Моя милая психопатка

В голове матери пульсировал страх, что эти уважаемые ученые будут рассматривать ее ребенка, как тело пациента на операционном столе:

– Что бы вы там ни говорили, я не позволю.

Профессор Ким был не из тех, кто легко отказывается от своих планов:

– Вы разве не хотите, чтобы ваша дочь как можно скорее начала полноценную жизнь в обществе? Ей уже шестнадцать. Если бы она ходила в школу, то училась бы сейчас в девятом классе. Сколько вы продержите ее дома? Вы ведь мечтаете о том, чтобы ваш ребенок повзрослел, закончил институт и нашел работу.

Госпожа Нам настороженно ответила, словно приподнимая завесу своих сокровенных тайн:

– У Тончжу есть мечта.

– Какая? Мне очень интересно.

– Стать поэтессой.

Ответ прозвучал так, словно речь шла о ней самой.

– Стихи? – переспросил профессор, пытаясь представить себе эту картину. – Психопат, мечтающий стать поэтом… А что, неплохо. Каждый имеет право на мечту. Но прежде чем у Тончжу появится шанс осуществить свои планы, мы должны помочь ей справиться с ее психическими отклонениями. В противном случае она или будет жить в изоляции, или совершит преступление. Вы этого хотите для своего ребенка?

– Конечно нет.  – Госпожа Нам уверенно покачала головой.

Семья решила сделать так, как советовал врач. Тончжу, будучи в подростковом возрасте, впервые в своей жизни отправлялась в Сеул.

– Хорошей поездки! Слушайся доктора.

Госпожа Нам в то утро проснулась очень рано и приготовила еды путешественникам.

– Будет что перекусить по дороге. Там еще есть фрукты. Так что, думаю, на двоих вам хватит.

– А можно я куплю себе что-нибудь вкусное в Сеуле?

Отец Тончжу отвел дочь в сторону и протянул ей две скомканные купюры по тысяче вон [3] со словами:

– Если не хватит, попроси денег у доктора.

Расчет был на доброту профессора, который и так лечил девочку абсолютно бесплатно.

Вся семья пришла проводить отъезжающих. Тончжу села в машину, профессор Ким был за рулем. Он радостно попрощался с семьей девочки и тронулся с места, даже не подозревая о том, что это был первый акт трагической пьесы с его участием.

Международный семинар авторитетных представителей научного сообщества по вопросу изучения проблем самых неординарных пациентов с диагнозом «диссоциальное расстройство личности» начался 24 мая 2018 года, ровно в три часа. Но ни профессор Ким, ни его пациентка так и не появились. Как потом выяснилось, причиной тому стало покушение на убийство, совершенное той самой пациенткой.

На трассе машина принялась вилять на большой скорости, как будто водитель не мог справиться с управлением, и врезалась в грузовик на встречной полосе. В результате столкновения машина сильно пострадала и чуть не упала с обрыва. Огромный грузовик смял часть автомобиля со стороны водителя, но со стороны пассажира, где сидела Тончжу, не было ни единой царапины.

Тончжу, можно сказать, отделалась легким испугом, чего нельзя было сказать о профессоре. Он находился в тяжелом состоянии со множественными переломами.

Причина аварии оставалась загадкой. Все были рады тому, что пассажирка осталась цела и невредима, но вот состояние водителя вызывало большие опасения. На месте аварии никто из членов семьи не присутствовал, но по реакции профессора в больнице, куда все пришли навестить пострадавшего, стало понятно, кто стал причиной этого ДТП.

Операция длилась десять часов. Как только семья девочки узнала, что больного перевели в палату, в больницу приехали все: и дедушка в состоянии обострившейся деменции, и отец, и мать, и сама Тончжу. Она держала в руках сумку, как будто собиралась что-то передать. Профессор Ким находился в отдельной палате – финансово он мог себе это позволить. Но, к сожалению, рассчитывать на тишину и спокойствие ему не пришлось. Его покой был нарушен появлением «дружной» семейки.

– Как вы себя чувствуете?

Госпожа Нам склонилась всем телом над лицом больного, который еще плохо понимал, где он и что с ним произошло. Не дожидаясь его реакции, она продолжила:

– Мы все приехали навестить вас.

Профессор отвернулся и увидел за спинами присутствующих свою пациентку. Она как раз пыталась протиснуться между отцом и дедушкой, чтобы подойти к кровати больного.

Страх сковал профессора, пока он наблюдал за ее передвижениями. Как потом рассказывала госпожа Нам, выражение лица у доктора в тот момент было наполнено ужасом, как у героя фильма «Омен» – священника, столкнувшегося со страшной сущностью маленького мальчика, в которого вселился дьявол. Я не смотрел это кино и не присутствовал в палате, но мне казалось, что я понимал, о чем она говорит, и мог представить, что чувствовал профессор в тот момент. Угрозу своей жизни.

Тончжу приблизилась к кровати больного, отчего того затрясло.

– Вам, наверное, холодно, – сказал глава семейства и заботливо накрыл доктора одеялом по самый подбородок.

Профессор словно в припадке закричал:

– Нет! Не приближайся!

Тончжу никак не отреагировала на это и подошла ближе к постели больного. Профессор, превозмогая боль после операции, встал с кровати и заковылял к двери. Это было похоже на чудо.

Глядя на происходящее, госпожа Нам поймала себя на мысли, что причина внезапно случившейся аварии может быть как-то связана с ее дочерью.

Надо было действовать. Только теперь перед семьей стоял выбор. Успокоить еле передвигающего ноги профессора и вернуть его на больничную койку или остановить приближающуюся к нему дочь. Озадаченная непростым выбором, госпожа Нам просто следовала за странной процессией и оказалась в коридоре, где стала свидетелем ужасного происшествия.

Профессор Ким, прихрамывая, из последних сил выбрался из палаты. Бледный от страха, он постоянно оглядывался и вновь испытывал ужас, когда видел, что девочка идет следом за ним.

Все это время Тончжу, держа в руках портфель, пыталась из него что-то вытащить. Начался забег на двести метров по больничному коридору. При этом выражение лица Тончжу оставалось спокойным, а профессор явно испытывал сильную боль. Отец Тончжу решил, что надо спасать больного, который, как ему показалось, уже очень устал от происходящего. Это разозлило профессора еще больше, и вдруг он громко закричал, увидев приближающегося к нему отца его пациентки:

– Я не хочу умирать!

Как только он выкрикнул эти слова, Тончжу мигом подбежала к нему. Профессор Ким уже успел доковылять до конца коридора. Утомленный страхом и совершенно обессиленный, он пошатнулся и, не удержавшись, выпал из открытого окна.

Госпожа Нам предположила, что, падая вниз, профессор вряд ли понимал, что погибнет:

– Изначально хирургическое отделение находилось на втором этаже. После того как профессор уволился из районной больницы и открыл частную практику, там сделали пристройку и хирургическое отделение перенесли на двенадцатый этаж.

Наверное, профессор Ким грезил свободой в тот момент, когда падал из окна. Похоже он верил, что только так сможет спокойно жить, освободившись от девочки-дьявола, которую сам же и лечил. Но это был путь не к свободе, а к смерти. Он умер, выпав из окна больницы.

Пересказывая эти события, отец Тончжу подчеркнул, что нельзя переоценивать то, в силу чего веришь. Не зря говорят: «Даже каменный мост надо проверить на прочность перед тем, как ступить на него».

Смерть профессора списали на несчастный случай. Никто, кроме членов семьи девочки, даже представить не мог, что она имеет к этому прямое отношение.

Тончжу была его неофициальной пациенткой. Ее лечение даже не входило в страховку и проходило в его частной клинике, которую профессор открыл после того, как ушел из детского психиатрического отделения городской больницы, где на тот момент не было пациентов. А Тончжу стала для него настоящей находкой: самая юная пациентка с серьезными психическими отклонениями, набравшая максимально возможное количество баллов при первичной диагностике.

Семья решила держать язык за зубами и сохранить все в тайне.

Со временем все же оставалась одна мысль, которая не давала покоя госпоже Нам: «Что в облике ее дочери так сильно напугало профессора?»

Тогда в палате Тончжу держала в руках сумку и хотела что-то из нее достать: «Интересно, что было в той сумке?»

Разгадка не заставила себя долго ждать. Это случилось после похорон профессора. Госпожа Нам выносила мусор, и ей показалось странным, что огромный синий пакет был аккуратно разрезан посередине. Она развязала пакет и увидела канцелярский нож. Нож лежал в сумке, которую выбросила ее дочь. Скорее всего, он выпал и разрезал пакет – именно так госпожа Нам решила для себя.

«Тогда, в больнице, у нее в сумке лежал нож. Так вот что она хотела достать и что так напугало профессора».

Мысль, что ее дочь способна убить человека, сверкнула у женщины в голове, как лезвие ножа, и от страха все ее тело затряслось. Еще раз к госпоже Нам пришло осознание того, что их девочку надо надежно спрятать от мира.

Однажды мне рассказали, что решение усыновить ребенка было принято после того, как Тончжу заявила, что хочет поступить в институт. Но после окончания шестого класса, как и советовал их лечащий врач Ким, девочка больше нигде не училась. Следовательно, она ничего не выучила за все это время. Но ей очень хотелось учиться, в будущем поступить в институт и найти себе парня.

– Ты сможешь полюбить? Психи тоже знают, что такое любовь? – как-то спросил я.

– Я знаю, что такое любовь.

Я почти лишился дара речи после этих слов, но нашел в себе силы спросить:

– Откуда ты знаешь про любовь? В твоем мире существуют только такие понятия, как «зло» и «смерть». Разве нет?

Тончжу без промедления парировала, но голос, которым она говорила, был совершенно новым для меня.

– Любовь – это счастье от присутствия.

– Счастье от присутствия?

– Да. Все просто. Ты хочешь, чтобы рядом находилось то, что ты любишь, а то, что ненавидишь, нет. Я очень хочу, чтобы у меня был парень. Если я его встречу, то буду любить. Потому что он станет тем, чье присутствие в этой жизни для меня будет очень важно.

– Получается, ты ненавидела профессора? Хотела, чтобы его не было?

Тончжу замешкалась с ответом, и я задал еще один вопрос, очень важный лично для меня:

– Послушай, а кто для тебя я? Тебе хочется, чтобы я был?

– Да…

– Значит, ты меня любишь?

От осознания, что Тончжу испытывает ко мне теплые чувства, на душе стало спокойно. Иными словами, не было причин для беспокойства, что однажды она решится меня убить. Но перед тем, как легкая улыбка спокойствия осветила мое лицо, Тончжу произнесла слова, разочаровавшие меня:

– Но все зависит от того, как ты будешь себя вести. Желание, чтобы ты был или чтобы тебя не было в моей жизни, меняется очень быстро. Однажды мне захотелось убить нашу милую уличную собаку только потому, что она начала лаять. Все зависит от того, что и как ты будешь делать.

Она поставила меня в один ряд с уличной собакой. Но я ни капли не расстроился.

3. Обед психопата

Я узнал тайну этой семьи уже через два дня после того, как появился в их доме. Для себя я назвал это быстрой адаптацией к новым условиям проживания. Я был очень горд, что выстоял и не упал в обморок от услышанного. Даже подумать не мог, что я такой смелый парень.

В прошлом году в школе во время тренировок на выносливость мы бежали ночью через лес и кричали что-то для поднятия духа. Я не кричал. Не потому, что мне не было страшно, я просто не мог открыть рот. С другой стороны, если б кричал, мне не пришлось бы стирать штаны. Видимо, у меня заторможенная реакция. Может, поэтому в глазах моих новых родителей я выглядел как сдержанный человек, способный позаботиться об их дочери.

У меня было две миссии. Во-первых, я должен посещать школу вместо моей новоиспеченной старшей сестры, а потом пересказывать ей весь выученный материал. Во-вторых, контролировать, чтобы сестра не натворила глупостей в нашей деревне. Учитывая, что Тончжу перестала ходить в школу как раз в начале учебного года, когда она должна была перейти в седьмой класс, знания ее остались на уровне начальной школы.

Поэтому моих знаний ученика шестого класса вполне хватало для обучения старшей сестры.

– Иди в школу, хорошо учись, потом все мне расскажешь. Если от тебя не будет пользы, ты знаешь, что произойдет.

Так звучал наказ моей старшей сестры. В понедельник меня ждал первый урок в новой школе. В приемной семье на меня возлагали большие надежды. Конечно, я очень хотел оказаться полезным. Я помнил ее взгляд: без единой капли жалости от меня избавятся, если я стану не нужен. Интересно, профессор Ким видел именно этот взгляд перед смертью?

После усыновления и переезда в новый дом я каждую ночь садился в угол комнаты и писал письма маме. Большую часть комнаты занимала сестра.

– Мне надо больше места.

Я соглашался и не спорил. Я был маленьким слабым мальчиком перед этим психически неуравновешенным человеком. Как и все люди, я мог быть слабым перед сильным и сильным перед слабым. Проблема заключалась только в том, что в этом мире вряд ли есть кто-то слабее меня. В этом узком пространстве за шторами каждую ночь я писал письмо в надежде найти маму. Все мои переживания, проблемы, тяготы и лишения были в этих письмах. Я рассказывал о том, как однажды ночью Тончжу наступила на меня, а я даже не смог закричать. Просто стерпел эту внезапную боль. Рассказал и о проблеме с едой: мне приходилось довольствоваться рисом с водой, потому что все остальное забирала себе Тончжу.

Я не понимал ее образ мыслей.

Она никогда не извинялась. Ни за то, что наступила на меня, ни за то, что ударила, проходя мимо. В этом была вся она.

– Я случайно. Это не специально. А если не специально, то и извиняться не надо.

Как же меня это раздражало. Я был уверен: если Тончжу убьет человека и закопает его труп, то не испытает чувства вины. Профессор Ким, должно быть, умер именно так. И ее младший брат Тончжун.

Девять лет… Столько времени прошло с тех пор. Для семьи это стало ударом: старшая сестра убила своего младшего брата. Внешне, конечно, все выглядело мирно и спокойно, но именно в тот момент в семейных отношениях что-то рухнуло. Это была именно та ситуация, когда ты через силу принимаешь реальность, с которой невозможно смириться, и продолжаешь идти по жизни, как будто ничего не случилось. Как чаша, наполненная до краев. Стоит добавить буквально одну каплю, и все содержимое выльется наружу.

Так можно было описать атмосферу, царящую в моей новой семье.

Мой новый отец, Юн Чанпхаль, говорил, что его отец, а теперь мой дедушка, Юн Ухван, был патологическим лжецом. Он часто рассказывал детям о том, что участвовал в корейской войне, об ужасах того времени, когда Север и Юг воевали друг с другом. В своих рассказах он обычно рисовал кровавые картины сражений и взрывающихся снарядов.

Деревенские мальчишки с замиранием сердца слушали эти истории и представляли себе деда настоящим героем. Благодаря чему и юный Юн Чанпхаль завоевал себе большой авторитет среди местной детворы. Каждый раз, когда мальчишки кричали: «Чанпхаль, твой отец настоящий герой!», он расправлял плечи и гордо вышагивал по деревне. Но скоро это закончилось.

Мальчишки повзрослели, научились считать и поняли, что возраст деда и время корейской войны не совпадают между собой. Дед родился в 1948 году, а корейская война длилась три года – с 1950-го по 1953-й. Получается, в то время деду было три года. Чтобы выкрутиться, старик придумал историю про детские военные отряды.

Во время очередного рассказа один из ребят, парнишка крупного телосложения, поднял руку и спросил: «В три года можно было пойти на фронт? Какая-то сказочка про мальчика-силача».

В конце концов дед и его сын стали объектом насмешек. Но и в этой ситуации дед не испытывал угрызений совести.

Он продолжал повторять даже в состоянии своего затуманенного рассудка:

– Я тебе еще покажу…

Можно было подумать, что дедушка мысленно обращался к тому самому мальчику, который утер ему нос своим вопросом. Это был сын одного из жителей деревни по фамилии Ким.

Однажды в школе учитель объяснил нам, что мелочные люди долго помнят тех, кто когда-то встал у них на пути, и мечтают им отплатить той же монетой. Дед был именно таким. Будучи еще в здравом уме, когда деменция только-только давала о себе знать и он узнал о диагнозе своей внучки, дед очень старался сделать так, чтобы Тончжу каким-то образом оказалась недалеко от дома того самого Кима.

– Тончжу, ты не пойдешь сегодня к нашим соседям?

Учитывая прошлые заслуги деда, сложно представить, что он делал это из добрых побуждений. Он всю жизнь кого-то обманывал. Сама госпожа Нам долго не могла поверить в правдивость его заболевания и думала, что таким образом он просто пытается привлечь к себе больше внимания. Она даже нашла где-то настойку из угря, объяснив ценность напитка ее уникальными свойствами:

– Угорь живет в море, но умирать заходит в реку. Внутри себя рыба несет столько секретов и тайн, что вот-вот лопнет. Желание рассказать о том, что она видела и слышала в море, сводит рыбу с ума, поэтому она так извивается. Настойка на этом угре подталкивает человека рассказать все, что он знает, без утайки.

Конечно, любой алкоголь способен показать истинное лицо человека, но настойка на угре загоняет в угол. Она вытаскивает на поверхность все тайные мысли и скрытые намерения. Поэтому госпожа Нам планировала напоить этим зельем деда.

Но он и тут сумел уйти от ответа. У деда с тех пор стало плохо с головой. Говорят, что в ту ночь тетушка Нам горько плакала, пока мыла стакан из-под этой горе-настойки.

Мне на каком-то этапе стало интересно, почему такой же эксперимент она не провела со своей дочерью. Можно было бы узнать все ее подлые намерения. Особенно планы на убийство. Я попытался заговорить об этом с госпожой Нам, но она замахала руками:

– Ни в коем случае! Этот напиток нельзя давать детям.

Но мне казалось, что мои приемные родители не хотят этого делать не потому, что их дочь несовершеннолетняя, а потому, что боятся узнать то, что у нее на уме. Скорее они боялись, что она выскажет им все, что накопилось в ее черной душе, и набросится со словами «Я убью вас всех!».

Опыт госпожи Нам научил меня тому, что правды должно быть столько, сколько ты готов принять.

Обычный человек наверняка подумает, что делить комнату с психически больным и быть его опекуном – это трагедия всей жизни. Но я не обычный. Если помните, я особенный, как то особое молоко. Какие бы трудности ни случались в моей жизни, я всегда старался найти в них что-то положительное и чему-нибудь научиться. Свое положение в новой семье я решил воспринимать не как страдания и мучения от общения с этой психопаткой, а как жизненный урок.

В мультфильме про покемонов главный герой тренировал своего карманного монстра, который потом сражался с бандитами. Моя новоявленная сестра стала моим карманным монстром, моим Пикачу.

Герой мультфильма обучал своего монстра сражаться. Все, что мне нужно было сделать, – это правильно воспитать Тончжу и переманить на мою сторону. Представляя себе такое будущее, я улыбался. Единственное, за что я переживал, – а настанет ли это будущее. А что, если она убьет меня, потому что я перестану быть для нее хорошим? Мама была моим шансом, единственным шансом на спасение, несмотря на то что ни разу не ответила на мои письма.

* * *

Через месяц после усыновления я перестал ей писать. Она не придет за мной. Она мне даже не ответила. Я на каждом конверте написал адрес отправителя, но мама так и не пришла. Мой крик о помощи, мой сигнал SOS, остался без ответа.

С тех пор как меня оставили в детском доме, прошло девять лет. За все это время мама один раз тайком пришла и купила мне вкусную отбивную котлету. Больше она не приходила, но я никогда не сомневался в ее чувствах ко мне.

«Настоящая любовь – это умение ждать. Любимого человека можно ждать сотни и тысячи лет», – так звучали слова одной из любимых песен директора нашего детского дома. Из слов этой песни я узнал в своем раннем возрасте, что такое любовь, и решил, что буду жить по ее законам.

– Мама, я тебя люблю, и я буду ждать тебя.

Я решил, что мама не приходит за мной, потому что уверена, что я в детском доме, в безопасности. Вот только я был в одном доме с психически больным человеком, и полное отсутствие попыток вытащить меня отсюда создавало ощущение, будто мама меня не любит. Это не мешало ждать, но мешало существовать.

За то время, что я ждал маму, я начал привыкать к своему новому дому. Однообразная рутина в школе, устрашающая обстановка дома – но я в этом жил. Если б не одно событие, моя жизнь была бы спокойной и размеренной, хотя и на грани большой опасности.

Я действительно не мог представить, что такое случится, что появится человек, который станет новой жертвой этой психопатки.

Представьте, что в клетку ко льву должны бросить зебру. Именно такая обстановка царила в нашей деревне. Но до того, как выбрали зебру, Тончжу стала говорить странные вещи:

– Ёнин, а куда исчезают все преступники?

– Исчезают? Это ты о чем?

Тончжу, лежа на полу, продолжала задавать странные вопросы:

– Ты же видел по телевизору передачи про преступников? Ты сам говорил, что в 1997 году в нашей стране отменили смертную казнь. Но где доказательства того, что эти люди все еще живы?

– Доказательства, что преступники живы?

Я не понял с первого раза суть вопроса, поэтому Тончжу повторила еще раз, как будто делала одолжение:

– Именно. Доказательства их существования. Все эти люди пропали без вести, исчезли из этого мира. Их всех поймали и съели.

– Поймали и съели? Кто?

– Что за глупый вопрос. Ты знаешь, как выращивают самку богомола? Ей скармливают других насекомых. Они намного меньше, но они тоже насекомые. Тюрьма, где содержат преступников, похожа на домик самки богомола. И в этой тюрьме есть огромных размеров психопат. Никто не сравнится с ним в жестокости. А все преступники становятся кормом для этого короля психопатов. Это естественный отбор. Все в этом мире относительно. Человеческая жестокость не исключение. Как ты думаешь, если объявить, что преступники исчезают, миру это будет интересно? Преступники – всего лишь корм, который бросают на обед королю психопатов, тайно живущему в тюрьме.

– А для чего они выращивают этого огромного психопата?

– Уничтожать опасных преступников. Бесследно. Как самка богомола уничтожает на обед кузнечиков.

– Откуда вдруг такие мысли?

– Последнее время все тело чешется. Поэтому я начала думать об этом.

С этими словами Тончжу поднялась с пола и подошла к окну. Заложив руки за спину, она обернулась и сказала:

– Плохих людей надо убивать. Разве нет? Мне нужен плохой человек. Ты ведь встречался с этими людьми, кто тебе показался самым плохим в нашей деревне?

4. Идеальный кандидат

Если не выбрать жертву, которую поглотит эта самопровозглашенная «самка богомола», тогда жертвой стану я. Только я не помню, чтобы мы заключали такой неравноправный и совершенно несправедливый договор. Источник проблем этого мира заключается в том, что человеческие отношения строятся по принципам взаимодействия темного и светлого начал. Моя новая сестра в этих отношениях была светлым началом, а я, соответственно, темным. Такое положение обязывало во всем слушаться старшего.

За короткий срок с момента моего появления в этой деревне я не успел понять, кто тут самый ужасный злодей, настолько плохой, что его можно отдать на съедение нашей самке богомола. Это стало моим домашним заданием: найти самого плохого человека в деревне.

Мне предстояло начать целую поисковую операцию под названием «Главный злодей деревни», хотя изначально подходило название «Хочу все знать». Это был мой единственный шанс выжить. Срок мне дали месяц. Сначала я не воспринял слова Тончжу всерьез и беззаботно проводил время за учебой. Я совсем забыл про тот унизительный договор, который мы заключили почти две недели назад. И ровно в середине месяца я испытал ощущение холода и мурашек по всему телу. На носу был день принятия решения.

– Ты же помнишь про наш разговор? – спросила Тончжу.

Я вспомнил все ее странные рассуждения и завуалированные угрозы и, поразмыслив, решил воспользоваться последним шансом. Моя новая семья. Они уже давно живут в этой деревне, все про всех знают, поэтому стоило начать опрос с них. Первым делом требовалось найти людей, которые были как-то связаны с каждым из них, а потом выбрать жертву.

К моменту, когда прошла первая половина установленного нашим договором срока, я был на грани отчаяния.

Первым кандидатом стал известный в деревне жулик и вор по фамилии Ким. История, которую без слез не расскажешь. Настолько она была трагичной. Этого кандидата я нашел через моего приемного отца Юна. Догадывался ли он сам, что жертвой его дочери станет старик Ким, и именно из-за связи с ним, не знаю.