Однажды на реалити-шоу

– «С каким животным ты себя ассоциируешь» – это острый диалог, по-твоему? – иронизирую, снимая с себя его ладонь. – Я до конца осознал, какую херню несу, только когда сказал её вслух.

– Это тебе только кажется, что херня. Ты же видел, участницы в восторге.

– Они были бы в восторге, даже если бы я достал член и стал мочиться на стены. И в восторге, кстати, не все.

– Ты про номер три говоришь? – на лице Егора появляется плотоядная улыбка. – Как уж там её… Есения?

Я киваю. Мысленно я зову её козой и никак иначе.

– Да пусть девчонка немного похорохорится, Тём. Для рейтингов это только плюс. Всем надоело смотреть на сборище Барби в приталенных платьях. А эта дерзкая номер три – настоящий взрыв. Она исчезнет, когда надоест тебе и зрителю, а пока понаблюдаем за ней, окей? – Егор успокаивающе хлопает меня по плечу, словно решение оставить Есению на шоу принадлежит именно ему.

– Она так взбесила меня сейчас, что я уже не уверен, что это хорошая идея, – ворчу я.

– Ты здесь царь и бог, Артём. Можно усложнить ей жизнь, натравив остальных участниц. Например, пустить слух, что номер три обманом инициировала встречу с тобой…

Я раздражённо кривлюсь.

– Я похож на того, кто будет мстить девчонке? Окстись.

– Это обычная в нашем мире профдеформация… – улыбнувшись, Егор виновато разводит руками. – Выжимать рейтинги из любого сюжетного поворота.

– Придумай что-нибудь другое. И, кстати, почему участницы постоянно бухают?

– Шампанское здесь только для того, чтобы снять волнение и помочь им вести себя раскованно.

– Короче, чтобы они не стеснялись выглядеть идиотками и делали шоу, – заключаю я.

Егор выставляет вперёд указательные пальцы.

– Бинго!

– Кристинке пить не давайте. Она после расставания со своим хером в загул ушла и едва в клинику не загремела.

– Ты так за неё переживаешь. Это любовь – не иначе.

Поймав себя на мысли, что искренности в его словах столько же, сколько в воплях участниц, растроганных моей приветственной речью, я смотрю на часы.

Половина девятого.

Коза права: я здесь слишком задержался.

– Я Кристину на шоу спецом подтянул, чтобы она снова в ящике засветилась. Мы оба из Мухосранска, в одном дворе росли. – Я протягиваю Егору ладонь. – Поехал я. Пришли видео, как смонтируете.

– Артём!

Я оборачиваюсь.

– Следующий эпизод – это индивидуальные встречи с участницами. Уже решил, кого пригласишь на свидание первой?

Я пожимаю плечами, хотя ответ уже знаю.

Первой я планирую выгулять дерзкую козу и до отказа напичкать её устрицами.

– Может, первой принесём в жертву девственницу? – на лице Егора играет мудацкая улыбка.

Я хмурюсь.

– Ты о чём?

– Ты понял. – Он подмигивает. – В выходные вся страна будет задаваться вопросом, сорвёт ли знаменитый футболист этот непорочный цветочек.

11

– Да, я год практикую интервальное голодание и чувствую себя прекрасно.

Попавшая в бедро косметичка заставляет меня поднять глаза и уставиться на Карину.

– Прости, я тебя не заметила, – она фальшиво округляет глаза. – Просто ты вся такая… серая…

Из серого на мне только спортивные шаровары, а это значит, что королева пожелтевших подмышек снова нашла повод меня задеть. Никак не может смириться, что не каждая обитательница гламурной общаги носит боевой раскрас в девять утра.

– У тебя снова несварение? – я сочувственно оглядываю её с ног до головы. – В доме полно свободных туалетов. Может, сходишь отрыгнуть желчь?

– Всем понятно, что тебя держат на шоу по чьей-то просьбе, – голос экзотичной красавицы звенит обвинением. – Но имей в виду, что твоя тактика долго не будет работать.

– Если называть тактикой умение не блевать из-за слабого вестибулярного аппарата, то здесь против меня ни у кого нет шансов.

Недоумение, написанное на лице Карины и двух её подружек-горгулий, заставляет меня ухмыльнуться.

– Много незнакомых слов, да? Ну ничего. Погуглишь, когда вылетишь из шоу.

Неизвестно, сколько времени мы могли бы кусать друг друга, если бы в гостиной не появилась Инга.

За секунды завладев вниманием присутствующих, она с видом стервы-преподавательницы озвучивает завтрашнее расписание: ранний завтрак, имиджевые интервью, встречи с психологом.

Я давлю зевок. Какая скучища.

– Есения.

Её взгляд из-под кошачьей оправы очков устремляется на меня.

По комнате проносится волна возмущённого шёпота, и куча неприязненных взглядов как один впиваются в меня.

Я нехотя отлепляюсь от дивана. С каких пор я стала такой востребованной?

– Шампанское не пила, скандалов не затевала, любовь к футболу не обрела, – шутливо рапортую я, коснувшись виска ладонью.

– Очень жаль, – сухо произносит женщина. – И раз уж тебе совсем нечем заняться, предлагаю заглянуть к визажисту. Ты договор читала? Мы снимаем сказку о любви, а не документалку о ядерной катастрофе.

– Как скажете, шеф, – весело отзываюсь я. – Люблю людей с чувством юмора.

– А я их терпеть не могу. Твой сарказм – это пикантная приправа в сладком бульоне, но советую не переборщить. На индивидуальных интервью постарайся не облажаться.

– Если бы я ещё понимала, что в вашем понимании «не облажаться».

– Ты прекрасно всё понимаешь, – отрезает Инга. – Продолжай быть крысой в окружении белок. В этом твоя фишка.

– Надеюсь, никто не ждёт, что я начну гадить по углам и грызть мебель?

– Ты снова перебарщиваешь. – Она холодно щурится. – То, что Артём купился на твою ершистость, не значит, что я в любой момент не дам пендаля твоей круглой заднице.

– А за комплимент спасибо! – Я с преувеличенным восторгом округляю рот. – Десятиминутная планка творит чудеса.

Припечатав меня неприязненным взглядом, Инга разворачивается на своих сучьих лакированных шпильках и уходит.

Я смотрю ей в спину, с упоением молясь о спасительном пендале, который отправит меня домой.

– Получила указания от злой мачехи?

Я поворачиваюсь, с настороженностью глядя на Лику, обладательницу тюльпана номер два.

По её доброжелательной улыбке сразу и не скажешь, что она пришла кидаться беличьими какашками.

– Вроде того, – я возвращаю ей улыбку, устав от имиджа злой оголодавшей крысы. – Напомнила, что моё лицо без косметики – это моветон, и нужно полюбиться зрителю.

– Я и сама успела устать от этой театральной постановки. Камеры всё записывают. – Лика быстро оглядывается. – Постоянно нужно следить, чтобы бока не вывалились и чтобы лишнего не ляпнуть. С другой стороны, любое слово может быть вырезано и использовано против тебя на благо рейтингов. Так чего напрягаться?

– Начинаю понимать, почему здесь каждый день торчит психолог, – смеюсь я, проникаясь симпатией к сестре по оружию.

– Ну, тебе бояться нечего. Я слышала, что говорил Егор. Ты понравишься зрителю.

– Вот те девчонки, – Лика кивает в сторону столпившихся возле Кристины, – все кости тебе перемыли. Так что это точно успех.

Сплетничают, что ты проект продюсеров шоу и тебе подсказывают, как себя вести, чтобы вызвать интерес.

Я прыскаю.

– Это глупости. Вот увидишь, что я провалю сегодняшнее интервью и уеду домой.

– Будет очень жаль, если так случится. Ты здесь единственная настоящая.

– Спасибо.

Я смотрю на неё с признательностью.

Приятно знать, что на шоу есть те, с кем можно поговорить без опасения захлебнуться ядом.

– Если тебе понадобятся консилер или хайлайтер – обращайся, – продолжает Лика. – Моя кровать находится по соседству.

– Понятия не имею, о чём ты, но если что – непременно обращусь. Со своей стороны могу предложить тебе Кубик Рубика.

Интересует ли мою новую приятельницу интеллектуальные развлечения, узнать не удаётся, потому что в гостиной появляется Игорь-Егор.

– Дамы!

Он хлопает в ладоши так оглушительно, что чувствительные белки от неожиданности могли запросто сходить под себя.

– Небольшое объявление.

По независящим от нас причинам съёмки свиданий с женихом, назначенные на конец недели, начнутся уже завтра. Так что будьте начеку.

– А что значит «быть начеку»? – подаёт голос одна из приспешниц Карины.

– Милая, конкретно ты можешь расслабиться. – На лице Егора появляется глумливая улыбка. – Твоя очередь настанет ещё не скоро.

Девушка выглядит так, словно с неё прилюдно стянули штаны вместе с трусами.

Я хмурюсь.

Не то чтобы я в восторге от Карины и Ко, но это было слишком грубо.

Никак не могу решить, кто из продюсерского коллектива нравится мне меньше: Инга или всё-таки Игорь-Егор.

Оба холодные и скользкие, как мармеладные черви, размоченные в воде.

– Егор, ну ты хотя бы намекни, кто будет в числе первых, – воркует Кристина. – Мы же волнуемся.

– Ты и ты.

Продюсерский палец перемещается с неё на меня.

– Только, чур, это секрет.

Я едва не стону от досады.

Ну какого чёрта мне снова выпала честь быть избранной?

Шрама у меня во лбу нет, сова из Хогвартса не прилетала, да и родители, слава богу, живы.

– Поздравляю, Есения! – глаза Лики светятся неподдельным восторгом. – Если Артём выбрал тебя, значит, ты действительно его зацепила!

Глянь на Кристину. У неё даже силикон в груди поник.

Поймав уничижительный взгляд предводительницы белок, я вздыхаю.

Прекрасно. Теперь меня ненавидят абсолютно все.

12

День свидания

– Ну как? – Ольга выглядывает из-за моего плеча с таким видом старика Леонардо, наконец завершившего портрет Джоконды. – Ты мое лучшее творение.

– А нельзя половину смыть?

– Ты охренела, номер три?! – моментально ощеривается она. – У тебя глаза на жопе, что ли, не пойму? Ты пришла сюда серой мышью, а уходишь…

– Белкой, – заканчиваю я, в отчаянии одергивая подол короткого персикового платья. – Я теперь выгляжу как Кристина-Карина. Точно не как Есения.

– А что плохого-то? Полстраны мечтает быть на них похожими.

– Просто это все не мое, понимаете? – Я трогаю щеки, борясь с желанием растереть их ладонями. – То, что в мои скулы можно смотреться как в зеркало, а ресницами обмахиваться. И это платье, открывающее копчик, и высоченные каблуки… Я чувствую себя мужиком, нарядившимся женщиной…

– Ты и есть женщина, ты в курсе? – Ольга смотрит на меня с материнским сочувствием. – Красивая сексапильная женщина. То, что ты привыкла одеваться как Гаврош, не означает, что это тебе идет.

– Много вы понимаете, – ворчу я, выбираясь из кресла.

– Куда уж мне. Двадцать пять лет в индустрии красоты против твоих сопливых четырех в строительном.

– В архитектурном, – поправляю я. – В любом случае спасибо за старания, теть Оль.

– Помаду не жри, – наставительно летит мне вслед. – Темке привет.

Сегодня утром стало известно, что свидание со звездным жених пройдет по всем избитым канонам: на террасе ресторана с видом на озеро. По словам Лики тот же ресторан фигурировал и в прошлых выпусках, то есть акцент продюсеры делают исключительно на скандалы.

К месту предполагаемого ужина меня привозит лимузин, но с другим водителем. У входа в ресторан уже ждет Котов. На плечах иссиня-черный смокинг, в руках кроваво-красные розы, на лице приторно-ослепительная улыбка.

Нащупав ногой асфальт, я осторожно выхожу из машины. Осторожно – потому что на таких каблучищах с легкостью могу сломать позвоночник во второй раз.

– Мог бы и руку протянуть, – ворчу я, забирая букет.

– Я думал, ты по-феминистски снова откажешься. – Ошарашенный взгляд звездного жениха проходится по мне. – Выглядишь просто охуенно.

Он оборачивается к съемочной бригаде.

– Вырежите это, ладно?

Я отчего-то краснею. Платье и туфли – это самая настоящая прививка эстрогена. Шаг вдруг становится короче и неспешнее, лопатки сами собой расправляются. А дальше видимо просмотр Дневников Вампиров и фотка Серкана Болата на телефонной заставке.

– Пойдем? – Артем складывает руку бубликом, заставляя вопросительно уставиться на дырку в нем.

– Это предложение за тебя подержаться?

– Именно. А то тебя качает из стороны в сторону.

– Это все туфли, – жалуюсь я, нехотя беря его под локоть. – У меня икры трясутся как холодец.

– Зато в кадре будешь классно смотреться, – Он подмигивает. – Такие ноги грех прятать под трениками.

– Но ты же свои прячешь, – беззлобно парирую я.

Котов заливисто смеется.

– Ты явно не смотрела ни одной моей игры. Комментаторы постоянно угорают, что я в каждом перерыве задираю шорты, чтобы латеральные продемонстрировать.

– Ты, что, эксгибиционист? – Я кошусь на него с подозрением.

– В каком-то смысле. Когда сутками упахиваешься в спортзале, хочется поощрения.

Такой честный ответ заставляет меня воззриться на Котова с новым интересом. Какой-то он сегодня расслабленный и без лишних понтов… Будто перестал рассчитывать на залитые мочой окрестности.

– Разве карьера профессионального спортсмена – недостаточное поощрение?

– Это моя работа и мое призвание. А порой хочется легкомысленных радостей. Без них жизнь становится слишком серьезной.

– Интересно. Я никогда про такое не думала.

– А ты разве не поэтому так много язвишь? – Котов поворачивает голову, глядя на меня с любопытством. – Думал, это твой способ сделать свою реальность ярче.

Я шутливо морщусь.

– Слишком глубокомысленное начало для заранее спродюсированного свидания. Я так-то поесть пришла.

– Есть хорошие новости. Местный шеф-повар исполнит любой твой каприз. Я, кстати, после тренировки и тоже голодный.

– Артем! – раздается откуда-то сбоку оклик оператора. – Инга просит следовать сценарию.

Вздохнув, Котов растягивает рот в пластмассовой улыбке.

– Как тебе ресторан, Есения?

Я оглядываюсь.

Нормальный ресторан, симпатичный. В стиле французской провинции: приглушенный свет, винтажные лампы на цепях, деревянные столы, свечи и та самая терраса с обещанным видом на озеро.

– Очень романтично, Артем, – отвечаю я в тон. – Пожалуй, даже слишком для первого свидания.

– Будем рассчитывать, что стая голодных комаров немного снизит градус.

Я смотрю на его смеющееся лицо в неверии. Хромоножка умеет шутить?

А через пару минут наступает новое испытание, еще заковыристее, чем прошагать пятьдесят метров в этих туфлях. Заглянуть в меню и сделать заказ.

– Трюфельный переполох? – растерянно переспрашиваю я, отрывая взгляд от страниц. – Креветки в смокинге? Маркетолог этого заведения слишком упорно хочет доказать, что не зря ест свой хлеб.

– Предлагаю просто заказать побольше блюд. Что-нибудь из принесенного точно можно будет съесть.

– Это, наверное, дорого, – с недоверием замечаю я.

– Дорого – это минута рекламного времени в «Звездном холостяке». Если пришли – надо поесть нормально.

– Заказывай. – я делаю взмах пораженческий взмах рукой. – Если что, свалю все на тебя.

– Камера все записывает, так что шикуй. – Взгляд звезды мирового футбола искрит озорством. – Какое, кстати, твое любимое блюдо?

– Щи с фрикадельками, – не раздумывая, отвечаю я. – Но так как мама их никто не может готовить.

– Твоя мама хорошо готовит?

– Шеф повар этой таверны умолял бы ее дать кулинарный мастер-класс.

– Круто. Я пробовал щи всего пару раз в жизни.

От удивления я чуть не давлюсь собственным языком.

– Как это возможно? Тебя воспитывало африканское племя?

– Нет, моя мама работала, сколько я себя помню. На готовку времени не оставалось.

В этот момент Котов выглядит настолько понятным и человечным, что я невольно напрягаюсь.

– Это тот момент, когда нужно делиться на камеру драматичными эпизодами из жизни, чтобы зрители тобой прониклись?

– А в чем драма? – Словно забыв о присутствии съемочной бригады, он откупоривает стоящую на столе бутылку с водой и отхлебывает прямо из горлышка. – В том, что в моей жизни было мало домашней еды? Зато я сейчас могу нанять личного повара и лопать щи хоть каждый день.

– И это все равно не будет домашней едой, – комментирую я, как и всегда, не сумев вовремя прикусить язык.

– Давай лучше о тебе поговорим, – Тон звездного жениха меняется, становясь чересчур доброжелательным и вместе с тем сухим. – Какой твой любимый фильм?

Поняв, что искренность покинула чат, сделав админом показуху, я машинально отодвигаюсь назад.

– Челюсти. Три дня назад стартовали съемки пятого эпизода, ты в курсе?

Лицо Котова пересекает кривая усмешка.

– Это метафора?

– Скорее, аллегория, – парирую я, ощущая, как недавняя легкость между нами стремительно улетучивается. – Удавливаешь разницу между айкью в сто двадцать один и сто двадцать пять?

Смерив меня заледеневшим взглядом, Котов вскидывает руку.

– И добавьте в заказ устрицы! ___ хотела написать сцену свидания целиком, но увы) кормить крыс устрицами будем завтра)

13

– Что это? – я с отвращением разглядываю тарелку с ракушками, наполненных серой слизью.

– Победительница школьных олимпиад никогда не ела устриц? – насмешливо замечает Котов, пока с видом заправского шеф-повара поливает лимонным соком уродливых моллюсков. – Самое время попробовать.

– На это даже смотреть страшно, не то что засовывать в рот.

– Многие так говорят поначалу, – он самодовольно подмигивает. – Зато потом за волосы не оттащишь.

– Ты таскаешь женщин за волосы?

– Бывает иногда. – Котов довольно скалится. – Тебя бы оттаскал с особым удовольствием.

– Вы все это слышали? – я возмущенно кручу головой. – Наша футбольная звездочка практикует рукоприкладство.

Вместо того чтобы выразить коллективное возмущение, операторы начинают ржать.

– Ты серьёзно не догоняешь? – Котов оглядывает меня с плохо скрываемым удивлением. – Или притворяешься?

– Притворяюсь, конечно, – вру я, просто потому что терпеть не могу ощущать себя глупее остальных.

– Ладно, давай перейдём к делу. – Звёздный жених с торжественным видом извлекает изо льда ракушку и тянет её ко мне.

На его лице играет довольная улыбка, будто говнюк наслаждается каждым мгновением.

– Даже не думай, – предупреждаю я, чувствуя себя айсбергом, в который вот-вот въедет «Титаник».

– Расслабься, отличница, – голос у Котова ленивый, но цепкий, словно лассо. – За нами следят минимум четыре камеры, значит, ничего плохого с тобой не произойдёт.

– Посмотрим, как ты заговоришь, когда меня вырвет на скатерть, – бормочу я, отчего-то начиная сильно нервничать. – Возможно, и твоему смокингу достанется.

Проигнорировав мою угрозу, Котов чуть подаётся вперёд, и его колено касается моего.

– Просто открой рот, – его голос становится ниже и приглушеннее, будто слова предназначены лишь для моих ушей. – Всё будет в порядке. – Звучишь так, будто уговариваешь ребёнка проглотить брокколи, – огрызаюсь я.

Края ракушки дотрагиваются до моих губ одновременно с тёплым касанием пальцев. Очевидно, что Котов этого не планировал, потому что его улыбка меркнет, а взгляд становится тяжёлым.

– Ну, – хрипло выговаривает он. – Открывай уже. Обещаю не делать тебе больно.

Стараясь не обращать внимания на направленные на нас камеры, я распахиваю рот.

– Вот умница, – доносится его удовлетворённый шёпот, от которого пульс странно ускоряется. Сделав над собой усилие, я проглатываю моллюска. Вкус оказывается неожиданным: солёное море, лимон и что-то обжигающе свежее. Не могу сказать, что это ужасно, хотя щи с фрикадельками однозначно вкуснее.

– Ну как? – спрашивает Артём, не сводя с меня взгляда.

– Сойдёт, – небрежно отвечаю я, предпочитая смотреть на лацканы его смокинга.

– И всё? Ты явно не прониклась. Повторим, чтобы закрепить результат.

– Нет уж, спасибо, – пытаюсь отмахнуться я, но говнюк уже вовсю сдабривает витамином С очередного моллюска.

– Второй раз всегда лучше. Можешь со мной не спорить.

Я пытаюсь возразить, но в этот момент на нас наезжает камера, и протест бесславно погибает в горле.

Котов снова подносит раковину к моему рту, но на этот раз его пальцы припечатываются к моим губам намеренно.

Я поднимаю глаза в возмущении.

– Ты же специально так делаешь!

– Думаешь? – кадык на его шее еле заметно дергается.

Он неторопливо наклоняет раковину, следя, как я проглатываю её содержимое. Напряжение в воздухе становится настолько ощутимым, что мне хочется трусливо сбежать.

– Подожди. – Артём протягивает ко мне руку, давая возможность понять, что собирается сделать.

Его большой палец касается уголка моих губ, стирая вытёкший сок. Прикосновение медленное, но по-хозяйски настойчивое. Мои щеки вспыхивают ещё сильнее, если такое возможно. Артём не торопится отнять руку, а я не могу заставить себя отвести взгляд. – Теперь чисто, – наконец, хрипло произносит он, откидывается на спинку стула и, подтянув к себе бутылку с водой, жадно пьёт. Мне чудится, что его рука немного дрожит, но, скорее всего, просто чудится. Для той, кто с двух лет привык питаться самостоятельно, требуется время, чтобы прийти в себя и переварить этот странный опыт.

– Ну как? Стала фанаткой морских гадов?

Я мотаю головой.

– Точно нет.

– Может, третий раунд?

– Хватит, – отрезаю я. – Нам обоим нужна передышка.

– И нам тоже! – доносится невесть откуда довольный голос Игоря-Егора. – Вот это вы, ребятки, зажгли! Если так пойдёт и дальше, придётся делать выпуски с цензом «двадцать один плюс». Всё, теперь ешьте спокойно и разъезжайтесь. Материала отсняли достаточно. Чувствую, это будет бомба!

14

День шестой

Сегодняшний день становится долгожданным для всех обитательниц особняка. Ну, почти всех. Вчера вечером Егор-Игорь объявил, что монтаж первого выпуска «Звёздного жениха» завершён, и наша женская община приглашается на просмотр.

Я восприняла эту новость без энтузиазма, будучи уверенной, что увиденное мне не понравится. И, разумеется, как в воду глядела.

Первые кадры демонстрируют нашу роскошную общагу с лучших ракурсов, чтобы зритель проникся атмосферой Эдэма. Плавные склейки, проникновенная музыка.

Следом появляется Артём, шагающий к входной двери в замедленной съёмке и под ещё более проникновенную музыку. Голос за кадром поясняет: «Сегодня он встретит девушек, готовых бороться за его сердце…».

Я кривлюсь. Зачем столько пафоса?

В следующей сцене из лимузина выпархивает Кристина. Смущённо опускает глаза, когда Котов отвешивает ей незамысловатый комплимент, улыбается, когда он целует ей руку. За ней появляется Лика, затем Карина, выглядящая принцессой Жасмин при Алладине.

Сердце делает кульбит. А вот и мой выход. Проигнорировав протянутую руку Артёма, я дерзко вываливаюсь из лимузина с чупа-чупсом во рту и в опущенных на глазах очках.

– Чур, сначала возьми благословение у моего папы, а потом поговорим.

Я жмурюсь. Твою мать. Я-то была уверена, что выгляжу потерянной и смущённой, ибо именно так я себя и чувствовала в тот момент. А вот хрена с два. Эта девушка с микроскопическим топом и кожаной юбкой – роковая стерва, пришедшая растоптать своими говнодавами розовый беличий домик.

Мои соседки осуждающе перешёптываются. Не могу их обвинять. Моё появление – это эпидемия коронавируса в разгар летних каникул.

Далее приходит черед индивидуальных интервью. Девушки в красках рассказывают о том, что пришли на шоу найти любовь и испытать себя в новых условиях, эмоционально делятся волнением и страхами. Все, но только не я.

– Есения, ты провела на проекте несколько дней, – звучит за кадром хорошо поставленный женский голос. – Расскажи о своих впечатлениях.

– Думаешь, мне понравится жить в комнате с толпой незнакомых людей, каждый день задыхаясь от парфюмерной вони и тупых разговоров?

Я распахиваю рот. Какого хрена?! Я такого не говорила! Вернее, говорила, но не на интервью.

– Расскажи, а есть ли у тебя сокровенная мечта?

– Можно в таком случае узнать твой коэффициент айкью?

– Вот же высокомерная сука, – доносится задушённое шипение справа. – Считает себя лучше других.

Интервью прерывается кадрами из вестибюля, где я снова демонстрирую товар лицом. На этот раз это эпизод моей словесной потасовки с Кариной. Вот только в нём отсутствует часть о том, как она нападает на меня первой.

– Твоё платье – едва из новой коллекции. Судя по жёлтым подмышкам, оно отходило пару сезонов «Звёздного жениха».

Обернувшись, я встречаю взгляд Инги, которая, судя по виду, более чем довольна происходящим. Её графичная бровь выразительно ползёт вверх: мол, что тебе, номер три? Есть какие-то претензии?

Претензии у меня есть, но едва ли существует уголовно ненаказуемый способ их выказать. Поэтому я, стиснув зубы, отворачиваюсь и принимаюсь мысленно колотить её головой об стену. Ну, спасибо, тётя Надя, удружила. Прославила, можно сказать, на всю страну.