Песнь Пустыни

– Оно нападет?

– Сомневаешься?

Мы помолчали.

– В твоем арсенале же есть какой-нибудь призыв света или пламенный меч?

Она поправила шарф и выразительно изогнула брови.

– Ты ведь помнишь, что разговариваешь с демонопоклонницей, поедающей плоть разумных, верно?

Ну да, ну да, пошёл я нахер…

– Айш-нор?

Мы дружно посмотрели на ворона, точно приклеившегося к моему плечу. Вот серьезно, будь это другое существо, я бы заподозрил страх, но архидемон вряд ли страдает от подобных слабостей.

– Свет сотворить не в силах, – на удивление охотно проговорил он, – Пламень – тот смогу.

Нет, как ни крути, а мой пернатый спутник знает, с чем мы столкнулись. Знает – и молчит! Вот такой вот он загадочный, да.

Я обернулся, осматривая измученных людей и животных. Они нескоро смогут двигаться, тут никаких сомнений, а значит, нам предстоит серьёзное испытание.

Достал Чучу. Ллинг, на удивление, не ворчал и даже не пытался кусаться. Зверёк сжался в комочек, его била мелкая дрожь, а в глазах-бусинках плескался непередаваемый ужас.

– Малыш, – я почесал его за ушком, – ты что-то чувствуешь? Сможешь показать?

– П-пи, – прошелестел хомяк-телепат.

После этого в мозг хлынул поток образов. Их было так много, что я улавливал от силы один из десяти, но даже этого оказалось достаточно, чтобы оказаться на гране обморока и дефекации.

Не знаю, чего в первую очередь.

Я мало понял, но выходило, что буря – живая существо, обладающее злой волей. Она жаждала пожирать, убивать, иссушать. И не собиралась отпускать жертв так легко.

Вот только… Если стихия старалась запугать нас, утомить и заставить упасть без сил, значит, она не всемогуща! Получается, с ней можно драться!

А раз так, то именно сейчас должно произойти то, о чём предупреждала китаянка.

Сюин, кажется, пришла к тому же выводу, потому как извлекла меч из ножен и принялась внимательно оглядываться по сторонам.

– Я что-то чую, – сообщила она. – Оно приближается.

Тут уже вскочил я, а следом и близнецы. Наш манёвр не остался незамеченным и на ноги поднялись все, кто нашёл в себе силы для боя.

Охотники вглядывались во тьму, разгоняли факелами мрак, и тем не менее, прозевали атаку.

Когда из ночи выскочила первая тварь, мы на мгновение остолбенели, подарив монстру драгоценные секунды.

Непонятное зеленоглазое создание, будто бы сотканное из мрака, оттолкнулось от земли всеми шестью лапами и устремилось вперёд, вытянув вперед широко раззявленную пасть, наполненную чёрными изогнутыми клыками.

Махнув длинным хвостом, оно вцепилось в горло одному из парней. Челюсти сомкнулись, крик оборвался, и тварь потащила добычу во тьму.

В следующий миг такой же вопль раздался позади, и нас стало ещё меньше.

Третий монстр прыгнул сверху, нацелившись на центр каравана, и я метнулся ему наперерез, в прыжке ткнув шестилапую образину копьем.

Тварь даже не пыталась уклоняться, а потому, когда острие пробило туманную плоть, выглядела невероятно удивлённой. Мгновение.

А после этого дико, страшно завизжала, пытаясь вырваться. Я приземлился, потянул копье на себя, выдернул его из раны, хлещущей мглой вместо крови, и ударил ещё раз – в башку.

Зелёные глаза потухли, враг перестал существовать, но бойня только начиналась.

Одна за другой из черноты приходили всё новые и новые уродливые шестилапые твари, но первое смятение уже прошло, и мы начали огрызаться.

Илэр расчехлил ружьё боли и принялся короткими очередями сбивать особо ретивых, Сюин с Морвин ринулись в рукопашную, и если кастеты девочки не причиняли особого вреда, то меч китаянки справлялся с монстрами ничуть не хуже моего копья.

Я подцепил ещё одну животинку, которая взвизгнула, перекувыркнулась и ретировалась во мрак.

Гормлейт зарядила болт прямо меж глаз твари, решившей прорваться к детям. Тот застрял, затем стал невыносимо белым, а спустя мгновение взорвался, буквально испепелив незадачливое чудовище.

Впрочем, свет напугал тварей куда сильнее потерь. Вой, поднявшийся вокруг, перекрыл и шум ветра, и громыхание в небесах. Он ударил по барабанным перепонкам подобно близкому взрыву и ещё пару минут отдавался в ушах. Но мы получили передышку. Небольшую, однако столь желанную!

– Больше света! – скомандовал Малоун и за телегами тотчас же стали зажигаться всё новые и новые огоньки, а в самом центре ввысь устремились языки огня – люди развели мощный костёр, который не забыли полить маслом.

– За телеги! Будем драться перед ними! – распорядилась Сюин. – Александр, я тут разберусь, беги на другую сторону!

Я не стал спорить, вместо этого обновил заклинание усиления и в два прыжка перескочил через телеги, как раз успев насадить на копьё очередную зверюгу.

Вслед за ней из мрака выскочили ещё две, и каждую я угостил Стрелой Древних, которые, увы, не даже не рассмешили тварей. Но те хотя бы задержались, подставив бока под огненные болты охотников. Заклинания, спрятанные в наконечниках, освободились, залив жидким пламенем мёртвую спрессованную землю, разогнав тьму, испепелив её порождения.

Шестилапые крутились позади огня. Пусть и магическое, а не живое, пламя всё равно причиняло им боль и заставляло отступать. Однако никто не обольщался, все понимали: самое сложное – впереди. И мы не ошиблись. Тьма вновь забурлила, заволновалась, исторгая из себя новых и новых уродцев, которые, рыча и скалясь, кружились вокруг повозок, не смея приближаться к свету. Они чего-то ждали, не спешили, понимали – мы никуда не денемся.

Вот только не денемся от чего?

Ответ на этот вопрос мы получили скоро – внутри антрацитового мрака что-то протяжно вздохнуло, тьма сгустилась и пропустила тварь высотой в добрых четыре метра, плотно стоящую на шести лапах, несущих громадное, покрытое то ли густым мехом, то ли самой тенью пузо. Вместо рук оно размахивало пучками длиннющих щупалец, а на могучем торсе, лишённом шеи, торчала башка дикой помеси рыбы удильщика с сомом. Зубов у монстра было куда больше, чем у обитателя озёр, так что, наверное, от сома в нём осталось немного.

Тварь, не раздумывая, метнулась вперёд и прежде, чем мы успели сделать хоть что-то, точно паровоз, протаранила телеги, влетая внутрь нашего лагеря, раскидывая и круша всё, что попадалось на пути.

И шестилапые уродцы, воспряв духом, ринулись за ней.

– Займись собаками, этого я беру на себя! – закричала Сюин, бросаясь на сома-шестиножку, и мне осталось лишь рвануть к пролому, чтобы перегородить его, выиграть немного времени, остановить «собачек».

Крутанув копьём, насадил на лезвие первую, она жалобно взвизгнула и затихла. Я стряхнул тело с оружия, рубанул вторую по лапам, от чего она почти увернулась – задеть удалось лишь самым краешком. Но времени на вторую атаку мне не оставили – сразу две «псины» прыгнули с разных сторон, от одной я уклонился, перед второй, перебросив копьё в левую руку, выставил протез, который вбил твари в пасть по локоть, а затем разжал пальцы и врезал молниями. Раз, другой, третий!

Она лопнула, как перезрелый персик, забрызгав меня чёрной дурно пахнущей жижей и залепив глаза. Секунду я промаргивался и едва не заплатил за это жизнью – сразу два монстра впились в ноги, стремясь повалить.

Первому с размаху врезал пяткой копья, второго же насадил на лезвие, затем, не думая, повинуясь интуиции, отпрыгнул назад, выставив копьё перед собой, и ещё один монстр приземлился прямёхонько на него, приняв смерть.

Твари отхлынули на границу света, рыча и скалясь, но не смея переступать незримую границу, и я улучил момент, чтобы оглянуться, проверить, как там наши дела, а то в горячке боя не обращал внимание на шум за спиной.

Дела шли откровенно неважно. Сюин лишилась левой руки почти по локоть и почему-то эта рана не думала заживать, китаянка хромала и с трудом уклонялась от монстра, которого, впрочем, тоже изрядно потрепала – две ноги твари волочились, мёртвые и бесполезные, куча щупалец валялись, извиваясь, на земле, один глаз вытек, поперёк груди зияла незаживающая рана, из которой струилась чёрная мерзко пахнущая жижа.

Но хуже было другое – близнецы и охотники не справились с защитой, и внутрь ворвались «собаки», неся смерть и разрушение всему на своём пути. Прямо на моих глазах сразу три чудовища набросились на дико мычащую корову, повалили её и принялись рвать несчастное животное на куски. Ещё одна вцепилась в горло лошади, и та дёргала головой в предсмертной агонии, ещё не понимая, что уже мертва. Сразу четыре грызли колёса и обод телеги, словно та сделала им что-то плохое.

Определённо, кто-то дал команду обездвижить нас, и я даже помыслить не хотел для чего. А потому, предоставив демонического сома китаянке, которая, в целом, справлялась, я метнулся внутрь лагеря, коля и рубя, стараясь убить как можно больше тварей.

Гормлейт с Малоуном, впрочем, не подвели: едва я освободил пролом, они согнали людей и заделали его свежей телегой, забрались на неё и принялись стрелять, отгоняя теневых монстров огненными болтами и светом факелов, что изрядно облегчало мне работу.

Илэр, опустошив уже пару магазинов, поддержал их, а Морвин, толку от силы которой было негусто, не говоря ни слова, прикрывала мне спину.

За считанные минуты мы прикончили всех, кого только можно, а когда я пронзал тело очередной гончей, с яростным воплем упал великан, на тушу которого забралась израненная Сюин, победно вскинув заляпанный чёрной жижей меч девяти колец.

Она, кажется, хотела сказать что-то, но в этот самый миг буря достигла апогея.

Стихия совсем обезумела, ветер уже не ревел, а выл подобно пожарной сирене, с неба начала капать чёрная тягучая жидкость, напоминающая, скорее, нефть, чем воду.

А после с небес из мрака на меня устремилось нечто, больше всего напоминающее щупальце Кракена. Огромное, чёрное, массивное, оно почти вцепилась в ногу, и лишь в самую последнюю секунду я отскочил назад, наотмашь взмахнув копьем и разрезав толстую бугрящуюся шкуру.

Во чреве шторма раздался страшный вопль и на меня полетело уже несколько тентаклей. Стало ясно – тот, кто повелевал мелкими и средними чудовищами, явился лично закусить неудачниками, забравшимися туда, где смертным делать нечего.

– Айш-нор, огонь! – не своим голосом заорал я.

Сомневаюсь, что пара магических арбалетных болтов смогут сделать хоть что-нибудь с этими здоровенными – размером с хороший еловый ствол каждый – отростками. Тут нужен главный калибр, а ещё лучше – тяжёлая огнеметная система с термобарическими боеприпасами!

Но у нас её не было, зато водился архидемон.

Да, он не восстановился после приключений в Саоле, но какую-то энергию накопить успел. И сейчас Айш-нор безжалостно бросил её в бой.

Я не понял, что же именно это было. Не похоже на классический огненный шар из компьютерных игр. Не похоже на большой костёр. Не похоже на пожар.

Нет, магия архидемона больше всего напоминала взрыв плазмы.

На пути щупалец вырос здоровенный шар белого пламени, раздувшийся во все стороны и лопнувший, точно мыльный пузырь, обдав меня нестерпимым жаром.

Я ослеп. Оглох. Потерялся.

Всё затопило молочно-белым светом. Это было так неожиданно, так отличалось от тьмы, казалось, навеки заключившей нас в своих объятьях…

Несколько томительно долгих секунд ничего не происходило, а потом свет начал ослабевать, истаивать. А вместе с ним исчезала и наша последняя защита.

Я проморгался, держа копьё обеими руками и вытягивая его перед собой.

Впереди, среди отступившей тьмы промелькнуло нечто огромное, нечто циклопическое и столь ужасающее, что у меня не нашлось слов, позволяющих описать увиденное. Глубины разума сохранили обрывки воспоминаний о истекающих слюной пастях, вздымающемся лесе щупалец, пузырящихся провалах, исходящих мраком, что чернее самой тьмы…

А ещё где-то далеко, в глубинах сущности, за ней, вовне и внутри запечатлелся образ мироздания, непознаваемого и неопознанного. Проникающего в самоё суть духа и дарующего жизнь и смерть. Источник времени и пространства, вечности, что видел рождение вселенной и останется после её тепловой смерти…

Миг, и безумное, прекрасное и кошмарное видение исчезло. Мир заполнил гул, а когда он стих, буря перестала быть. Растворилась в Вечности до следующего раза.

Выжившие ошеломлённо оглядывались по сторонам и я, не веря увиденному, прошептал:

– Где… где мы?

***

Когда буря окончилась, Фаррел первым вышел из укрытия.

Раньше ему не приходилось встречаться с нею, только слышать. И рассказы не могли передать даже десятую часть ужаса, принесённого стихией.

Безумная потусторонняя ярость. Невероятная магическая энергия. Поразительная настойчивость…

Пока они сидели, укрывшись в подвалах разрушенных домов, сверху выло, ревело и кричало нечто, чему не было имени.

Он не знал, по какой причине владыка бури не способен завладеть теми, кто укрылся. Как будто камень с деревом в состоянии остановить такое!

Но, как и всегда, подобное не имело значения.

Буря прошла. Настало время работать.

Беглецы – это он знал точно – прошли мимо развалин за пару часов до начала шторма и двинулись на запад. Каким уж образом они прознали об отряде Эйри – неизвестно. Вот только поступок этот граничил по своей глупости с безумием.

Уйти от старшего паладина, чтобы стать обедом неведомой сущности, время от времени напоминавшей о себе на Великой Пустоши? Стоило ли оно того?

В сопровождении четырёх бойцов Фаррел отправился на разведку. Скоро ему стало не до глупых вопросов.

Он метался из стороны в сторону. Возвращался. Менял курс.

Ни-че-го!

След доходил до ничем не примечательного участка Пустоши и обрывался. Точно корова языком слизнула. Точнее, не корова, а кое-что страшней.

Подобное случалось. Нечасто, но случалось.

Фаррел напряг память, пытаясь выудить из неё обрывки лекции, прослушанной еще в Академии. Не выходило.

Он выругался и в сердцах пнул небольшой камешек, тёмный от дождя. Тот пролетел добрых десять метров и покатился по земле.

– Что-то не так? – услышал он голос Лехри.

Конечно же, старшему паладину не сиделось на месте. Зуд подгонял его вперед. Как иначе?

Фаррел постарался совладать с эмоциями. Повернулся. Отсалютовал.

– Всё плохо, светлейший.

Лехри нахмурился и в глазах его промелькнуло что-то нехорошее.

– Точнее, – потребовал он.

– Их нет. След обрывается здесь, – Фаррел ткнул в землю перед собой.

– Мы уже теряли караван пару раз, – напомнил Лехри.

– Тут всё иначе, – не согласился паладин. – Тогда сохранялись остаточные эманации. Можно было понять, что нас водят за нос.

– И хорошо водят, – прищурился правая рука просветлённого Риманна.

В голосе его слышалось всё больше и больше гнева, который грозил превратиться в неконтролируемую ярость и Фаррел поспешил объяснить:

– Хорошие артефактор с алхимиком способны на такое.

– Я бы сказал – отличный артефактор, – поправил его Лехри.

– Как вам будет угодно, – поспешил согласиться Фаррел.

Ему до смерти надоело всё это, но поделать капитан не мог ровным счётом ничего. Говоря начистоту, он даже был рад, что беглецы растворились в воздухе.

Наконец-то можно закончить изматывающую гонку и вернуться домой. Отдохнуть. Вымыться. Поесть по-человечески.

Главное – пережить приступ ярости. В том, что тот последует, сомнений не было никаких.

– Сейчас всё иначе, – повторил он. – Кажется, буря забрала их.

– Кажется? – нехорошо прищурился Лехри. – А проверить?

– Я этим и занимаюсь, светлейший.

Лицо юноши искривил уродливый нервный тик. Глаза задергались. Пальцы выгнулись так, что, казалось, сейчас сломаются. А спустя еще секунду всё прошло.

Лишь подергивающееся веко демонстрировало ярость, загнанную глубоко внутрь.

– Проверь всё, светлый. У нас ещё остаются запасы, на какое-то время хватит. Убедись, что вас не водят за нос в очередной раз.

Он тяжело вздохнул, затем процедил:

– Если ничего не найдёшь – возвращаемся.

***

Гелтах выбрался из укрытия.

Древняя смерть вновь ушла.

Он улыбнулся и подумал:

«Славно-хорошо, я жив-здоров».

Вот только… Куда пропал-девался караван? Буря поглотила дерзновенных глупцов, а значит, они должны-могут уже покоиться в желудках созданий-тварей, чья мощь невообразима-непознаваема.

Или нет?

Он аккуратно извлек из внутреннего кармана небольшой амулет, выточенный из берцовой кости ребёнка. Та девочка оказалась восхитительно вкусной-сочной.

Её юная плоть насытила-накормила его, и Гелтах хотел продолжения.

Он ушел-покинул владения повелителя давно, опасаясь гнева-ярости могучего демона, и долгие годы существовал-горевал на Великой Пустоши, укрывшись от злых-недобрых глаз людей-врагов и друзей-конкурентов.

И он ослабел. Сильно ослабел.

Не было ферм со вкусным-питательным скотом. Остались в прошлом славные пиры-оргии, на которые его иногда приглашали-звали. Пищей-забавой становились лишь глупцы, приходившие-забиравшиеся в его владения и попадавшие в западни-ловушки.

А тут такое сокровище!

В караване были-бродили десятки нежных и сочных девочек и мальчиков. Вкусные-невинные, услада-забава… И они пропали!

Горестный стон вырвался-слетел с его губ, и Гелтах активировал артефакт.

Да, его владыка-хозяин не отличался силой. Его презирали-высмеивали могучие пожиратели и даже вознесённый – вчерашний человечишка! – смотрел-глядел со снисхождением-смехом.

Но Ауриошш даровал сынам-рабам множество самых разных-полезных умений, нужных любому охотнику-ловчему, чтобы выследить вкусную-сочную добычу. И Гелтах умел собирать-мастерить такие вот игрушки-приборы. Ничего сложного-трудного. Всего лишь капля магии-силы и кость жертвы. Они укажут путь-направление, ведущее к ее друзьям-товарищам.

Если те живы.

Гелтах облизнул пересохшие губы и заставил чары работать.

Тотчас же амулет дёрнулся-повернулся, указывая на северо-запад, и пожиратель хищно ухмыльнулся. Кажется, везение-удача не оставила верного слугу-раба Ауриошша. Он ещё может добыть-получить вкуснейшую добычу-ужин. Правда, придется изрядно прогуляться-сходить.

Артефакт показывал нечто странное-непонятное и с этим следовало справиться-разобраться. Тайна-загадка влекла не хуже вкусной-сочной плоти детей…

Если бы только не эта мерзкая раба-невеста Иггириасста с ее ублюдочными-скотскими боевыми техниками! Он бы уже наслаждался-пировал, вкушая дары жизней, но нет, надо было отыскаться беглянке-предательнице, что помчалась-ушла в земли людей, спасаясь-скрываясь от гнева-ярости владыки.

Наверное, хотела сохранить-уцепить побольше для себя. Жадная сука-тварь!

Он перевел дух, успокаивая ярость-злобу, и вновь посмотрел-взглянул на артефакт, после чего обернулся назад, туда, где копошились-искали выродки из Эйри.

Он почесал-потрогал бок, который не зажил до сих пор. Сталкиваться-драться с людьми-воителями, способными нанести ему такую рану, не хотелось. Тем более, что их командир-главный был страшен-опасен. К счастью, он не участвовал в той драке-бою под землёй, иначе Гелтах мог бы и не стоять-грустить здесь сейчас.

Аура мага-паладина завораживала и ужасала-пугала.

Он явно мог-умел справиться даже с полноценным демоном. Пожиратель одиннадцатого шага для него не угроза-противник, а значит, как бы ни хотелось отомстить-сквитаться за унижение, не следует переоценивать-верить в себя сверх меры.

Он грустно-горестно вздохнул и направился-пошёл на запад.

Пища-оргия ждала впереди.

Глава 6.

Я недоумённо оглядывался по сторонам, пытаясь разобраться, где, чёрт возьми, мы вообще оказались и как отсюда выбраться?

Гор на севере, ставших за последние дни такими привычными и родными, больше не было. Вообще. Словно корова языком слизала.

– Что происходит? – неуверенно поинтересовался я.

– Мы… переместились? – скорее спросила, нежели ответила Гормлейт.

Глаза охотницы расширились, она выглядела такой неуверенной, что захотелось обнять её и утешить. Впрочем, остальные смотрелись не лучше.

Женщины и дети верещали, не отойдя от встречи с неназываемым ужасом, мужчин трясло, мои близнецы лихорадочно помогали раненой беженке – в самый последний момент одна из тварей достала-таки её, и сейчас женщина, лишившаяся левой руки по плечо и части бока, тряслась в агонии, щедро орошая бесплодную почву кровью.

Не имея лучших вариантов, я поспешил к Морвин и Илэру, но даже помешать не успел – раненая умерла у нас на руках спустя какую-то минуту.

Этого времени хватило народу, чтобы хоть немного прийти в себя, и Малоун с Гормлейт принялись наводить порядок.

Первым делом отправили две группы разведчиков – оглядеться. Те не должны были уходить далеко, главное – проверить окрестности и сообщить что тут и как. Мне было неясно, что они рассчитывали увидеть – во все стороны, на сколько хватало взгляда, простиралась голая равнина. С другой стороны, лучше что-то делать, чем стоять столбом и пыриться в небеса.

Пока разведчики не вернулись, мы проверили выживших. В принципе, всё оказалось не так страшно, как могло, учитывая обстоятельства.

Караван потерял всего пять человек: троих охотников и двух женщин из числа мирняка. Неприятно, но могло быть гораздо, прямо-таки охренеть как хуже! А вот животных шестилапые монстры не щадили и, что хуже всего, почти все туши остались там, в мире черноты и кошмарных монстров.

Но я так вымотался, что соображал с трудом, башка отказывалась варить, а перед глазами плавали разноцветные круги. Мне был нужен отдых. Поэтому, оставив товарищам разбираться с запасами, я развалился на земле и провалился в сон без сновидений.

Не знаю сколько точно времени прошло, но, когда откуда-то издалека раздался голос Гормлейт и я открыл глаза, солнце не то что бы особ подвинулось на небосклоне.

– Да? – я посмотрел снизу вверх на встревоженную красавицу.

– Дозоры вернулись, собираемся, – коротко ответила она, направившись к уставшим и очень, очень напряжённым людям.

Я со вздохом поднялся и двинулся следом, уже представляя что услышу.

И предчувствие не обмануло. Ни одна из групп не обнаружила никаких следов гейских паладинов, гор или знакомых ориентиров. Мы оказались натурально посреди ничто.

Как? Загадка.

Благодаря этому мы, конечно, оторвались от преследователей, причем и от выродков из Эйри, и от клятого пожирателя. Вот только… А как быть дальше? Куда идти?

Слава Великому Макаронному Монстру, у нас осталась карта Иоганна, но, опять же, без ориентиров черта лысого мы поймем, а не направление. Значит, придётся ждать ночи, чтобы свериться по звездам.

Вернувшийся Айш-нор лишь подтвердил сказанное. Архидемон нарезал пару кругов вокруг нашего временного лагеря и не сумел отыскать вообще ничего, кроме пары стай, связываться с которыми у нас не было ни малейшего желания. Оставалось ждать.

Время, оставшееся до ночи, я коротал в иллюзорном мире, а потому немного опоздал к собранию картографов-любителей. Когда появился, в круге, очерченном несколькими магическими светильниками и факелами, уже набилось кучу народа. Все ругались, спорили, кто-то даже плакал.

Я протиснулся к Гормлейт и спросил:

– Что происходит? Выяснили, где мы оказались?

По лицу девушки текли слёзы, а во взгляде её читалась отрешённость.

– Да, – ответила она. – Узнали.

Она посмотрела наверх, на яркие звезды, и с яростью обречённой погрозила им кулаком, после чего заплакала.

Я присел рядом, внутренне холодея, и уставился на карту. Плотные и очень качественные листы, переданные Иоганном, была аккуратно разложены на земле и придавлены камнями. Рядышком валялась семейная реликвия Гормлейт, от которой ожидаемо не было толку, и компас, прижимающий один из листов.

Я склонился, отодвинул компас и по слогам прочитал: «Ве-ли-ка-я Пус-то-шь: Зо-на От-ча-я-ни-я».

Внимательно рассмотрел каждое изображение, каждый знак, каждую загогулину, после чего грязно выругался.

– И что делать? – непроизвольно вырвалось у меня.

– Я не знаю! – Гормлейт зарыдала навзрыд, и в тон ей заголосили сразу несколько человек.

И я прекрасно понимал их. Нас занесло в самый центр клятой Великой Пустоши! Ни о каком безопасном пути на восток больше и речи не шло. И, что хуже всего, если верить карте, мы оказались минимум в неделе дороги от ближайшего источника воды.

На то же, чтобы выбраться отсюда в цивилизацию, может уйти целый месяц, а то и больше!

Я тяжело выдохнул и, отойдя от толпы опустошённых людей, достал портсигар и извлёк на свет фотографию родных. Провёл по изображению дочки и прикусил губу.

Поистине – ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Решил помочь беглецам – и вот куда это меня привело. Впрочем… Не бросать же их теперь.

Взглянув в сторону детей, я лишь уверился в этой мысли. Оставив их на произвол судьбы, я просто не смогу глядеть в зеркало, вернувшись на Землю. А раз так, то нечего тут нюни разводить, нужно что-то решать.