Лев для Валерьянки

– Аллергия? Странно. – Желто-коричневые глаза мужчины опять слегка засветились, а потом его ладонь внезапно распухла, превращаясь в светло-песочную лапищу с черными когтями, нелепо торчащую из рукава элегантного пиджака.

Валерка, конечно, не удержалась от любопытства, тем более что эту «ручку» ей и протянули, видимо для проверки.

Лапу она аккуратно потрогала, погладила, потом понюхала свои руки, отметив, что шерстью не пахнет. Пахло не кошечками, а как у бабушки в деревне – парным молоком и черной смородиной.

По шерсти оборотня проскочили золотистые искорки, и он, вернув ладони прежний вид, удовлетворенно заметил:

– На наш род у вас аллергии точно нет. Даже при тактильном контакте. К тому же в графстве прекрасные целители. Если на кого-то будет болезненная реакция, то выявят и заблокируют то, что ее вызвало. Я не медикус, но думаю, это вполне решаемо.

– Ой, а еще я хотела спросить, – пропустив мимо ушей уже неинтересную ей информацию о лекарях, выпалила Лера неожиданно пришедшую на ум мысль. – Если директриса приюта должна быть дамой образованной и без магии, то почему ей не может стать какая-нибудь из попаданок? Они многие с образованием и не магички, расы тоже разные есть на выбор. Мне кажется, та, что сама попала, скорее поможет адаптироваться такой же попаданке. И лучше не одна директриса, а еще к ней две заместительницы! Поверьте, три женщины точно не договорятся, если речь пойдет о чем-то незаконно приносящем прибыль! Какая-нибудь обязательно решит, что рискует больше или получает меньше, и побежит к властям.

Лицо мужчины в этот момент надо было видеть. Он вскочил и поволок Валерку за руку обратно к приюту, посоветовав собрать вещи и попрощаться с остальными.

– Я найду вас через час. Надеюсь, времени вам хватит, а сейчас разрешите откланяться. Мне надо связаться с попечителями и передать им ваше потрясающее предложение. Это и правда может все поправить.

Рсмурс ушел, а Валерианна потопала вверх по лестнице в общую спальню, где все, что у нее было, это продавленная кровать в углу и драная плетеная корзинка с залатанной холщовой ночной сорочкой, запасным платьем, чулками и разбитыми ботинками на самом дне. Сверху эти нищие пожитки накрывал немного потрепанный, вытертый местами платок в серо-зеленую клетку. Собирать девушке, по сути, было нечего. Только поболтать с подругами по несчастью, рассказав девчонкам радостные новости о том, что, возможно, теперь их судьба сложится гораздо лучше!

Все это Валерианна вспоминала, трясясь сейчас на сиденье самой настоящей кареты. Она помнила, как восхищалась подкатившим к приюту экипажем. Огромные резные колеса, герб на дверце, четверка лошадей. Правда, лошадки были немного странные. Покрытые густым мехом коники выглядели так, как смотрелись бы персидские коты на фоне обычного дворового мурзика. Шерсть у них была красивого серебристого цвета с темной подпушью, как шкурка лисы-чернобурки, грива торчала среди всего этого пушистого великолепия встопорщенной щеточкой-ирокезом, а вместо нормального хвоста, кокетливо повязанный золотистым бантиком, на крупе красовался здоровенный помпон! Просто не хвост, а мечта гигантского кролика.

Подойти и погладить таких коняшечек Лера не решилась, поскольку одна из зверюг как раз фыркнула и размашисто зевнула, продемонстрировав в пасти клыки величиной с мизинец девушки.

Сейчас же, прочувствовав на своей несчастной тушке все прелести проселочной дороги и отсутствие шин на колесах кареты, Лера уже не была в таком восторге. Она бы теперь с радостью променяла роскошный экипаж на что-нибудь не такое тряское.

«Надеюсь, скоро будет привал, – мысленно стонала она. – Мне вроде обещали, что по дороге мы будем где-то останавливаться, чтобы поесть и переночевать».

Словно услышав ее молитвы, в окне кареты показались разноцветные, утопающие в зелени домики.

Они подъезжали к жилью. Вскоре колеса застучали по мощенной булыжниками центральной улице небольшого городка, и экипаж остановился перед домом с вывеской «Три петуха и пьяный кабан».

Заведение порадовало девушку таким необычным названием.

Собираясь выйти, Лера дернула ручку каретной дверцы и со стоном всем уставшим от трясучки телом буквально выпала на руки к подскочившему помочь вознице.

Глава 4

– Мисель, как же так? – Бедолага, помогший Валерианне дойти до снятой для ночлега комнаты, был сам не свой. – Я думал, мьест Рсмурс вам сказал… Я бы ни за что… Как же так?

Недоумение возницы объяснялось очень просто. Как оказалось, в карете были еще и магические амортизаторы, помимо банальных рессор. Все же это была не какая-то там телега, а один из графских экипажей. Однако магический заряд старались зря не расходовать и включали артефакт, только когда в карете находился пассажир.

Несчастный кучер искренне думал, что секретарь его милости включил или хотя бы объяснил отправляемой им в карете девушке, что следует делать. Теперь же немолодой поджарый мужчина с лихими гусарскими усами был просто в ужасе, что Лера все это время ощущала все неровности ухабистой разбитой проселочной дороги.

Валерка дядечку не винила. С ее точки зрения, это была промашка ускользнувшего от нее Рсмурса. Скорее всего, мужчина должен был лично доставить ее на место, но он был чем-то очень занят и куда-то торопился.

Перед тем как посадить ее в карету, он притащил ее в лавку с дамским платьем и негромко, но строго рявкнул пухленькой миловидной продавщице за прилавком:

– Обслужить быстро. Вещи, приличные для мисель, малый гардероб в дорогу. Вернусь – оплачу.

И, оставив Валерианну наедине с незнакомой дамочкой, выскочил из лавки.

При всей своей сдобной миловидности торговка оказалась просто акулой. Лера чувствовала себя как на восточном базаре, где все норовят тебе всучить любую ерунду, рассчитывая заморочить и заговорить.

Дамочка крутилась вокруг девушки заведенной юлой, предлагая ей блузки, платья, юбки. Всовывая в руки шали, туфельки и футляры с веерами.

– Это вам, мисель, непременно понадобится! – уверенно приговаривала она, доставая с полок и из сундуков все новые и новые вещи. – Мужчинам такое нравится, и они готовы платить!

Видимо, оценила импозантного, в дорогом костюме спутника бедно одетой хорошенькой девушки и пришла к выводу, что она любовница, которую хотят привести в приличный вид, чтобы похвастать перед друзьями.

Ничто не могло так разозлить Леру, как подобные намеки. Она и так чудом избежала позора, а этот оборотень, стоило подписать его бумажку, так ее подставляет.

– Мейсса, – рассерженной змеищей зашипела она на лавочницу.

– Мисель! – Пампушка гордо подбоченилась, всем своим видом пытаясь поставить оборванку на место.

– Хорошо, мисель! Если вы будете впихивать мне эту груду ненужного барахла, то, когда вернется мьест Рсмурс, мы тут ничего не купим! – Девушка демонстративно втиснула в руки продавщице все, что та ей всучила до этого. – Я говорю, что мне надо. Вы предлагаете варианты! Без кружавчиков, лишних рюшечек, из добротной ткани и за приемлемые деньги! Вы ведь собираетесь получить свою прибыль? Тогда клиент, а это я, всегда прав!

Торговка покраснела, но удержала лицо. Монеты, которые она могла получить с того импозантного типа, были важнее, чем перепалка с нахальной девицей, которую она, скорее всего, больше не увидит.

Так что Валерианна вихрем пролетела по магазинчику, тыча пальчиком во все, что казалось ей подходящим.

– Малый гардероб в дорогу – это что? – между делом интересовалась она, прикладывая к себе откопанную в ворохе одежды потрясающую блузку молочно-голубого оттенка с воротником-стоечкой и высокими узкими манжетами.

– Это то, что позволяет удобно чувствовать себя в путешествии и при этом хорошо выглядеть. А в случае, если вас где-то в пути пригласят на прием… – Дамочка скептически осмотрела Лерку, но все же продолжила: – В дорожном саквояже должно быть как минимум одно подходящее для такого случая платье.

Понимая опять же, что те десять золотых, которые ей обещали как подъемные, не резиновые, Валерианна очень разумно подошла к выбору покупок. Если платит не она, то, не наглея, надо прикупить именно полезное и необходимое для дальнейшей жизни. Какие-нибудь удобные и многофункциональные вещи.

Что такое капсульный гардероб, она помнила из прошлой жизни и одежду выбирала исходя из этого принципа.

– Качество прежде всего, – бормотала она себе под нос, тщательно проверяя строчки, застежки, подошвы обуви.

К тому моменту, когда Танимрий Рсмурс вернулся, у девушки было собрано два чемодана и одна небольшая дорожная сумка.

Мужчина окинул взглядом вещи, поинтересовался, все ли она купила, и не торгуясь расплатился с довольной лавочницей, сияющей подобострастной улыбкой. После чего, всучив вознице Валеркины чемоданы, откланялся и опять сбежал!

– Встретимся с вами в Энермейме. Веймур довезет вас в целости и сохранности до самого крыльца вашего нового жилища. Ключ и завещание в карете. Хорошо вам доехать, мисель Ковалева, – пожелал он девушке и опять куда-то торопливо ушел.

– Вот я ему скажу при встрече, как я его молитвами распрекрасно доехала, – ворчала Лерка, оставшись одна в снятой для ночлега комнате. – Чем он может быть так занят?

Ужин ей возница заказал прямо в номер. Еще обещал прислать девушку с мазью от ломоты в мышцах и оставил Валерианну одну. Осматриваться и приходить в себя.

Ну что сказать. По первым впечатлениям комнатушка была как комнатушка. Получше, чем в приюте. Кровать с виду мягкая, лоскутное покрывало, наволочка на подушке чистая, с вышивкой на уголках. Окно выходит на задний двор с сарайкой, а может, это была конюшня, Лера не знала. Стол у окна, стул и вешалка на стене у двери.

Переночевать можно. Без особых удобств, но вполне.

Служанка, которая принесла ужин и банку с мазью, охотно поделилась информацией о местонахождении этих самых удобств, объяснила, как пользоваться лекарством, и пообещала позже забрать посуду.

«Еда, мазь или сходить посмотреть на местный клозет?» – на секунду задумалась Валерка, но решение приняла быстро.

Намазав ноющие руки и ноги, кое-как еще плечи и поясницу, она выскользнула из комнаты. Убедившись, что в коридоре, кроме нее, никого нет, Лера пошла туда, куда указала разговорчивая прислуга. И «напряжение сняла», и руки от крема помыла.

Направившись искать кабинет задумчивости, свою комнату она, конечно же, закрыла на ключ – и правильно сделала.

Выйдя из умывальни, девушка обнаружила, что к ней в дверь ломится какой-то тип самой разбойничьей наружности. Крупный белобрысый и крайне лохматый индивидуум, похоже, был в стельку пьян и мало понимал, что делает.

– Вышибу! Во-о-от не… ик… от…к…роешься, так вышибу-у-у, – угрожал он дверному полотну, но дальше угроз и дерганья за ручку попыток никаких не принимал.

Лера пьяных инстинктивно побаивалась, а еще сердилась и недоумевала, почему Веймур обнадежил ее, что «Три петуха и пьяный кабан» – самое безопасное место.

«Может, для него и безопасное, но один нетрезвый кабанище ко мне уже ломится, – рассуждала девушка, пытаясь прокрасться незаметно мимо взывающего к совести двери мужчины. – Надеюсь, встречи с троицей каких-нибудь неформалов мне все же удастся избежать».

Направлялась она к лестнице, логично предположив, что где-то там в зале сидит ее возница.

«Наверняка Веймур ужинает внизу. Вряд ли заказал еду к себе в комнату, а значит, я его найду, и он мне поможет», – понадеялась она на везение.

Первая часть плана с маневром за спиной блондинистого пьянчуги удалась. Он ее не заметил! И Валерианна торопливо спустилась по лестнице в общий зал трактира.

Гомон там стоял знатный! Стучали по столам кружки, звенели тарелки, кто-то ссорился, кто-то заговорщически обсуждал что-то в углу, а у стойки трактирщика, сидя на табурете, что-то бренчал местный музыкант, добавляя свой вклад в эту какофонию звуков.

Сперва Леру не заметили, а потом гул в помещении начал затихать, и в итоге все взгляды скрестились на маленькой голубоглазой блондинке, стоящей на последней ступени лестницы.

Глава 5

«Ой, мамочки! – Лерка про себя запаниковала. – Они еще, похоже, все оборотни. Вон как глазюки светятся. Главное – не подать виду, что боюсь! А то точно бросятся».

Она гордо вскинула голову, стараясь не обращать внимания на то, как, принюхиваясь, дергаются носы у сидящих ближе всех мужчин, и громко спросила:

– Простите, мьесты, моего возницу никто не видел?

И буквально тут же заметила пробирающегося к ней между столиков из дальнего угла Веймура.

– Мисель Ковалева, что-то случилось? – На лице мужчины отчетливо отражалось беспокойство. – Вам же отнесли ужин.

– А может, красотка нуждается в обществе, – крикнул кто-то из центра зала, где гуляла довольно большая компания. – Зачем такой хорошенькой молодой мисель скучать в одиночестве? Правда, парни?

Согласный гудеж, свист и гогот были явным одобрением неизвестному крикуну.

– Мисель едет в Энермейм по личному приглашению графа Нейрандеса! – раненым медведем взревел, развернувшись к гулякам, Веймур. – Советую вести себя с ней уважительно.

Зал немного притих, но Валерианна видела, что ее сопровождающий все равно нервничает. Еще бы. Посетителей полный трактир, а он один.

Оборотни продолжали принюхиваться, но уже не все. Кто-то опять принялся за еду, снова зазвенели приборы, застучали кружки.

– А чего тогда ваша мисель спустилась-то? – вдруг опять оживился прежний крикун. – Может, не побрезгует с нами отужинать графская гостья? Мы, значит, со всем уважением приглашаем.

Веймур уже подошел к Лере и теперь переживал все сильнее. Он понятия не имел, как сейчас выкручиваться. Отвечать отказом на приглашение было невежливо, но и оставаться девушке среди стольких разгоряченных едой и выпивкой двуликих было не слишком разумно, даже учитывая его присутствие рядом.

– А там кто-то дверь ко мне в комнату ломает, – действуя по наитию, неожиданно пожаловалась Валерка. Ведь лучшее средство обезвредить скучающих бузотеров – это переключить их внимание.

Удача снова сверкнула ей благосклонной улыбкой, маневр удался.

От группки за центральным столиком отделились три хорошо, но слишком ярко одетых молодых человека. Точнее, конечно, это были не люди, а оборотни.

Валерианна при виде этих личностей едва сдержала смех от пришедшей на ум мысли: «Вот один в один три бойцовых петуха! И кабан наверху, пьяный в дым».

– Вы, мисель, не извольте беспокоиться. Мы его сейчас мигом уймем. Это Мохнатый Берт, опять не туда пошел. Только вы пообещайте с нами поужинать, – наперебой стала заверять ее эта троица, пребывавшая слегка навеселе. – Что вам киснуть-то одной? Может, расскажете нам чего, видим же, что нездешняя вы. Человек, к тому же и запах у вас…

Лицо Веймура аж перекосило от этих слов, и из оскалившегося в рыке рта вылезли здоровенные клыки.

– Все, все, папаша, поняли мы! Не про нас цветочек, – замахали руками парни. – Осознали, ведем себя прилично. Мисель, вы ведь скрасите наш скучный вечер своим присутствием? Все лучшее, что есть в этом заведении, за наш счет!

Потом они плавными кошачьими движениями скользнули мимо загородившего Валерианну возницы, и вскоре наверху раздалось рычание, шипение и грохот. Словно там дрались ополоумевшие от весеннего воздуха мартовские коты.

– Придется остаться, мисель. – Удрученный Веймур хмурился. – Никак не думал, что кто-нибудь может побеспокоить вас наверху. Хозяин сказал, нет там сегодня постояльцев. Только внизу торговцы комнаты заняли, да и там, кроме вашей, всего две их для гостей. А остальная половина второго этажа хозяйская, с отдельным входом, – рассказывал он девушке, ведя ее к столику, за которым ужинал, и игнорируя предложения присоединиться к той или иной компании. – Вы лучше не отходите от меня. Графа тут уважают и причинить беспокойство его гостье не посмеют, но вдруг у кого из молодых голову снесет. Запах, будь он неладен…

– А что не так-то? От меня пахнет? – не поняла Лера. – Это крем, наверное. Вы же сами девушку с ним отправили, я сразу и намазала.

– Ага, мазь… Э-э-э… конечно… – как-то странно замялся, пряча глаза, Веймур. – Ничего-ничего, мисель Ковалева, просто скучно тут, видишь, этим всем. Кто на большую ярмарку едет, кто поступать, а кто наниматься на работу или в стражу, а то и в гарнизон. Самое время сейчас, а тут мы как раз… Пойдемте. Садитесь.

Он задвинул Леру вместе со стулом в угол к стене и сел рядом. Не вплотную, но так, чтобы к девушке мимо него никто не смог подойти.

Валерианна даже не успела ничего спросить про то, чем здесь кормят. К ним подскочили сразу две подавальщицы и споро принялись заставлять стол огромным количеством разнообразной снеди. Сиротливая миска, из которой возница до того ел что-то похожее на плов или кашу с крупными кусками темного мяса, просто потерялась в этом изобилии.

– Простите, но мы еще ничего не заказали, – попытался объяснить шустрым молодым девчонкам мужчина, но те лишь отмахнулись.

– Батька велел нести все самое лучшее. Сказал, братья Маерши платят. Так что вот. Все свежайшее. Вы, мисель, не сомневайтесь. Двуликим ни один трактирщик ничего несвежего или в грязной посуде подать не рискнет. Кушайте на здоровье, – лучисто сияя улыбками, сообщили они Лере и убежали обслуживать других посетителей.

– Трактирщик из наших, – заметив, как Валерианна рассматривала сестер подавальщиц, счел нужным пояснить Веймур. – Женился вот только на орчанке. Дочки-то в нее. Потому и в трактире работают спокойно. Никто в здравом уме не рискнет обидеть девицу с такой кровью – обернутся в боевую ипостась и порвут, как половичок у двери.

– Так вы же сказали, что они в мать? – Лерка ничего не понимала. В ее представлении орки были такими зелеными мускулистыми дикарями с ожерельем из клыков и в кожаных или меховых штанах. Конечно, дочки трактирщика зелеными не были, но и про оборот, раз они в мать пошли, тоже неясно было.

– Конечно, в мать, – спокойно кивнув, подтвердил Веймур. – Вон она из кухни выглянула. Орчанки – они ведь такие, с виду вся красавица, а разозлится – так чисто монстра какая. Обернется, раздуется, как лягуха, только красная, да как начнет проклятиями сыпать и сковородой или еще чем подвернувшимся охаживать, так, почитай, и все, конец тебе настал. Слова-то ее в гневе все к тебе прилипают. Хоть и ненадолго, а радости мало. И жилы выкручивает, и глаза из глазниц вылезать начинают, и шерсть сыплется, и х-х-х…хвост до колен отвисает.

Мужик, видать, на себе испытал действие убойного орочьего гнева и так эмоционально перечислял, что чуть не сболтнул то, о чем в присутствии незамужней молоденькой мисель говорить не следует. Надо сказать, выкрутился, но Валерка, представив картинку обидчика, наказываемого красномордой огромной дамой, не выдержав, хихикнула.

– И ничего смешного. – Оборотень передернул плечами. – Кто знает, на что она разозлится. А так, конечно, красивые.

И столько в его тоне было мечтательности, что Лера наконец заметила, что он то и дело поглядывает на одну из девушек. Ту, что повыше, с темными, змеящимися по спине косами и почему-то одной массивной серьгой в левом ухе. У второй сестрички сережек не было совсем, да и коса была одна, толстенная, почти с Валеркино запястье.

Расспросить своего спутника про эти отличия она не успела. Раздался восторженный приветственный рев, и к их столику через весь зал направились те самые пестрые шалопаи и уже, похоже, протрезвевший белобрысый верзила.

– А почему вы ничего не едите, мисель? – Первым плюхнулся за стол шатен с залихватски встрепанной кудрявой челкой.

Валерианна еще подумала, что ему бы очень пошли картуз с розаном и гармонь. Прямо первый парень бы был на деревне.

Хотя он, похоже, и так себя неплохо чувствовал, и самоуверенности ему было не занимать.

Второй брат Маерши, тоже темноволосый, предпочитал длинные волосы и забирал их в низкий хвост. Зато носил смешные тонкие усишки, закрученные ниточками и растопыренные в стороны. Вид он имел меланхоличный и отрешенный, но только на первый взгляд. Чертики в его глазах то и дело мелькали. Видимо, троица работала на контрасте, для того чтобы впечатлять дам.

Так что если один был разухабистый рубаха-парень, второй косил под скучающего, пресыщенного жизнью философа, то третий явно был бунтарем-неформалом. Бритые виски, по несколько сережек-колечек в обоих ушах и зеленый квадратный оттиск-татуировка на шее, похожий на отпечаток штемпеля. Раньше рисунка было не видно, но сейчас яркая рубаха на нем щеголяла дырами там, где были вырваны с мясом пуговицы, и в распахнутом вороте виднелась не только татушка, но и весьма рельефные грудные мышцы.

– И правда, мисель, – раздался низкий вибрирующий бас «пьяного кабана», – я заплачу. Простите, что причинил беспокойство. Я это…

Взъерошенный, с мокрыми, стоящими дыбом волосами, он напоминал огромного, виноватого и крайне добродушного сенбернара.

Лера вообще недоумевала, как прежде могла его испугаться, ведь, как она только сейчас сообразила, даже ее двери он угрожал шепотом, иначе от его голоса вибрировал бы весь трактир.

– А хотите, мисель, я вас сопровождать буду? – Чистые, небесной синевы глаза, как у новорожденного котика, умоляюще уставились на девушку. – Никто и близко к вам не подойдет и не побеспокоит.

– И мы! Вы ведь в Энермейм едете? – тут же влез самый говорливый из Маерши, рубаха-парень.

Валерианна услышала, как обреченно ругнулся рядом с ней шепотом Веймур.

Остаток путешествия до места назначения обещал быть незабываемым.

Глава 6

Братьев Маерши звали Ник, Пьер и Феликс. Причем своим именам они совершенно не соответствовали.

Пьером звали неформала с серьгами, Феликсом был разговорчивый рубаха-парень, ну а пытающемуся быть загадочно меланхоличным эстетом досталось простецкое «Ник».

Зато «Мохнатый» было не прозвище блондинистого верзилы, а имя рода. Если в земной интерпретации, то просто фамилия такая.

– Мы во второй ипостаси пушистые очень, – хлопая длинными белесенькими ресничками, пояснил Берт заинтересовавшейся Валерианне, – потому как холодов не любим. Вот так досталось имя от предков.

При этом он, не чинясь, машинально складывал в рот все, до чего мог дотянуться.

Перед Лерой же на тарелке компанейские оборотни сразу выложили все самое, по их мнению, вкусное. Девушка с веселым недоумением разглядывала композицию из вишневого пирога, толстого хвоста жирненькой копченой рыбы, квашеной капусты с водруженной на нее запеченной рулькой и парочки крупных грибных шляпок, фаршированных чем-то желто-розовым.

И опять же шаблоны ломались напрочь. Любителем вишневого пирога был неформал Пьер, рульку присмотрел себе эстетствующий Ник, Феликс вдохновенно кромсал на тарелке грибочки, а Мохнатый Берт, выпустив на указательном пальце острый как бритва загнутый коготь, лакомился собственноручно разделанным копченым рыбным филе.

– Мы с братьями едем поступать в корпус. – Болтающий без умолку Феликс жмурился от удовольствия, прожевав очередной кусочек подозрительного, на взгляд девушки, лакомства. – Папаня велел не посрамить честь рода. Поступить, а в идеале еще и на играх себя показать. Маерши не последний род в графстве. Мы завидные женихи.

Он, словно красуясь, повел плечами, демонстрируя немного порванный и испачканный в драке, но по виду недешевый жилет павлиньей расцветки.

– Древний, но из купцов. Торгаши и пыль в глаза пускать любят, – на грани слышимости прокомментировал себе под нос Веймур, опустошая свою миску. – Богатства накопили, конечно, хваткие, но воспитанием как не блистали, так и не блещут.

Мужчина так и не притронулся к выставленному угощению, предпочитая есть то, что заказал до этого.

– А я в подмастерья пойду, – прогудел Берт. – Маманя сказала, учебой только голову портить. К кузнецу пойду в городе. Там знай молотом дубась, куда мастер скажет. Лупи да лупи, и платят хорошо. Да и тепло там, в кузне-то.

Покончив со своей рыбой, он, не задумываясь, пододвинул к себе миску с творогом, щедро полил его медом и начал уплетать так, что за ушами трещало.

– Берт из наших. Живет на хуторе неподалеку, – чуть манерно растягивая гласные, заметил Ник. – Ну зачем тебе к кузнецу? Шел бы в городовую стражу. Нет, уперся как баран с этой кузней.

– В страже, говорят, надо ходить много, а зимой холодно, – буркнул взъерошенный великан, не отрываясь от трапезы, – и на тренировки гоняют. Не, не хочу. Лучше в кузню.

– А вы просто в гости к графу или по делу какому? – Голос Пьера неожиданно оказался мелодичным, урчащим и таким сладко-медоточивым, что Валерка даже не поняла сначала, кто и о чем ее спрашивает.

– Я жить туда еду, – пожала она плечами до того, как Веймур успел ее остановить. – Мне дом какой-то пообещали по завещанию, если подойду, конечно.