Обломки эроса

– Да, повезло.

– Не то слово… Больше я в пригороде не ночую. На вокзал иду или в приют для бездомных, если есть.

– Невесело, наверное, в этих приютах…

– Как сказать… Если на душе не весело, то нигде не весело.

– Зимой, наверное, сложно, да?

– Есть такое. Алкоголь в этом случае хорошо помогает…Уж если не согреешься, то хоть забудешься на время. Вот здесь меня и высади, дружок.

– Слушай, а как тебя звать?

– Павел меня звать. Бывай. Спасибо.

– И ты будь здоров.

В иные ночи Сатиру удавалось побывать сразу в нескольких городах. При въезде в них стояли небольшие магазинчики с самыми необходимыми товарами, кафе с причудливыми названиями и мини-отели на два этажа. На гравийные обочины трасс, прогретые за день солнцем, иногда выходили проститутки из окрестных сёл. У большинства из них, как правило, были семьи, неработающие мужья или больные родственники. Эти женщины вели себя довольно скромно и не просили за свой труд больших денег. Многих из них Каровский знал поимённо. Особенно тесная связь возникла у него с Мартой – матерью троих детей, которая в дневное время работала обычным парикмахером.

Марта была крупной и весёлой женщиной, а секс воспринимала как естественную часть общения с мужчинами. Сатира очень возбуждало то, что она первой начинала любовную игру. Как бы между делом, продолжая разговаривать, Марта начинала гладить его упрятанные в джинсы ноги, упиралась большим пальцем в прилипший к яичкам член и массировала его приятными круговыми движениями. Затем, также между делом, она обнажала перед Сатиром груди, похожие на тяжёлые грозди винограда, щедро обласканные солнцем и готовые стать вином. Марта как бы дразнила Казимира своими слегка отвислыми грудями, легко выкормившими троих мальчиков, и улыбалась, довольная тем, что в его глазах плясали огоньки желания. Для неё он тоже был мальчиком, которого слишком рано оторвали от материнской груди…

Секс с Мартой был лишен какой-либо неловкости и даже намёка на драматизм. Она принимала плоть Сатира, как спокойная летняя река принимает в себя изнывающего от жары пловца. Уже не раз Каровский замечал, что лучшие любовницы – это отнюдь не те особы, которые довели свою внешность до совершенства, и даже не те, что заполонили своими откровенными фото виртуальный мир, а такие вот женщины, как Марта, которым удобно в своём теле, которые всегда расслаблены и веселы, в глазах которых читается готовность к любым видам физического контакта.

Сатир и Марта договорились, что будут встречаться раз в две недели и проводить друг с другом два-три часа. Каровский щедро платил Марте за приветливость и готовность без колебаний выполнять его эротические прихоти. Для неё, как и для него, в сексе не было запретов и неисследованных мест. Однажды Марта призналась ему, с трудом подбирая нужные слова, что именно проституция сделала из неё «бабу без комплексов», которую все хотят. Но Каровский был уверен – Марта уже родилась хорошей любовницей, а древнее, как мир, ремесло лишь помогло ей понять это.

Бывали у Сатира ночи, которые длились до позднего утра. Или его задерживала женщина, или заставала непогода, или останавливала пробка из машин на въезде в город… Тогда он сильно опаздывал на работу, и офис, пропахший кофе, бумагой и дорогой туалетной водой, глядел на него удивлёнными глазами, а потом понимающе улыбался и начинал по-настоящему трудиться. Сатир медленно заходил в свой кабинет, включал компьютер и минут десять стоял у окна, разглядывая крышу нового особняка, на котором каждое утро занималась йогой молодая полуголая пара.

5.

В свои сорок пять лет Каровский решил записаться в спорт-зал. Нельзя было сказать, что его физическое состояние к середине жизни ухудшилось, но он твёрдо решил для себя не терять мышечную бодрость до конца. Его идею подхватил Виталий Процкий – владелец двух пиццерий и большой ценитель студенток, с которым Сатир познакомился на отдыхе в Тунисе. Именно студентки и составляли основную публику спортивного зала, куда стали регулярно наведываться двое предприимчивых и любвеобильных самцов…

Выйдя из офиса в семь часов пополудни и сев в машину, Каровский не поехал к своей рыжеволосой Еве, а сразу же позвонил Процкому и договорился с ним встретиться в фойе спортклуба «Гладиатор». На ресепшене приятелей по фитнесу встретили две обаятельные девушки, которые проверили их клубные карты и выдали ключи от шкафчиков для одежды.

В зале уже занималось трое мужчин, двое из которых тоже были приятелями, так как постоянно перекидывались шутками и помогали друг другу на снарядах. После лёгкой, самостоятельно разработанной разминки, Каровский взялся за пятикилограммовые гантели. Он никогда не нагружал себя в зале чрезмерно, чего нельзя было сказать о Виталии, который выкладывался на полную и, кажется, всерьёз намеревался обзавестись мышцами бодибилдера.

Особенностью скромного по размерам фитнес-клуба «Гладиатор» являлось то, что его внутренне пространство условно было разделено перегородкой из стекла на мужскую и женскую половины. Конечно, никаких ограничений не было. Мужчины ходили на «женскую» половину укрепить сердце на кардиотренажёрах, а некоторые женщины, не желая заниматься пилатесом и йогой, забредали в зону гирей и штанг. Но в основном разделение по предпочтениям сохранялось, и мужчины, старательно напрягая мышцы, время от времени посматривали через стеклянную стенку на женские занятия, а женщины, интуитивно чувствуя на себе мужское внимание, старались привнести в свои энергичные движения плавность и грацию.

В этой атмосфере мышечного напряжения и предельной близости к разогретым молодым женщинам Сатир чувствовал себя как в раю. И если его разведённый друг искал себе среди вспотевших женских тел очередную спутницу жизни, то сам он искал чего-то иного… Кажется, он искал здесь женщин для дела… Для будущего большого проекта… Но для какого проекта, он бы теперь не мог сказать. Он просто смотрел на женщин с точки зрения их потенциала. Вот у этой брюнетки отличная ритмика тела, а вон та блондинка прекрасно кокетничает, а эта вот стройная рыжеволосая дама выполняет все упражнения с предельной точностью.

Как архитектор, Каровский всегда обращал внимание на планировку зданий, в которые попадал впервые. «Гладиатор» располагался в двенадцатиэтажном доме, выстроенном в форме зиккурата. Эту многоэтажку проектировал его давний знакомый, который два года тому назад перебрался с семьёй в Германию. Спортзал располагался в цокольном этаже здания, но за счёт изрядной величины и продуманного расположения окон почти весь день был хорошо заполнен дневным светом.

В зале Каровский с Процким проводили, обычно, полтора-два часа, а некоторые их знакомые буквально жили в нём. Таких они называли железячниками. Эти люди даже деловые переговоры вели с десятикилограммовой гантелей в руке. Забыв семьи, друзей, прежние увлечения, они часами проводили с тяжестями, стоя у зеркал, обтираясь полотенцем и попивая белковые коктейли. «Наверное, они так убегают от несовершенной с их точки зрения действительности», —

думал Сатир, когда наблюдал за ними в перерывах между подходами к снарядам. Здесь, в зале, где все идёт размеренно и предсказуемо, эти люди могли спокойно любоваться своими физическими успехами, противопоставляя их в своей голове множеству нестыковок и уколов, на которые так щедра повседневность.

С одним из железячников, Рафаилом, Каровский познакомился чуть ближе. Он был директором магазина спортивного заряжения и опытным альпинистом. Бывал даже на Эвересте, где впервые ощутил недостаток мышечной массы. С тех пор Рафаил стал завсегдатаем спортзалов и пропагандистом тяжёлой атлетики. В жизни его наступили удивительные перемены. Во-первых, он разошёлся с женщиной, с которой, как он выразился, «строительство жизни застыло». Во-вторых, ему почти сразу же встретилась другая женщина – бойкая юристка-тантристка с четвёртым размером груди – и быстро вдохновила его на открытие магазина спортивной одежды. В-третьих, самооценка его поднялась на несколько пунктов, а настроение почти всегда было приподнятым.

– Мог бы ты бросить зал? – спросил как-то Сатир подошедшего к нему Рафаила.

– Если бы все залы в этом и соседних городах позакрывали, то мог бы, наверное. А вообще, к нагрузкам привыкаешь не меньше, чем к наркотикам. Бывают даже дни ломки. Да, да… Один раз я не занимался в течение месяца, так мышцы болеть начали. И настроение опустилось дальше некуда. Всё как-то серенько стало, слабенько… А у тебя было такое?

– Да я меньше года в зал хожу…

– После года подсядешь на железки окончательно.

– Но я хожу в зал не больше двух-трёх раз в неделю…

– Двух-трёх раз… С этого и начинается путь. Понимаешь, жизнь может тебя обмануть. Мужикам изменяют жены, кидают партнёры по бизнесу, друзья подставляют, дети не слушаются… Геморроя хватает, брат. Вот мы и уходим от всего этого хаоса в места покоя и силы.

– Ты хочешь сказать, убегаем…

– Иногда и убегаем, но это нормально. Надо перезагрузиться, понимаешь. Тут, в зале, можно быть самим собой без усилий. Напрягаются только мышцы, а душа в зале расслабляется. Давно это заметил.

– Жена, наверное, довольна твоими стальными бицепсами?

– Она уже привыкла к ним, но, конечно, ей нравится чувствовать себя в постели слабой девочкой. Плюс у нас с ней регулярные тантрические игры…

– Эти женщины… В офисе они хотят доминировать, а в постели подчиняться.

– Дельное замечание. Но моя гибкая, и так, и так умеет.

– А зачем ты ходишь в зал каждый день? С твоей фигурой вполне хватило бы и трёх раз в неделю.

– Сначала я и ходил не больше трёх раз… Знаешь, как это бывает… Сначала ты воспринимаешь качалку как обычное хобби, затем она становится серьёзным увлечением, а на последнем этапе превращается в зависимость. Тут уж ничего не поделаешь. Бывают моменты, когда я раздумываю – пойти с женой в ресторан или в очередной раз потренироваться… И, представь себе, иногда я выбираю тренировку.

– Ты настоящий железячник.

– Кто?

– Железячник

– Да пошёл ты… Вот походишь в зал ещё годик, тогда я посмотрю, как ты будешь шутить.

– Давай, давай, качайся…

– Ты тоже не филонь. А то я смотрю, вы с Виталием только на девок сюда ходите пялиться. Чур, брюнетку в красно-белых лосинах не трогать. У меня виды на неё есть. Усёк?

– Хорошо, братишка, не переживай. Мне вон та рыженькая нравится, которая сейчас соблазнительно приседает со штангой…

– А… Знаю её… Амалия Верховская. Тоже давно ходит. Её всё время какие-то парни на крутых машинках в зал привозят. Бабёнка балованная, не каждому дастся.

– Покачаемся, увидим…

– Ну-ну, привет жене…

– Иди ты.

Амалия медленно приседала с лёгкой штангой перед зеркалом, показывая всем посетителям зала свои правильной формы ягодицы. Сатир смотрел на неё около минуты без всякого стеснения, а она, также без всякого стеснения, наблюдала за ним в зеркале, не переставая делать глубокие приседания. Затем Сатир улыбнулся, кинул на плечо полотенце и пошёл в душ. Амалия проследила в зеркале траекторию его движения и тоже улыбнулась…

По вторникам Каровский проводил в своём архитектурном бюро серьёзную планёрку. Каждый из сотрудников не только говорил о том, что сделал, но и мог запросто выдвинуть любое предложение по дальнейшему развитию компании. Казимир любил инициативных людей и всегда поддерживал здравые идеи. Не терпел он только лентяев и нытиков, всегда готовых найти тысячу причин для того, чтобы не довести до конца порученное им дело. Кроме того, нытики любили разглагольствовать на тему того, что всё плохо, поэтому не стоит делать резких движений и к чему-то слишком сильно стремиться. Лучше двигаться не спеша или вообще топтаться на месте в ожидании того, что жизнь сама позаботиться о достижении результата. Таких работников, если им всё же удавалось проскользнуть в его бюро, Каровский, рано или поздно, увольнял с большим для себя облегчением.

Одарённая всеми женскими прелестями блондинка Кира Шильде, которая занимала должность рекламного агента и связного с общественностью, специально садилась подальше от начальника. Своей позицией в пространстве она как бы говорила Сатиру: «Не думай, что я стану твоей послушной девочкой». С другой стороны, при любом удобном случае она старалась пофлиртовать с ним то красивым жестом, то многозначительным взглядом. Заметив на безымянном пальце Киры кольцо с камушком, Сатир решил не переходить в общении с ней допустимых границ, но что-то подсказывало ему, что сама она давно хочет перейти эти границы и только ждёт подходящего момента.

Вот и на сегодняшней планёрке, проходившей в стиле групповой психотерапии, когда люди садятся на стулья, расставленные по кругу, Кира устроилась подальше от Сатира, положив ногу на ногу. С правой стороны от неё расположился молодой архитектор Марк Лозин, с левой – старший менеджер Юлия Скакун. Вначале обсудили текущие проекты, а затем перешли к планам на будущее. Намечался заказ от самой крупной IT-компании Лемова, которой понадобился офисный центр в одном из развивающихся районов города. Руководимая Каровским организация уже подала свой проект на конкурс и с полным основанием ожидала положительного отклика.

Именно с появлением Киры архитектурное бюро «KarKas» стало не только авторитетной, но и популярной компанией. Эта энергичная и сообразительная блондинка спокойно разговаривала с чиновниками и начальниками разных уровней, умела правильно организовать ресурсы и людей, а выглядела при этом неотразимо. По началу Сатир увидел в Кире только красивую и темпераментную женщину, но со времен он понял, что имеет дело с амбициозным профессионалом. Вместе с тем, она никогда не шла против его мнения, умея вовремя уйти в тень и терпеливо ждать своего очередного выхода на сцену.

На планёрках Кира не стремилась высказаться первой, не впадала в эмоции и не подкалывала коллег. Она всё время ждала удобного момента. Так ждёт возможности для броска пума или змея, полностью владея ситуацией, ни на секунду не отвлекаясь. Сатир видел эту сосредоточенность Киры, выражавшуюся в наклоненном вперёд теле, в неподвижном изучающем взгляде, в слегка разомкнутых губах, как будто уже пробующих на вкус объект наблюдения. Она могла вступить в разговор неожиданно, но всегда веско и убедительно. При первом же её слове наступала тишина, прервать которую мог только Сатир – другой тип лидера, которого уважали не за расчётливое хладнокровие, а за энтузиазм первопроходца.

Постепенно Кира стала для Сатира не только правой рукой, но и крепким тылом. Наиболее сложные вопросы он всё чаще решал благодаря её мудрым советам. Особенно хорошо вела она финансовые дела. Настолько хорошо, что могла самостоятельно спланировать бюджет компании на целый год. При этом она ещё разбиралась в современной живописи, любила фильмы в жанре артхаус и отлично управляла своим чёрным Dodge Charger. Позже Каровский узнал, что школьные годы Кира прошла отличницей, а будучи студенткой дважды побеждала на городских соревнованиях по плаванию.

Он мог всё о ней выведать у друзей, знакомых, коллег по работе, но держался, как удерживается иной ребёнок от поедания любимой сладости, оттягивая момент удовольствия. И Казимир, и Кира понимали, что, сами того не желая, вступили в тайную игру с неизвестными правилами. Возможно, эта игра стала для них необходимостью – маленьким спасением от деловой рутины и заученных правил офисной жизни. Другие сотрудники бюро, конечно же, видели эту игру и даже завидовали ей, не обладая способностью держать равновесие чувств над пропастью вожделения…

Выходные Каровский отдавал семье. Ему было важно провести время со своей маленькой стаей. Вместе с тем, он никогда не зависел от семьи по-настоящему, поскольку вообще ни от кого по-настоящему не зависел. Ева не сразу приняла свободолюбивый характером своего мужа. Как и любой жене, нацеленной на поддержание домашнего очага, её вначале настораживало слишком вольное общение Сатира с другими женщинами. Она видела, как от его флирта загораются их глаза, как они летят к нему, словно дикие птицы на зрелые гроздья садовых ягод. Со временем она поняла, что её муж всегда был и будет таким – стремительным, влюбчивым, душевно щедрым… Осознав это, она приняла решение стать для него тылом, незаметно направляя его неуёмность в полезное для семьи и общества русло. Сатир не был верен Еве, но он боготворил её за терпение, мудрость и женственность, которые, по его мнению, должны отличать всякую хорошую жену от посредственной.

Ева не только давала мужу своевременные советы, но постепенно училась у него более лёгкому отношению к жизни, большей открытости и уверенности в грядущем дне. Подруги не раз говорили ей о том, что видели Казимира в компании разных женщин то в том кафе, то в этом. Ева смеялась и говорила об изменах мужа как о погоде или о курсе валют, на которые она никак не может влиять. За это Сатир и ценил свою Еву, пришедшую к нему в период глубокого разочарования отношениями с прекрасным полом. Все женщины до неё пытались его переделать – хотели, чтобы он стал предсказуемым, верным, послушным и зависимым от их любви. И он уходил от них, ускользал от их тревожной опеки, вырывался на просторы неуёмных мужских желаний и фантазий. В глубине души Каровский всегда знал, что принадлежит не одной, а всем окружавшим его женщинам.

Часто Сатира видели в театре. Среди актёров у него завелось много знакомых. Люди играющие нравились ему своим талантом легко поддаваться воле художественного образа. В школе и университете Сатир тоже пробовал играть и даже хотел перевестись с архитектурного отделения на театральное, но вовремя понял, что той быстроты переключения из одного состояния в другое, той эмоциональной амплитуды, позволяющей брать зрителя в плен на полтора-два часа, у него нет. Со временем ему стала больше импонировать профессия режиссёра, в которой он, невзирая на деловую занятость, всё ещё не терял надежды реализоваться.

6.

– Ты какой-то задумчивый сегодня, – сказала голая Деметрия, лёжа рядом с Сатиром на большом надувном матрасе посреди просторной комнаты, оформленной в скандинавском стиле.

– Правда? Наверное, я что-то упускаю в жизни…

– В смысле?

– Мне бы хотелось заниматься не только проектировкой зданий.

– А чем ещё? Давай, говори, мне интересно!

– Как думаешь, из меня бы мог получиться режиссёр?

– Что, фильмы хочешь снимать?

– Только не художественные.

– А какие? Документальные чти ли?

– Не совсем…

– Неужели те самые?

– Да.

– Ха-ха…Ты это серьёзно?

– Пока не знаю, но думаю, что попробовать стоит.

– У тебя же хороший бизнес, жена, дети… Зачем тебе так рисковать?

– Хочется выйти за рамки, хочется разнообразия…

– Открыл бы тогда бордель под вывеской массажного салона или хаммама.

– Меня всегда интересовало визуально искусство, понимаешь? Обычный секс я и так получаю. Хочется сделать что-то по-настоящему художественное, эксклюзивное…

– Но порно теперь так много… Как ты собираешься завоёвывать рынок?

– Представь себе фильмы Марка Дорселя… Так вот, я хочу снимать также красиво, но только не про средний класс, а про вымышленных героев.

– Ролевое порно?

– Да, что-то похожее… Мне кажется, что есть довольно большая группа людей, которые хотят видеть художественный секс. Этим людям важна атмосфера, декорации, необычное поведение актёров, красивые диалоги… Такое порно снимали в прошлом веке, но никто, кажется, не поднялся в нём до уровня искусства. А я хочу подняться. Хочу, чтобы обнажённое, вожделеющее тело стало не просто объектом для мастурбации, но и полноценным художественным образом. Одним словом, я хочу синтезировать условно низкое с условно высоким, чтобы получить адекватное искусство нашего времени – искусство без стыда и ханжества.

– Хм… Интересно… Но будет ли такое искусство продаваться?

– О, думаю что будет… В мире много ценителей прекрасного, просто их запросы никто не учитывает. Интернет завален порнороликами для наименее взыскательной части населения. Помешанные на быстром сексе белые парни в наколках, на всё готовые мамаши с силиконовыми титьками, молодые проститутки с чёрными членами в задницах, опущенные мужья-куколды, уродливые старики и писающие им на лицо студентки… Всё это лично мне наскучило. Пора дать волю фантазиям поизящнее. Согласна?

– Если ты считаешь, что у тебя получится, то согласна.

– Пока я ничего не считаю. Слишком много «но» в этой истории.

– Да уж, попахивает крупной авантюрой. Всегда поражалась, какие извращённые фантазии могут сидеть в голове респектабельных мужчин.

– Наверное, нам просто надоедает быть респектабельными.

– Я никогда не была респектабельной женщиной, поэтому не понимаю о чём ты говоришь.

– Я говорю о скуке, которая может испортить самую благополучную жизнь. Сначала ты заводишь одну любовницу, потом вторую… Надо бы остановиться, но ты понимаешь, что тебе уже сорок пять, а потом будет пятьдесят, шестьдесят… Некоторые смиряются, годами тянут лямку, а потом как-нибудь умирают… А вот я не хочу так, понимаешь! Моя жена скоро постареет, мои дети вырастут… У меня самого будет появляться одна болячка за другой, а вокруг по-прежнему будет цвести молодая жизнь.

– Да, девушки с каждым годом будут всё красивее и красивее…

– Вот именно! Согласись, что если у мужчины есть силы на подвиги, то ему нужно эти подвиги совершить. Ведь, если подумать, никто их за тебя не совершит, не разделит радость любви с теми женщинами, которые в ней нуждаются…

– Ты прям сексуальный альтруист.

– Просто мне всегда казалось, что женщине нужно доставлять удовольствие, а не конкурировать с ней за блага. А сегодня у нас война полов, в которой проигрывают обе стороны.

– Почему обе?

– Да потому… Мы же выясняем, кто главный в горящем доме.

– Неужели всё так мрачно?

– Если не договоримся и не начнём тушить пожар, то останемся бездомными и одинокими. Слишком много информационной шелухи высыпалось за последнее время на наши головы. А что в итоге? Мы разучились не только любить, но и просто нормально общаться друг с другом. Говорят, что болезнь нашего времени – потребление. Но я не согласен. Наше общество больно аутизмом, все мы впали в душевную немоту…

– И это говорит человек, который собирается снимать порно!

– Гуманное порно, моя красавица.

Бизнес Каровского развивался вполне успешно. Он долго шёл к нему. В тридцать лет многие его друзья уже ездили на дорогих автомобилях и отдыхали в пятизвёздочных отелях, а он всё ещё изучал рынок. Ему предлагали открыть совместный бизнес проверенные люди, но он отказывался, рассчитывая на собственные силы. Ещё не имея денег даже на подержанное авто, ещё не написав ни одного бизнес-плана, Сатир ясно видел себя в обществе влиятельных персон. Он старался не размениваться, а потому не хватался за первую пришедшую в голову идею. До тридцати семи лет он, как будто, готовил себя к рывку, не поддаваясь искушениям, преодолевая сомнения. Одни считали его чудаком, другие – лентяем, третьи – человеком без цели. Однако у него были и амбиции, и энергия, и цель – просто он тонко чувствовал, что его час ещё не пробил.

До тридцати семи лет Каровский работал проектировщиком в небольшой строительной компании, специализирующейся на возведении коттеджей. На этой работе он успел изучить все нюансы малоэтажного строительства и стал понемногу собирать свою команду. Двоих специалистов он забрал с собой, уходя с прежнего места работы. Остальные довольно быстро нашлись сами, так как время появления на рынке архитектурного бюро «KarKas» уже пришло. Название компании Сатир составил из букв своего имени и фамилии.

Серьёзный бизнес может построить лишь тот, кто отказался от всего лишнего. Коммерция любит сосредоточенность и точно направленное волевое усилие. В двадцать лет Сатир не мог назвать себя дисциплинированным человеком. Слишком многое его манило и увлекало. То он хотел стать биологом, то, вдруг, начинал всерьёз думать о карьере скульптора, а то и вовсе не знал, чем бы таким заняться, чтобы войти в историю. И всё же, было у него два увлечения, которым он не изменял никогда. Главной его страстью с детских лет стали женщины, а в студенчестве он полюбил ещё и театр. Грубо говоря, его всегда тянуло к актрисам на сцене и в жизни. Ему нравилась их изменчивость, фальшь, изобретательность, эффектность… Изматывающие в частном бытии, в публичном пространстве эти качества начинали играть особыми красками, одинаково сильно возбуждая все слои городского общества.

С другой стороны, Сатир понимал, что надёжная почва под ногами необходима ему не меньше, чем актёру сцена. Поэтому, помечтав немного о славе Дарвина и Станиславского, он решил освоить профессию архитектора. К строительству имел отношение отец Каровского, подвизавшийся инженером-прорабом на разных малобюджетных стройках. Мать, озабоченная рассеянным характером сына, также не была против его желания «строить недвижимость будущего». Получив отсрочку от армии, Сатир засел за материалы по своей теме и ровно через год был готов к поступлению в лучший технический вуз города…