Логика снов

Мари Блок

Логика снов

Старуха, немцы и огнемёт.

С раннего детства я страдала разными неизвестными фобиями. Назову три из них. Боязнь туалетов и любых помещений, где находится страшный, грязный унитаз. Особенно страшно, если лампочка, висящая в это время на потолке, мигает или вовсе не горит.

Второе – старые, обшарпанные лифты, в которых почти нет освещения. Которые двигаются с таким противным скрежетом и тряской, будто вот-вот сорвутся и упадут. Ну и третье это лестницы, без перил и опор, со сбитыми ступенями. По ним невозможно идти на двух ногах, если только ползти на карачках, цепляясь за всё, что удобно торчит, чтоб не упасть.

И этим фобиям я не могу дать толкового объяснения. Они просто есть и живут со мной очень долгое время. От них не избавиться и не перерасти. Но однажды…

Однажды я и мой муж переехали в многоэтажный и многоквартирный дом. Сто этажей. Надо ли говорить, что жителей в этом доме было, как муравьёв в муравейнике? Поэтому в подъезде можно было вызвать себе один из несчётного множества лифтов.

Я зашла в подъезд, от куда-то возвращалась, уже и не вспомнить. Нажала на кнопку вызова и двери лифта со скрипом распахнулись, давая мне возможность лицезреть весь ужас. Внутри лифта, по середине, стоял грязный, измазанный чем-то зелёным, унитаз, из которого капала на пол вода. Лампа, светившая жёлтым приглушённым светом, стала быстро мигать, издавая отчётливый треск электричества.

Я сглотнула и осторожно вошла в лифт. Нажала нужную кнопку и, когда двери закрылись, постаралась не думать о той обстановке, что сейчас меня окружала. Лифт медленно, трясясь и шатаясь, поехал вверх, а его табло поочерёдно показывали цифры. Один, два, три…. Где-то после двадцати пяти раздался резкий толчок, и эта жуткая махина устремилась вправо, опрокидывая меня с ног. Лифт, который может двигаться во все стороны сразу, напугал меня ещё больше. Я закрыла глаза, лёжа на полу.

Двери лифта вновь разъехались в стороны, когда он замер на одном из этажей. Я поднялась на ноги, сбивая с одежды грязь и противно пахнущую воду. Крупная и полноватая бабуля с тростью, тяжело дыша и кряхтя, подходит к лифту, тянет мне руку и улыбается.

– Помогите мне войти, – говорит она скрипучим старческим голосом, и я осторожно беру её за дряблую руку.

Бабуля весит примерно восемьдесят пять или девяносто килограмм, превышая мой собственный вес в несколько раз. Это значит, что мне придётся приложить все свои силы, чтобы потянуть её на себя и завести в лифт. И делать это надо осторожно. Я же не хочу, чтобы бабка упала и распласталась прямо здесь, на мокром полу.

Потихоньку начинаю тянуть её руку на себя, и понимаю, что-бабуля-то упирается трясущимися ногами и боится идти дальше. Она вот-вот упадёт. НУЖНО СКОРЕЕ ВСПОМНИТЬ ШКОЛУ И УРОКИ ФИЗИКИ, РАСЧИТАТЬ ФОРМУЛУ, ПО КОТОРОЙ МОЖНО ЗАТОЛКНУТЬ СТАРУЮ В ЛИФТ И НЕ ПОВРЕДИТЬ НИКОГО!!!! Перед глазами всплывают законы, эксперименты и лабораторные работы. Вспомнив базовый курс, я всё-таки смогла завести старушку в лифт, и мы вместе поехали дальше.

На этот раз лифт шёл вверх и замер на этаже пятидесятом. Это мой этаж. Я выхожу, но старая цепляется за мою руку и идёт со мной к моей квартире. Без лишних вопросов держу её под руку и веду. Медленно, как две черепахи, мы подходим к двери, и я открываю её.

Внутри полумрак. Тёмные шторы закрывают окна, не дают солнцу пробиться наружу. Прохожу с бабушкой в спальню, вижу своего мужа Максима в компании мужчины. Высокий, широкоплечий генерал, в военной форме, с пушкой на перевес. Он выше моего мужа и старше намного лет, и стрижка под ноль выдаёт его возраст. Он прижал чёрную большую пушку, похожую на автомат, к груди и громким басом заорал:

–ОРЛЫ!!! МЫ ПОГИБЛИ!!!

Я посмотрела на мужа, но тот даже не шелохнулся. Стоит, как статуя, смотрит в одну точку, и молчит. А генерал продолжал басить:

– Я – главнокомандующий военной армии России, сообщаю, что идёт война! Дом окружили немецкие солдаты. У нас нет боеприпасов и провианта. Нам уготована смерть!

– Нет, милок, – вдруг сказала бабуля. – Не видать нам смерти. Я ветеран Великой Отечественной Войны. Я участвовала в перестрелке в Чикаго, где грабили дом престарелых. Я отстреляла Бумажную крепость, билась у трезубца Аполлона за кусок жаренного голубя. Немцам не победить меня! Дай мне свою пушку!

На лице генерала не дрогнул ни один мускул. Он, стоя прямо, как натянутая гитарная струна, вытянул вперёд руки и передал оружие бабушке. А я продолжала смотреть то на бабку, то на своего мужа, который всё ещё молчал.

У бабули появились силы. Её трость упала на пол, а сама она устремилась на балкон быстрым шагом. Я не могла бросить старушку в беде и последовала за ней.

Вместо балкона, к пятидесятому этажу была приделана хлипкая деревянная терраса без упоров, ограждений и лестниц. На ней же валялись какие-то деревянные ящики, за которые спряталась бабка. А я зажмурила глаза, перемещая себя и свой разум в тело боевой старушки. Я видела всё то, что видит она: немцев, сидящих в окопах и выстроивших у дома, каких-то детей и подростков в расписных сарафанах и платках с бахромой. Если судить по одежде, то дети явно были русскими. Но все они, как один, выкрикивали непонятные фразы на немецком языке.

Бабка обмундировалась в военный камуфляжный пиджак, штаны, чёрные берцы, а на голову напялила каску. Выглянув из прикрытия, и наведя прицел на немца, который сидел в окопе, за несколько километров от террасы, она нажала на курок, и голова солдата разлетелась на множество кусков. Наведя своим оптическим, точным до миллиметра зрением, прицел на другого солдата, старушка пристрелила и его. А я только видела её глазами и чувствовала, как ликует старое сердце, после каждого выстрела.

– ACHTUNG!!! – прокричал немецкий генерал, выйдя вперёд. Он был высоким и стройным, с медалями на всей груди. Немецкая фуражка до половины прикрывала его вытянутое и грубое лицо. Я могла видеть только его большой, открывающийся рот. – Наверху снайпер бабУшька! Russisches Schwein! Убить бабушька!

Бабуля спряталась за укрытие, а к террасе приставили деревянную лестницу. Она была настолько длинной, что без труда дотягивалась до пятидесятого этажа. По ней наверх полз большой бородатый мужчина, в какой-то рваной одежде и совершенно без оружия. Он достаточно быстро дополз наверх и замер, пытаясь ухватиться рукой за деревянные доски. Бабка подбежала к нему, нацелила на него ружьё и выстрелила. Но вместо пуль из дула вылетел огонь. Пламя обдало мужчину, он прикрылся рукой. Его лицо и борода обгорели, кожа почернела и обуглилась, и он, с криками, сорвался вниз. Старушка повернула к себе пушку и удивлённо посмотрела на неё, не понимая, почему она метает огонь.

– Эта бабУшька убивала наших солдат, битва под рекой, – продолжал говорить немецкий генерал на ломаном русском. – Я знать, как её убить!

Заподозрив неладное, бабуля быстренько прошмыгнула обратно в комнату. Я вышла из её тела, зайдя следом за ней и закрыв дверь на террасу.

А в квартире картина маслом. На диване, с голым верхом лежит мой муж. Его пояс и ноги прикрыты белой простынкой, а под ней шевелится силуэт русского генерала, голова которого находится где-то между ног Макса. Сам же Максим с зажмуренными глазами и красными щеками охал и ахал.

– Мать твою! – воскликнула я, резко отвернувшись.

Бабушке тоже стало не по себе, и она вновь ринулась на террасу, воевать. Я выбежала с ней, снова переместилась в её тело, чтобы лучше и отчётливее воспринимать всё то, что она видит и делает. Она же, иногда прячась за укрытие, открыла по немцам огонь. Буквально. Из ружья всё ещё валило пламя, которое не могло достать врага. Но после, на немцев полетел град из смертоносных пуль. Затем снова огонь, а потом пули. То огонь, то пули. И это продолжалось долго, пока бабка не психанула, и не зашла обратно в квартиру. Я вышла из её тела и зашла с ней.

К тому времени мой муж и русский генерал закончили свои плотские утехи, и делали вид, будто ничего не было. Макс так ничего и не сказал за всё это время.

– Что за дьявольщина творится с твоим ружьём? – выругалась старая, всучив пушку генералу в руки.

– Поломано оно немного, – громко ответил тот. – Не переживай!

Я увезу тебя в Турцию.

Между моей начальницей и коллегой по работе разгорелся конфликт, в конце рабочего дня. За окном темно, в кабинете полу мрак. И женские вопли.

– У тебя на руке такой же браслет, как и у меня, – кричала начальница, вцепившись в руку Наташи. – Ты повторяешь за мной, мерзавка!

Я сидела в сторонке и тихо ждала конца рабочего дня. Вмешиваться в их конфликт не хотелось. Я нужна дома живой и здоровой.

Наташа, возмущённая гонором начальства, покинула кабинет. Громко клацающая клавиатура пугала меня. Я боялась попасть под горячую руку начальницы, которая агрессивно набирала текст. Но рабочий день закончился, и я пулей покинула офис, и добралась до дома.

Деревянный домик на окраине города. В нём моя мать и муж Максим. Все уже спят. Я прокралась осторожно в комнату, мимо спящей матери и улеглась в кровать.

Не прошло и полу часа после засыпания, как нос уловил запах гари. Я вскочила и увидела огонь над изголовьем кровати и на полу. Он был маленьким, но распространялся очень быстро. Соскочив с кровати и пнув Макса в бок, я стала выдирать из-под него новенький мягкий матрац, но ничего не вышло. Когда муж спрыгнул с кровати, матрац вспыхнул и сгорел.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.