Свет – Тьма. Вечная сага. Книга 2

Однако оно снова застало меня врасплох.

Земля содрогнулась от звона колокола, словно кто-то ударил по ней гигантским молотом. Вибрация расползлась во все стороны, прошлась по гладкой поверхности, по нашим телам, тканям и костям, заставив вибрировать мозг и стучать зубы. И унеслась вдаль, рассыпавшись оглушительным эхом среди кривых скал. Подчиняясь её зову, из-за призрачного горизонта вновь поднялось чёрное облако и стремительно ринулось к нам, гоня перед собой бесчисленную людскую Армию. Не прошло и мгновения, как оно накрыло нас с головой, словно огромная волна цунами, отнимая видимые ориентиры, лишая воли и забирая последние крупицы смелости.

Так началась вторая Битва.

Ни секунды не мешкая, я подняла меч и бросилась в гущу событий, раскидывая направо и налево тёмных Воинов. Отчасти я уже контролировала своё тело, больше не полагаясь на инстинкты, пробивавшиеся из глубин памяти, однако сознание иногда отключалось, не позволяя задумываться над совершаемыми мною ужасными действиями. Чёткая линия происходящего прерывалась, и я теряла связь с реальностью, осознавая лишь отдельные моменты. Я запомнила, как один за другим нанесла несколько ударов, разрубив тело неизвестного мужчины, а уже в следующую секунду мне пришлось уклоняться от ещё более чудовищных выпадов невысокой, ростом мне по плечо, женщины. Запомнила, как с размаху опустила меч на человеческую плоть, а потом резко отскочила в сторону от неизвестно откуда взявшейся палицы, которой орудовал двухметровый детина – очень сильный, но слишком грузный и неповоротливый. Тяжёлый наконечник с шипами пролетел мимо, заставив отшатнуться и едва задев нагрудник, хотя вполне мог раздробить мне грудную клетку. Не дожидаясь второго удара, я резко нырнула вниз и подрезала мужчине ногу. Он припал на одно колено и уронил палицу на землю, заставив крошиться камни. А в следующее мгновение уже лежал с отрубленной головой. Но ни триумфа, ни отвращения я не испытала – мне просто некогда было упиваться подобными эмоциями – и тут же переключилась на следующего противника…

Несколько раз боль пронзала и моё тело: мечи тёмных рассекали мне руки, соскальзывая с пластин доспехов, глухие удары сыпались на нагрудник и шлем, оставляя в них глубокие вмятины. И всё же мне удавалось избегать серьёзных ран. Рассечённые нервы пылали, протестовали и требовали мести. И они её получали, когда я забирала очередную жизнь.

Сколько ещё их окажется на моей совести?

И как я смогу жить с этим, если вернусь?..

Бой закончился так же внезапно, как и начался.

Кто-то неведомый и незримый снова ударил в колокол, окропив поле пронзительным звоном. Внутри что-то вздрогнуло и перевернулось. Разум и сознание возвратились в тело, позволив понять, где я находилась и что творила. Я замерла на месте с занесённым оружием, широко распахнутыми глазами разглядывая своего противника. Он, а вернее она смотрела на меня не менее удивлённо и не решалась пошевелиться, словно не веря, что ей повезло сохранить свою жизнь. Это была женщина возраста моей матери. Шлем слетел с её головы во время сражения, и я могла видеть многочисленные серебряные нити, покрывавшие гладко зачёсанные виски. Я скосила глаза и в ужасе окинула взглядом замершее пространство. Остальные Воины находились в таком же недоумении, рассматривая друг друга, мёртвые тела, окровавленные доспехи и отрубленные конечности, валявшиеся под ногами.

И это всё мы?..

Да какие же мы теперь люди?!

Мои пальцы безвольно разжались, и меч со звоном упал на землю. Мысль о том, чтобы отнять ещё хоть одну жизнь, теперь казалась просто чудовищной. Захотелось уйти с поля брани как можно быстрее и как можно дальше, укрыться от своей жестокости и забыть Битву, будто страшный сон. Наверное, подобное желание возникло не только у меня, поскольку один за другим поникшие и усталые люди начали разбредаться в противоположные стороны. Женщина, с которой я только что сражалась, медленно развернулась и, бросив напоследок недоверчивый взгляд, словно ожидая удара в спину, поспешила к остальным. Я тоже побрела к своему лагерю, зажав шлем под мышкой и виновато подобрав упавшее оружие.

Странно, но в одно мгновение вражда между нами угасла. Мы больше не нападали друг на друга и не пытались друг друга убить.

На сегодня смертей и так было достаточно.

Я перешагивала через тела, наступала в лужи крови и чувствовала, как на глаза настойчиво наворачивались слёзы. Казалось, что невозможно было уничтожить все следы недавнего безумства, однако вчерашние мёртвые бесследно исчезли, а значит и сегодня, и завтра, и послезавтра они тоже исчезнут, не оставив после себя ни следа. В голове промелькнула шальная мысль задержаться, чтобы посмотреть, куда они пропадали, но отвращение и жалость всё же пересилили любопытство. И ещё страх, чем это могло для меня обернуться. Нет, пусть мёртвые уходят, забирая с собой все напоминания о минувшем сражении. Меня это не касалось…

Неожиданно что-то кольнуло сознание.

Чей-то знакомый, но жёсткий взгляд пронзил затылок, проник в мозг, неприятным раздражителем прошёлся по всем нейронам и растёкся по коже. Я ощутила его даже через толщу металла и резко развернулась. Однако не увидела никого и ничего, что могло бы вызвать такие чувства – только поникшие тёмные брели к Вратам Тьмы, доверчиво повернувшись спинами к светлым.

Чёрное облако рассеялось, превратившись в пар и тучи над головой и оставив Воинов без прикрытия. А без него Армия Тьмы ничем не отличалась от нашей, разве среди закованных в латы людей брели не Духи, а Бесы совершенно иного вида. Здесь были и двухметровые волки с копытами вместо лап, и ящерицы с человеческими телами, и бесформенные сгустки дыма, неуклюже качавшиеся из стороны в стороны, и небольшие существа с острыми рогами, торчавшими из надбровных дуг, с ног до головы покрытые серой шерстью. Последние больше всего напоминали фольклорных Чертей, которые, видимо, появились там неслучайно. Только теперь я знала, что Черти выглядели иначе и от людей почти не отличались.

По крайней мере, в нашем мире.

Я ещё раз оглядела разномастное сборище, но не заметила никого, кто мог бы сверлить меня взглядом. Тёмных теперь не интересовали ни светлые, ни я в частности. Нахмурившись, я отвернулась и поспешила прочь, стараясь забыть о странном инциденте, однако червячок тревоги всё же засел где-то в глубине души. Я знала, что этот взгляд мне не померещился, и знала, что он ещё мне аукнется…

Измученные и израненные, мы, наконец, добрались до лагеря и начали разбредаться в разные стороны. Все вокруг хранили скорбное молчание. Слишком много сил отняла Битва, слишком много эмоций осталось на чёрном поле, поэтому никто не хотел ничего обсуждать. Да и что было обсуждать? Все мы испытывали примерно одинаковые чувства: отвращение, жалость, злость, горечь и стыд, которыми не хотелось ни с кем делиться. Как и вчера, люди расселись вокруг костров и принялись поглощать жидкое варево, чтобы поддержать организм, занять руки и не задумываться о совершённом. Как и вчера, многие поспешили укрыться в своих шатрах, чтобы поскорее провалиться в забвение и не терзаться страшными мыслями.

Словно заевшая пластинка, у меня в голове тоже крутилось одно единственное желание – быстрее закончить нехитрые дела и заснуть, провалиться в забвение и дать измученному телу и разуму возможность восстановиться. Я грезила о постели, состоявшей из тонкого матраса, небольшой подушки и одеяла, словно о самой мягкой и нежной райской перине, вот только не могла позволить себе упасть на неё. Пока мы шли к лагерю, я искала глазами Ваню, в душе надеясь, что он пережил вторую Битву. Но так и не нашла. Уже дважды я случайно натыкалась на него, дважды Ваня оказывался где-то поблизости, однако отыскать его специально у меня не получалось, поэтому я принялась просто бродить между шатрами, полностью положившись на странную и эфемерную материю под названием «Интуиция». Изредка я приставала к людям с расспросами, но, натерпевшись ужасов Битвы, они не горели желанием общаться и нехотя отвечали мне одним единственным словом: «Нет».

Безрезультатно пытаясь пробиться к сознанию хоть кого-нибудь из светлых, я снова начала испытывать отчаянье и усталость. Меч, который я таскала за собой, стал казаться неподъёмным, доспехи мешались всё больше и особенно щит, которым я неловко сносила немногочисленный людской скарб. Ноги с каждым шагом превращались в ватные, подкашивались и не слушались. Я запиналась и теряла сосредоточенность, а глаза закрывались буквально на ходу. Душу терзала досада, что никто не хотел мне помочь, когда я прилагала к поискам столько усилий. А те люди, которые хотели, просто не могли этого сделать, поскольку никогда не видели и не знали некоего парня по имени Иван.

Наконец, прочесав вдоль и поперёк весь лагерь и окончательно выбившись из сил, я призналась себе, что больше не смогу сделать ни шага, и решила бросить эти бесплодные попытки. Кто-то наверху словно услышал мои мысли и сжалился, поскольку именно в тот момент я наткнулась на нашу палатку. И хотя внешне серая ткань навеса ничем не отличалась от остальных, таких же безликих и серых, шестым чувством я осознала, что это была та самая палатка.

Я подняла полог и погрузилась в тёплую и уютную атмосферу, созданную золотистым свечением. На душе сразу стало легче, словно с неё свалился огромный груз переживаний и забот, оставшись возле входа снаружи. Даже воздух внутри показался мне другим – более мягким и свежим. Я глубоко вдохнула и ощутила, как постепенно моё тело расслабилось, раны начали затягиваться, а разум очищаться, и только после этого открыла глаза, чтобы рассмотреть обитателей шатра.

Эмили в палатке не оказалось. Что было странным, ведь иначе я бы увидела её неизменно ухаживающей за ранеными снаружи. Мелания же тихо сидела на своём месте, крепко обняв колени исцарапанными руками и уткнувшись в них носом. Она бросила на меня короткий взгляд – не интересуясь, а просто желая убедиться, что я не чужой человек – и снова погрузилась в мрачные размышления. Её глаза выглядели потухшими, взор – отрешённым. Девочка словно находилась не здесь, а где-то очень далеко. Возможно, даже за пределами тёмной реальности.

– Как ты? – попыталась я начать разговор, с радостью снимая надоевшее обмундирование и скидывая его возле своей подставки.

На двух других уже висели доспехи, и я незаметно выдохнула от облегчения. Потерять такого светлого человека, как Эмили, было бы просто ужасно.

– Нормально, – еле слышно ответила Мелания, на этот раз даже не взглянув на меня.

– Тебе принести поесть? – растеряно спросила я, не зная, что ещё предложить.

– Если несложно…

– Хорошо, сейчас принесу.

Не спеша, поскольку спешить просто не осталось сил, я обмылась из сосуда над большим чаном. Затем переоделась в стандартный серый наряд, стопкой сложенный на постели и источавший запах чистоты – не стирального порошка с отдушками, как в земном мире, а именно неуловимый и приятный запах чистой ткани. И отправилась добывать еду. Голода или дискомфорта я не испытывала, но восстановить силы организм требовал. Да и для Мелании хотелось сделать что-то приятное. Вчера забота Эмили мне очень помогла, буквально вытащив из небытия, а сегодня я должна была исполнить роль заботливой няньки, раз уж наша монахиня куда-то пропала.

Когда я вернулась, Мелания сидела в той же позе, маленькой статуей замерев на своём плоском пьедестале.

– Держи, – протянула я миску.

Девочка подняла на меня затуманенный, непонимающий взгляд, каким смотрят на неожиданно появившегося незнакомца, но потом в её глазах возник проблеск сознания, и она молча приняла еду. Я не рискнула заводить беседу ни о чём, поэтому мы так же молча поели. Точнее, поела Мелания, а я лишь поковырялась ложкой в серой жиже. Так и не заставив себя съесть ни грана, я отставила полную миску в сторону и легла, строго решив встать минут через тридцать и снова заняться поисками Ивана. Его эмоции слишком много значили для всех нас, поэтому я просто не могла позволить им течь в неправильном направлении из-за своих оплошностей. Конечно, подобные мысли являлись очень самонадеянными, но я обязана была исправить совершённую ошибку и из-за угрызений совести, и из-за необходимости помочь Свету.

Некоторое время я просто лежала, вслушиваясь в звуки постепенно затихавшего лагеря и стараясь не реагировать на пристальный взгляд Мелании, теперь почему-то нацеленный на меня. Гул голосов снаружи становился всё тише, звяканье посуды – всё реже, а мои переживания и страхи начали понемногу отступать и в конце концов сменились таким желанным забвением…

А когда я очнулась, то поняла, что проспала всё на свете.

Звук колокола, означавший вовсе не приход ночи, который я пропустила, а начало нового дня, прозвучал суровым приговором моей слабости и безволию. Палатка уже опустела. Мелания небрежно свернула одеяло в нечто, напоминавшее рулет, явно покинув шатёр в спешке. Эмили же, напротив, аккуратно заправила свою постель, не оставив на ровной поверхности ни единой складочки. Мне почему-то показалось, что заглянула она к нам ненадолго, возможно, всего на пару часов. Если вообще заглядывала…

Через мгновение, сообразив, что без толку тратила драгоценное время, я быстро скинула одеяло, которым кто-то заботливо меня накрыл, плеснула в лицо воды и вышла под тёмное небо.

Женщины сидели возле костра и явно вели беседу, которая прервалась с моим появлением. Словно по команде, они замолчали и настороженно вскинули головы. Губы Мелании застыли в подобии оскала, оборвав на середине слово или звук, и так и остались неподвижными до тех пор, пока Эмили не нарушила тишину.

– Хорошо, что встала! – она расслабилась и поднялась мне навстречу. – До Битвы осталось совсем мало времени.

– Проспала. Будильник не сработал, – неуклюже пошутила я.

– Ничего, ты ещё успеешь принять пищу…

Именно «Принять», словно микстуру или лекарство.

И действительно, местная еда была создана, чтобы поддерживать организм. Она не вызывала аппетита и не доставляла удовольствия – в этом просто не было необходимости.

– Не хочу! – раздражённо махнула я рукой в сторону дымившейся тарелки. – Здесь не особо разнообразное меню…

– Ну, какое есть, – пожала плечами Эмили и проводила взглядом молча удалившуюся Меланию. – Тебя кое-кто спрашивал.

– Кто? – я встрепенулась и, сгорая от нетерпения, вцепилась в плечо женщины.

– Не Страж, – Эмили сконфужено отстранилась и аккуратно сняла с себя мои руки. – Воин. Он назвался Иваном. Наверное, тот, кого ты искала.

– Ваня?..

Я обомлела от удивления и едва сдержалась, чтобы не начать рвать на себе волосы. Я столько времени потратила на поиски, но так и не смогла его найти, а он оказался рядом, когда этого захотел!

Что за несправедливость?!

– Когда он приходил? – спросила я в надежде, что ещё смогу его догнать.

– Вчера, – протянула женщина, окончательно меня разочаровав. – Поздно… Я сказала, что ты устала и спишь…

– Почему ты не разбудила меня?! – простонала я. – Надо было разбудить!

– Извини, но ты выглядела такой измождённой. Тебе требовался отдых. И я не думала, что это так важно…

– Это очень важно! – воскликнула я и бросилась в сторону.

Но Эмили перехватила мою руку и задержала.

– Куда ты?

– Я должна его увидеть, пока не стало поздно!

– Нельзя! – женщина встала передо мной, преградив дорогу, и снизу-вверх заглянула в глаза. – Битва вот-вот начнётся, тебе нужно собираться. Если ты будешь не готова…

– То что?! – крикнула я. – Одно сражение может пройти и без меня!

Я вырвала руку и развернулась, чтобы уйти, но Эмили схватила её с новой силой, сцепив длинные, тонкие пальцы вокруг моего запястья. И, как ни странно, я не смогла сдвинуться с места. Женщина держала железной хваткой не только мою руку, но и волю. Такая маленькая и хрупкая, такая добрая и заботливая, она оказалась самым строгим в мире конвоиром и самым надёжным телохранителем, который никогда и никому не позволил бы отступить ни на шаг…

– В одном сражении, из-за одного человека может решиться всё! – ледяным голосом отчеканила Эмили. – Будь добра, иди одевайся! В нужный момент ты найдёшь и своего Ивана, и своего Стража. А сейчас ты – Воин! И твой долг – сражаться!

Я изумлённо смотрела на неё несколько секунд, не в силах вымолвить ни слова. Но потом всё-таки спросила:

– Ты ведь не просто Воин, да?..

– Не совсем, – Эмили смягчилась и отпустила меня, неловко погладив по только что сжимаемой руке. – В какой-то степени я – Надзиратель. Поддерживаю в лагере порядок, чтобы никто не разбегался, слежу, чтобы все выполняли свои обязанности, и регулирую эмоциональный климат. Ты не единственная, кому сложно выдерживать подобное напряжение. Многие чувствуют себя подавленными и ищут поддержки. И я стараюсь дать им её.

– Но ты ведь не одна?.. То есть… Много здесь таких, как ты?

– Достаточно, – светловолосая печально улыбнулась. – Лиза, надо идти.

– Да… Да, конечно.

От растерянности и за неимением другого выбора я подчинилась и пошла вслед за женщиной, не решаясь отойти от неё ни на шаг, словно собачка на привязи. Мы нырнули в шатёр, где уже стояла полностью экипированная Мелания, и ритуал одевания повторился снова. Эмили помогла мне со всеми пластинами и завязками, вручила меч и придержала щит, чтобы пристроить его на руке. Мне даже стало неловко – маленькой и хрупкой девочке помощь не требовалась, она вполне справлялась самостоятельно, а я не могла одеться без ещё одной пары рук.

Через некоторое время наша крошечная компания окончательно снарядилась, и мы вышли из палатки, влившись в вереницу идущих на смерть Воинов как небольшой ручеёк в полноводную реку. Я заметила, что у большинства доспехи уже потускнели. Они больше не сверкали и утратили свой нереальный вид, став более настоящими – помятыми и потёртыми в боях. Их покрывал слой пыли и пятна засохшей крови, а причудливые ряды замысловатых узоров нарушали борозды, оставленные мечами наших врагов. Некоторые шли без шлемов, и я не видела, чтобы они держали в руках эту часть доспехов. Скорее всего, Воины решили, что без куска металла на голове сражаться будет удобнее. Я бы тоже с удовольствием его не надевала, но меня не покидала мысль, что так всё же было безопаснее.

В третий раз мы остановились посреди круглого поля, замерев в тревожном ожидании.

Я снова находилась в первом ряду, по соседству с двумя миниатюрными женщинами, и снова отрешённо разглядывала гладкую и вычищенную поверхность поля Битвы, ослепительно блестевшую в свете участившихся молний. Она что-то напоминала мне. Что-то смутно знакомое. Только что именно – я напрочь позабыла. Какая-то мысль билась на задворках сознания, словно птица, запертая в клетке, и у неё никак не получалось достучаться до моего разума и моей памяти. Я ухватилась за тоненькую ленточку, привязанную к её лапке, и потянула, осторожно распутывая все узелки и пытаясь вспомнить своё нормальное прошлое…

Давно, целых две Битвы назад, я считала, что этого поля не существовало в действительности, но снова стояла на нём с сотнями незнакомых людей. Как и я, они думали раньше, что тёмный мир являлся лишь их нереальным кошмаром. Однако он обрёл форму, цвет, запах и даже вкус крови, переродившись в настоящую реальность и оставив сны далеко в прошлой жизни…

Сны…

Мысль вырастила крылья и принялась с силой биться о решётку ненадёжной памяти, сгибая её под весом своего крошечного тельца.

Сны…

Мысль ударила в последний раз, сломала прутья и вырвалась на волю, возрождая прежние переживания. И полетела над землёй, гладкой и блестевшей, словно лакированная шахматная доска…

Именно это воспоминание не давало мне покоя.

Когда-то во сне я думала, что чёрное поле похоже на шахматную доску, покрытую лаком.

Поле боя – поле игры…

Что, если всё это было лишь шахматной партией? Игрой, турниром между Светом и Тьмой, а мы исполняли роли фигур на доске, которые они переставляли так, как им хотелось, делали ходы и даже приносили кого-то в жертву, чтобы получить преимущество? И все бойни, сражения, кровь и смерти являлись ничем иным, как развлечением Высших Сил? Что, если они просто врали нам о необходимости спасти мир от Тьмы или наоборот – о необходимости Тьму поддержать? Тогда все высшие цели превращались в никому не нужную жестокость и только. Всё теряло смысл: разговоры о Добре и Зле, о Свете и Тьме, о всеобщем Благе и Хаосе – ничего этого не было. Была только забава наделённых властью существ, которые развлекались, пытаясь скоротать вечность своего существования. Может, и нас они создали ради забавы, чтобы сейчас мы рубили друг друга на куски? Кем же тогда являлись сами Высшие Силы? Что за садисты сотворили наш мир? И какую роль в этой игре они отвели простым смертным? Роль пешек, которых первыми отдавали на растерзание и которыми не жалко было пожертвовать?

Я завертела головой, пытаясь рассмотреть людей в нашем ряду. Однако увидела лишь сильных Воинов, переживших две Битвы практически без царапин и повреждений. Нет, такими Высшие Силы вряд ли стали бы разбрасываться…

А кто стоял позади? И кто являлся в этой игре королём, от поражения которого зависел исход всей партии?..

Я бросила беглый взгляд через плечо на Воинов, стоявших в числе последних, но ближе к центру – подобно королям и ферзям в шахматах. Только опознать скрывавшихся под одинаковыми кусками металла людей не смогла, зато в глазах каждого прочитала страх и подступавшее отчаяние. А вот в стороне от нашего Войска уже собрались действительно ключевые фигуры – на фоне тёмных скал просматривались светлые балахоны Старцев, мерцающие контуры Ангелов и причудливые силуэты Духов. И если предположить, что Старцы были ладьями, Духи – слонами или лошадьми, а Ангелы – ферзями и королями, то их количество намного превосходило количество фигур в стандартном наборе шахмат. Возможно, моё предположение было ошибочным, или же игра Высших Сил имела более сложные правила, нежели шахматы смертных.

Но я не желала в неё играть!

Мне захотелось бросить свой меч, словно это была ядовитая змея, и уйти с поля брани. Вот только идти было некуда. Допустим, я достигну лагеря, может, переберусь через скалы, а что дальше? Что находилось за кольцом гор, кроме темноты, окружавшей нас со всех сторон? Возможно ли было выбраться отсюда живым или мы сможем покинуть тёмный мир лишь после окончания всех Битв, когда Высшие Силы сами нас отпустят?

Но отпустят ли?..

Вновь подкравшееся на мягких лапках чувство безысходности охватило мой разум, угрожая перерасти в панику.

Нельзя было отчаиваться!

Нельзя было сдаваться!

Не здесь и не сейчас…