Казмах, читающий сны

– Еще один джентльмен! – пробормотал он, выходя в коридор. – Почему инспектор Уорли не сообщил об этом? Кто, черт возьми… – Углубившись в свои мысли, он поднялся наверх, ориентируясь по свету карманного фонарика, который носил с собой. У двери Казмаха дежурил второй констебль. Он отдал честь.

– Есть что сообщить? – спросил Керри.

– Да, сэр. Тело убрали, а джентльмен с инспектором…

– Черт бы побрал эту историю! Опишите этого джентльмена.

– Довольно высокий, бледный, смуглый, чисто выбритый. Одет в шинель с меховым воротником, воротник поднят. Его сопровождал инспектор Уайтлиф.

– Хм. Что-нибудь еще?

– Да. Около часа назад я услышал шум на соседнем этаже…

– Э-э! – взвизгнул Керри и резко посветил мужчине в лицо, так что он яростно моргнул.

– А? Что за шум?

– Очень слабый. Как будто что-то движется.

– Как что-то! Что именно? Кошка или слон?

– Скорее, скажем, коробка или предмет мебели.

– И что вы сделали?

– Я поднялся на верхнюю площадку и прислушался.

– И что вы услышали?

– Вообще ничего.

Старший инспектор Керри шумно жевал.

– Все тихо? – огрызнулся он.

– Абсолютно. Но я уверен, что все равно что-то слышал.

– Как долго отсутствовали инспектор Уайтлиф и эта темная лошадка в меховом пальто, когда вы услышали шум?

– Около получаса, сэр.

– Как вы думаете, шум доносился с лестничной площадки или из одного из кабинетов наверху?

– Я бы сказал, из кабинета. Было очень тускло.

Старший инспектор Керри толкнул сломанную дверь и вошел в комнаты Казмаха. Посветив лучом фонарика на стену, он нашел выключатель и зажег свет. Он снял свой плащ и бросил его на диван вместе с тростью. Затем, наклонив котелок еще дальше вперед, он сунул руки в карманы кашне и замер, глядя на дверь, за которой в темноте лежала комната, где произошло убийство.

– Кто он? – пробормотал он. – Что это значит?

Взяв фонарь, он прошел и включил свет во внутренних комнатах. Долгое время он стоял, глядя на маленькое квадратное окно, низко расположенное за креслом из черного дерева, и пытался придумать ему применение, как призывала его жена. Шарообразная зеленая лампа во второй комнате работала от трех выключателей, расположенных во внутренней комнате, и он обнаружил, что таким образом посетителю, пришедшему посоветоваться с Казмахом, создается иллюзия постепенно наступающей темноты. Затем открывалась дверь в первом простенке, и тот, кто сидел в кресле из черного дерева, становился виден благодаря постепенному раскрытию света, расположенного над креслом. Когда свет снова тух, фигура исчезала.

Это было гениально и пока вполне понятно. Но две вещи сильно озадачивали дознавателя: маленькое окошко за креслом и тот факт, что все приспособления для поднятия и опускания света находились не в узкой комнате, где стояло кресло Казмаха и где был найден сэр Люсьен, а в комнате за ним – комнате, с которой сообщалось маленькое окошко.

Стол, на котором стоял телефон, располагался прямо под этим таинственным окном, окно было закрыто зеленой шторой, а коммутатор, управляющий сложной системой освещения, также находился в пределах досягаемости любого сидящего за столом.

Керри покрутил во рту мятную жвачку и рассеянно попробовал ручку двери, выходящей из этой внутренней комнаты – очевидно, офиса заведения – в коридор. Он знал, что она заперта. Повернувшись, он прошел через комнату и вышел на лестничную площадку, миновал констебля и с фонариком в руке поднялся на верхний этаж.

С главной площадки он пошел по узкому коридору, пока не оказался у начала черной лестницы. На ближайшей к нему двери было написано: Сигаретная компания „Кубанис“. Он попробовал ручку. Как он и предполагал, дверь была заперта. Опустившись на колени, он заглянул в замочную скважину, держа электрический фонарик рядом с лицом и усердно жуя.

Вскоре он встал, снова спустился, но уже по черной лестнице, и задумчиво уставился на дверь, сообщающуюся с внутренней комнатой Казмаха. Затем, пройдя по коридору до того места, где стоял человек на лестничной площадке, он снова вошел в таинственные апартаменты, но только для того, чтобы взять трость и свой плащ и погасить свет.

Через пять минут он уже звонил в дверь покойного сэра Люсьена.

Констебль впустил его, и он сразу же прошел в кабинет, где Кумбс, выглядевший очень усталым, но неустрашимо улыбавшийся, сидел за захламленным столом и изучал кипы документов.

– Есть что сообщить? – спросил Керри.

– Мужчина, Марено, уже лег спать, а эксперт из министерства внутренних дел…

Инспектор Керри с грохотом опустил свою трость на стол, отчего Кумбс нервно вздрогнул.

– Так вот оно что! – яростно воскликнул он, – эксперт из министерства внутренних дел! Так вот кто эта темная лошадка в меховом пальто! Кумбс! Я сыт по горло этим оружием из министерства внутренних дел! Если я не буду полностью вести это дело, я его брошу. Я не потерплю, чтобы за моей работой следил какой-нибудь проклятый надзиратель! Подождите, пока я увижу помощника комиссара! Какого дьявола он имеет отношение к министерству внутренних дел!

– Не могу сказать, – пробормотал Кумбс. – Но, судя по тому, как с ним обращался Уайтлиф, он явно большой жук. Он велел мне оставаться на кухне и присматривать за Марено, пока он тут шастает.

– Вас проинструктировали! – кричал Керри, его зубы сверкали, а стальные голубые глаза создавали у Кумбса впечатление, что от них исходят искры. – Проинструктировали вас! Я задам вам вопрос, детектив-сержант Кумбс: Кто занимается этим делом?

– Ну, я думал, что вы.

– Вы думали, что я?

– Ну, вы и есть.

– Я? Очень хорошо… Вы говорили…?

– Я говорил, что пошел на кухню…

– До этого! Что-то насчет поручения.

Бедняга Кумбс жалко улыбнулся.

– Послушайте, – сказал он, мужественно встретив свирепый взгляд своего начальника, – как мужчина мужчине. Что я могу сделать?

– Ты можешь перестать улыбаться! – огрызнулся Керри. – Черт! – Он несколько раз прошелся по комнате. – Продолжайте, Кумбс.

– Ну, особо сообщать не о чем. Я остался на кухне, а человек из управления внутренних дел пробыл там один около получаса.

– Один?

– Инспектор Уайтлиф оставался в столовой.

– Он тоже был проинструктирован?

– Думаю, да. Думаю, он просто пришел как своего рода гид.

– Ах! – яростно пробормотал Керри, – своего рода проводник! Есть идеи, что там делал этот бугай?

– Он открыл окно. Я слышал его.

– Забавно. Именно это я и собираюсь сделать! У этого умника из Уайтхолла еще не было угла в понятиях, Кумбс.

Комната была большой и просторной и использовалась бывшим жильцом в качестве студии. Однако верхние лампы были перекрыты сэром Люсьеном, но приподнятый помост, к которому вели две ступеньки и который, вероятно, использовался в качестве трона для моделей, был неизменным атрибутом квартиры. Сейчас она была заставлена книжными шкафами, за исключением того места, где перед французским окном висела занавеска из голубого плюша.

Керри откинул занавеску и распахнул створки окна. Перед ним раскинулась улица Албемарл-стрит. Ни звезд, ни луны не было видно сквозь серые тучи, затянувшие ветреное небо, но тусклый и призрачный полусвет все же позволял разглядеть уродливое пространство с того места, где он стоял.

С одной стороны возвышался огромный резервуар, на край которого приглашала подняться шаткая деревянная лестница. За ней располагался ряд железных трапов и лестниц, являющихся частью противопожарной системы соседнего учреждения. Прямо перед ним высилась часть здания, в которой виднелись два небольших окна, казалось, смотревших на него, как наблюдательные глаза.

Он вышел на крышу, оглядываясь по сторонам. За резервуаром открывался хмурый овраг – Аркада, соединяющая Альбемарл-стрит со старой Бонд-стрит; с другой стороны продолжалась схема пожарных трапов. Он начал переходить через них, направляясь в сторону Бонд-стрит. Кумбс наблюдал за ним из кабинета. Подойдя к более северному из двух окон, привлекших его внимание, он опустился на колени и посветил лучом фонарика в стекло.

Открылось что-то вроде небольшого склада, заваленного пакетами. Непосредственно перед окном стоял грубый деревянный стол, на котором лежало несколько небольших пакетов, очевидно, с сигаретами.

Керри обратил внимание на застежку окна. Осмотр показал, что оно не заперто. Положив фонарь, он взялся за створку и осторожно приподнял окно, отметив, что оно открылось почти бесшумно. Затем, снова взяв в руки фонарь, он опустился на стол, стоявший внизу.

Под его весом он слегка пошевелился. Одна из ножек была короче своих собратьев. Но он как можно тише опустился на пол и тут же погасил свет.

Снаружи послышались тяжелые шаги – кто-то поднимался по лестнице, и на стеклянном полотне двери внезапно появился диск света.

Керри стоял неподвижно и сосредоточенно жевал.

– Кто там? – раздался голос констебля, стоявшего на лестничной площадке Казмаха.

Инспектор ничего не ответил.

– Есть ли здесь кто-нибудь? – крикнул мужчина.

Диск света исчез, и стало слышно, как бдительный констебль движется по коридору, чтобы осмотреть другие кабинеты. Но луч освещал матовое стекло достаточно долго, чтобы Керри смог прочитать слова, написанные квадратными черными буквами. Разумеется, они были перевернуты и гласили следующее:

«ырагис еикснабуК»

ГЛАВА XI

НАРКОСИНДИКАТ

В шесть тридцать утра Маргарет Халли разбудила ее горничная – та была еще полусонной – и, приподнявшись в постели и включив лампу, она посмотрела на открытку, которую принесла ей служанка, и прочла следующее:

СТАРШИЙ ИНСПЕКТОР КЕРРИ,

СТАРШИЙ ИНСПЕКТОР КЕРРИ.

Новый Скотланд-Ярд, С.В.И.

– О, Боже, – сонно сказала она, – какой ужасно ранний посетитель. – Ванна уже готова, Джанет?

– Боюсь, что нет, – ответила горничная, простая пожилая женщина, похожая на старомодную полезную служанку. – Может, мне принести в ванную чайник?

– Да, этого будет достаточно. Скажите инспектору Керри, что я скоро.

Через пять минут Маргарет вошла в свою маленькую консультационную комнату, где Керри, поправив галстук, стоял перед зеркалом в камине и смотрел на большую фотографию очаровательной леди-врача в военной форме. Свирепые глаза Керри оценивающе сверкнули, когда его взгляд остановился на высокой фигуре, облаченной в шерстяной халат, мужской фасон которого ничуть не скрывал красоты спортивной фигуры Маргарет. Она поспешно уложила свои яркие волосы, намеренно пренебрегая всяким жеманством. Она принадлежала к той ультрасовременной школе, которая презирает мужское восхищение, но тем не менее не может обойтись без него. Она стремилась к тому, чтобы ее оценивали по интеллектуальному признаку, и это стремление, из-за ее неудачной внешности было трудно осуществить.

– Доброе утро, инспектор, – спокойно сказала она. – Я ждала вас.

– Правда, мисс? – Керри с любопытством уставился на нее. – Значит, вы знаете, зачем я пришел?

– Думаю, да. Не присядете ли вы? Боюсь, в комнате довольно холодно. Это касается сэра Люсьена Пайна?

– Ну, – ответил Керри, – это, конечно, касается его. Я общался по телефону с Хинксом, дворецким мистера Монте Ирвина, и от него узнал, что вы профессионально занимались лечением миссис Ирвин.

– Я не была ее постоянным медицинским консультантом, но…

Маргарет заколебалась, бросив быстрый взгляд на инспектора, а затем на письменный стол, за которым она сидела. Она начала постукивать по промокашке ножом для бумаги из слоновой кости. Керри пристально наблюдал за ней.

– От ваших показаний, мисс Халли, – быстро сказал он, – может зависеть жизнь пропавшей женщины.

– О! – воскликнула Маргарет, – что с ней могло случиться? Я звонила до двух часов утра; после этого я перестала надеяться.

– В этом деле есть что-то такое, чего я не понимаю, мисс. Я надеюсь, что вы меня просветите.

Она импульсивно повернулась к нему.

– Я расскажу вам все, что знаю, инспектор, – сказала она. – Я буду с вами предельно откровенна.

– Хорошо! – воскликнул Керри. – Итак, вы знаете миссис Монте Ирвин уже некоторое время?

– Около двух лет.

– Вы не знали ее, когда она выступала на сцене?

– Нет. Я познакомилась с ней на концерте Красного Креста, на котором она пела.

– Как вы думаете, она любила своего мужа?

– Я знаю, что это так.

– Была ли какая-нибудь дополнительная привязанность?

– Насколько я знаю, нет.

– Мистер Квентин Грей?

Маргарет улыбнулась, скорее беззаботно.

– Он мой кузен, инспектор, и это я познакомила его с Ритой Ирвин. Искренне жалею, что сделала это. Он совсем потерял голову.

– В отношении миссис Ирвин к нему не было ничего, что могло бы оправдать ревность ее мужа?

– Она всегда была ужасно неосторожна, инспектор, но не более того. Видите ли, ею очень восхищаются, и она привыкла к обществу глупых, обожающих мужчин. Ее муж не очень понимает, как устроены эти богемные люди. Я знала, что рано или поздно это приведет к неприятностям.

– Ах!

Старший инспектор Керри засунул руки в карманы пиджака.

– Итак, сэр Люсьен?

Маргарет стала быстрее постукивать ножом по бумаге.

– Сэр Люсьен принадлежал к кругу, в котором Рита состояла во время своей сценической карьеры. Думаю, он восхищался ею; более того, он предлагал ей выйти замуж. Но он был ей безразличен – правда не совсем.

– Тогда в каком смысле он был ей небезразличен? – встрял Керри.

– Ну вот, теперь мы подошли к сути дела. – На мгновение она заколебалась, затем сказала, – они оба были зависимы…

– Да?

– От наркотиков.

– А? – Глаза Керри вмиг стали жесткими и яростными. – Какие наркотики?

– Всевозможные наркотики. Вскоре после знакомства с Ритой Ирвин я узнала, что она стала жертвой наркомании, и попыталась вылечить ее. К сожалению, мне это не удалось. К тому времени она пристрастилась к опиуму.

Керри не проронил ни слова, а Маргарет подняла голову и патетически посмотрела на него.

– Я вижу, что вы не испытываете жалости к жертвам этого ужасного порока, инспектор Керри, – сказала она.

– Я не жалею! – яростно огрызнулся он. – Признаю, что не жалел, мисс. У язычников все плохо, но, чтобы англичанка сама себя накачивала наркотиками – это откровенно не по-христиански и по-звериному.

– И все же я столкнулась с таким количеством подобных случаев во время войны и после нее, что начала понимать, как легко, как ужасно легко, особенно для женщины, впасть в эту роковую привычку. Тяжелая утрата или самая страшная из всех душевных мук – напряжение – слишком часто приводят бедную жертву на путь, сулящий забвение. Случай Риты Ирвин не столь оправдан. Я думаю, что она начала принимать наркотики из-за умственного и нервного истощения, вызванного поздними часами и чрезмерным весельем. Требования ее профессии оказались слишком велики для ее слабой нервной энергии, и она искала стимулятор, который позволил бы ей ярко выступать на сцене, когда на самом деле она должна была восстанавливать во сне ту потерю жизненных сил, которую нельзя восстановить никаким другим способом.

– Но опиум! – огрызнулся Керри.

– Боюсь, что другие ее привычки к наркотикам ослабили ее волю и пошатнули ее самоконтроль. Ее соблазнило попробовать опиум обещание нового и необычного возбуждения.

– Ее муж, как я понимаю, был в неведении обо всем этом?

– Думаю, что да. Квентин, мистер Грей, тоже не знал об этом.

– Значит, именно сэр Люсьен Пайн входил в ее доверие по этому вопросу?

Маргарет медленно кивнула, продолжая постукивать по блокноту.

– Он сопровождал ее в места, где можно было достать наркотики, и несколько раз – не могу сказать, сколько, – кажется, он ходил с ней в какой-то притон в Чайнатауне. Возможно, мистер Ирвин обнаружил, что его жена не может удовлетворительно объяснить некоторые из этих отлучек из дома, и это заставило его заподозрить ее в неверности.

– Ах! – с трудом произнес Керри, – я не удивляюсь. А теперь, – он выставил вперед указующий перст, – где она взяла эти наркотики?

Маргарет спокойно выдержала свирепый взгляд.

– Я уже сказала, что буду предельно откровенна, – ответила она. – По моему мнению, она получила их от Казмаха.

– Казмах! – воскликнул Керри. – Простите, мисс, но я вижу, что сам того не зная, надел очки! У Казмаха был магазин наркотиков?

– Я давно так считаю, инспектор. Могу добавить, что я никогда не могла получить ни малейшего доказательства этого. Я так сильно заинтересована в том, чтобы люди, потворствующие этому ужасному пороку, были разоблачены и понесли заслуженное наказание, что много раз пыталась выяснить, верно ли мое подозрение.

Инспектор Керри взволнованно передернул плечами.

– Вы когда-нибудь посещали Казмаха? – спросил он.

– Да. Я попросила Риту Ирвин взять меня с собой, но она отказалась, и я видела, что эта просьба ее смущает. Поэтому я пошла одна.

Опишите, что именно произошло.

Маргарет Халли некоторое время задумчиво смотрела на промокашку, а затем описала типичный сеанс у Казмаха.

– Уходя, – сказала она, – я купила по флакону всех имеющихся в продаже духов, несколько благовоний, а также коробку сладостей, но все они оказались совершенно безвредными. Я проанализировала их.

Глаза Керри заблестели от восхищения.

– Вы нам очень пригодились бы в Ярде, мисс, – сказал он. – Простите, что я так говорю.

Маргарет слабо улыбнулась.

– Итак, этот человек, Казмах, – продолжил старший инспектор. – Вы когда-нибудь видели его снова?

– Никогда. Я уже несколько месяцев пытаюсь выяснить, кто он такой.

Лицо Керри стало очень мрачным.

– Около десяти опытных людей пытаются выяснить это в данный момент! – проворчал он. – Как вы думаете, он был загримирован?

– Возможно, так и было, – признала Маргарет. – Но черты его лица были явно не скрыты, а глаза можно было узнать где угодно. Они были больше, чем у любого человека, которого я когда-либо видела.

– Он не мог быть тем египтянином, который присматривал за магазином, например?

– Невозможно! Он и отдаленно не походил на него. Кроме того, человек, на которого вы ссылаетесь, оставался снаружи, чтобы принимать других посетителей. Об этом не может быть и речи, инспектор.

– Свет был очень тусклым?

– Действительно, очень тусклый, и Казмах ни разу не поднял головы. Действительно, за исключением достойного жеста приветствия и жеста прощания, он ни разу не пошевелился. Его неподвижность была довольно странной.

Керри принялся расхаживать взад-вперед по узкой комнате:

– Он не был похож на покойного сэра Люсьена Пайна, например? – затараторил он.

Маргарет звонко рассмеялась, и смех ее был настолько непринужденным и музыкальным, что старший инспектор тоже рассмеялся.

– Это еще более безнадежно, чем что-либо! – сказала она. – У бедного сэра Люсьена были сильные, суровые черты лица и довольно маленькие глаза. К тому же он носил усы. Но сэр Люсьен, я уверена, был одним из клиентов Казмаха.

– Ах! – сказал Керри. – И что же заставляет вас предположить, мисс Халли, что этот Казмах торговал наркотиками?

– Ну, видите ли, Рита Ирвин постоянно ходила туда покупать духи, и она часто посылала туда свою горничную.

– Но, – Керри уставился на нее, – вы говорите, что духи были безвредны.

– То, что продавалось случайным посетителям, было безвредно, инспектор. Но я сильно подозреваю, что постоянным клиентам поставлялось нечто совсем другое. Видите ли, я знаю не менее тридцати несчастных женщин в одном только Вест-Энде Лондона, которые являются просто беспомощными рабами различных наркотиков, и мне кажется более чем случайным, что на их туалетных столиках я почти неизменно находила один или несколько своеобразных антикварных флаконов Казмаха.

Челюстные мышцы старшего инспектора Керри заметно напряглись.

– Вы говорите о пациентах? – спросил он.

Маргарет кивнула головой.

– Когда женщина становится зависимой от наркотиков, – объяснила она, – она иногда избегает своего постоянного медицинского консультанта. У меня много пациенток, которые изначально пришли ко мне просто потому, что не решались обратиться к своему семейному врачу. Фактически, с тех пор как я оставила службу в армии, моя небольшая практика грозит превратиться в практику специалиста по наркотическим зависимостям.

– Вы пытались у кого-нибудь из них выяснить, как они получают наркотики от Казмаха?

– Не напрямую. Это было бы недипломатично. Но я пыталась убедить их, чтобы они рассказали мне. К сожалению, эти бедняги так же хитры, как и любой другой вид маньяка, ибо, конечно, это становится формой мании. Они понимают, что признание может привести к прекращению поставок, чего они больше всего боятся.

– Вы изучали содержимое флаконов, найденных на туалетных столиках?

– У меня редко была такая возможность, но, когда я это делала, оказывалось, что в них содержатся духи, если они вообще содержатся.

– Хм, – размышлял Керри, и хотя из уважения к Маргарет он отказался от жевательной резинки, его челюсти работали автоматически. – Как я понимаю, миссис Монте Ирвин выразила желание увидеться с вами вчера вечером?

– Да. Видимо, ей угрожала нехватка кокаина.

– Кокаин был ее наркотиком?

– Один из них. Она перепробовала их все, бедная глупая девочка! Вы должны понимать, что для привычного наркомана внезапное лишение наркотиков привело бы к полному краху, возможно, к смерти. А в последние несколько дней я заметила у Риты Ирвин особый нервный симптом, который меня заинтересовал. Наконец, позавчера она призналась, что ее обычный источник снабжения был для нее закрыт. Ее слова были весьма туманны, но я поняла, что к ней применяют какую-то форму принуждения.

– С какой целью?

– Понятия не имею. Но она говорила: они сведут меня с ума, – и, похоже, находилась в опасном нервном состоянии. Она сказала, что собирается предпринять последнюю попытку получить запас яда, который стал для нее незаменимым. «Я не могу без него обойтись! – сказала она. Но если они откажутся, может быть, ты дашь мне немного?»

– И что же вы ответили?

– Я умоляла ее, как уже не раз бывало, отдать себя в мои руки. Но она уклонилась от прямого ответа, как и подобает человеку, пристрастившемуся к этому пороку. «Если я не смогу достать что-нибудь до завтра, – сказала она, – я сойду с ума или умру. Могу ли я на тебя положиться?»

– Я сказала ей, что выпишу кокаин при четком понимании того, что с первой же дозы она передаст себя под мою опеку для излечения.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.