Россия и движущие силы истории. Книга 2. Цивилизация психологической войны

В начале XVI века, после изгнания евреев из Испании, учение Каббалы распространяется вместе с потоком евреев по всей Европе. Центр христианской Каббалы постепенно перемещается из Италии и Франции сначала в Германию, а затем, в XVII столетии, в Англию. В Англии крупнейшим представителем герметико-каббалистической философии в XVI веке был Джон Ди (John Dee) – математик, географ и придворный астролог королевы Елизаветы. По-видимому, он стал развивать это направление благодаря контактам с итальянскими каббалистами. Известно, что он посетил Венецию незадолго до публикации в 1564 году своего главного оккультного сочинения, «Иероглифической монады» (Monas Hieroglyphica). В начале XVII века герметико-каббалистическую эстафету у Ди приняли два его соотечественника, Роберт Фладд и Фрэнсис Бэкон. Во второй половине XVII века приобрела известность группа «кембриджских платоников», главными представителями которой были Генри Мор, Ральф Кэдворт и Джон Пордедж; с этой группой был связан также голландский теософ Франциск Меркурий ван Гельмонт (1618—1699). «Кембриджские платоники» развивали собственное учение, сочетавшее каббалистические концепции, в том числе содержащиеся в лурианской Каббале (в то время еще мало известной в христианском мире4), с идеями Пифагора, Платона и неоплатоников.

В Германии и Богемии в начале XVII века обширные труды по оккультизму и каббалистике публиковал Михаэль Майер, который какое-то время был личным врачом и секретарем императора Рудольфа II, а в последние годы жизни – личным врачом ландграфа Мориса Гессенского, такого же любителя оккультизма, как и Рудольф II. Крупнейшим христианским каббалистом XVII столетия считается немецкий барон Кнорр фон Розенрот (1636—1689), изучавший Каббалу в Амстердаме у ряда известных раввинов. Кнорр стал самым ярким выразителем представления (впервые сформулированного Фичино, Пико и Рейхлиным) о том, что Каббала исторически предшествует не только христианству, но даже и греческой философии, и что религиозная реформация, в которой нуждается человечество, должна состоять в возвращении к Каббале как средоточию божественной мудрости и первоначальному источнику христианства. Эта идея не нашла поддержки у христианских теологов. Даже английские пуритане не заходили так далеко; им хватало возвращения к Пятикнижию Моисееву. Однако отвергнутая христианскими Церквями «христианская Каббала» не была забыта: «невидимая часть» «Республики учености» приняла ее в качестве своей официальной идеологии. В итоге она, вместе с герметизмом, стала основой масонской философии. Позже в масонской философии возникли и другие течения, такие как теософия и антропософия, но все это были уже не более чем вариации той же мелодии.

Современная академическая историография в своей оценке исторической роли герметико-каббалистической философии исходит из постулата о том, что существование различных вероисповеданий непременно порождает вражду и что замена этих вероисповеданий на одну общую религию была бы благом для человечества. В академических исследованиях проводится мысль, что роль такой общей религии могла бы играть герметико-каббалистическая философия, а роль Единой Церкви всего человечества могло бы взять на себя масонство. До широких масс верующих христиан всех направлений эта идея доводится в рамках экуменического движения. В качестве иллюстрации сказанного приведем цитату из книги Фрэнсис Йейтс «Розенкрейцеровское Просвещение»5:

«Фладд и Майер прежде всего философы герметизма, причем представители того направления в герметизме, которое можно охарактеризовать как „герметический ренессанс“. Пропагандируя некую философию, или теософию, или пансофию, приемлемую, как они думали, для всех религиозных партий, участники розенкрейцерского движения надеялись, вероятно, создать внеконфессиональный общий фундамент для своего рода франкмасонства (я использую здесь этот термин в широком смысле, не предполагающем непременно существование тайной организации), которое позволило бы людям различных вероисповеданий жить в мире друг с другом» (Йейтс 1999).

Фрэнсис Йейтс – признанный специалист. В ее работах собрано много ценной информации, но в них также легко просматривается ее положительное отношение к масонству, оккультизму и экуменизму. Впрочем, если бы такого отношения не было, она никогда бы не получила доступ к соответствующим архивным материалам. Показательно, что почти вся ее профессиональная карьера была связана с Варбургским институтом – исследовательским центром по истории культуры, основанным в 1921 году известной семьей еврейских банкиров. Помимо уникальной библиотеки, особенностью этого центра является акцент на изучении истории магии как явления европейской культуры. К особенностям Варбургского института можно также отнести то, что его директорами и сотрудниками традиционно являются евреи.

Приведем еще одну иллюстрацию того, что деятельность некоторых ученых (независимо от того, осознают ли они это) по изучению герметизма как явления мировой культуры органично вписывается в информационную кампанию, проводимую в интересах международного масонства. В 2004 году Москва и Санкт-Петербург стали местом проведения международной выставки «Зов Розенкрейцера: Четыре века живой традиции», одним из основных организаторов которой была нидерландская Библиотека герметической философии. Эту Библиотеку основал в Амстердаме в 1957 году Йоост Рубен Ритман (Joost R. Ritman), видный член масонской организации Lectorium Rosicrucianum, основанной в Голландии в 1924 году и имеющей филиалы во многих странах мира. Эта организация, известная также как «Международная Школа Золотого Розенкрейца» – одна из многих организаций, эксплуатирующих возникший в начале XVII столетия «брэнд» розенкрейцеров.

Амстердамская Библиотека герметической философии, в структуру которой входят исследовательский институт и издательство In de Pelikaan, открылась для широкой публики в 1984 году и уже через несколько лет, через Библиотеку иностранной литературы в Москве, начала оказывать влияние на культурные процессы в России. В конце 1980-х директор Библиотеки иностранной литературы профессор Вячеслав Иванов посетил Библиотеку герметической философии в Амстердаме и встретился с Ритманом. Сотрудничество двух библиотек особенно активизировалось после того, как в 1993 году директором Библиотеки иностранной литературы стала Екатерина Гениева, при которой Библиотека превратилась в один из главных центров западной пропаганды на территории России. Уже в 1993 году две библиотеки провели в Москве крупную совместную выставку и симпозиум под названием «500 лет гностицизма в Европе».

Если уметь правильно понимать смысл, который демократическая пресса вкладывает в такие термины как «толерантность», то цели деятельности Библиотеки герметической философии и стоящих за ней организаций можно узнать из текста, предпосланного каталогу выставки «Пути Гермеса», организованной Библиотекой в 2008 году в Москве. В этом тексте, подписанном Гениевой и Оостервяйк-Ритман (по-видимому, супругой основателя Библиотеки герметической философии), говорится, в частности, следующее:

«Открывая дорогу герметизму в Россию, мы стремимся содействовать созданию концепции Институтов толерантности на всей территории страны, призванных помогать формированию нового духовного, научного и культурного мировоззрения и созданию атмосферы открытости и толерантности, жизненно необходимых в современном мире».

С точки зрения Гениевой и ее покровителей, именно «Институтов толерантности» больше всего не хватает сегодня русскому народу. Все идет хорошо, русский этнос быстро деградирует, вместо здоровых инстинктов у него теперь одни «общечеловеческие ценности». Но кто может гарантировать, что он вдруг не вывернется из тисков «демократии», не впадет в ксенофобию и антисемитизм? Поэтому запускаются такие проекты как создание сети «Институтов толерантности». Этот проект был запущен в 2003 году совместно Библиотекой иностранной литературы и Институтом «Открытое общество», более известным как Фонд Сороса. Возглавила этот проект Екатерина Гениева, что вполне закономерно, учитывая, что она руководила культурными программами Фонда Сороса с 1995 года, последовательно занимая должности председателя исполкома, президента и председателя Стратегического правления этой организации. В 2005 году Федерация еврейских общин России отметила заслуги этой дамы премией «Человек года».

Аналогичный проект был запущен в 2001 году за счет средств государственного бюджета. Название проекта – Федеральная целевая программа «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе (2001—2005 годы)». Руководителем этой программы стал профессор Иосиф Дзялошинский, известный специалист по связям с общественностью. На официальных сайтах Государственного университета Высшей школы экономики и других структур, в которых работает Дзялошинский, указывается, что он проходил стажировки в США (1996) и Великобритании (1998), что он является профессором Европейского института по связям с общественностью (Франция), ведет курс «Манипулятивные технологии в масс-медиа» на факультете журналистики Московского государственного университета и тому подобное. Эти и другие мастера «манипулятивных технологий», работающие под контролем соответствующих западных организаций, пытаются добиться того, чтобы русским стало стыдно за своих «нетолерантных» предков – Александра Невского, Суворова и других национальных героев.

Все эти концепции «толерантности», «уважения прав и свобод человека», «гражданского общества» и тому подобного начали создаваться уже в XVI веке, как альтернатива христианской проповеди на пути к новому завоеванию мира. Цель этой новой «гуманистической» проповеди состоит не в том, чтобы сделать человека терпимым (в нормальных условиях терпимость есть обычное человеческое качество), а в том, чтобы сделать его неспособным себя защищать. И среди тех инструментов, которые используются для решения этой задачи, уже три столетия видное место занимает оккультно-каббалистическая философия.

Движение розенкрейцеров

Освободив верующих от некоторых обрядов римской церкви, учения Лютера, Цвингли и Кальвина не сделали их более свободными. Наоборот, они возложили на них новый психологический груз. Основная масса населения Европы не видела никаких признаков того, что Господь избрал их души к спасению. При этом новые христианские церкви не стали более «разумными»; никаких новых элементов рационального мышления, по сравнению с мышлением средневековых схоластов, в протестантизме не появилось. Тот дух познания, те проблески современной науки, которые присутствовали в магии, герметизме и оккультизме – все это осталось вне протестантизма. Поэтому среди образованных европейцев сохранялась надежда на то, что в скором времени произойдет еще одна Реформация, которая соединит Веру и Разум, религию и науку. Эта Реформация по-инерции еще мыслилась как всеобщая, но уже было широко распространено убеждение, что осуществлять ее могут лишь «посвященные», обладающие нужными знаниями. Именно эту Реформацию имел в виду Парацельс, когда объявил, что комета 1572 года – это знак надвигающейся революции.

Протестантская Реформация была основана на чувстве и делала упор на веру. Новая Реформация должна была основываться на знании и делать упор на разум. Однако она не была тождественна возникновению науки (хотя и способствовала ее возникновению), потому что в основе ее лежало не просто знание, а тайное знание.

Собирать, хранить и использовать тайное знание могли только тайные общества. Первым обществом такого рода, о существовании (но не о целях) которого стало широко известно, возникло в порядке литературной мистификации. То есть сначала оно было описано в литературном произведении и лишь потом возникло в реальности. Учитывая, что «тайное знание» по большей части возникало путем фальсификации древних рукописей или мифов, такой способ возникновения тайного общества не должен удивлять.

Общество, о котором идет речь, называлось «братство Розы и Креста», или «братство розенкрейцеров». Это общество не следует путать с Орденом розенкрейцеров, который возник позже, в конце XVIII века, уже в рамках масонства как вполне сформировавшегося явления. Рукописные тексты, повествующие о братстве Розы и Креста, начали циркулировать в первое десятилетие XVII века. Первой печатной публикацией на эту тему стала анонимно выпущенная в 1614 году в Касселе брошюра на немецком языке, содержащая манифест «Fama Fraternitatis, или Откровение достославнейшего братства Розы и Креста». В этом манифесте описывалось, как некий германский христианин Кристиан Розенкрейцер предпринял путешествие на Восток, позаимствовал там из арабо-иудейских источников тайное совершенное знание, после чего вернулся на родину и создал общество, которое сто лет хранило это знание, но теперь готово открыть его и осуществить грандиозные социальные реформы.

«Откровение Братства» произвело большое впечатление на образованную публику. Любопытные стремились узнать о таинственной организации как можно больше; люди с художественным складом ума восхищались прекрасной подачей материала; ученые и мистики пытались уловить обрывки божественной мудрости, о которой столь убедительно говорилось в манифесте; политики надеялись с помощью розенкрейцеров научиться управлять миром. Все в нетерпении ожидали продолжения манифеста, которое было обещано в «Откровении». И действительно, год спустя появился второй манифест – «Confessio Fraternitatis, или Исповедание достохвального Братства всечтимого Розового Креста». Политическая и религиозная направленность этого манифеста была уже более определенной. С одной стороны, он изобиловал яростными нападками на Папу; с другой стороны, братство розенкрейцеров предлагало свою помощь Священной Римской империи, подразумевая при этом и помощь материальную, в виде золота – ведь братьям были открыты все тайны, в том числе и секрет трансмутации химических элементов. Во второй главе «Исповедания» розенкрейцеры заявляли, что обновленному миру понадобится новая религиозная философия. В третьей главе они предостерегали, что тайны, которыми они владеют, недоступны косным и грубым умам, и поэтому далеко не всякий желающий может быть принят в их Братство.

Как продолжение этих манифестов, в Страсбурге в 1616 году был опубликован, тоже на немецком языке, «Герметический роман, или Химическая свадьба, изложенная на верхненемецком языке Христианом Розенкрейцем». Книга вышла анонимно, но позже свое авторство признал Иоанн Валентин Андреа (Andreae), протестантский богослов из Вюртемберга. Историки делают предположение, что этот человек был также и автором манифестов «Fama Fraternitatis» и «Confessio Fraternitatis». В 1619 и 1620 годах в Страсбурге вышли еще два его произведения – «Вавилонская башня» и «Описание Христианопольской республики», в которых содержался призыв к радикальной трансформации европейского общества и к созданию, в целях такой трансформации, тайных организаций, подобных Братству розенкрейцеров.

Если отвлечься от литературно-эстетической стороны дела, манифесты розенкрейцеров и последовавшие за ними книги Андреа представляли собой пропагандистские сочинения, призывавшие к всемирной религиозной реформе, а именно – к замене всех существующих религий неким эзотерическим учением, соединяющим в себе христианство, герметизм и Каббалу. Современники Андреа связывали название описанного им тайного общества с алхимической символикой: ros – «роса», которую алхимики считали растворителем золота; crux – «крест», алхимический символ света. Йейтс предлагает другое объяснение: роза – символ Англии, а красный крест присутствует в английских орденах Подвязки и Святого Георгия, поэтому выбор розы и креста в качестве эмблемы общества мог отражать надежду на то, что религиозная реформа, к которой призывал Андреа, могла бы осуществиться в первую очередь в Англии.

Первые «розенкрейцерские» публикации вызвали к жизни целый поток аналогичной литературы – «розенкрейцерский фурор», как называет его Фрэнсис Йейтс. Многие интеллектуалы того времени, включая таких известных как Бэкон, Фладд и Хартлиб, поверили в то, что тайное «братство Розы и Креста» существует в реальности, и пытались его найти, чтобы стать его членами. Поиски этого общества не принесли успеха ни интеллектуалам того времени, ни всем последующим, включая современных историков. Таким образом, публикация розенкрейцеровских манифестов была удачной мистификацией. Но эта мистификация родилась не на пустом месте. С одной стороны, она отражала общеевропейское движение против интеллектуального диктата Римской церкви; с другой стороны, она была частью политической игры германских протестантских князей, целью которой было разрушить гегемонию Габсбургов в Священной Римской империи.

Процесс, о котором с таким восторгом писал Карл Поппер, в начале XVII столетия представлял собой уже не стихийное, а хорошо организованное движение. Центром его в то время была Венеция, самое богатое государство того времени, а одной из ведущих фигур этого движения был литератор Траяно Боккалини, который прожил почти всю жизнь в Риме, но в 1612 году перебрался в Венецию. Главным объектом его критики и сатиры была монархическая форма правления. В то время часть Италии находилась под контролем Испании, и Боккалини в своих произведениях противопоставлял испанской монархии венецианскую республику. Связь Боккалини с манифестами розенкрейцеров была подчеркнута издателем этих манифестов, и сделано это было следующим образом: в первом издании «Откровения» в 1614 году тексту манифеста предшествовал трактат «О всеобщей реформации мира», который представлял собой перевод главы из книги Боккалини «Известия Парнаса», двумя годами ранее опубликованной в Венеции.

Боккалини принадлежал к кружку Паоло Сарпи – католического монаха, который сделал прекрасную карьеру в Риме, достигнув поста генерал-прокуратора, но затем выступил против вмешательства Ватикана в светские дела и был обвинен инквизицией в связях с еретиками и иудеями. Сарпи был урожденцем Венеции, и можно предположить, что в Риме он с самого начала выполнял роль агента венецианских дожей. В 1606 году, в период обострения конфликта между Венецией и папой Павлом V, Сарпи вернулся в Венецию и занял там пост советника сената по богословским вопросам. Главным вкладом Паоло в борьбу с Контрреформацией стала восьмитомная «История Тридентского собора», выпущенная в 1619 году в Лондоне и сразу же переведенная на многие европейские языки.

Еще два представителя позднего итальянского Возрождения, имеющие прямое отношение к розенкрейцерским манифестам – это Джордано Бруно и Томмазо Кампанелла. Первый вел большую пропагандистскую и организаторскую работу, разъезжая по Европе и призывая к «всеобщей реформации», основанной на герметизме и Каббале. В Германии он создал секту, имевшую большое влияние среди лютеран, и Йейтс предполагает, что между этой сектой и розенкрейцерским движением могла существовать связь. Кампанелла, который был на двадцать лет моложе Бруно, вел такую же пропаганду, с той лишь разницей, что в его трудах и проповедях в большей степени проявляло себя влияние «Герметического корпуса», чем Каббалы (Йейтс 1999, 2000). Труд «Город Солнца», который Кампанелла написал в тюрьме в самом начале XVII века, стал первой утопией, в которой была представлена идея управления обществом группой магов. Выйдя на свободу после двадцати семи лет заключения в неаполитанской тюрьме, Кампанелла сумел заинтересовать своими идеями папу римского Урбана VIII, некоторое время провел в Ватикане и даже получил от ордена доминиканцев степень магистра теологии. Остаток своих дней он прожил во Франции, где пользовался покровительством Ришельё и где были опубликованы его труды, одобренные Сорбонной.

Помимо итальянских вольнодумцев и гуманистов, духовным отцом розенкрейцеров можно считать англичанина Джона Ди. Его работа «Иероглифическая монада» (Monas Hieroglyphica, Антверпен, 1564)6, до сих пор популярная у оккультистов, была самым непосредственным образом использована при подготовке розенкрейцеровских манифестов. Знакомство с ней обнаруживают и авторы последующих розенкрейцерских публикаций – Иоанн-Валентин Андреэ, Роберт Фладд и Михаэль Майер. Фрэнсис Йейтс пишет о Ди следующее:

«Как достоверно известно, Ди и Келли (аферист, предшественник Калиостро по части использования моды на магию для выманивания денег у богатых аристократов – В.Н.) посетили Прагу в 1583 г., и Ди тогда пытался заинтересовать императора Рудольфа II идеями всеохватного „имперского“ мистицизма и своими разнообразнейшими исследованиями. …Согласно заметкам о Ди, принадлежащим Элайасу Ашмолу и вошедшим в „Британский Химический Театр“ (1652 г.), путешествие Ди по Германии в 1589 г., на пути из Богемии в Англию, произвело настоящий фурор. Ди побывал почти в тех самых местах, где двадцатью пятью годами позже вспыхнуло розенкрейцерское движение. Но ведь и розенкрейцерские манифесты настойчиво призывают объединить магию, каббалу и алхимию в единое, окрашенное интенсивным религиозным чувством мировоззрение (предполагающее религиозный подход также и ко всем наукам о числе). …Итак, становится вполне очевидным, что „таинственнейшая философия“, скрывающаяся за манифестами, есть не что иное, как философия Джона Ди, суммарно изложенная в „Иероглифической Монаде“» (Йейтс 1999).

Разумеется, одних только духовных влияний для возникновения розенкрейцеровского движения было бы недостаточно. Необходимы были также деньги и политическая защита – по-крайней мере, на начальном этапе. Все это предоставил Кристиан Ангальтский, князь Ангальт-Бернбурга (Christian von Anhalt-Bernburg, 1568—1630). Кристиан Ангальтский был одним из наиболее активных германских протестантских князей того времени; с 1595 года он был главным советником пфальцских курфюрстов и фактически руководил их внешней политикой. Основными направлениями этой политики были установление тесных связей с австро-чешским протестантским дворянством, с Францией (пока там правил Генрих IV), Англией и Соединенными провинциями. Вот что пишет Йейтс о Кристиане Ангальтском и той религиозно-политической обстановке, в которой родилась идея розенкрейцеровского движения:

«Иоганн Валентин Андреэ появился на свет в 1586 г. как уроженец Вюртемберга, лютеранского государства, имевшего с Пфальцем общую границу. Его дед был выдающимся лютеранским богословом, приобретшим репутацию „вюртембергского Лютера“. …Правителем герцогства Вюртембергского был в ту пору [в бытность Андреэ студентом в Тюбингене] Фридрих I, алхимик, оккультист и восторженный англофил. … В те годы начала столетия Яков I, казалось, симпатизировал протестантам. …В 1612 г. он присоединился к Протестантской унии, которую возглавлял в то время молодой курфюрст Пфальцский; в том же самом году Яков обручил свою дочь Елизавету с Фридрихом, а в 1613 г. была сыграна знаменитая свадьба, воспринятая современниками как прямое заявление о том, что Великобритания намерена в будущем оказывать всяческую поддержку главе немецкого протестантского союза – курфюрсту Пфальцскому. Теперь, когда дружба Великобритании и Пфальца достигла своего апогея и ничто не предвещало скорого предательства Якова, энергичный Кристиан Анхальтский начал подготавливать почву для выдвижения курфюрста Пфальцского на роль идеального вождя, призванного возглавить антигабсбургские силы в Европе. …С формально-теологической точки зрения Кристиана Анхальтского должно считать ревностным кальвинистом. Однако, подобно многим иным протестантским князьям того времени, он весьма увлекался мистикой и парацельсовским движением. Известно, что Кристиан Анхальтский покровительствовал Освальду Кроллию, каббалисту, последователю Парацельса и алхимику. Подобные знакомства он завел и в Богемии… Богемские связи Кристиана Анхальтского были такого рода, что он оказался в сфере воздействия весьма примечательного потока влияний, исходивших из Англии и особенно оживившихся после того, как в Богемии побывали Джон Ди и его друг Эдуард Келли» (Йейтс 1999).

Факты, которые приводит Йейтс, позволяют предполагать наличие у Кристиана Ангальтского плана мероприятий по подготовке перехода к обществу нового типа, управление которым осуществляют «невидимые посвященные». В этом плане были четыре основных пункта, и первые три из них были выполнены:

1. Женитьба пфальцского курфюрста Фридриха V на Елизавете Стюарт, дочери английского короля Якова I, что должно было усилить позиции Фридриха союзом с Англией. Свадьба Фридриха и Елизаветы состоялась в 1613 году.

2. Публикация «розенкрейцерских манифестов». Первый из них, «Откровение братства», был опубликован в 1614 году в Касселе, главном оплоте кальвинизма в Германии. Через год вышел второй манифест, еще через год – «Химическая свадьба». В последней была описана свадьба Фридриха и Елизаветы, а прототипом рыцаря Розенкрейца, как предполагает Йейтс, был сам Кристиан Ангальтский.

3. Пропагандистская кампания («розенкрейцерский фурор»). Роль тяжелой артиллерии в этой кампании сыграли опубликованные в Пфальце, в городе Оппенхайме, многотомные труды Роберта Фладда (Флудда) и Михаэля Майера, насыщенные магией, каббалой и алхимией в интерпретации Парацельса и Ди. Большая часть этих трудов была создана, скорее всего, раньше, в конце XVI века, но «что-то побудило» издателей выпустить в свет эти произведения в 1615—1620 годах «в сжатые сроки и в большом количестве». «Все эти издания роскошно иллюстрированы – следовательно, на их субсидирование должны были выделяться значительные денежные суммы» (Йейтс 1999). Заказ на эти издания исходил от Евангелической унии – объединения восьми князей и семнадцати городов с целью защиты протестантизма в Священной Римской империи. Это объединение в 1608 году с помощью Кристиана Ангальтского создал пфальцский курфюрст Фридрих IV; после смерти последнего в 1610 году роль лидера Евангелической унии принял на себя его сын, Фридрих V.