Камень 1993. Книга 3

– На одну! – возразил Димка.

– На двоих купим! – предложил его друг под мутным взглядом Ромахи.

– Да на фиг вам приставка? – вдруг выдал тот. – Вы же к Камню бесплатно ходить будете! А деньги, не знаю, часть родокам отдайте… А часть куда хотите потратьте. Шоколадом ужритесь, ха-ха, «Сникерсами-Марсами»!

Димка едва подавил слюну. Американские батончики он однажды попробовал – купил сразу несколько на заработанные мойкой деньги. Дорого! Потом пришлось экономить. Еще ведь Димка братишкам и сестренке денег давал, потому что родители были бедными, совсем бедными, а детей в семье вместе с ним росло четверо.

– Нет, – решительно отказался Витька, и зубы Ромахи скрипнули. – Папа дяде Леве много денег должен. Помогу отдать.

Ромаха расслабился. Вообще-то, дело доверили ему самому, чтобы доказал свою преданность и готовность к серьезным замутам. Но парень привык действовать чужими руками, а тем более с мелких какой спрос… На учет их поставят, а он, если расколются, будет все отрицать. Такое уже прокатывало, и не раз. Задание же при этом будет выполнено.

– Сколько торчит?

– Десять тысяч зелени, – Витька поджал губу.

– Ни хрена себе! – Ромаха даже слюной брызнул. – Да, пацанчик, не повезло тебе… Но можешь помочь папке-то… Заодно с Вадиком. Только не рассказывай никому, а то денег больше не получите и этих лишитесь.

– Давай, не тяни! – нахмурился Димка, приобняв за плечо друга. – Рассказывай.

* * *

Новость, которую выдал Озик, и впрямь трудно было описать чем-то кроме матерных эпитетов. Видеосалон Судакова, который тот в срочном порядке перепрофилировал в игровой зал, прямо сейчас горел. Но самое страшное, что там помимо рабочих были еще и парни, пришедшие устраиваться админами. Больше Озик не знал ничего, только сокрушался, размахивал, как птица, руками и повторял сакраментальное название пушистого зверька.

– Вадик, поехали! – в кафе заскочил взмыленный Жогин. – Север звонил, там какая-то полная хрень!

– А мы там зачем? – я непонимающе посмотрел на него.

– Едем, – нетерпеливо повторил Серый, размахивая ключами от «бэхи». – По дороге все расскажу!

Ника взволнованно посмотрела на меня, я чмокнул ее в щеку и выдвинулся к дверям.

– Я с тобой! – вскочил Валерка, но Жогин категорично ответил «нет».

– Андрей, ты можешь, – он позвал Дюса, хотя встревоженные Саня с Илюхой, следом вбежавшие в кафетерий, возмущенно требовали взять и их тоже, а Валерка что-то говорил про милицию.

– Парни, вы нужны здесь! – уже на ходу бросил я. – Клуб на вас!

Потратив по моей просьбе пару минут на важный звонок, Жогин бежал вниз по лестнице, за ним мы с Дюсом. Пахло какой-то задницей, это я чувствовал, но не мог объяснить. Пожар в новом зале, не нашем, но относящемся к Северу. Да и Серый сказал, что ему позвонил сам бандит… И попросил нас приехать? Зачем?

– Там что, ущерб надо посчитать? – попытался понять Дюс, но Жогин покачал головой.

Перед нами расступились подростки, стоявшие в очереди и тоже живо обсуждавшие произошедшее. Кстати, их было мало – похоже, большинство просто сорвались с места и побежали на Почтовую, увидеть все своими глазами.

– Быстрей, быстрей! – Жогин открыл «бэху», прыгнул за руль.

Дюс загрузился на заднее сиденье, я сел вперед. Серый сразу втопил педаль в пол, двигатель заревел. Мы промчались мимо «Пассата» с нахохлившимися Башкой и Еремой. Ощущение, что они тоже жили здесь, у салона. Однако на самом деле и у них были сменщики, просто мы их почти не видели.

– Что там? – Серый гнал так, что я инстинктивно схватился за ручку над дверцей или, как ее еще называли, «дристунчик».

Жогин курил, его глаза покраснели, пепел сыпался на пол. «Бэха» пролетела мимо патрульной «шестерки» и стоящих рядом гаишников, но те только посмотрели нам вслед. Номера у машины владельца видеосалона были узнаваемыми. И плюс в милиции знали, что он ходит под Севером.

– Какая-то полная жопа, – не сразу ответил Серый. – Коктейли Молотова… Кто-то сгорел насмерть, но могли и наврать. У Севера куча вопросов, не знаю, чего он там от нас хочет. Вот только лучше не спорить, ребят.

Дюс тихо выругался, хотя обычно старался сдерживаться. А мое нехорошее предчувствие усилилось. «Бэха» вырулила на забитую зеваками Почтовую, лихо притормозила напротив двухэтажки из силикатного кирпича. Когда-то белой, а теперь закопченной от дыма. Пространство перед зданием было забито пожарной техникой – «зилки», «газоны», среди которых даже одна «шишига». Штабной «рафик». И несколько «рафиков» скорой.

– Твою ж мать! – от души выругался Жогин, прибавив к этому еще пару крепких выражений.

Струя из брандспойта доламывала остатки оконных рам, пожарные о чем-то неразборчиво перекрикивались, было шумно и душно, пахло сырой гарью. Прохожие по обыкновению стояли на тротуарах и, оживленно переговариваясь, наблюдали за происходящим. И только сейчас, когда мы выскочили наружу, я увидел черный «Мерседес» Севера. Сам бандит шел к нам, и картина была странной – он вел за руку дрожащего мальчишку, ровесника моего Сереги. И, кажется, я его знал. Треснутые очки с перемотанными изолентой дужками… Это же Витька из нашего дома!

– Вадик! – пискнул он, рванулся, но Север его не пустил.

– Что случилось? – спросил я, когда бандит подошел ближе.

– Это я у тебя хочу спросить! – тот едва сдерживался, чтобы не заорать.

– Вадик, мы все сделали, но Димка обгорел! – расплакался Витька. – Его на скорой увезли. Извини, я… я… я обещал молчать, но я не могу-у!

Я не сразу уловил смысл его слов. А еще от паренька шибало бензином, и это мне не понравилось.

– Как это понимать? – прорычал Север.

Глава 4

Стою, вдыхаю горелый слякотный воздух. Орут пожарные, улица залита грязной водой, кого-то увозит очередной «рафик» скорой. Картина маслом! Еще и воняющий бензином парень несет какую-то чушь, а Север сжимает кулаки, свирепо сверля меня взглядом.

– Без понятия, – отчетливо и спокойно ответил я бандитскому авторитету, не отводя глаз. – Я приехал сюда только что вместе с Серым, и ты это видел. Знаю не больше, чем все здесь присутствующие…

Витька в очередной раз всхлипнул, привлекая к себе внимание.

– Ты идиот? – понизил голос Север. – Ты на хрена малолеток подбил на это дело? Ты в курсе, что чудом никто не погиб, пацаны-работяги всех вытащили? И мои парни, которые салон охраняли? Еще хорошо, что вовремя среагировали… А то бы трупов было как в Афгане при атаке на караван!

– И прекрасно, что никто не погиб, – отчеканил я. – Теперь давай по делу. Витька, рассказывай. Это вы сделали с Димкой? Зачем? Кто вас надоумил? Говори, быстро!

– Ромаха! – тут же выдал паренек. – Это Ромаха!

– Вот тварь! – не выдержал Дюс, но сейчас важней было дожать Витьку.

– Ромаха? – переспросил я. – Который из соседнего дома? С Восьмого микрика?

Витька кивнул.

– Какой еще Ромаха? – презрительно сморщился Север. – Что за черт?

– Вот именно, что черт! – не глядя на бандита, я продолжил разговаривать с пацаненком. – Что он вам обещал? Что говорил? Витька, не бойся! Мы тебе поможем! И тебе, и Димке!

Пора сбавить обороты. Соседский мальчишка назвал самое главное: имя. А дальше все пойдет как по маслу.

– Ты мне доверяешь? – я протянул руку Витьке, и тот, поначалу испуганно сжавшись, будто я хотел его ударить, робко ответил на жест своей потной ладошкой.

– Да…

– Рассказывай. А все остальные – тихо!

Может, последнее и было лишним, зато теперь и впрямь никто не вмешивался. Ни Дюс, ни Серега Жогин, ни Север. Напротив, стояли и жадно ловили скупые слова парнишки.

– В общем… – наконец, начал тот. – К нам подошел Ромаха и сказал, что нужно тебе помочь. Что мы потом у тебя играть будем бесплатно и когда захотим…

– Так… И что дальше?

– Он нам денег заплатил, сказал, что ты потом еще дашь… Это задаток был.

Мальчишка достал из кармана смятые, воняющие бензином купюры. Я только на вид насчитал около сотни тысяч. Откуда они у этого босяка Ромахи? Нет, тут явно замешан кто-то еще.

– Да это зарплата целая… – пробормотал Дюс.

Север выругался, Жогин вздохнул. А я взял парнишку за плечи и посмотрел в глаза, чтобы полностью переключить его внимание на себя.

– Что еще, Витька? Он говорил про кого-нибудь?

– Нет, только про тебя – что это тебе помочь нужно… Запугать Судакова. Только запугать!

– Поджечь сами решили? Или он подсказал?

– Он, он! Научил коктейль Молотова делать, дал все, что нужно, объяснил. И сказал, чтобы мы не сомневались, ты слово держишь, – наморщив лоб, вспомнил Витька. – Говорил, что Судаков испугается и зал свой закроет. И все опять только к тебе ходить будут.

Как глупо, подумал я. Неужели Ромаха настолько тупой? Или же его самого кто-то использовал, как он сам малолеток?

– Ну и че, Камень? – повернулся ко мне бандит. – Думал, если через левого терпилу все провернешь, чистеньким выйдешь? Хрена с два, еще Жогина подставил!

– Гриш! – мой партнер примирительно поднял ладони. – Остынь! Зачем это нам? Камню зачем? Мне зачем?

– Да потому что бабло грести все хотят, – ухмыльнулся Север. – А так вы единственные на весь город со своим залом. Вон, даже пацан мелкий это понимает.

– Да мы на одних только 16-битках у Судакова всю клиентуру отобьем! – не выдержал Дюс. – У нас и так загрузка огромная, мы не справляемся с потоком! Чего нам бояться? Зачем кого-то сжигать?

– Ты, вообще, кто? – набычился на него Север. – Я с паханом твоим разговариваю, а не с тобой, понял? Вообще, шестерки оборзели в конец! Бойцы отдельно стоят и не отсвечивают, пока не позовут!

– Андрей не боец, – я сделал Дюсу едва заметный знак, чтобы он не лез на рожон. Видно, что его прямо-таки разрывает. Красный весь, дышит шумно. – Он мой партнер по бизнесу, как и Сергей Жогин. И отношения в нашем коллективе мы выстраиваем по собственным понятиям, а не по братковским. Так что, пожалуйста, не надо орать на моих людей.

Север ухмыльнулся, демонстративно размял кулаки и похрустел позвонками.

– А то что? – он пустил в ход одно из самых эффективных возражений.

– А то разговора не будет, – спокойно парировал я. – Криком дела не решишь…

Закончить мне не дали. Витька, и так нервный, испугался громогласных воплей лысого Севера и опять разревелся. А еще рядом с нами, заунывно скрипя тормозами, остановился милицейский «уазик». Все интересней и интересней. И как хорошо, что я еще в клубе жопой почувствовал – дело плохо. Услышал о происшествии в зале Судакова, сложил два плюс два и попросил у Жогина контакты хорошего адвоката. Даже расценки не уточнил, потому что зачем мне деньги в СИЗО? Дюс, кстати, был такого же мнения. В итоге перед самым выездом Серый позвонил, по его словам, одному из лучших юристов в городе. Вот, кстати, и он – на угловатой, но престижной рубиновой «Вольво-940».

– Здравствуйте, граждане! – раздался знакомый голос, и с пассажирской стороны милицейского «лунохода» вышел наружу молодой следак Арзамасцев.

Водитель остался в машине, а с заднего сиденья вылез, держа в руках блестящий сталью АКСУ еще один знакомый – старший сержант Комаров, с которым мы видели Павла Евгеньевича возле универмага «Русь», когда познакомились.

– Ну, и что здесь случилось? – Арзамасцев подошел к нам, с осторожностью глядя на Севера, потом перевел взгляд на плачущего паренька. – Каменев, в городе и так неспокойно, а вы тут иллюминации устраиваете…

– Ну и юмор у вас, Павел Евгеньевич, – не выдержал я. – Тут пострадавших куча, черт-те что происходит!..

– Да уж, да уж! – громко поддержал меня курчавый колобок в длинном кремовом плаще и с дорогой кожаной папкой подмышкой. – Торопитесь с обвинениями, господин следователь. Позвольте представиться: Абрам Натанович Эренштейн, адвокат и законный представитель Вадима Станиславовича Каменева.

– Согласен, перегнул, – молодой следак покраснел, но тут же взял себя в руки, стараясь при этом спрятать уже свою папку. Из дешевого кожзаменителя, потертую и ободранную. – Так что здесь произошло? Поджог?

– Как тебя там, гражданин начальник? – повернулся к Арзамасцеву Север. – Паша? Меня Григорий Андреевич зовут. Слыхал, наверное? Так вот, Паша, ты иди пока опроси кого надо, у нас тут серьезный разговор, взрослый… Потом и с этими пообщаешься, если потребуется.

Эренштейна бандит не прогнал, напротив, кивнул приветливо и руку пожал. Жогин рассказывал, что тот вроде бы с Генрихом Падвой работал, и я подумал, что адвокат так цену себе набивает. Однако неподдельная вежливость криминального авторитета стала лучшей рекламой. С плохими юристами бандосы дел не имеют.

– А почему ребенок плачет? – молодой следак побледнел, он знал, кто такой Север и чем знаменит Эренштейн, но, надо отдать ему должное, не стал просто так уходить. – Слышь, пацан, ты чего?

– Вадик, смотри… – Дюс легонько ткнул меня в бок, но я уже сам видел.

Из-за шума пожара мы пропустили начало. Несколько человек с воплями и руганью разбегались в стороны, и через мгновение стало понятно почему. Подлетевшая на большой скорости новая «Тойота Марк II» с противным лязгом подскочила на высоком бордюре, скрежетнула защитой и остановилась. Из нее выскочил полный всклокоченный человек в малиновом пиджаке, со второго раза захлопнул дверь и нетвердой походкой, пошатываясь, направился к нам.

– Наконец-то, Егор Яковлевич! – сплюнул Север. – Я уж думал, за тобой посылать надо…

– Это кто, Судаков? – тихонько спросил Дюс.

– Видимо, да, – кивнул я.

– Гриша!.. – глаза Судакова, что называется, посылали друг друга на все четыре стороны, от него жутко разило алкоголем вперемежку с чем-то чесночным. – Григорий Андреич!.. Что же это? Кто? Какая сволочь? Этот?!

Он безо всяких предисловий налетел на меня. Не люблю пьяных, вот только бить их – себя не уважать, особенно с боксерской подготовкой. Поэтому я просто пропустил его мимо себя, схватив за руку и заломив ее за спину. Судаков взвыл.

– Ай, блин! Отпусти!

Я подержал его для проформы, дождавшись, пока перепивший предприниматель перестанет дергаться, и ослабил хватку. Что интересно, никто не вмешивался – ни милиция, ни Север. Только Абрам Натанович предостерегающе окликнул меня, но тут же успокоился, убедившись, что я не собираюсь калечить Судакова. Зеваки вокруг тоже переключились было с пожара на драку, однако мы им быстро наскучили, и народ вновь вернулся к более яркому зрелищу.

А вот и зря! Во всем этом бредовом шоу не хватало еще гаишников – и они появились, клокоча сиреной, на потертой «шестерке». Не исключено, той же самой, что мы видели, когда мчались сюда с Серым. Машина остановилась рядом с криво припаркованным «марковником», гаишники вышли и разделились – один подошел проверить иномарку, второй направился к нам.

– Вадим Станиславович, держите себя в руках, – тихо сказал Эренштейн, подойдя ко мне. – Пока нет поводов волноваться, все под контролем…

– А я спокоен, – ответил я, понимая, что разговор с мелким Витькой пока откладывался. Прям как по закону подлости. – Главное, чтобы еще что-нибудь не вскрылось…

– Вскроется, будем решать, – заверил меня адвокат.

– Здравствуйте, граждане! – тем временем откозырял патрульный, приблизившись. – «Тойота» чья?

– Моя! – неожиданно отозвался Судаков и качнулся. – Это моя машина! М-м… Марк два, 90-я серия! Самая новая!

– Егор Яковлевич!.. – предостерегающе рыкнул Север, но пьяный Судаков отмахнулся.

– Пройдемте к нам в машину, в трубочку подуем, – вежливо предложил гаишник. – Документики с собой у вас?..

– Мужики, вот не до вас совсем! – Судаков обильно жестикулировал. – Тут одна с-собака мне игровой зал сожгла!..

– Ничего-ничего, – успокаивающе произнес гаишник. – Мы недолго.

Я уловил краем взгляда, как Север повернулся в сторону неприметно стоявших на тротуаре парней в кожанках, один из них отделился от компании и пошел следом за милиционером, сопровождавшим идущего зигзагом Судакова. Понятно, что его теперь отмажут. На лапу гаишникам сунут, камер-то пока нет, и внезапно окажется, что за рулем сидел человек Севера, а не сам Судаков. Да уж, видать, слишком резво он ехал, раз за ним погнались. Резвее, чем Жогин, на которого даже не посмотрели.

– Так что случилось? – вновь заговорил Арзамасцев.

Он был по-прежнему бледен, но держался уверенно и даже напористо. Вот прям порадовал.

– Произошел поджог, – сказал я, не собираясь играть по правилам Севера. – Кто-то, действуя через посредников, использовал несовершеннолетних, подговорив их. Этого парня и еще одного, которого увезли на скорой. Имя посредника, кстати, мы знаем. Зовут его Ромаха…

– Кудрявцев, – подсказал Дюс. – Роман Кудрявцев. Восьмой микрорайон, улица Строителей, 6. Квартиру только не знаю.

Ого, а я ведь все это время даже не знал фамилии нашего буйного соседа. А точнее, не помнил, как мне казалось, за ненадобностью.

– Витька, расскажи все товарищу следователю, – я подтолкнул паренька к Арзамасцеву. – Павел Евгеньевич, потом бы его домой отвезти, к родителям. И еще, извините, конечно, что вмешиваюсь в вашу работу, с Ромахой бы этим как можно скорей пообщаться.

– Обязательно пообщаюсь, – следак оценивающе посмотрел на меня, потом с осторожностью на адвоката. – И с мальчиком, и с этим Ромахой. А вы своим делом займитесь лучше, Вадим Станиславович. Поехали, Виктор, к родителям… Обрадуем их, что тебя теперь на учет поставят.

Парнишка опять заревел, и я укоризненно посмотрел на Арзамасцева. Витька, конечно, отвратительно поступил – хорошо еще, что на самом деле никто не сгорел насмерть. Но он ребенок, ему и так хреново сейчас от всего, кошмарить его до кучи – лишнее.

– Теперь давайте спокойно подумаем, Григорий Андреевич, – я повернулся к Северу. – Без суеты и наездов. Мы сегодня запустили новое поколение приставок в зале, они гораздо круче, чем у Судакова и у нас же самих, что до этого были. Спросите вашего сына, он вам подтвердит. Да любой пацан, кто сечет, сразу скажет. А потом еще были планы третий зал открывать…

– Все так, – подтвердил Жогин.

– И вы всерьез думаете, что мне… нам выгодно сжигать конкурента? – продолжил я. – Мало того, на кой хрен мне договариваться с дебилами, которые будто нарочно светят моим именем? Григорий Андреевич, вы и вправду считаете, что у меня мозгов нет?

Север поиграл желваками.

– Да если бы я хотел уничтожить этого вашего Судакова, то не поступил бы так топорно и тупо.

– И как бы ты поступил?

– Статью бы заказал, – усмехнулся я. – Иришке Мейер из «Горожанина». Да мало ли способов! Но точно не жечь, еще и с участием мелких.

– Вадим Станиславович, – Эренштейн аккуратно взял меня за рукав. – Вы, наверное, хотели сказать, что решили бы все цивилизованным путем.

– Именно так.

– Слова, Камень, слова, – покачал головой Север, хотя было видно, что он уже сомневается. – Чем докажешь?

– Поехали Ромаху за жопу возьмем, – предложил я. – Он уже парень взрослый, с ним можно по-другому. Поговорим, спросим за поджог. А я с него отдельно еще спрошу за порожняк в мой адрес. Он, насколько я знаю, под блатного косит, на этом его подловить можно. Чтобы отвечал за базар.

– Вадик, вот ты вроде нормальный парень, – поморщился Север. – На хрен ты эти словечки используешь? «Спрошу за порожняк», «ответит за базар»… Со мной ладно, мне эта блатная романтика до звезды. А вот ты, если с кем-то из «синих» говорить сядешь, подтянуть могут. Вот с этими людьми в натуре за базаром следить надо. Че не так ляпнешь, не разгребешься потом.

– Спасибо за совет, Григорий Андреевич, – вежливо кивнул я.

А сам подумал, что вообще-то бандит прав. Я не сидел и не планирую, и все эти словечки, нахватанные в свое время от Бархана, в разговоре действительно лишние.

– Вадик дело говорит, – заметил Жогин. – Надо к этому Ромахе съездить до следаков.

– Ну, так поехали, – Север решительно двинулся в сторону «Мерседеса». – Не хрен лясы впустую точить.

* * *

Мы ехали на Жогинской «бэхе», следом за нами адвокат на «Вольво» и Север на своем «мерине». Кстати, он явно усилил охрану. Сначала те парни на Почтовой, что притворялись обычными зеваками, теперь водитель и еще двое лбов со стволами. Видимо, напряженно совсем у бандитов в последнее время, особенно сейчас, когда одного из них все-таки грохнули.

На улице уже была адская темень. Сентябрь уверенно вступал в свои права, ежедневно обкрадывая людей на солнечный свет. Еще и дефицит фонарей на улицах. Не было света и в нашем квартале на границе микрорайонов, лишь желтые лампочки в окнах пытались рассеять тьму. И одинокий, удивительным образом уцелевший фонарь во дворе у Ромахи, что освещал детскую площадку с облезлыми паутинками и другими нехитрыми развлекухами.

– Вон он, – Дюс показал на сгорбленную фигуру, занявшую детскую качель.

Давно я, кстати, сам не видел Ромаху. С тех пор как мы плотно занялись игровым залом, наши пути не пересекались. Да и плевать мне было на него, честно говоря. А он, оказывается, решил отомстить? Вот так по-жестокому, невзирая на последствия? На то, что из-за наших с ним терок могут пострадать вообще левые люди? И еще – неужели даже мыслью не встрепенулся, что все так быстро откроется? М-да, слабоумие и отвага. Понятно, почему неизвестный кукловод, провернувший всю комбинацию, выбрал его в качестве исполнителя. А еще, понятное дело, стрелочника. Но ничего, даже не Север, а я сам разговорю этого гопника-недоросля. И выбью из него имя того, кто решил меня так крупно подставить!

Захлопали автомобильные дверцы. Одинокая фигура на качелях даже не шелохнулась. Может, он совсем с дуба рухнул на тему блатных понятий? Совсем не боится, игнорирует даже.

– Э! – зычно гаркнул Север скрючившемуся Ромахе. – Ну-ка, подошел сюда!

– Вадим Станиславович, а вам даже приближаться не стоит, – тихо подсказал Эренштейн, и я понимающе кивнул. – Пусть Григорий Андреевич сам пообщается.

Стоячий воротник куртки, привычная восьмиклинка. Гопник-коротышка был похож на нахохлившегося воробья.

– Ты смотри, скотина какая! – усмехнулся Север. – Гнет из себя два себя. Сюда иди, кому говорю, засранец!

И так это прозвучало по-отечески, что даже смешно стало. Вот сейчас строгий дядя Север отчитает и домой отправит, в углу стоять. А что будет с Ромахой на самом деле? По идее сесть должен. Если, конечно, у авторитета нет желания самому наказать дурака.

– Да че он там, оглох, что ли? – не выдержал Север, и один из его охранников резкими шагами подошел ближе.

– Пьяный в говно, похоже!

Боец в кожанке сгреб Ромаху огромной ладонью и потянул на себя, собираясь призвать к ответу… И тот безвольно подался вперед, завалившись на землю. Качель по инерции шевельнулась, слегка стукнув лежащего парня.

Из бока его торчала рукоятка отвертки.

Глава 5

Чего бы мне сейчас хотелось больше всего? Сидеть в игровом зале и обсуждать с парнями дальнейшие планы. Принимать факс от китаянки Сунь Лэй, созваниваться с «Коммерсантом» и телецентром «Останкино». А вместо этого…

– Беда, – покачал головой Арзамасцев, глядя на бездыханное тело Ромахи.

Как я и предполагал, молодой сыщик приедет буквально следом, потому как Витьку долго третировать было нельзя, он маленький. Павел Евгеньевич мог, наверное, выслать группу на задержание, но народу, похоже, нет не только в патрульно-постовой службе. Чуть ли не худшие времена в милиции. Пик разгула преступности, а людей не хватает. Вот и примчался сам.

Следом приехал «рафик» с криминалистами, жильцы дома, где жил Ромаха, высыпали на улицу, женщины заохали, узнав, кто убит. Потом появилась мать парня… Как же страшно она кричала! Ее увели, но жуткий надсадный вопль еще долго звенел у меня в ушах.

Нас опросили. Почти всех – меня, Дюса и Жогина. Севера, а точнее Северова Григория Андреевича, руководителя общественного союза чернобыльцев, здесь якобы не было, поэтому он не мог ничего сказать. Просто, мол, проезжал мимо… Поэтому мы отдувались втроем. А мысли у меня, несмотря на напряженные беседы с милицией, так и мелькали. Причем нехорошие.

Зал Судакова сожгли, да еще сделали так, чтобы подставить меня. Ромаху, который упорно внушал малолетним поджигателям мысль, что они «помогают» мне, устранили. Очень так в тему, чтобы не сообщил ничего лишнего. Вот только, как говорил один известный актер, убивший в пьяном ДТП человека, принимать на себя «вину за Октябрьскую революцию» я не собирался. Поэтому мысленно поаплодировал собственной паранойе, благодаря которой за меня фактически говорил адвокат, вовремя отрезая провокационные вопросы Арзамасцева и переводя разговор в выгодное для меня русло.

– Улик против вас нет, все это ерунда, – успокоил меня Эренштейн, игнорируя насупленные брови Арзамасцева. – Показания маленького ребенка, которому поездили по ушам… Будут давить, мы еще и встречное заявление напишем, что вас преследуют. Пожалуемся на произвол, прессу подключим.