Незваные гости

– Я тогда быстро сбегаю и приведу его. Держитесь! – сказал Витаутас и выбежал на улицу, не забыв закрыть входную дверь.

Он нёсся, как угорелый, стараясь не терять ни секунды. Он боялся, что не узнает заметённой снегом дороги и потеряется, но неведомое чутьё вывело его прямиком к поселению, где они с Мыколой были ещё днём. К своему ужасу Витаутас заметил, что вокруг нет людей, а он не знал, где находится больница. Поселение, пусть и было небольшим, но имело несколько улиц, по которым можно было бегать вечность в поисках больницы, а Витаутасу нельзя было терять время. И тут ему на глаза попался ходивший по улице милиционер в штатском. Он подбежал к нему и запыхавшимся голосом спросил:

– Товарищ милиционер, скажите, а как пройти к больнице?

– К больнице? – спросил озадаченный милиционер. – Это вам надо направо и прямо. Там будет написано.

– Спасибо вам огромное! – ответил Витаутас и побежал было в том направлении, которое ему указал милиционер, но тот вдруг остановил его:

– Стойте! Погодите, дайте взглянуть на вас…

– У меня нет времени! – пытался до него донести Витаутас.

– Ах, точно! – сказал милиционер. – Вы же тот лесной бандит, да?

Витаутас удивился такому резкому обвинению.

– Какой такой бандит? Я вас знаю? – спросил он.

– Я же родом из Литвы, и я помню, что вы в лесу орудовали в составе той банды… Да, точно, я помню!

– Нет, вы, кажется ошибаетесь. Я не литовец вовсе. Я белорус.

– Точно? – милиционер подошёл ближе к литовцу и присмотрелся. Витаутас напрягся.

– Ах, ошибся! Прошу меня простить. – офицер раздосадовано усмехнулся.

Витаутас плюнул в сторону и побежал к больнице.

В окнах больницы ещё горел свет. Подбежав к двери, Витаутас начал колотить со всей силы и кричать:

– Врача! Врача, срочно!

Дверь открыла молодая девушка в белом халате.

– Чего ж вы так кричите? Что случилось? – спросила она.

– Неподалёку от вашего села есть хижина, там девушка живёт. Мы с моим другом у неё гостили, и на них волки напали. Они ранены. Им срочно нужна помощь. – Витаутас говорил сбивчиво, не переводя дыхание.

– Так, так, тихо, товарищ. – остановила его девушка. – Давайте вы сейчас меня проведёте до места, и мы там разберёмся, хорошо?

Витаутас подождал, пока врач собрала все необходимые медикаменты в сумку, и буквально потащил её за руку, быстрым шагом идя до хижины. Как врач его не просила идти помедленнее, он не сбавлял шаг. Наконец, они были у хижины.

Когда Витаутас распахнул дверь, он увидел нечто удивительное: над ранеными стоял на коленях некто в махровом пальто и завязывал бинты на раненых местах. Услышав, что кто-то вошёл, этот некто повернулся:

– А вы кто? – спросил он.

– Я временно остановился здесь и в данный момент привёл доктора для оказания помощи раненым волками хозяйке этого дома и моему попутчику. – ответил Витаутас без запинки. – А вы кто?

– Что вы доктора привели – это похвально. – ответил некто и поднялся на ноги. – Он, пожалуй, лучше меня раны залатает. Кто я, вы спрашиваете? Я – сержант МГБ Немчук Иван. Будем знакомы. – он протянул Витаутасу руку для знакомства, и тот с неохотой пожал эту руку.

– А зачем вы здесь, если не секрет? – спросил Витаутас.

– Я то? Я близко знаком с гражданкой Яремчук и зашёл к ней погостить.

Иван был парнем высоким, худощавым, со скрытыми под шапкой чёрными кудрями, с по-детски наивным лицом и с добрыми голубыми глазами. Его вид внушал доверие и располагал к нему.

Ирина приподнялась и опёрлась о стену.

– Знакомьтесь, путники: это и есть тот любимый, о котором я вам говорила.

Глава 2

Доктор профессионально обработала и перевязала тугим бинтом раны сначала у Ирины, а затем и у Мыколы, после чего со всеми попрощалась и ушла восвояси. Иван взял Ирину обеими руками и, подняв её, перенёс на кровать. Наклонившись над ней, он погладил её по её щёчке.

– Я ждала. – утомлённым голосом сказала Ирина.

– А я-то как ждал… – ответил ей Иван и поцеловал её в лоб. – Ну, вздремни, отдохни.

После этого он подошёл к уже приподнявшемуся на полу Мыколе.

– Вам помочь подняться? – спросил Иван.

– Нет, благодарю… – ответил Мыкола и сам, опираясь о стену, встал на ноги, после чего протянул Ивану руку. – Я Мыкола, лесоруб. Рад знакомству.

– И я рад. Я Иван Немчук. Кто я по профессии, вы, наверное, понимаете.

Иван снял своё зимнее пальто и остался в зелёной гимнастёрке с красными полосами на воротнике. На плечах же были погоны с тремя звездами. На ногах были зелёные мешковатые штаны и чёрные, все в снегу, солдатские сапоги.

– Да, догадываюсь. – устало усмехнулся Мыкола и пожал руку Ивану. – А этот мужчина, что привёл доктора, – мой спутник, Витаутас, заводчанин.

– Вы из Литвы? – спросил Иван.

Витаутас лишь кивнул, смотря куда-то в сторону.

– А как это вы оказались спутниками, если не секрет?

Мыкола отвечал:

– Вы не поверите, но так приключилось, что у нас у обоих родственники здесь, под Минском. Встретились мы в пивной, когда уже собирались по домам ехать. А тут метель, и мы заплутали в поисках станции и наткнулись на эту хижину.

– Ясно. – сказал Иван таким тоном, будто он не совсем поверил в сказанное. – И вы тут до утра, я полагаю?

– Да, до утра. А потом сразу уйдём. – ответил Мыкола.

– Что ж, ясно…

Иван достал из кармана упаковку сигарет марки «Беломорканал» и покрутил в руке. Витаутас пристально следил за этими его движениями, и Иван это заметил.

– Курить будете? – спросил он.

– Да, не откажусь. – ответил Витаутас.

Иван вытянул из пачки одну сигарету и протянул Витаутасу. Тот, несколько поколебавшись, взял её и, когда Иван спросил, нужен ли ему огонь, согласился и поджёг сигарету трофейной немецкой зажигалкой.

– У фашиста одного взял пленного. – хвастался Иван. – Большой он был начальник – вроде как, лейтенант. А на ней гравировка с каким-то гербом. Мне товарищ, сведущий в географии, разъяснил, что это герб какой-то немецкой провинции, а я вот забыл, что это за провинция такая: то ли Бавария, то ли Померания…

– В Баварии красиво, я слышал… – отметил Мыкола.

– Я тоже такое слышал. Там Альпийские горы, озёр много… Жалко вот, что, будучи в Германии в 45-м, не побывал там. Баварию ведь американцы заняли.

Иван и сам закурил одну сигарету и, когда от неё уже ничего не осталось, выбросил окурок в печь и сказал:

– Это вам повезло, товарищи, что вы именно на это место набрели в метели.

– В каком смысле «повезло»? – спросил озадаченный Витаутас.

– Ну, просто в здешних лесах бандиты ходят. Напоролись бы вы на них – уверен, смерти вам было бы не избежать.

– Бандиты? Какое такие бандиты? – спросил уже Мыкола.

– Из числа буржуазных националистов и бывших немецких пособников. – чётко ответил Иван. – Точнее сказать не могу. Всё-таки, я здесь ещё и потому, что ищу их.

В это время, услышав разговор, до того спокойно лежавшая на кровати Ирина приподнялась и опёрлась на локоть.

– А почему нам сюда не телеграфировали? – спросила Ирина. – А вдруг эти гады с оружием? Они же и убить кого могут.

– Нет, Ирочка, оружия у них нет. Это недобитые бандиты. У них из оружия разве что нож. Да и незачем им кого-то убивать. Они пытаются перебежать границу – как нам сообщают, в районе Бреста, -дабы попасть в Польшу, а через неё, очевидно, в Германию. Там-то их и будут ждать американцы, которые таким приют дают и, если надо, обратно в Советский Союз засылают, дабы создать диверсию. Как-никак, у нас теперь новая война, и способы ведения войны новые.

– А откуда вам знать, что эти бандиты засланы из-за рубежа? – спросил Витаутас.

– А разве это не очевидно? Как говориться: «Хочешь узнать, кто это сделал, – подумай, кому это выгодно». А кому может быть выгодно дестабилизировать ситуацию в нашей стране? Нашим врагам – капиталистам. Читали вы, что они в этом году все объединились в один блок? НАТО называется. Чтобы эффективнее против нас воевать было.

Иван говорил всё это увлечённо и убедительно, но глаза выдавали то, что он не особо верит тому, что он говорит.

– А американцы собираются против нас воевать? – спросила Ирина. – Мне кажется, что нет. Зачем? Мы же вместе воевали супротив немцев. Они нам помогали воевать. Так зачем им надо на нас нападать?

Иван вздохнул и сказал:

– И я так думаю. Чёрт знает, зачем им нападать… Когда я в Берлине был, я там встретил несколько американских солдат. Или британских. А может, там и те, и те были… Ну, в общем, встретил я их, поговорил с ними по-английски, как мог – я ведь учился ихнему языку. И вот что скажу: хорошие они люди. Нет, не так. Они люди! Именно, что люди! Такие же, как и мы. Из плоти, из крови, сердце кровь качает, желудок пищу переваривает, мозг думу думает. И ведь в газетах написано, что они нас не любят. Да как же? А мне сигары предлагали, коньяком угостили. Это так они нас не любят, что ли?..

Иван ещё раз громко вздохнул от осознания того, что он, возможно, ошибался. Мыкола похлопал его по плечу.

– Ну, старина, ничего. Бывает. Все мы подчас друг друга за человека не считаем, а потом вдруг оказывается, что неверно не считали. А про бандитов вы отчасти правы. Только вот их не из-за рубежа засылают, они здесь сами появляются. Однако вы ловите их, конечно, ловите…

– А ты надолго зашёл? – спросила Ирина.

– Да, я попросил выходной. Набегался я по этим лесам, ноги уж отнимаются… – Иван приподнял ногу и помассировал её. – Посему я здесь надолго. Слушай, Ирочка, а не хочешь в Минск переехать? Мне за службу квартиру обещают. Хорошую, двухкомнатную.

– Эх, Ваня… – вздохнула Ирина и встала с кровати. – Не место мне в городе. Там машины гудят и газы выпускают, там людей много. А в лесу хорошо. В лесу чисто, тихо и спокойно. Это ты ко мне переезжай лучше.

– А как я буду являться вовремя в штаб министерства госбезопасности? – спросил, усмехнувшись, Иван.

– А ты уволься оттуда и лесорубом устройся. Будем вместе работать…

– Эх, Ирочка, куда мне, такому худому, в лесорубы?

– Но ведь ты же тоже сильный, да?

Она присела рядом с Иваном и пощупала мышцы на его руках, из-за чего он смутился и, покраснев, отвёл взгляд.

– Не надо, Ир… Ну, не при посторонних же… – ответил он смущённо.

– Да ладно, чего ты! – усмехнулся Витаутас – кажется, впервые за вечер. – Мы, считай, и не посторонние. Мы с хозяйкой уже познакомились. Давай-ка и с тобой познакомимся.

Сказав это, Витаутас потёр руки и присел рядом с Иваном, после чего достал свою фляжку и протянул Ивану. Тот отказался.

– Не пью.

– Жаль, очень жаль… – ответил Витаутас и убрал фляжку. – Мы тут все, как один, бывшие партизаны. А ты во время войны кто был? Сын полка?

– Бери выше. – усмехнувшись, сказал Иван. – Партизан я был.

– Это сколько лет тебе было? – удивлённо спросил уже Мыкола.

Тут Иван рассмеялся в голос. И украинец, и литовец смотрели на него непонимающе. И только Ирина посмеивалась вместе с любимым, ибо понимала, отчего он так смеётся.

– Я что, по-вашему, совсем ещё молодой? – спросил Иван, закончив смеяться. – Мне уже двадцать пять лет. А в партизаны я пошёл, когда мне было семнадцать. Впрочем, братцы, винить вас не буду, что вы возраст мой не угадали. Про меня многие думают, что я ещё мальчишка. Лицо у меня такое – юное, детское даже. Я бороду пытался растить, чтобы хоть немного на мужчину походить, но Ирина мне запрещает растить что-то на лице.

– Потому-что нечего такое милое личико растительностью портить. – сказала она. – Пускай думают, что хотят, а лицо твоё я менять не дам.

– Я так понимаю, – вмешался Мыкола, – что вы были в одном отряде, да?

– Ну, в общем, да. – ответил Иван. – Мы, правда, не сразу подружились. Она, когда только пришла в отряд, была вся такая дикая и неприступная – не заговорить, не посмотреть нельзя было на неё. К ней долгое время в отряде скептически относились – порченая она, мол, дочь полицая, так ещё и девка. Какой, мол, с неё партизан? А она вдруг нас всех удивила тем, что стрелять быстро научилась. Представьте только: ружье весит, как она сама, она его еле в ручках держит, а стреляет метко. За первый месяц убила она… сколько ты немцев убила, Ир?

– За первый месяц – пятнадцать. Я пометки делала в тетради.

– Да, пятнадцать. И после этого командир отряда, комиссар Гринько, её зауважал. И мы зауважали. А матушка её была не хуже: и повар, и врач, и разведчик деловой. Они обе с Ирой были храбры под стать мужчинам: иногда даже выполняли такие задания, после которых живыми не все возвращаются. И умудрялись ведь возвращаться! И вот проходили дни, месяцы, годы… Война, братцы, это, как вы знаете, не место для любви, но иногда и она случается. Я о своих чувствах к Ирине долгое время не задумывался – я больше думал о том, как добыть припасов для отряда. Но, когда летом 44-го наши Белоруссию родную освободили, и воцарилась, пусть и всего на неделю, мирная для нас с Ириной жизнь, я всё осознал. Всю неделю лишь на неё глядел и не мог наглядеться. А она, стыдно признать, заметила эти мои взгляды в её сторону и устроила мне как-то вечерком серьёзный разговор…

– Я его тогда жутко напугала. – вставила своё слово Ирина. – Он-то думал, что я его отругать собираюсь. Я тогда была достаточно грозная девушка – грознее, чем сейчас, – и потому я понимаю, почему он испугался. На деле же я ему тогда призналась в своих ответных чувствах. Ну уж очень он мне понравился. Весь из себя такой трудяга, умный, скромный, компанейский. Душевный человек. И вот я ему призналась одним тёплым летним вечером, а он так обрадовался, что затянул «Смуглянку». Как сейчас помню: встал вдруг передо мной на колени и запел:

Как-то летом на рассвете

Заглянул в соседний сад

Там смуглянка-молдаванка

Собирает виноград

Я краснею, я бледнею

Захотелось вдруг сказать:

Станем над рекою

Зорьки летние встречать!

А потом прыгнул и начал плясать, как скаженный, и петь, запыхаясь:

Раскудрявый клен зеленый, лист резной

Я влюбленный и смущенный пред тобой

Клен зеленый, да клен кудрявый

Да раскудрявый, резной!

Так и зачали мы жить, душа в душу.

– И до сих пор живём. – сказал Иван и дотронулся для руки Ирины, а та взяла его руку в свою и ближе к нему прижалась. Мыкола смотрел на это с искренним умилением, а Витаутас – с какой-то грустной улыбкой и полузакрытыми глазами, в которых сверкнули слезинки. Вдруг Иван резко встал и сказал:

– Слушайте! Так у меня же аккордеон есть! Сейчас я вам и спою! Пусть Ира моя и не сказала этого точно, но я очень хорошо пою.

Он побежал в угол избы и достал из небольшого сундука, в котором находились его гражданская одежда, всяческие реликвии вроде часов и прочие безделушки, и достал со дна грузный аккордеон с гладким лаковым покрытием, на котором красивыми белыми буквами было выделено слово «Тула». Он снова уселся на лавку и, скрестив ноги на полу, принялся настраивать, видимо, давно не использовавшийся инструмент.

– Странно. Даже не выпил, а уже принимаешься за пение. – усмехнулся Витаутас.

– Ты не понимаешь, брат мой. – отвечал ему Мыкола. – В молодых душах горит желание петь и плясать. Это в нас, стариках, горит желание пить.

– Да уж, двадцать пять лет – серьёзный возраст. – усмехнулся в ответ Витаутас скорее с горечью, нежели с юмором.

– Нет, братцы. – ответила им Ирина. – Человек молод и в пятьдесят лет, если его душа горит делом, идеей. Нужно просто найти эту идею.

– Ну, кто-то так и сгореть может ненароком. – вполголоса заметил Витаутас.

– А потом возродиться из пепла. – добавил настроенный оптимистично Мыкола.

Пока они говорили, Иван закончил настройку инструмента и объявил:

– Моя любимая песня. Посвящаю её мой любимой девушке, Ире.

И заиграл он звучно, с задоринкой, после чего мягким голоском, который был чуть менее заметен при обычной речи, запел:

На солнечной поляночке,

Дугою выгнув бровь,

Парнишка на тальяночке

Играет про любовь.

Про то, как ночи жаркие

С подружкой проводил,

Какие полушалки ей

Красивые дарил.

Играй, играй, рассказывай,

Тальяночка, сама

О том, как черноглазая

Свела с ума.

Иван пел, постукивая ногой в так мелодии. Мыкола и Витаутас наблюдали за ним с большим интересом, подолгу задерживая дыхание и не моргая. Ирина смотрела мечтательно, с любовью в глазах. Иван, видя такую благодарную публику, кажется, улыбался ещё шире и пел ещё задорнее:

Когда на битву грозную

Парнишка уходил,

Он ночью темной, звездною

Ей сердце предложил.

В ответ дивчина гордая

Шутила, видно, с ним:

– Когда вернёшься с орденом,

Тогда поговорим.

Боец средь дыма-пороха

С тальяночкой дружил,

И в лютой битве с ворогом

Медаль он заслужил.

Пришло письмо летучее

В заснеженную даль,

Что ждёт… Что в крайнем случае

Согласна на медаль.

Закончив петь, Иван громко выдохнул и вытер пот со лба. Все присутствующие захлопали в ладоши.

– Воистину: талант твой не угасает. – сказала ему Ирина.

– И почему бы тебе не пойти артистом? – спросил Мыкола. – Пел бы, гастролировал по стране.

– Да я и так гастролирую, только по служебным обязанностям. – усмехнулся Иван. – Да и Ирина такого не одобрит. У певцов ведь много поклонниц, а мне хватает и одной, мною любимой.

– Вашей привязанности можно позавидовать. – заметил им Мыкола. – У нас с Лисичкой так же было…

– С Лисичкой? – удивился Иван.

– Да. Так я звал свою подругу жизни. С ней было очень хорошо…

– А что же мешает вам и ныне встречаться?

– Обстоятельства. Так уж вышло, что она – на вражьей стороне.

– Коллаборационист? – спросил Иван.

– В конкретику вдаваться не собираюсь. – ушёл от ответа Мыкола. – Скажу лишь, что вражда эта страшная, но вот девушка… О, она прекрасна. Когда мы с ней были, мы забывали, что должны воевать. В её объятиях можно было с лёгкостью забыть обо всём…

– Не знаю уж, что тут сказать… – сказал Иван и почесал голову. – Сочувствую тебе, друг. Но ты всё же будь поосторожней. Сейчас враги у нас изощрённые, на всякое готовы, чтобы нам насолить.

Иван убрал аккордеон и, взяв свою сумку, достал оттуда завёрнутый в бумагу ужин, состоявший из двух бутербродов с тонкими и блестящими от жира кусочками сала и немного засохший солёный огурец.

– Ты чем откушивать собрался? – спросила Ирина. – Давай-ка я тебе нормальной еды дам. У меня щи остались. Вкусные, с говядинкой…

– Нет, Ир, я так поем. У меня аппетит не сильно разыгрался с дальней дороги, в меня сейчас ни куска не влезет.

Понемногу кусая и медленно прожёвывая, Иван ел, смотря на Ирину. Он не отводил от неё взгляд, почти не моргал. Но в глазах его не было страстной любви, там была какая-то тоска, грусть. Закончив трапезу, он, не стесняясь посторонних, подошёл к любимой, сидевшей напротив, и, встав на колени, крепко прижался к ней. Ирина опешила от такого неожиданного поведения.

– Ваня, что с тобой? – спросила она.

– Устал я что-то. – пробурчал он, уткнувшись в Иринину грудь. – Можно я пораньше лягу?

– Ложись, ради Бога. – сказала Ирина и погладила любимого по голове. Тот поднял голову и посмотрел на Ирину. В его глазах читалась крепкая привязанность.

– Могу я обнять тебя во сне? – спросил он шёпотом.

– Конечно. – улыбаясь, ответила Ирина и погладила парня по щеке. – Только я чуть позже лягу. А ты сейчас ложись.

Иван встал, отряхнулся и пошёл к кровати, которая располагалась подле печи.

– Хозяин, что-то не так? – спросил Мыкола.

– Ничего, ничего… – отмахнулся Иван. – Просто устал с работы. Вы сидите, коль хотите, только не шумите сильно…

Иван лёг на кровать, не раздеваясь, и повернулся к стене лицом. Он почти мигом заснул, и с его стороны послышался храп.

– Какой странный. – негромко сказал Витаутас. – Вроде и весёлый был, песни распевал, а тут вдруг взгрустнул. Что это с ним?

– Не знаю, честное слово. – ответила Ирина. – С ним такого почти не случается.

– Мне кажется, что это он так после рассказа Мыколы так поменялся. – добавил Витаутас.

– А я-то что такого сказал? – спросил удивившийся Мыкола. – Я про девушку говорил, которую больше не увижу. А у него-то есть девушка.

– Нет, я, кажется, поняла. – сказала Ирина. – Я-то у него есть. У него кой-кого другого рядом нет. Причём почти по той же, что и у Мыколы, причине.

Витаутас и Мыкола поняли, о чём она, и вздохнули тяжело.

– Ладно, пора и нам на боковую. – сказал Мыкола. – Сейчас нам нужно выспаться хорошенько, дабы успеть к утреннему поезду.

Мыкола встал и потёр израненную спину.

– Эх, волчара этот меня знатно изранил…

– Чего ж ты на волка с ножом кинулся, дурак? – спросил Витаутас.

– Пистолет заклинило.

– Ну, хорошо хоть, что мой не заклинило…

И тут Ирина задумалась: а откуда у, по их словам, бывших партизан рабочее стрелковое оружие? И почему они носят партизанскую униформу в мирное время? Да ещё и снятую с немцев. Ирина решилась спросить у обоих:

– А откуда у вас пистолеты?

Оба насторожились. Как и Ирина.

– Ну, мы это носим для самозащиты. – отвечал Мыкола. – Как и говорил Иван, вокруг сплошь бандиты. Я вот во Львове живу и, поскольку часто бываю в его окрестностях, опасаюсь натолкнуться на бандеровцев. Они ж вооружены до зубов. А Витаутас от лесных братьев бережётся.

– Да, верно. – подтвердил Витаутас. – У нас в лесах повстанцы орудуют. Колхозников убивают. Ещё и в хутора наведываются, людей набирают. Кто откажется с ними идти – не жилец. В такой обстановке просто нельзя не держать оружие при себе.

– А одежду почему партизанскую оставили? Другой что ли нет? – спросила Ирина.

– Да, нет другой. Только эта и осталась. – ответил Мыкола.

Ирина понимала: они явно лгут. Зачем им оружие для защиты от бандеровцев и лесных братьев там, где их нет? И отчего они не носят гражданской одежды, если, как они сказали, у них есть работа? Да и кто немецкие кители, пусть и без отличительных знаков, будет надевать для дальней поездки? Ирина не стала долго раздумывать. Она была готова заранее – ещё в тот момент, когда эти гости пришли сюда. Пока Мыкола и Витаутас отвернулись от неё и что-то обсуждали, она вытащила из своих штанов до того надёжно скрытый там пистолет и направила его на украинца и литовца.

– Руки вверх! – крикнула она.

Мыкола испуганно посмотрел на неё. Витаутас поглядел лишь с лёгким испугом. Оба руки не подняли.

– Хозяйка, чего ж ты так?.. – спросил Мыкола.

– А ну говорите, кто такие! – приказала Ирина. – Я ведь не дура. Вижу, что не партизаны вы никакие! Вы полицаи, да? Отвечайте!

Даже крепко спавший Иван быстро проснулся и встал с кровати, заслышав крики Ирины.

– Что случилось? – спросил он, вытаскивая оружие из кобуры.

– Скрути этих гадов! – сказала ему Ирина. – Они нам лгали. Они не партизаны.

– О, хозяйка, мы-то как раз партизаны. – сказал Витаутас довольно спокойно. – Только немного другие.

– То есть? – спросила озадаченная Ирина.

– Поясните-ка. – сказал Иван.

Мыкола вздохнул и расстроенным голосом сказал:

– Хотели укрыть от вас, чтоб мирно прождать здесь до утра, да не получилось, видно. В общем, такая вот ситуация: я никакой не красный партизан, не народный мститель. Я – солдат УПА – Украинской Повстанческой Армии. Бандеровец, в общем. А попутчик мой, Витаутас – литовский партизан – борец за свободу. Лесной брат.

В избе наступила гробовая тишина.

Молчание продолжалось долго. Мыкола и Витаутас стояли, готовые к возможному нападению, но пока ничего не предпринимавшие. Иван и Ирина, целясь в них, не решались ни выстрелить, ни сказать ничего. Наконец, Иван открыл рот:

– С какой целью вы находитесь на территории Белорусской ССР?

Витаутас вышел вперёд и ответил:

– Мы хотели скрытно перебраться в Польшу, а оттуда – в Баварию. Там бы мы попросили политического убежища у западногерманских властей.

– Я вам слабо верю. – сказал Иван. – Скорее всего, вы хотели перебраться на Запад, дабы попасть на службу к ЦРУ или Ми-6.

– Хозяин, неправда это… – начал было Мыкола.

– Я тебе не хозяин. И не юли. По делу отвечай.

– Мы пробовали связаться с западными спецслужбами. – сказал Витаутас. – Они нас не услышали. Мы им неинтересны.

– А вы, бандеровцы, раз уж услужили немцам, то, может, и американцам теперь служите? – спросил Иван уже у Мыколы.

– Пробовали наши к ним обращаться. – отвечал Мыкола. – Им какие-то мутные националисты не надобны. И немцам мы служили плохо, а это значит, что мы никому не услужим.

– То есть вы просто сбежать хотели? – спросила Ирина.

– Да. Не более. – ответил Мыкола.

– А почему же вы тогда мне помогли от волков обиться?