Как интересен этот мир!

Наталия Воскресенская

Как интересен этот мир!

Смысл жизни человека

Тебе, дорогой читатель, крупно повезло, что ты родился на планете «Земля», а не на какой-нибудь другой планете в далёких мирах. Радуйся и познавай эту планету. А начни познания со своей необъятной страны, природа которой уникальна, разнообразна и прекрасна.

Оплачивай своей жизнью везение, которое преподнесла тебе судьба: делай людям добро, постоянно совершенствуй себя, добивайся высот во всём; тогда тебе удастся оставить свой след в жизни страны, планеты.

И тогда ты сможешь сказать: «Не напрасно я родился». В этом, наверное, и заключается смысл жизни человека.

1. ВОЗВРАЩЕНИЕ В СУХУМ

Впервые я побывала в Абхазии, когда она ещё входила в состав Грузии и её столица называлась Сухуми. Долгие годы назревавший этнический конфликт между Грузией и Абхазией привёл к войне (1992 – 1993гг.), в результате которой Абхазия приобрела независимость, а столица вернула своё историческое название – Сухум.

Меня постоянно тянуло в этот благодатный край с тёплым спокойным морем, мягким климатом, буйной растительностью, но как-то всё не удавалось, не складывались обстоятельства. Да к тому же теперь это была заграница, хотя и не требовалась виза.

Но всё же меня не покидала надежда снова побывать в Сухуме и остановиться на той же самой турбазе, где я жила прежде. Интернет выдал мне информацию, что бывшая турбаза с загадочным названием «имени 15 съезда ВЛКСМ» теперь называется пансионатом «Айтар». В греческой мифологии Айтар – это божество плодородия, покровитель домашнего скота. Но, как объяснил мне молодой водитель микроавтобуса, который вёз меня из аэропорта в Адлере до турбазы, «Айтар» – это «Возрождение». Ехали мы два часа, но они промелькнули как один миг, так как дорога была сказочно красива: слева горные пейзажи, справа – море. Как и в первый раз моего пребывания в Абхазии, это был сентябрь; мне кажется, это самый подходящий месяц для отдыха на Чёрном море.

Ну вот, наконец, я добралась до места, попросила комнату на первом этаже, мне её предоставили. Сразу же пошла смотреть территорию, по памяти сопоставляя её с той, когда это была ещё турбаза, вспоминая то беззаботно-счастливое время, когда вернувшись из туристической поездки по Кавказу, наша группа расположилась здесь на отдых.

Конечно, возрастная категория публики в пансионате теперь была совсем иная. Всё остальное осталось в прежнем виде, как и десятилетия назад: всё утопает в зелени, много цветущих кустарников, пальмы, кругом чистота, корпуса отреставрированы, добротные скамейки со спинками. Раньше, мне помнится, был фонтан, а сейчас небольшой бассейн с рыбками ярко-оранжевого цвета. И чего уж не думала снова встретить – павлины; их много, ходят спокойно по дорожкам, позируют для фотографий. В общем, я радовалась, что, действительно, постепенно происходит возрождение.

Вышла через подземный переход к морю. Но тут мой восторг как-то поубавился: сам переход оказался сырой, под ногами лужи. Вероятно, накануне прошёл дождь, зонтики на пляже сильно потрёпаны. Зато был такой чудный вечер, такое мягкое солнышко, такое спокойное море…

Осталось только составить план мероприятий. Главным моим делом было сходить в редакцию журнала «Сухум», и, если повезёт, встретиться там с главным редактором журнала, народным поэтом Абхазии, академиком АН Абхазии Мушни Таевичем Ласурия. До этого я по электронной почте отослала в редакцию очерк о моей первой поездке в Сухум. Вскоре получила ответ, что очерк будет опубликован, но когда точно, в письме не было указано. Вот я и решила, пользуясь случаем, побывать в редакции и уточнить дату публикации. Редакция, как оказалось, находилась в симпатичном старинном особняке. Я вошла в просторный холл, постучала в дверь редколлегии. Меня встретили двое сотрудников-мужчин. Когда я изложила цель моего визита, один из них сказал, что редактор здесь, только отыскать его надо. Стал звонить. «Сейчас спустится», – сказал он. «Неудобно как-то получилось, – подумалось мне. Я и сама могла бы подняться». Через несколько минут Мушни Ласурия быстрой походкой вошёл в комнату и направился ко мне, протягивая для приветствия руку. До этого я видела Мушни Ласурия только на фотографиях. А сейчас совсем рядом стоял человек с добрым лицом, светящейся улыбкой. Он сразу же расположил меня к себе. Я напомнила ему о моей статье. «Да, да, пойдёмте», – сказал он и быстрой походкой направился к дверям, я – за ним. По крутой лестнице мы стали подниматься наверх. Он шёл так быстро, что я едва успевала за ним. А ведь ему уже было 80 лет. В общем, очаровал меня Мушни Ласурия.

В комнате, куда мы «прибежали», сидели одни дамы, корректоры. По компьютеру нашли мой очерк.

– Всё в порядке, – сказал Мушни Ласурия. – Напечатаем.

«Что-то очень быстро решился мой вопрос, так не бывает,» – недоверчиво мелькнуло у меня в голове.

– А когда? – спросила я.

Мушни на секунду задумался, потом сказал: «В ноябре».

«Ну что ж, – решила я. – Это теперь неважно. Одно то, что я познакомилась с таким приятным интеллигентным человеком, редактором главного журнала Абхазии «Сухум», уже хорошо».

Забегая вперёд, скажу, что несмотря на свою чрезмерную занятость, Мушни Ласурия не забыл о своём обещании. Спустя несколько месяцев после возвращения домой, я по почте получила журнал «Сухум» с моим очерком и даже портретом. Журнал объёмный, на двух языках: абхазском и русском; с богатым и интересным содержанием.

Выйдя из дверей редакции, я пошла к морю. Здания в центре города были отремонтированы и сияли своей белизной, своим праздничным весёлым видом. Здание филармонии, русского театра драмы, колоннада, набережная, вдоль которой я шла, были в безупречном состоянии.

Мне понравилась прелестная бронзовая фигурка девочки с забранными в хвостик волосами; она сидела на парапете набережной. Рядом стоял патефон, и она осторожно опускала иглу на пластинку патефона . Интересно, что за музыка была записана на этой пластинке.

В общем, деловую часть моей поездки я выполнила, теперь можно начать отдыхать, тем более всё располагало к этому: хорошая комната с просторным балконом, питание – «шведский стол», море рядом, публика спокойная, обслуживающий персонал вежливый.

Вечером я пошла к морю. Температура воды, как показывало табло, была 27 градусов, воздуха – такая же. В общем было очень комфортно и купаться и отдыхать на берегу. Это и есть так называемый «бархатный сезон».

Прямо за забором нашего пансионата на площади 120 гектаров раскинулся дендропарк субтропических культур. Конечно, я направилась туда. На входе в парк военный взял с меня за посещение 200 рублей и показал направление, по которому надо двигаться, чтобы не заблудиться, ориентируясь главным образом на фонарные столбы. Маленькая собачка увязалась было за мной, но вскоре куда-то исчезла – наверное, вернулась назад.

Фонарные столбы вскоре кончились и я шла уже по дикой тропинке, с двух сторон которой благоухала умытая дождём буйная тропическая растительность. Стало немного тревожно, так как в парке кроме меня никого не было. Страшнее всего было, когда тропинка становилась всё `уже и `уже, и, наконец, завела меня в густой и тёмный бамбуковый лес. Я прошла через него и увидела покосившиеся, заросшие мхом каменные ступени. Начала взбираться по скользким ступеням наверх; в некоторых местах уцелевшие железные трубы перил помогали моему подъёму. Наконец, я взобралась на гору, и тут взору моему открылся красивый белый особняк – бывшая дача Сталина. Сейчас здесь размещена резиденция президента Абхазии. На балконе второго этажа развевался абхазский флаг, у входа стояла чёрная машина. И сам особняк и территория вокруг него ухожена и даже оборудована скамейками под навесом. Я обошла здание кругом, подошла к обрыву, который был огорожен каменной изгородью, и передо мной раскинулся утопающий в зелени парк, а за ним кусочек моря. Конечно, Сталин на свою дачу добирался не по тем ступеням, по которым шла я; за дачей было шоссе, по которому и осуществлялось сообщение с внешним миром. Обратно я решила возвращаться не по шоссе, а пошла тем же путём, что и шла сюда, решив, что теперь, зная направление, я не заблужусь. И уже тёмный бамбуковый лес не напугал меня. Я уже не думала о фонарных столбах, а просто гуляла по парку. И опять не встретила ни одного человека.

Уже ближе к выходу обнаружила мандариновый сад. На деревьях было много плодов, но в сентябре мандарины ещё не вызрели полностью. Те, которые вызревают первыми, падают на землю. Вот их-то я и собрала в свою небольшую сумочку и направилась к выходу. Прогулка по дендропарку мне понравилась, а мандарины оказались ароматными, хотя и немного кисловатыми. Вечером я их ела у себя на балконе, перед которым гуляли павлины. Идиллия!

Каждый день я купалась в море. Оно было таким же тёплым и спокойным.

Однако меня влекло в город, где было столько всего интересного. Например, Абхазский государственный музей. Я не ожидала, что это такое интересное место. Столько нового я увидела в этом музее, столько интересного узнала! Экспозиции просто уникальны. Они отражают и исторический период Абхазии; хорошо оформлен отдел фауны с чучелами всевозможных птиц и животных, обитающих на территории Абхазии. Великолепно исполнен макет абхазского села: тут и всадник на коне, не спускающий взгляда с девушки, переходящей по мостику ручей, и скотный двор, и хозяйский дом с развешенным на балконе для просушки бельём. В музее интересно представлены интерьеры жилых помещений в полном убранстве, с изделиями народных промыслов; манекены в национальных костюмах; и даже сёдла горцев: мужское и женское.

Сильное впечатление на меня произвели фотографии и документы, собранные в залах на втором этаже – хроника Грузино-Абхазской войны. Об этом трудно рассказывать, надо увидеть собственными глазами, чтобы понять, сколько горя причинила эта война абхазскому народу. Музей, действительно. очень интересный.

Ещё один памятник погибшим в этой войне офицерам и солдатам находится на окраине города, где шли ожесточённые бои. Мемориал Героям Абхазии раскинулся на довольно большой территории. Только взглянув на перечень фамилий погибших воинов, понимаешь, сколько судеб было порушено в той войне. Среди абхазских фамилий много и русских, они воевали на стороне Абхазии. Большинство погибших, судя по дате рождения, были тогда совсем молодыми людьми.

После каждой такой экскурсии я неизменно шла к морю, к великолепной набережной Сухума. Как-то раз я присела на скамеечку отдохнуть, ко мне подсела симпатичная местная девушка, мы разговорились. Я вспомнила, как в первый мой приезд я наслаждалась ароматом кофе и вкусными чебуреками, которые продавались прямо на набережной. «О, теперь такого нет, – сказала девушка. Теперь только в кафе можно выпить кофе». Как жаль, что девушка не застала эти неотъемлемые атрибуты курортной жизни. Вот так, вычёркивая понемногу всё самобытное из прошлого, мы привыкаем к упрощениям, довольствуемся самым необходимым. Я всё же решила зайти в кафе, надеясь выпить ароматный бодрящий напиток. Но, увы, такого не случилось. То, что я получила в кафе, уже не запомнится на всю жизнь.

Однако мне хотелось сходить ещё и в Ботанический Сад. Он тоже находится в центре города. Да, это не дендропарк, где я бродила в абсолютном одиночестве, здесь – полно народа. Дорожки истоптаны, экскурсовод нервничает по поводу бескультурья некоторых посетителей, которые так и норовят свернуть с дорожки и пройтись по газону между редкими экземплярами собранных со всего мира растений.

Здесь в 20-е годы прошлого века работал мой прадед, профессор-энтомолог Корольков Дмитрий Максимович. В музее Ботанического сада находятся его фотографии рядом с материалами других сотрудников ботанического сада, которые внесли значительный вклад в биологическую науку. Инициатором организации этого музея стал директор ботанического института Академии наук Абхазии Эдуард Шамильевич Губаз.

Две недели промелькнули незаметно, пора было возвращаться домой, в Москву. Опять тот же молодой водитель повёз меня и ещё одну даму из пансионата в аэропорт. Сначала мы ехали через окраину города среди домов, некоторые из которых были изрешечены пулями, промелькнул разбитый железно-дорожный вокзал, который, кстати, функционировал. А потом наш микроавтобус, набирая скорость, мчался опять вдоль моря. Иногда встречались пасущиеся на обочине дороги коровы, и тогда водитель притормаживал. Ехали до границы с Россией.

Была уже золотая осень, за две недели моего отдыха пейзаж поменялся. Жёлтые, красные, зелёные листья, как светофоры, сопровождали наш путь, придавая природе умиротворение, переполняя душу восторгом бытия.

Водитель высадил нас недалеко от границы, составил наш багаж на длиннющую телегу, на которой уже высилась гора из чемоданов, сумок, коробок отдыхающих в других местах Абхазии. Нам сказали ждать, а чего, никто не знал. Наконец, откуда-то появился худой, иссушенный жарким солнцем немолодой мужчина, схватился за рукоятку телеги и понёсся, крикнув на ходу, чтобы мы следовали за ним. Удивительно, как он мог так легко сдвинуть телегу с места, а уж бежать с ней, вообще немыслимо. Но он бежал, целая толпа людей устремилась за своим багажом, не успевая за стремительным бегом «шерпа». И, конечно, расстояние между нами стало быстро увеличиваться, хотя мы были налегке. Наш «шерп» обернулся и крикнул «встретимся на границе». Все немного успокоились и пошли уже шагом. Когда подходили к границе, среди толпы людей увидели поднятую руку «шерпа», он показывал, куда нам надо двигаться. Оказалось, он бежал занимать очередь, чтоб нам не пришлось долго ждать. И когда мы подошли к контрольному пункту, «шерп» с длинной телегой и багажом был уже одним из первых к пограничникам. «Вот это работа!» – подумала я. – «Если б все так работали, мы бы уже давно были впереди планеты всей».

Всё, мы перешли границу и оказались в России. Сочинский аэропорт территориально расположен в отдалённом его районе Адлере. Поэтому от границы опять пришлось ехать. Тогда я точно решила, что если захочу побывать в Сухуме ещё раз, то поеду только на поезде; пусть вокзал в Сухуме ещё и не восстановлен, зато он находится в самом городе. Аэропорт в Сочи – красивое современное здание, и самое главное, здесь нет головоломок. Всё понятно: где регистрация на рейс, где туалеты, где можно спокойно посидеть, ожидая рейса.

Ну что ж, вот и закончилась моя поездка в столицу Абхазии, город Сухум. Почему – не знаю, но этот город притягивает меня. Мне в нём комфортно. С этим городом у меня связаны самые тёплые воспоминания.

2. АВГУСТЕЙШАЯ ХУДОЖНИЦА

Великая Княгиня Ольга Александровна Романова

(1882 – 1960)

«Жить, а не казаться»

Мы редко задумываемся в повседневной нашей жизни, что помимо нашего мира существует ещё и другой мир, где живут и сейчас люди, биография которых тесно связана с историей нашей страны, России. Мы о них почти ничего не знаем, но они не забыли свою Родину, хотя давно вынуждены были покинуть её.

Впервые Ольгу Николаевну Куликовскую-Романову я увидела в 2005 году в галерее скульптора Зураба Церетели в Москве на Пречистенке, где она устраивала выставку живописи Великой Княгини Ольги Александровны Романовой, младшей дочери Императора Александра III и младшей сестры Государя Николая II.

В России мало кто интересовался судьбой Великой Княгини, вынужденной покинуть Россию, спасаясь от большевиков. Никого особо не волновала её дальнейшая жизнь за границей. А тем более никто не знал, что Ольга Александровна с детства интересовалась живописью и в последствии стала знаменитой художницей.

И лишь сравнительно недавно выставки её работ в нашей стране стали возможны благодаря усилиям Ольги Николаевны Куликовской-Романовой и «Благотворительному фонду во имя Ея Императорского Высочества Великой Княгини Ольги Александровны», который она возглавила после смерти в 1993 году своего супруга Тихона Николаевича Куликовского-Романова, старшего сына Великой Княгини.

Ольга Николаевна неизменно присутствовала на каждой из устраиваемых ею выставках, много и интересно рассказывала о жизни Великой Княгини в изгнании, главным образом руководствуясь воспоминаниями своего супруга Тихона Николаевича, а также перепиской Великой Княгини со многими адресатами. Слушать её было большим удовольствием. Её рассказы, её язык поразили меня. Несмотря на то, что Ольге Николаевне было уже немало лет (она родилась в 1926 году), выглядела она великолепно. Завораживала её осанка, её ухоженная внешность, манера говорить неторопливо, осмысленно, боясь упустить что-нибудь важное, на прекрасном русском языке, несмотря на то, что практически всю свою жизнь она прожила за границей. Открывались совершенно необыкновенные стороны жизни Царских особ, их взаимоотношений, вопросы воспитания детей, приучения их с малых лет к труду. Ну а выставка работ Великой Княгини Ольги Александровны была для меня просто открытием.

Конечно, текущая современная жизнь в нашей стране омрачает восторженные моменты существования бесконечными проблемами, которые требуют немедленного решения, а то и глубоких перемен в жизни каждого из нас. Но всё же хотелось бы, чтобы светлых событий в не такой уж долгой жизни человека было больше.

И вот в 2008 году, через три года после той выставки, Ольга Николаевна Куликовская-Романова снова приехала в Россию, в Москву. Выставка должна была состояться в уже восстановленном и сияющем своим великолепием Царицынском Дворце.

Я, конечно, поехала в Царицыно, прихватив с собой недавно выпущенную свою книгу, тайно надеясь подарить её Ольге Николаевне в знак признательности за её благородное дело. Пусть моя книга будет ещё и в Канаде, где сейчас живёт Ольга Николаевна.

Выставка была шикарной, и мне показалось, масштабнее предыдущей. Здесь было много фотографий времён Первой мировой войны, когда Великая Княгиня работала в госпиталях сестрой милосердия; её первые работы, и акварели, которые объездили выставки всего мира.

Акварели Великой Княгини Ольги Александровны излучали необыкновенное тепло и светлую энергию. Просто удивительно, как этой женщине, пережившей столько несчастий, гонений, потери 28 членов семьи, любимого брата, удавалось писать лучезарные воздушные акварели.

В какой-то момент посетители выставки услышали сообщение, что работает киоск, где можно приобрести книги и другие материалы, связанные с художественной деятельностью Великой Княгини Ольги Александровны. Я приобрела великолепное издание книги со вступительным словом Ольги Николаевны Куликовской-Романовой, с подробным описанием детства Великой Княгини, её становления как живописца, с многочисленными иллюстрациями её работ. В холле за маленьким столиком сидела Ольга Николаевна и раздавала автографы. Я тоже подошла к ней, она открыла обложку книги и размашистым крупным почерком написала: «На память. Ольга Куликовская-Романова. 1-X-2008». Я протянула ей свою книгу, она спросила, о чём она. Я ответила, что это юмористические рассказы. «Юмористические? – удивилась она. – Это вроде как у Зощенко?» «Нет, совсем другое», – ответила я. Она поблагодарила за книгу и мило улыбнулась. «До чего приятный человек!» – подумалось мне.

В книге Ольги Николаевны Куликовской – Романовой есть такая фраза: «Выставка побудит многих её посетителей проявить интерес к быту императорской Фамилии, к более глубокому пониманию человеческой стороны их бытия, к его национальному и духовному содержанию. Это и есть путь восстановления исторической справедливости по отношению к Царственному Роду».

Она была уверена, что творческое наследие Великой Княгини Ольги Александровны подтолкнёт современных исследователей к изучению творчества других талантливых представителей Царственного Рода.

Ольга Александровна Романова родилась 1 июля 1882 года в Петергофском дворце и была последним ребёнком Императора Александра III и Императрицы Марии Фёдоровны. При государе Александре III на всём своём обширном пространстве Империя наслаждалась миром, который царил и в международных отношениях. Всякую войну он называл позором. «Все народы должны устранять разногласия без единого выстрела,» – неизменно повторял он. Личный титул Миротворца вполне соответствовал его державной натуре.

Для России была благодатным примером домашняя жизнь царя. Дети были венцом его счастья.

Детство Княжны Ольги, хотя и протекало в Императорских Дворцах, было подчинено строжайшей дисциплине и почти спартанским условиям жизни.

Вместе с высоким рождением Господь даровал ей талант художника. Художественные способности у Великой Княжны начали проявляться в возрасте 4-5 лет. Её увлечение искусством приветствовалось в семье и поддерживалось отцом, которого она обожала; мощного, уверенного, повелительного, а в семейном кругу весёлого, ласкового и такого уютного.

Император приглашал к дочери лучших преподавателей из Академии Художеств. Ольга Александровна много работала, изучала различные техники акварельной живописи.

Потеря горячо любимого отца была для 12-летней девочки первым жестоким ударом судьбы. А в жизни её ожидало ещё много тяжёлого.

В 1912 году она основала «Общество помощи нуждающимся художникам, в память академика К. Я. Крыжицкого», одного из своих преподавателей, который, как рассказывала на выставке Ольга Николаевна, был несправедливо оклеветан и покончил с собой. Ольга Александровна очень страдала и в память о нём нарисовала великолепную картину «Фиорды» в той технике, в которой рисовал Крыжицкий. Картина написана с тёплым чувством к своему учителю, и поэтому великолепна.

Одним из направлений её творчества было создание почтовых открыток. Открытки её работы с разнообразными сюжетами служили делу благотворительности. Растиражированные, они приносили доход, который направлялся в различные больницы, школы, в военные части, детские дома.

Создавая свои произведения, она никогда не показывала плохое настроение, меланхолию. Наоборот, её картины были всегда наполнены светом, они легки, жизнерадостны. Она любила рисовать цветы: на клумбах, в горшках, в вазах. Как-то её спросили, какие цветы она любит больше. Она ответила, что любит все цветы, так как они Божье творение.

Занятия живописью было для неё отдушиной и давало ей спокойствие. Обладая чуткой поэтичной душой, она погружалась в то, что видела, что чувствовала, и старалась выразить это в своих картинах.

Первый брак Ольги Александровны с Принцем Петром Александровичем Ольденбургским был неудачен. Великая Княжна относилась к своему дальнему родственнику с почтением, но никаких сердечных чувств к нему не испытывала. Для родителей Петра Александровича женитьба сына на сестре Государя было пределом мечтаний и большой честью. Великая Княгиня не любила мужа, да и не могла его полюбить, поскольку слишком разными людьми они были. Она надеялась однажды встретить настоящую любовь, и эта встреча произошла. В 1903 году, будучи на параде в Павловске, она увидела капитана гвардейских кирасир Николая Александровича Куликовского. Красивый, высокий, статный и импозантный молодой офицер мгновенно покорил её сердце. Это была «любовь с первого взгляда». Государь, узнав о желании младшей сестры развестись, предложил ей подождать семь лет, посчитав, что её любовь к Куликовскому – лишь мимолётное увлечение юной девушки, которое вскоре должно пройти. Она безропотно подчинилась решению старшего брата, которого горячо любила, смирившись терпеливо ждать семь долгих лет.

В годы Первой мировой войны Ольга Александровна работала сестрой милосердия в госпитале, а чуть позже, приобретя оперативный опыт, она стала начальницей госпиталя, который оборудовала на свои личные средства. Всё это было в согласии с её девизом «Быть, а не казаться».

Скромность Великой Княгини Ольги Александровны была просто невероятна для женщины её положения. Однажды Великая Княгиня посетила свой подшефный полк и, обходя окопы, оказалась под обстрелом австрийской артиллерии. В те времена от сестёр милосердия не требовалось быть так близко к линии боёв, и Великую Княгиню за храбрость наградили Георгиевской медалью. Великая Княгиня считала, что она ничего героического не сделала и сразу на вручении положила медаль в карман. Лишь по мольбам офицеров полка, уверявших её, что награждая Шефа полка, награждают и весь полк, она надела медаль.

Прошло семь лет с тех пор, как Великая Княгиня Ольга Александровна просила о разводе, и всё это время она терпеливо ждала, будучи уверена, что старший брат не забудет её просьбу. Наконец пришло извещение от Государя об аннулировании её брака с Принцем Петром Александровичем Ольденбургским, и 4-го ноября 1916 года в госпитальной церкви Великая Княгиня Ольга Александровна обвенчалась с любимым ею ротмистром Николаем Александровичем Куликовским. Ольга Александровна была так благодарна брату за свершившееся долгожданное счастье, что дала обет бесстрашно принять все испытания, которые могут встретиться в будущем на её жизненном пути.