Рыцарь в беде, Дама на страже

Анастасия Сиалана

Рыцарь в беде, Дама на страже

Пролог

Виня себя, в чем нет твоей вины –

Вина, страшнее нет которой.

Безумием полны раскаяния сны,

Терзающие разум твой виною.

Автор.

Несколько мгновений до рассвета…

Рассвета, который осветит первыми лучами уже мертвую долину.

Рассвета, который не увидят тысячи душ.

Рассвета, который не встретят тысячи, уже не пылающих сердец.

Рассвета, луч которого отразится от уже остекленевших детских глаз.

Рассвета, который осветит разрушенные комнаты опустевших домов. И абсолютная тишина, которую впервые встретит на своем пути солнце. Смерть. Мертвый рассвет.

Алые всполохи будут свидетелями свершившегося зла. Ветер будет беззвучно петь скорбную песнь по истерзанным душам. Облака затянут синее небо, и изольется оно на окровавленную, потерявшую жизнь землю горькими, несолеными слезами. Не запоют птицы в лесах, замрет листва в кронах деревьев, замедлит свой бег горная река, окрашивая свои воды в багровый цвет. И только запах, запах безысходности, нестерпимой боли и неотвратимой смерти останется витать над местом, некогда великим, чистым, с самым светлым именем – Долина Трех Лучей. Именем, которое отныне потеряно и забыто!

Посреди поля ночной бойни стоял на коленях мужчина. Голова его была опущена, руки сжимали два скимитара1, покрытые запекшейся кровью врагов, так, что костяшки пальцев побелели, а вены на предплечьях четко очертились как ветвистые реки с множеством притоков и оттоков. Его бледное лицо ничего не выражало. Бывшие ярко изумрудными глаза заволокло белой пеленой, зрачок не реагировал ни на свет, ни на движение. Его взор был направлен вниз, как будто он насквозь мог видеть, как уходит, впитываясь в черную грязь алая кровь. Как утекают последние капли жизни, исчезает надежда, утопая в омертвевшей траве, в алчной земле, пьющей каждую каплю с жадностью. Мать земля, которая еще вчера давала жизнь, теперь высасывала последние соки из всего вокруг, как оголодавший вампир, как полу иссохший упырь.

И вот первые лучи первого мертвого рассвета упали на единственную фигуру во всей долине, что имела внутри жизнь. Жизнь без надежды, без желания жить, с потерянным разумом и всеобъемлющим чувством вины за то, в чем он не виноват.

Боги смотрели на умирающую душу с уже мертвым разумом, которая не вынесла песнь банши по каждой ушедшей жизни. Как смог воин услышать глас плакальщицы, скорбящей по его народу, боги не могли понять. Их любимая дочь пела каждой душе прекрасную песню, которая вела ее (душу) в мир света, но никто не слышал слов, кроме уходящего.

Сильного, выносливого, крепкого духом воина не сломила битва, не охватило отчаяние, не искалечила встреча со смертью, не испепелила боль, не иссушила скорбь, но истерзала вина. Вина, навеянная последней песнью, высосала разум и губила его душу.

Всевидящие видели самоубийство, но не могли смотреть на него. Любимец Всезнающих не должен сдаться так легко. Они не могли поверить в смерть надежды, коя медленно гасла на их глазах. И Всечувствующие решили сохранить надежду.

***

Легкой поступью, идя по воздуху, приближалась к воину любимая дочь богов. Ей предстояло спеть свою песню, песню по уходящей надежде. Надежде, которой суждено возродиться, как феникс из пепла, а пока, она упокоится в глубине сей души, что живет в теле воина.

Закрой глаза дитя Ветров,

Открой свой взор незримый,

Увидь душой мой тихий зов,

Забудь свой страх звериный.

Ушедших больше не вернешь,

Терзанья душу твою ранят.

Но ты, создание, живешь,

А разум вскорь увянет.

Шумит вода Пустых озер.

Освободи от дум свое сознанье.

И выступы скалистых гор

Нерушимо стоят, как мирозданье.

Забудь, дитя, забудь свой сон,

Что явью был, но растворился.

Летит душа на тихий звон.

К тебе придет желанное забвенье.

Вину свою искупишь ты,

Страшней ее не существует в мире.

Причина кроется одна,

В великой твоей силе.

Раскаянье великой ношей

Легло на плечи сильные твои.

То воля божия свершилась.

Вины в том нет ничьей, пойми.

Пока ты держишь скорбь за руку,

Нет жизни в этом мире для тебя.

Позволь рассеять твою муку,

Я провожу в забвение, дитя.

Когда готов к ответу будешь,

Задашь вопрос своей душе.

И боль, и страх, и скорбь отступят,

И свет найдешь в непроходимой тьме.

Глава 1. Язык мой – враг мой!

Я стояла напротив бедняка и понимала, что не видать мне моей любимой лютни, как эльфам своих ушей. Старик, сидящий в тряпье на улице, решил, если ему что-то попало в руки, то можно это присвоить. Темень, вот дернула меня кикимора оставить инструмент под присмотром этого старого афериста. Ведь по лицу видно, что продал уже и деньги пропил. А прошло всего каких-то пятнадцать вар2. И ведь даже не сможет возместить ущерб. У таких краюшки хлеба не заваляется, не говоря уже о медяках. Пьяница и гульбарь, одним словом. Но ведь и с собой инструмент я взять мне могла – в потасовке разбили бы как пить дать. Эх, а ведь день так хорошо начинался.

Я наконец-то накопила денег на шикарную сирингу из эльфийского дуба, которая прекрасно заменила старенькую свирель из обычной ивы. Моя маленькая мечта осуществилась, хоть по цене не такая и маленькая. Кроме сиринги у меня была еще лютня. Ключевое слово – была!

Я с тяжелым вздохом зашла в комнату на постоялом дворе и села напротив мутного зеркала. Я – красавица менестрель, с золотыми кудрями и лазурными глазами, с фигурой лесной нимфы. Хотела бы я видеть именно это существо в отражении, но нет. Передо мной предстала растянутая в разные стороны искажениями в зеркале симпатичная девушка с каштановыми тусклыми волосами, правда длинными, с мелкими веснушками на скулах и золотыми глазами, которые скорее пугали хищностью, нежели восхищали. Фигура была вполне женственная при росте чуть выше среднего, правда, более крепкая, чем должна бы быть у девы. При всем при этом я женщина-менестрель, хоть и с изъяном. Какой изъян? Я, как человек музыки и поэзии, и играю, и сочиняю, однако не пою. Ну не пою совсем, нет голоса, да и чувства ритма. Но играю при этом прекрасно! Несмотря на мою ущербность, я люблю свою бродячую жизнь. Собственно, из-за проблем с пением я и решила перейти на сирингу. Музыка льется красивая, и петь ни при каких физических возможностях одновременно не получится. А почитать стихи можно и без музыки. Но лютню все равно жалко. Орк меня дернул вступиться за этого ненормального!

В голове тут же завертелись события, произошедшие со мной несколько мгновений назад.

Холя и лелея свою эльфийскую прелестницу, я проходила мимо трактира веселой походкой. И вот нужно было идти дальше, но нет. Я, как ярый защитник всех хилых и убогих, героиня с лютней и сирингой в руках не могла пройти мимо страждущего. И если бы девушка хотя бы тонула, или ножку подвернула, но нет, она нарвалась на группу наемников. Да что там группу – вооруженную банду с главарем. А мне, конечно же, больше всех надо было. Сострадание и чувство справедливости когда-нибудь станут причиной моей кончины….

Я поставила лютню возле бродяжки, попросила его присмотреть немного (ага, присмотрел, продал, напился и отвертелся) и вернулась в подворотню боевых действий.

– Эй, братцы, чего на девушку взъелись? Она уже, небось, юбчонку всю слезами залила. Отстаньте от нее. Ей и без ваших волосатых и вонючих морд кошмары будут сниться, – ведь правда от разбойников пованивало. Я не специально так грубо выразилась, просто иногда язык без костей совсем. Мне учитель много раз говорил, что общение и решение конфликтов – не мое. Скорее, я как раз создаю эти самые конфликты, стоит мне только открыть свой рот.

Для устрашения уперла руки в бока, но вряд ли мой вид стал более грозным, чем у местной подавальщицы, которая от силы может двинуть кувшином с элем по макушке и быстро спрятаться в подсобке. Опасно ходить счастливой по улицам и спасать красавиц в беде. Вот так воодушевишься и решишь, что море по колено, а оно уже за макушечку. Из-за моей опрометчивости, как-то потерялся из виду факт, что сама я девушка и очень скоро буду в той самой беде. Но не могла же я пройти мимо! В этом мире хватает равнодушных, чьи мысли сводятся к «кто-нибудь да поможет». Не поможет, в том-то и проблема. Девчушке конец, если я сейчас сбегу. А если не сбегу, то составлю ей компанию… Вот же тьма!

– Какая наглая ципа. Иди-ка сюда, ко мне такому волосатому и вонючему, а то мне кажется, тебя давно кошмарики не посещали. Так мы исправим, – и этот побочный эффект спаривания лесного орка и упыря двинулся ко мне. Обиделся. Умеет же рожи корчить, аж холодок по спине пробежал.

Первым моим желанием было сбежать, но потом я вспомнила про девицу в беде, и решила выбрать стратегию «бей», а потом уже «беги». Близко подходить было опасно, поэтому решила бить издалека, чтобы вовремя ноги сделать. Побегут за мной, девчонка выживет. А там на людных улицах стража ходит, туда этот контингент не сунется. Чем же я запустила в громилу, который покачиваясь шагал ко мне? Свирелью конечно! Я свою сирингу в обиду не дала бы, не для того я работала как ломовая лошадь.

– Тя че, зомбяка в зад укусил? Какого лешего творишь? Тебе мамка не говорила, что палочкой дразнить дракона опасно для жизни, малявка? – кажется, я его раздраконила, как и планировала. Интересно, оставят ли девчонку в покое, если я сбегу сейчас?

А наемники и правда вонючие попались. Сверх того, какими обычно они бывают. Это они так от себя нечисть всякую отваживают? Слышала про новые проделки аферистов из магических лавок и их бредовые идеи с использованием помоев для противостояния нечисти. Неужели эта девчонка всучила им этот фальшивый рецепт, а теперь банда вернулась за отмщением?

– Ну, прости, не узнала недодракона. Я ж не знала, что тут такая знатная помесь. Может, там еще некромантишка какой пробежался? – и вот молчала бы, так нет же, у нас же еще крутая сиринга в руках есть. Это ж вам не какая-нибудь свирель или меч, это сила. Прямо для красивой песенки по моему гордому и не очень обремененному умом духу. Все же экспромт с оскорблениями грозил мне увечьями, если не успею вовремя ноги унести.

Как я и предполагала, у разбойников произошло снижение уровня совестливости, порядочности, доброты и сострадания, вследствие чего падение моральных устоев, зато вот физические показатели знатно возросли. Да и железного приложения к ним прибавилось – банда ощетинилась кинжалами и топором в мою сторону.

Я решила украдкой посмотреть, что там обеспеченная кошмарами на недельку девушка делает. Все же это все из-за нее произошло. А она ничего не делала. Впялила из-под капюшона свои зеленые глаза в меня и мягкое место свое просиживала. Вот же шуганная попалась, ну или недогадливая.

Я прошептала ей одними губами: «Беги!». А это недоразумение смотрит на меня и ресничками хлопает. Да и вообще странная девушка передо мной оказалась. Крупная, широкоплечая, разве что ресницы длинные и личико смазливое – в остальном на юношу больше похожа. А это что на подбородке? Не может быть! Щетина?!

Ну и что ж ты мужик меня подставляешь, и не стыдно тебе? Темень, скройся ты, и мне проще будет. Я вон за тот угол быстренько шмыгну, и поминай как звали.

Но мои отчаянные просьбы и мольбы глазами не дошли до адресата. Оставалось полагаться только на свою смекалку.

– Стража! Бежим! – и быстренько за уголочек, пока никто не сообразил, что в переулок зашел очередной глупец, а не страж порядка. У моих не состоявшихся убийц в мгновение ока произошло осознание ситуации, и они тут же рванули в противоположную от меня и «стражи» сторону.

Значит, у самих рыльце в пушку. Мне повезло. Просто невероятно повезло, как голой нимфе, избежавшей домогательств тролля в одноместной комнате постоялого двора. Кажется, эти наемники еще не закончили свои дела в столице и только собирались на дело. Вряд ли бы стражи задержали их надолго, разве что за хулиганство на парочку дней, и это не то, чего стоит бояться подобному контингенту. Однако парочка дней может сыграть ключевую роль и сорвать план, если эта банда на задании. В противном случае не напугала бы их и стража, а на моего ненормального спасенного хранителям порядка глубоко и крепко было бы наплевать. Прошли бы мимо и даже не вмешались. Таков уж порядок – сильные пожирают слабого. В этом королевстве это особенно актуально. Сам нарвался, сам попал.

Спасенный, к слову, побежал за тот же угол, что и я, и конечно же, прилип ко мне как вампир к нежной шейке девственницы в полнолуние. Тут, как вы понимаете, я и вспомнила про покинутую мной лютню. Темень и ее твари!

***

Три звездочки!

Салван сидел в небольшом зале постоялого двора, что не далеко от ворот города. Именно в таких местах часто останавливался наемник. Возможность в любой момент скрыться из города была приоритетной, и состояние комнат или качество еды и выпивки не играли для главаря степных наемников никакой роли. Конечно, если попадался неплохой трактирчик, то он не упускал возможности побаловать себя гномьим самогоном и хорошим элем. Да и перспектива наесться от пуза без видимых последствий грела его зачерствелую душу, если она вообще имела место быть у такого наемника. Зарабатывая хорошие деньги и имея безупречную репутацию, Салван вполне мог позволить себе побездельничать несколько полных лун, однако герцог не тот человек, кому позволено отказывать без последствий. Наемник знал это лучше других. Задание было простеньким, и при этом от него разило подставой за много тан3 вокруг. Однако, как было сказано, отказ означал бы кое-что похуже подставы. Насколько понял главарь, нужно тихо-смирно выкрасть свадебную диадему принцессы. В случае невозможности провернуть все без шумихи, необходимо как раз-таки создать эту шумиху, да так, чтоб ни стены не остались целы, ни двери не остались на петлях, ни окна в ставнях. Глобальный погром сокровищницы с последующим ограблением ее же. В результате или невероятное исчезновение диадемы, или ужасное ограбление сокровищницы неизвестными варварами. Всяко следы замести нужно или не оставлять их. А для этого посредник дал ему несколько полезных магических артефактов, не привязанных к определенному хозяину, что делало невозможным определить источник магии. Дело плевое, но наемника не покидало чувство, что от него либо захотят избавиться, либо подставят. Разумеется, личность заказчика будет изменена или скрыта от общественности полностью.

Допивая третий кубок, Салван увидел подходящих к нему членов своей группировки. Давно пора, а то что-то они задержались на разведке. Пятеро мужчин, тем временем, подошли к столу и расселись напротив друг друга. Заказав по порции горячего и графин самогона, вся группа подняла глаза на своего главного.

– Что выяснили? – небрежно бросил Салван. Сидящий напротив него Бар сложил руки на столе и начал докладывать.

– Охрана усиленная, через центральный и черный вход не пройти, но с артефактом нам этого и не надо. Каждые пять вар под стенами проходит патруль, на стене смотровые стоят постоянно, сменяются с рассветом и закатом.

– Понятно, – главный посмотрел в голубые глаза Бара и кивнул. Он знал, что парень раньше служил в одной из крепостей и легко мог просчитать охранную систему замка. Этот невысокий коренастый брюнет не раз превращал заведомо проигрышную операцию в успешную. В этом наемник полагался на Бара, но не доверял. Доверие – недопустимая вещь для наемника, и они все знали об этом.

– Что по защитным заклинаниям и ловушкам?

– Напихали всего, что только можно, однако оставили без защиты и ловушек дальнюю стену – только общая охранка замка по периметру.

Салван перевел взгляд своих серых глаз с кубка на мужчину весен тридцати пяти, что сидел рядом с ним. Высокий лысый полутролль с темными, как безлунная ночь, глазами, парой клыков, торчащих из-под нижней губы, и зеленоватой кожей. Этот индивидуум многих заставлял терять самообладание и испытывать страх. Главарь сам иногда ловил себя на мысли, что от рыка лысого кровь стынет в жилах и у него. Легкий озноб вдоль позвоночника стал уже привычной реакцией на его голос. Рагнвар не зря считался самым кровожадным в их компании. Кровь человека и тролля рождала поистине неуправляемых, страшных тварей. По большей части их уничтожали, однако, бывали вполне цивилизованные особи, такие как Рагнвар.

– Рагнвар, всегда удивлялся твоим способностям, но думаю три вата4 слишком мало, чтобы стать хорошим магом.

В это время к столу подошла пышногрудая, огненно-рыжая подавальщица и принялась расставлять заказ.

– Эй, у меня есть магические способности, – возмутиля лысый. – Но ты прав, тут я как водяная баба в степях. Вартэк треплется много, уже черепушка треснула от этой магической мертвяцкой чепухи, – полутролль попытался ущипнуть рыженькую пониже спины, но она ловко увернулась и прошествовала к стойке, вызывающе покачивая бедрами. Остальные принялись за еду.

– Во-первых, русалка, а не водяная баба… – вклинился тот самый Вартэк

– Один леший, обе водянки.

– Водники. А во-вторых, если бы не вся эта, как ты выразился «мертвяцкая чепуха», то бишь некромантия, ты уже пять раз как здоровался бы с Всенижним за когтистую лапу, и валялся у него в копытцах, а может и яду в зад схлопотал.

– Вартэк, мне нужны четкие сведения. Свои проблемы будете решать потом, или Всенижний, по сравнению со мной, будет вашей наименьшей проблемой, – и главарь опрокинул стопку самогона.

Спорить никто не стал. Все знали, что этот сухой, поджарый мужчина, с множественными шрамами и глубокими морщинами под глазами не любил шутить. Не зря он их главный. Ой, не зря. Его холодные серые глаза напоминали заиндевевший камень, на который не взглянешь без дрожи. Таким же холодным и безжизненным может быть и его голос.

Наемник небрежно отодвинул стопку и закусил хлебом. Никто не посмел возражать и препираться дальше, рискуя наткнуться на его колючий взгляд. Второй такой взгляд означал только одно – ты труп.

Вартэк продолжил:

– Все, что сказал Рагнвар – правда. Стену сломать при помощи артефакта не составит труда. Я без серьезных затрат энергии смогу нас прикрыть пологом, но ненадолго. Обнаружат быстро.

– Насколько?

– Максимум две вары, дальше сработает оповещающий маячок, и, соответственно, прибудет гвардия. Уходить придется дворцовыми коридорами, ибо разлом тут же оцепят.

– Отлично, окончательный план прогоняем завтра, послезавтра на дело. Все ясно? – ответом послужили дружные кивки всех присутствующих, включая двух братьев вышибал, что сидели в сторонке. – Тогда отдыхаем господа наемники.

По лицам соратников расползлась предвкушающая улыбка. Парни стали собираться на выход.

– Бар, я надеюсь, на этот раз бордель поприличней будет.

– Что тебя не устроило? Всем же понравилось.

– Ага, особенно грязные руки, спутанные волосы и дыхание, что и дракон на месте подохнет, – начал, как обычно, возмущаться Вартек. Будучи наполовину светлым эльфом, он очень щепетильно относился к вопросу о чистоплотности. Жизнь наемника притупила его неприязнь к неряшеству, но не изменила ее. Имея незаурядную внешность, а точнее, очень даже привлекательную, полуэльф легко мог найти себе девочку на ночь, но правило не приводить девиц на место временного логова весьма осложняло эту задачу. Да и быть отщепенцем не хотелось – можно многое упустить из виду.

– Вартэк, попридержи коней, – наемник остановился у двери и отошел в тень лестницы на второй этаж. Вартэк последовал его примеру.

– Я слушаю тебя, Салван.

– Есть что-либо, что я должен знать? – главарь немигающе уставился на мага. Полуэльфу не нужно было разъяснять, о чем его спрашивают. Не впервой рассчитывать лишь на себя.

– Нет, сюрпризов со стороны обитателей замка не предвидится.

– А не среди его обитателей? – Вартэк улыбнулся.

– Есть заготовка для заклинания. Какого именно, я не смог определить, но явно боевого порядка. Так же не понятно, кто установил ее. Это может быть как новый вид охранного заклинания, так и ловушка для не очень удачливых наемников, которым не посчастливилось воровать свадебную диадему принцессы.

Наемник слегка удивленно взглянул на мага, и спросил:

– Я не говорил, что воруем. Как узнал?

– Благо не идиот, а шумиха вокруг этой свадьбы и так большая. Почему бы не сделать ее еще больше и не развязать, к примеру, войну. Ведь если отложат свадьбу, ни для кого не будет секретом, что союз двух королевств под угрозой. Стороны начнут подозревать друг друга, и в этой суматохе можно легко провернуть свои темные дела. Вопрос, какие именно? Чего хотят добиться, сорвав подписание мирного договора? К тому же тем, кто будет повинен в этом разладе, точно не сносить головы.

– Да, знал я, что эльфы опасный народец. Оказывается, и дедукция у вас развита. Ты прав, такое открытое оскорбление королевской семьи не сможет остаться безнаказанным. Значит, Ратан будет показательно мстить смутьянам, чтобы доказать свои искренние намерения создать союз. И ой как мне не хочется оказаться на их месте. А ведь это мы и будем, – философски заметил наемник. – На деле держись позади. Чуть что – рвем когти.

– Как всегда.

И все друг друга поняли. Эти двое давно знали друг друга. Около пятидесяти весен. Вартек, в силу своей крови, не старел так, как люди, поэтому сейчас он все еще выглядел на двадцать пять. Однако за время их знакомства они уже шесть раз «рвали когти» вдвоем, кидая всех остальных. Соответственно, это уже седьмой вариант их банды. Маг и наемник не показывали своего знакомства новичкам – перестраховывались. Однако главенствовали оба. Салван открыто, Вартэк изнутри, прощупывая изнанку, так сказать. Наверное, их можно было назвать друзьями, но не один из них не признается в этом.

*** Еще три звездочки

Выйдя на улицу с постоялого двора, двое направились вслед еще четверым. Через некоторое время маг отстал от компании наемников и свернул в переулок. И все бы прошло, как задумано: наемники расслабились бы в увеселительном заведении, напились бы и не проснулись до обеда. Но волею Всезнающих в здании, недалеко от дома плотских утех, девушка читала книгу на кухне, греясь у очага. Внезапно в окно влетела птица. Редкая, пестрая, явно из заморских краев. У такой точно был богатый владелец. Она сделала несколько плавных кругов по комнате, задорно щебеча, как будто бы ждала чего-то. Девушка испугалась внезапного вторжения, но быстро взяла себя в руки и решила не оставлять пернатую в своем жилище. Мало ли ее решат обвинить в похищении столь редкого питомца. Помощница кухарки, кем являлась девушка, прыгала по комнате с книжкой в руке и пыталась выгнать незваную гостью. На третьем кругу птица резко развернулась и полетела прямо на девушку. От неожиданности та не удержалась на ногах и упала. Ее книжка, пролетев пол кухни, упала прямо в ведро с помоями. На глаза навернулись слезы. Это была первая купленная ею книга, а девушка даже не дочитала роман. И как бы она не пыталась спасти текст, страницы пропитались грязью и гнилью, полностью уничтожая бумагу. Обернувшись, неудавшаяся читательница убедилась, что причина ее слез уже сбежала. Трясущимися от обиды руками, помощница кухарки взяла ведро под дно и понесла к окну. Она хотела вынести его завтра, но напоминание о жестокой несправедливости вызывало еле сдерживаемые рыдания и злость. Одним резким движением содержимое ведра было опрокинуто на улицу. Девушка уже не слышала «прекрасных» слов в свой адрес, поскольку самозабвенно придавалась жалости к самой себе, сидя на полу и обнимая колени руками.

В это время трое из пяти наемников пытались оттряхнуть очистки и помои со своей одежды и головы. И все бы закончилось возвращением на постоялый двор, но сзади шел человек.

*** И опять три звездочки!

Бар хохотал во весь голос, смотря на близнецов и полутролля с головы до пят облитых помоями. Даже их строгий главарь скалил зубы в улыбке, но глаза его все также были безразличны. Все еще смеясь, Бар обернулся на звук сзади. Высокая фигура в балахоне истерически хохотала, держась за живот. Наемники мигом смолкли.

– Эй, припадочный, ты че ржешь? Хочешь оказаться в выгребной яме, там запашок похлеще будет.

Незнакомец не внял грозному тону и продолжил хохотать.

– Да он, кажись, издевается, Бар. А ну-ка отойди. Ща будем улучшать освещение улочки. Так, поставим парочку фонарей.

– Я смотрю, ему еще и зубы мешают, вон как лыбится. Так это мы запросто исправим, – один из близнецов двинулся на застывшую в недоумении фигуру.

– Ясного вечера. Извините, я не хотел смея…

– Не хотел он! А нам как зомби припарки твое «извини». Ржал? Ржал. С нас ржал? С нас. Куда терь пятишься крыса. Сюда, мразь, иди, – полутролль схватил незнакомца за грудки и зашвырнул в подворотню. Тот не стал вставать, лишь перевел взгляд на двуручный меч одного из близнецов. Его внимание вообще нельзя было назвать упорядоченным.