Им придется умереть

– Если уж вам она не по вкусу, может, стоило подумать над другими возможностями карьерного роста?

8

27 ноября, вторник

Много лет прошло с тех пор, как Рой Грейс в последний раз патрулировал улицы или, как он это называл, делал то, что положено настоящему копу. Патрулирование было частью обучения в лондонской полиции, куда его отправили на полгода в командировку, и это занятие очень ему нравилось. Работа в патрульной полиции в одном из самых жестоких районов Лондона стала поистине боевым крещением; атмосфера тут сильно отличалась от привычного ему Суссекса.

Оперативная группа по борьбе с насильственными преступлениями была создана премьер-министром совместно с мэром Лондона и комиссаром полиции Лондона, чтобы пресечь эпидемию нападений с применением холодного оружия, охватившую город. Группа работала рука об руку со специализированными подразделениями столичной полиции, расследуя тяжкие преступления, и боролась с организованной преступностью. Преступления, совершенные с применением холодного оружия, были напрямую связаны с одним из главных приоритетов полиции – противодействием огромным, безжалостным империям, торгующим наркотиками через так называемые окружные банды, которые практически монополизировали торговлю наркотиками класса А по всей Великобритании.

Окружными обобщенно называли банды – или организованные преступные группировки, – которые поставляли наркотики в различные регионы страны крупными партиями. Их основной метод работы заключался в том, чтобы путем подкупа либо с помощью насилия принудить детей и социально незащищенных взрослых прятать, хранить и распространять наркотики, оружие и наличные деньги.

Наркокурьеров – расходный материал – снабжали телефонами с оплатой по мере использования, которые нельзя было отследить, «средством связи»; если курьера ловили, то выйти на его непосредственного нанимателя не представлялось возможным. Ездили они в основном на поездах, часто отправлялись в разные округа, доставляя партии кокаина и героина местным капо, или лейтенантам. Лейтенанты окружных банд расфасовывали наркотики по индивидуальным упаковкам для уличных дилеров, которые обыкновенно проносили их в полостях своего тела.

Грейс знал, что нынешняя волна уличного насилия во многом вызвана борьбой за место под солнцем между окружными бандами. Сами банды были созданы по образцу мафиозной структуры с безжалостным капо – главарем, называемым на уличном жаргоне «бриллиантом», – и подчиненным ему лейтенантом, который управлял окружной бандой. И подобно мафиозным организациям, они стремились вести дела наиболее эффективно, пытая и убивая любого, кто наступал им на пятки.

Именно бывшая начальница в полиции Суссекса, Элисон Воспер – в то время помощник главного констебля, а ныне заместитель помощника комиссара столичной полиции, – предложила Грейсу должность исполняющего обязанности командира на полгода. Он согласился: ему нравились непростые задания, и он подумал, что может многому здесь научиться, а потом применить новые навыки в Суссексе. А еще слаще это назначение делало то, что теперь он был на равных со своим новым руководителем в Суссексе, помощником главного констебля Кассианом Пью.

Он уже скучал по духу товарищества, царившему в его суссекской команде, хотя перешел на новую должность всего несколько недель назад. Вместе с тем Грейс твердо верил, что его работа в новом подразделении сумеет изменить шокирующую статистику убийств в Лондоне.

Элисон Воспер позвонила в начале недели, чтобы прощупать почву, узнать, можно ли продлить назначение Грейса еще на шесть месяцев, но тогда Грейс не проявил энтузиазма. Работа в Лондоне сильно отрывала его от дома, последний месяц он почти не виделся с семьей. Вдобавок ко всему в Суссексе его ждали судебные разбирательства по двум делам об убийстве с участием подозреваемых, которых он арестовал; первый судебный процесс начнется следующей весной и уже внесен в список дел к слушанию Королевского суда города Льюиса. Грейсу понадобится время, чтобы к ним подготовиться.

Этим вечером он сидел на заднем сиденье ничем не примечательной, безобидной на вид «воксхолл-астры» с крепким, опытным констеблем Дэйвом Хортоном за рулем и инспектором Полом Дэйви на пассажирском кресле. Они разъезжали по темным улицам Камберуэлла на юге Лондона во время очередной вылазки. Они охотились на всех, у кого мог быть при себе нож или наркотики, а также на бандитов на мопедах, наводнивших город. Те отбирали сумки и телефоны.

В салоне стоял обычный для большинства оперативно-служебных машин неприятный запах нездоровой пищи и немытых тел преступников, но Грейс не обращал внимания. Он глядел в окно, наблюдая за поведением каждого, мимо кого они проезжали, в то время как Дэйви следил за системой распознавания автомобильных номеров, установленной на приборной панели, – она фиксировала регистрационные знаки любого транспортного средства, когда-либо использованного при совершении преступлений.

Все трое были одеты в джинсы, футболки и бомберы, под которыми скрывались громоздкие защитные жилеты, а также в новехонькие дорогие кроссовки, предоставленные лондонской полицией. Модные кроссовки были главной статусной вещью среди молодых уличных преступников новой волны, и они легко узнавали копов по старым никудышным ботинкам, которые те обычно носили. Но теперь все изменилось. Это была одна из первых инициатив Грейса после вступления в новую должность – потратить крошечную часть бюджета общей суммой в пятнадцать миллионов фунтов стерлингов, выделенного оперативной группе, на оснащение команды обувью по последней моде.

Они ехали по главной дороге, вдоль которой тянулись убогие магазинчики и рестораны. Грейс наблюдал за сомнительного вида молодежью на противоположной стороне: некоторые были в кроссовках, некоторые носили ничем не примечательные шлепанцы и черные носки.

– Вот он! – вдруг крикнул Дэйв Хортон и резко свернул налево, на боковую дорогу, отстегнул ремень и ударил по тормозам.

Когда машина с визгом остановилась, все трое распахнули дверцы и выпрыгнули наружу. Грейс побежал за Хортоном и Дэйви обратно к главной дороге как раз вовремя, чтобы увидеть, как кто-то в маске из фильма «Крик», пуховике, перчатках и кроссовках изо всех сил крутит педали велосипеда, мчась по тротуару в их сторону.

– Полиция! – заорал Пол Дэйви и широко раскинул руки, чтобы остановить велосипедиста, в то время как Хортон отступил на обочину, чтобы помешать тому проскочить мимо.

Рой Грейс приготовился схватить гонщика, если двое коллег потерпят неудачу. Велосипедист затормозил, когда инспектор показал ему удостоверение. Воинственно настроенный юноша лет восемнадцати-двадцати поднял жуткую маску и уставился на троих полицейских:

– Чего вам надо? Вы же меня остановили только потому, что я черный?

Прежде чем кто-то из сотрудников успел что-либо сказать, Рой Грейс шагнул вперед, показав собственное удостоверение.

– Мы, по-твоему, ясновидящие? – спросил он.

– Чего?

– Считаешь, мы ясновидящие?

– Ничего я не считаю. Вы меня остановили, потому что я черный. Вот что.

– Как тебя звать? – любезно осведомился Грейс.

– Дарий.

– Дарий… а дальше как?

– Ага, Дарий Как. Так меня и зовут. Дарий Как.

– Хорошо, Дарий, – кивнул Грейс. – Не подскажешь, как бы мы узнали, что ты черный, до того, как тебя остановили?

– Но вы же потому меня и остановили, – нахмурился велосипедист.

Грейс покачал головой:

– На тебе маска, куртка, застегнутая до горла, и перчатки. Да под всей этой одеждой ты б хоть марсианином был, мы бы и не узнали. Езда на велосипеде по тротуару является правонарушением, но мы задержали тебя не поэтому. Этническая принадлежность тут ни при чем, но уж коли разгуливаешь в такой жуткой маске, за нее мы обязаны остановить. Вечер еще ранний, не думаешь, что детишки испугаются, если увидят? – Грейс улыбнулся. – А ты выставляешь все так, как будто мы тут в масках. Мы же монстры, а с тобой все в порядке.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, Дарий, что меня волнует только одно: чтобы обычные люди могли ходить по улице – по любой улице, на свой выбор – без страха и без оглядки, не рискуя попасть под колеса чудищу на велосипеде. Я что, расист, раз этого хочу?

Дарий посмотрел на него, будто пытаясь взять в толк, к чему он ведет.

– Так, по-твоему? – настойчиво произнес Грейс. – Я не собираюсь тебя обыскивать или выписывать штраф за езду по тротуару или езду в темное время суток без фар, а ведь мог бы. Я отпущу тебя восвояси при одном условии.

– При условии?

– Да, при одном, – кивнул Грейс.

– И типа при каком?

– Когда приедешь, куда ты там собрался, передашь своим приятелям сообщение. Ты же передашь, Дарий?

– Что за сообщение?

– Что не все копы – скоты. Скажи им, что мы ведь и ваши копы тоже. Мы заботимся обо всех, независимо от цвета кожи, пола или веры. Скажи, пусть они доверяют нам и сотрудничают с полицией, чтобы сделать этот город лучше. Иди своей дорогой и передай им это сообщение. Скажи, что мы тебя не обыскивали и не выписывали штраф за езду по тротуару.

Дарий настороженно посмотрел на него, будто все еще ожидал подвоха.

– Передай им слова, которые мне часто мама говорила, – сказал Грейс.

– А?

– Мама мне часто говорила: «Если у тебя когда-нибудь будут неприятности, обратись к полицейскому».

– Даже и не мечтай, мать твою! – Парень опустил маску и помчался прочь, яростно крутя педали.

– Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь, – пожал плечами Грейс, повернувшись к коллегам.

– Десять баллов за попытку, босс, – похлопал его по спине Дэйви.

– И единица за результат, сэр, – добавил Хортон.

И вновь вся чудовищность того, с чем они боролись, это колоссальное культурное противоречие, поразило Роя Грейса.

Через миг Хортон наклонил голову, прислушиваясь к треску радио в нагрудном кармане.

– Мы в деле! – подняв глаза, радостно воскликнул он и побежал обратно к машине.

Грейс и Дэйви ринулись за ним.

9

27 ноября, вторник

Хортон прибавил скорость, пока Грейс и Дэйви пытались пристегнуть ремни безопасности, потом развернул машину и помчался обратно к перекрестку с главной дорогой, где в ожидании остановился.

– Маленький засранец на красном мопеде, в зеленом шлеме, только что плеснул кислотой в лицо мужчине и схватил его мобильник. Направляется по этой дороге на север. Номерной знак – Чарли-альфа-ноль-восемь.

И в ту же секунду мимо них пронесся ярко-красный мопед.

– Вот он!

Привычным движением Пол Дэйви, сидевший на переднем пассажирском месте, наклонился и включил синюю мигалку с сиреной, в то время как Хортон выскочил на встречную полосу и резко прибавил газу. Машина взвыла и промчалась мимо нескольких автомобилей, набирая скорость и, как показалось Рою Грейсу на заднем сиденье, не замечая встречного движения, которое словно растаяло, когда Хортон протиснулся в щель между автобусом и такси.

Мопед замаячил впереди между фургоном и частным такси, примерно в сотне метров впереди.

Почти догнали.

Хортон развернулся, обгоняя фургон. Светофор загорелся красным – мопед проехал на него. Хортон едва сбавил скорость – риск, на который Рой Грейс не пошел бы в Брайтоне, – и рванул следом; справа и слева от них резко тормозили машины. Грейс затаил дыхание. Раньше он до смерти боялся, когда его приятель Гленн Брэнсон садился за руль, но Гленн и рядом не стоял с Хортоном. Стоило признать, однако, что Хортон водил блестяще.

Почти догнали, уже в двадцати метрах.

Из всех грабителей Грейс больше всего ненавидел тех, которые использовали кислоту – в основном серную, добытую из автомобильных аккумуляторов. Молодой парень, кем бы он ни был, из-за этой отвратительной гадости получил увечья, которые изменят его жизнь, – и всего лишь ради жалких копеек, что преступник выручит с продажи мобильника на черном рынке. Возможно, пострадавший даже потеряет зрение. Впереди годы мучительных пластических операций. Его лицо теперь навсегда изуродовано. И вероятно, отныне ему будет очень страшно выходить на улицу.

Они нагоняли мотоцикл. Десять метров.

– Шеф, через пятьсот метров слева будет переулок, – предупредил Хортон, и Пол Дэйви кивнул в подтверждение. – Если он свернет туда, мы его упустим. Разрешите сбить?

Подобно вооруженному полицейскому, у которого есть лишь доля секунды, чтобы понять, поддельный или настоящий пистолет направляет на него бандит, Грейс знал, что у него есть всего пара мгновений, чтобы принять решение.

Несколько месяцев назад комиссар Управления полиции Лондона дала сотрудникам указание – сбрасывать водителей с мотоциклов, если не будет других способов остановить их, но это не получило широкой поддержки. Газеты и социальные сети запестрели возмущенными публикациями. Бедняжки-мотоциклисты должны иметь право брызгать кислотой людям в лицо так, чтобы мерзкие хулиганы-полицейские не сбивали их с ног и не царапали им коленочки. И Независимое управление по надзору за полицией недавно опубликовало заявление, в котором решение комиссара назвали сомнительным с моральной точки зрения.

«С моральной точки зрения?» – подумал Рой.

У некоторых людей чертовски странное представление о морали.

Машина набрала скорость и поравнялась с задним колесом мопеда. Рой слышал, как из трубы с треском вырывались выхлопные газы. Разглядел зеленый шлем с какими-то зазубринами. Он пришел в бешенство, когда увидел, с каким высокомерием и ликованием восседал на мопеде ездок. Похоже, радовался тому, что совершил.

– Сбивайте отморозка, Дэйв, – скомандовал Грейс.

– Сбиваю отморозка. С удовольствием, сэр.

Хортон резко вильнул влево, со всей силы врезавшись в самую середину заднего колеса мопеда. Результат для мопеда и его водителя был мгновенным и катастрофическим.

Задняя часть резко ушла влево и ударилась о бордюр перед шашлычной, подбросив гонщика на несколько футов в воздух, прежде чем тот ударился шлемом о землю, кувырнулся и остался лежать неподвижно.

Хортон остановился рядом посреди дороги, трое полицейских выскочили из машины. Двое чернокожих молодых людей подбежали к неподвижной фигуре.

– Гребаные расисты, убийцы! – крикнул один из них.

Водитель мопеда уже зашевелился и поднялся на колени.

– Вы зачем это сделали, мрази? – закричал другой юноша.

Хортон вместе с коллегами подбежал к гонщику, прежде чем тот успел встать на ноги, радуясь про себя, что тот серьезно не пострадал, – чтобы избежать проверки, которую повлекла бы за собой любая травма. Он схватил правую руку гонщика, завел ее за спину и защелкнул наручники. Затем дернул левую руку назад и нацепил наручники и на нее. Пол Дэйви, одетый в защитные перчатки, поднял тонированное забрало мотоциклетного шлема.

– Мы тебя сцапали, приятель.

Дэйви стал осторожно обыскивать гонщика, чувствуя на себе его враждебный взгляд. Мгновение спустя инспектор вытащил из кармана стеклянную бутылочку с прозрачной жидкостью, полупустую. Трясясь от гнева, он протянул ее юноше:

– Жажда не мучает? Может, глотнешь?

Водитель мопеда яростно затряс головой.

– Как зовут? – спросил инспектор.

– Ли.

– Ли? А по фамилии?

– Ли Смит.

– То есть плеснуть этим в лицо кому-то другому ты можешь, Ли? А сам пить не хочешь? Почему, не объяснишь?

Молодой человек в угрюмом молчании уставился на него.

Хортон положил бутылку в пакет для улик, завернул ее в кусок ткани и убрал в багажник, потом вернулся к мотоциклисту, чтобы зачитать ему его права.

Грейс подошел к двум паренькам на обочине, понимая, что вокруг собралась значительная толпа. Он услышал приближающиеся сирены – вероятно, «скорая» и подкрепление.

– Не желаете ли стать свидетелями? Кажется, вы все видели и отреагировали неравнодушно. Не подскажете, как вас зовут и где вы проживаете?

Оба юноши заколебались, посмотрели друг на друга и бросились прочь, выкрикивая оскорбления.

10

27 ноября, вторник

В обшарпанном здании с террасой, на втором и третьем этаже над китайской закусочной, расположенной у главной дороги неподалеку от мирового суда города Брайтона, в двух шагах от полицейского участка, помещалась нотариальная и юридическая контора «ТГ Ло». Более двадцати пяти лет ее владелец Теренс Гриди, давший компании свое имя, и партнеры занимались уголовным правом; специализировались в основном на оказании юридической помощи.

Время от времени фирма бралась за дела об изнасиловании, или тяжких телесных повреждениях, или убийстве, но ее хлебом насущным была бесконечная вереница нетрезвых водителей, мелких наркоторговцев, магазинных воров, проституток, грабителей, домушников, обвиняемых в домашнем насилии или сексуальных домогательствах, дебоширов в пабах и прочей шантрапы и отбросов преступного мира, на извечную борьбу с которыми полиции едва хватало сил.

Теренс Гриди был невысоким, аккуратного вида, исключительно вежливым человеком пятидесяти пяти лет, который с пониманием относился к каждому клиенту. Он всегда успокаивал их, каким бы безнадежным, по его мнению, ни казалось дело. В классическом костюме, с клубным галстуком, безукоризненно начищенными ботинками и глазками-бусинками за маленькими круглыми очками в черепаховой оправе – которые за тридцать лет его юридической практики несколько раз выходили из моды, но теперь снова были в почете, – он, по описанию одного клиента, выглядел как брат-близнец покойного комика Ронни Корбетта, только очки у него были поменьше и руками он размахивал посильнее.

Окружающим Гриди казался настоящим семьянином с небольшими амбициями, наивысшим карьерным достижением которого было то, что он избавил от тюремного заключения наркомана, обвиняемого в краже туалетных принадлежностей стоимостью в тридцать фунтов из круглосуточной аптеки. Хороший муж и заботливый отец, куратор школы и щедрый благотворитель, Теренс Гриди был из тех людей, которых никогда не заметишь в многолюдном зале – и не только из-за невысокого роста. Он выглядел точь-в-точь как человек, который всегда оставался в тени, и его идеально описывали слова Уинстона Черчилля: «Он скромный человек, и у него есть для этого все основания».

«Жаден до дел, но не до денег», – неустанно повторял юрист, сообщая случайным клиентам о расценках. За его столом на стене висел девиз в рамке: «НИКТО НЕ СТАЛ БОГАЧЕ, ОТПРАВИВШИСЬ В ТЮРЬМУ».

Теренс Гриди мог бы добавить, что никому не удалось разбогатеть, оказывая правовую поддержку на льготных условиях, но, похоже, дело приносило приличный доход. Симпатичный дом с четырьмя спальнями в престижном районе Хова, с ухоженным садом – благодаря таланту его жены, – и недвижимость в Девоне в совместном владении. Они ездили на хороших машинах, всегда последней модели, но не позволяли себе ничего лишнего. Единственной вещью, которую хоть как-то можно было назвать броской, была его гордость – винтажные часы «Ролекс субмаринер». Но так как возраст часов перевалил за шестой десяток, никому, кроме настоящих коллекционеров, они не казались чем-то особенным.

Жена Барбара продала свой небольшой питомник орхидей и теперь часто оценивала цветы на конкурсах орхидей, в том числе за границей. Все оставшееся свободное время она подрабатывала хореографом в местном любительском театре.

Трое детей окончили частные школы и сделали карьеру. Старший сын, Дин, был успешным бухгалтером – трудился в фирме в центре Лондона и женился на коллеге, которая вскоре должна была произвести на свет первого внука Гриди. Обе дочери работали по соседству: одна – ипотечным брокером, другая – в благотворительной организации по борьбе с домашним насилием.

После ареста мужа Барбара Гриди рассказывала всем, что ни малейшего понятия не имела обо всех преступлениях, в которых его обвиняли, и просто не хотела – не могла – в это поверить. Произошла большая ошибка, они взяли не того человека. Совершенно не того. Однозначно.

11

29 ноября, четверг

– «Французский связной»? – произнес в трубку инспектор Гленн Брэнсон, сидя за столом в пустом кабинете отдела по расследованию особо тяжких преступлений в Управлении полиции графства Суссекс.

– «Французский связной»? – отозвался Рой Грейс, слегка раздраженный, что телефонный звонок прервал его обычную разминку ранним утром.

Пробежав пять миль, он остановился посреди площадки неподалеку от своего коттеджа, чтобы сделать растяжку. Хамфри, собака, которую он взял из приюта, метис лабрадора, бегал вокруг, усердно обнюхивая землю и что-то выискивая – вероятно, кролика.

Грейс взял отгул – это с ним нечасто случалось, – потому что ему предстояло провести бóльшую часть выходных на работе. В пятницу и субботу вечером планировалась крупная операция под его руководством: задержание и обыск подозрительных лиц на юго-востоке Лондона. Он был рад для разнообразия провести время дома, не думая о делах.

Гленн Брэнсон и некоторые сотрудники отдела по расследованию особо тяжких преступлений работали с региональным подразделением по борьбе с тяжкими преступлениями и организованной преступностью (РПТОП) над делом о контрабанде наркотиков в «феррари»; перевозчика поймали с поличным на этой неделе в Нью-Хейвене. Гленн был назначен старшим следователем, возглавив межведомственную команду, поскольку РПТОП одновременно расследовало несколько важных преступлений.

– Не совсем понял, Гленн, имеешь в виду, что «феррари» тоже привезли из Дьепа?

– Ну дык! Ты же помнишь этот фильм? Там тоже был ретроавтомобиль!

– Что-то припоминаю.

– Ой, да с твоей памятью пора уже в дом престарелых, кашу хлебать – этим ведь кормят, когда уже жевать не можешь?

– Ах ты, поганец! «Французский связной»?

– С Джином Хэкменом и Роем Шайдером.

– С тем, который еще шерифа играл в «Челюстях»?

– Вот-вот, теплее.

– Ага, смутно припоминаю. «Французский связной» – это там в начале Джин Хэкмен лежит в кровати с девицей в наручниках?

– Эту сцену ты, конечно, помнишь. Но я-то о другом, о машине, «линкольн-континенталь», которую тот злодей, Фернандо Рей, привез в Нью-Йорк из Марселя.

Брэнсон помедлил, чтобы кивнуть коллегам, собравшимся в кабинете на утреннюю летучку, которая должна была начаться с минуты на минуту.

– Джин Хэкмен взвесил машину и понял, что что-то нечисто: она оказалась тяжелее, чем весит настоящий «линкольн».

– Точно, да! Теперь вспомнил, хороший фильм!

– Отличный. Ну, в общем, именно так сотрудник Пограничной службы и спалил «феррари»: тот весил больше, чем следовало.

– Неудивительно, с наркотой класса А на шесть миллионов фунтов.

– Кокаин высшего сорта.

– А мне за наводку спасибо не скажут?

– Ну конечно, раз ты так любезно попросил.

– Ой, иди в задницу! Как расследование продвигается?

– Медленно, наш курьер что-то неразговорчив.

– Тот, которого поймали?

– Ага. Зовут Майкл Старр. На всех допросах воздержался от комментариев. Пока что «феррари» – это автомобиль-призрак, который доставили для какой-то подозрительной фирмы. В этой «ЛГ Классикс», похоже, нет официальной структуры управления. Опросили всех сотрудников: механика, который там работает на полную ставку, и двоих техников, занятых частично. Изъяли компьютеры и телефоны компании. Она принадлежит панамскому офшору с подставным директором и руководителем, якобы гражданином Швейцарии, Германом Перреном; пока что единственный человек с таким именем, которого нам удалось обнаружить, погиб в результате несчастного случая при восхождении на Маттерхорн почти тридцать лет назад.

– Полагаю, транзакции вы тоже отслеживаете? – поинтересовался Грейс. – А как успехи с главарем, «бриллиантом», – мы же дали вам всю информацию?

– Думаю, скоро возьмем. Обложили со всех сторон. К нам в команду добавили Эмили Денайер из отдела по борьбе с экономическими преступлениями.

– Здорово, она умница.

– Большая умница, очень рад, что она с нами! Она уже накопала кое-что полезное, выяснила подробности о «ЛГ Классикс». О, и есть одна зацепка: гражданский с того же парома передал телефон, который нашел на дороге возле таможенного поста. Мобильник с отпечатками Старра, компьютерно-технические эксперты направили по нему запрос оператору сотовой связи.

– Что? Когда его арестовали, он был без перчаток?

– Шеф, а ты пробовал звонить по мобильнику в перчатках? Хотя, если подумать, ты, наверное, еще дисковым телефоном пользуешься.

– Ха-ха. Знаешь, я вообще не планировал пользоваться сегодня телефоном, так-то у меня выходной.

– А-а, да? Что планируешь делать?

– Клио собирается на работу, Бруно в школе. Ной будет со мной все утро, раскидает повсюду игрушки, красота. Днем приедет Кейтлин, чтобы присмотреть за ним, так что займусь разными важными делами, например помою машину, а затем буду потакать своей слабости.