая 1868 года в возрасте тридцати лет от «ревматизма сердца» – это, скорее всего, был инфаркт миокарда. Забота о шести несовершеннолетних детях Дзибырта и Чизнал легла на плечи его брата Гайсина.

В 1881 году на средства местных жителей была построена Александровская миссионерская семинария, многие выпускники этой семинарии продолжили затем учебу в высших учебных заведениях Российской империи. Например, Евгений Рамонов после окончания Ардонской семинарии поступил на медицинский факультет Одесского университета. Он же, затем, с хирургами Владимиром Розановым и немцем Юргеном Борхардом оперировал в 1918 году, раненного выстрелами Фанни Каплан Владимира Ильича Ленина.

Но все же наиболее престижным для осетин было служение на военном поприще. После воссоединения с православной Россией осетины участвовали во всех войнах, проводимых Российской империей. В одной только русско-японской войне погибло три генерала – двое из инфантерии, один артиллерист, и 19 полковников, не говоря уже о младших офицерах и нижних чинах. Откуда мне это ведомо?

В 1989 году я, майор медицинской службы, проходил учебу на первом командном факультете руководящего медицинского состава и совершенно случайно приобрел у букиниста на Невском проспекте книжонку в твердой коричневой обложке под названием «Осетины – участники русско-японской войны» издания 1932 года. Успел прочесть ее лишь два раза, когда кто-то из знакомых осетин в Ленинграде попросил дать ознакомится и более я ее никогда не увидел.

К 1914 году практически в каждой осетинской семье были офицеры, общее количество которых превысило три тысячи. Одних генералов-осетин до революции насчитывалось сорок четыре, а осетин-полных георгиевских кавалеров двадцать один человек. Это говорило о большом доверии осетинскому народу руководством Российской империи. И верные слову, которое дали осетинские послы в Санкт-Петербурге дочери Петра Великого Елизавете Петровне, осетины и сейчас остаются надежным аванпостом России на Северном Кавказе. Сейчас не менее ста тысяч осетин участвует в специальной войсковой операции, а безвозвратные потери превысили шестьсот человек.

Осетины, являясь православными, получили от единоверной России большие льготы и привилегии, в отличие от племен и народностей, исповедовавших религию Ислам. Одной из которых являлось право перемещения по всей территории Российской империи и не только. В 90-х годах, после открытия во Владикавказе «Русско-американского торгового пароходного общества», многие осетины стали выезжать на заработки в Соединенные Штаты Америки.

Почему я упомянул членов моей фамилии в этой главе? А дело тут вот в чем, все осетины – участники Ашиновской экспедиции в Абиссинию были уроженцами селения Ардон. И один из них, Ахмат Илаев, был сыном казненного Дзибырта Дзахотовича Илаева. К моменту отъезда в Абиссинию в 1889 году ему исполнилось 28 лет. Из десяти осетин-участников Ашиновской экспедиции мне удалось установить лишь личности пятерых: Зараев Идар (45 лет), Дзеранов Саукудз (44 года), Тлатов Джена (43 года), его родной брат Тлатов Габа (40 лет) и Илаев Ахмат (28 лет). Личности остальных пяти участников африканской экспедиции установить не удалось, несмотря на мои поиски в Центральном государственном архиве и радиокомитете РСО-Алания, а также обращения в музей г. Ардона и частные беседы с жителями г. Ардон. Очень большую помощь в поисках осетинских участников Ашиновской экспедиции оказали служащие Архивной службы РСО-Алания. Три недели кропотливого изучения архивных материалов Осетии второй половины 19-го века и Ардонских церковных книг, которые были предоставлены мне служащими Архивной службы, помогли найти участников, имена которых я выше упомянул. В связи с этим, особую благодарность хотел бы выразить руководителю Архивной службы РСО-Алания Хайманову Борису Петровичу, директору Центрального государственного архива РСО-Алания Зассеевой Ларисе Созыровне, ведущим специалистам Центрального государственного архива РСО-Алания Галачиевой Фатиме Михайловне и Дзарасуевой Екатерине Казбековне.