Между нами искры

– Ну он хоть симпатичный?

Не уверен, что хочу слышать ответ “да”, но тут же одергиваю себя. Саше давно пора завести нормальные отношения и перестать шарахаться всех вокруг. Мне бы хотелось, чтобы у нее наконец наладилась личная жизнь.

– Ну вроде да, – Саша накручивает прядь волос на палец, – но какой-то слишком настойчивый. Мне сейчас не то чтобы нужны отношения. Много работы и мало сил.

– Саш, – мягко начинаю я, пытаясь подобрать нужные слова, которые, в общем-то, говорил ей уже много раз.

По привычке кручу колечко в ухе и осторожно продолжаю:

– Прошло почти три года. Может стоит уже перестать искать в каждом парне подвох?

Она отворачивается, настроение меняется за секунду. Практически кожей ощущаю недовольство и напряжение, которым она искрится.

– Я не ищу его в тебе, этого достаточно, – резко бросает она в сторону окна, из-за чего ее голос звучит глухо.

Выдыхаю про себя, молча нахожу ее руку и слегка сжимаю. Она закрылась, натянула на себя ледяную оболочку и делает вид, что ни в ком не нуждается.

– Я хочу, чтобы тебе перестало быть страшно, – тихо и мягко произношу я.

– Все нормально, – она обхватывает себя руками, будто от холода, и опускает взгляд, – просто как представлю, что снова с кем-то нужно сближаться, проходить вот эти этапы, ревность эту дурацкую и все такое…брр. Кажется, что одной проще.

Девушка грустно усмехается.

– Все наладится, Солнце, – притягиваю ее к себе, скрывая разочарование от очередной неудачи, – прости, я фигово умею успокаивать.

– Все нормально, – Саша повторяет эту фразу уже спокойнее, но скорее для себя, и вытирает тыльной стороной ладони подступившие к ресницам слезы, – спасибо, что выбрался со мной.

– Всегда пожалуйста, – улыбаюсь и добавляю чуть тише, – зачем еще нужны друзья.

***

Когда она выходит из машины, оставляя после себя легкий шлейф свежих весенних духов, я привычно провожаю ее взглядом до подъезда. Она оборачивается на ступеньках, машет и ныряет в железную дверь. Поговорили, ей явно стало легче. А я загрузился теперь, кажется, на весь вечер.

В моем круге общения практически всегда считали, что мне повезло и у меня есть все, что нужно для счастья: собственная квартира в спальном районе Москвы, смазливая внешность, любимая работа, которая приносит и деньги и удовольствие. Друзья считали, что с такими данными просто грех не иметь девушку. А серьезных отношений у меня не было…можно сказать, ни разу, за все мои двадцать пять. В школе же не считается?

Помимо работы на благо отечественного маркетинга, у меня не было ничего, что ограничивало бы свободу. Широкий круг общения и соответствующие знакомства позволяли регулярно попадать на различные мероприятия и закрытые тусовки, с которых почти всегда удавалось уехать в компании какой-нибудь очаровательной девушки (а иногда даже не одной). Все они томно вздыхали, хлопали искусственными ресницами и после первой же улыбки любого симпатичного парня готовы были ехать с ним хоть на край света.

Я всегда был с ними вежлив, но никогда не мог запомнить их имена.

Пока в очередном клубе судьба не свела меня с Сашей.

Я запомнил этот день лучше, чем хотелось бы. Сначала было проколотое колесо моего белого “соляриса”, потом пролитый на светлые джинсы кофе, далее неудачное выяснение отношений с пассией, имя которой я бесчувственно перепутал и был послан за это на все четыре стороны. То ли Олеся, то ли Алена, кто их разберет, когда они все одинаковые?

А в конце вечера ждал день рождения едва знакомого одногруппника, от похода на который не удалось отмазаться. И в тот момент, когда я скучающе выбирал себе очередную “жертву” на эту ночь, увидел ее. Я тогда еще не знал как ее зовут и даже не мог представить, насколько идеально и крепко она встроится в мою жизнь.

В душном прокуренном клубе она жалась к стене и беспомощно оглядывалась в поиске знакомых лиц. Она не выпускала из рук свой стакан, не пила ничего, кроме сока, и выглядела слишком обычно для этого места: будто собиралась не на вечеринку, а на пары в универ. Ее светлые волосы едва касались лопаток, а на белой рубашке танцевали цветные пятна неоновых ламп. Рубашка была расстегнута, под ней – кружевной топ и красивые ключицы, от которых невозможно было отвести глаза. А чуть ниже ключиц – соблазнительно обтянутая тканью грудь. Облегающие черные джинсы только подчеркивали стройную фигуру. Отвернуться от девушки было практически нереально. Мы встретились взглядами, я улыбнулся ей, а она смотрела на меня такими голодными глазами дикой лисы, что перехватывало дыхание. В них читалось что-то болезненно-личное: одновременно интерес и страх. Я тогда подумал, что в этот раз было бы неплохо уйти именно с ней. Разбитое сердце делает таких девочек бестиями в постели. Когда я уже почти решился сделать к ней шаг, меня отвлекли в самый неподходящий момент, и я потерял симпатичную блондинку из вида. От досады хотелось ударить кулаком в стену, но пришлось натягивать улыбку и слушать очередную не особо интересную историю, а вскоре к нам пристала знакомая девчонка из студсовета – Мила, которая была сильно пьяна. Она давно пыталась обратить на себя внимание, но в тот день решила перейти к активным действиям (что оказалось в итоге очень кстати). Ее настойчивость раздражала, я пытался ее мягко отшить, из последних сил стараясь не нагрубить, но она не торопилась выпускать из пальцев столь желанный трофей в виде моего рукава. А тут вдруг недавняя блондинка материализовалась будто из воздуха, поспешив на помощь.

“Сашуля, мы еще не пообщались!” – возмущалась тогда Мила, цепляясь пальцами за мою толстовку, а незнакомка хмурилась и что-то успокаивающе шептала подруге на ухо. Девушка старалась избегать меня взглядом, но я видел, как жадно она рассматривает меня из-под полуопущенных ресниц. Ее интерес подогревал мой, разгоняя бешеным потоком кровь в венах. Я хотел схватить ее за руку и уговорить остаться, а потом прижать к стене в этом же тесном баре и целовать до онемевших губ, но она ускользнула, покачала головой и растаяла в ночи вместе с пьяной подругой.

“Значит, Саша” – я запомнил, и после того, как усадил девушек в такси, нашел ее в соцсети через ту же Милу. Саш у нее в друзьях было несколько, но именно Александра Мальцева смотрела с аватарки такими пронзительными голубыми глазами, что сомнений не осталось, пусть даже в полутемном зале ее не удалось как следует рассмотреть.

Она врезалась в память настолько, что перед глазами был только ее взгляд, пронизывающий насквозь и пробирающий до самых лопаток. Я не выдержал, написал ей почти сразу и мы проболтали всю ночь. А потом еще одну ночь и еще. С ней было интересно и легко, она не кокетничала и не пыталась строить из себя что-то большее, чем она не являлась. Наверное, виной тому было разодранное в клочья сердце и страх еще раз испытать нечто подобное. Она упомянула об этом совсем вскользь, но мне хватило этой информации, чтобы составить свое представление о ней.

Когда она смотрела на меня своими светлыми глазами, затянутыми тучами, сердце сначала замирало в груди, а затем четким ритмом било по ребрам, заставляя вспомнить о своем существовании. Я никогда не определял это чувство как влюбленность, но Сашку хотелось прижать к себе и целовать до одури, зарываться пальцами в золотистые волосы, путать пряди, чувствовать ее сладко-горький запах и не отпускать ни на секунду. Хотелось ее всю, целиком и полностью, чтобы чувствовать каждый миллиметр ее тела. Гладить кожу, водить пальцами по запястьям, расстегивать пуговицы на ее рубашке. Но все, что я мог себе позволить – это короткие объятия при приветствии и прощании. Стоило задержать ее на лишнюю секунду, как она осторожно выпутывалась из моих рук и делала шаг назад. Она держала дистанцию, но смотрела все так же заинтересовано, как в первый раз. Только страх постепенно уходил.

За два с лишним года мы оба смогли принять на себя такое понятие как “друзья”. Она подпустила меня к себе так близко, насколько смогла, но отношениям случиться так и не удалось. Она переняла мою модель поведения и перебивалась ничего не значащими интрижками, признаваясь, что не готова на что-то большее. Я принял правила игры и постепенно мы оба убедили себя в том, что чувства прошли, осталась только большая и кристально чистая дружба.

POV Саша

После встречи с Олегом меня пробивает на сентиментальность. Я возвращаюсь домой, достаю пузатый бокал с верхней полки и на треть наполняю его вином из открытой бутылки, которая стоит в холодильнике уже пару недель. Но вроде вино не портится, так что, думаю, я ничем не рискую.

Олег и Мила в последние годы стали для меня главными людьми в этом городе. Несмотря на то, что в одной компании их собрать получается крайне редко, они оба занимают отдельное место в моем сердечке. И всего этого не было бы, если бы не случайность. Кажется, в моей жизни их слишком много и иногда это даже пугает.

С Милой мы знакомы около трех лет, со второго курса универа. Мы учились в параллельных группах и периодически сталкивались на потоковых лекциях и общей физкультуре. Мы едва заметно кивали друг другу в коридорах, но общаться ближе не было повода. Самый долгий разговор, который у нас произошел с момента условного знакомства – был мой вопрос, все ли с ней в порядке, когда я задержалась в раздевалке, а она сидела и горестно рассматривала стертые новыми кроссовками ноги после физры.

Спустя несколько месяцев на остановке университета мы обе одновременно вызвали такси. Я торопилась на свое первое собеседование, поэтому, не глядя на номер, забралась в машину нужного мне цвета и марки. И когда я доехала до места, я в панике поняла, что приехала вообще не туда, куда нужно. Я растерянно смотрела на кирпичное здание поликлиники вместо стеклянного бизнес-центра. Я бросилась обратно к такси, но машина уже уехала и я понимала, что даже если сейчас поймаю другую, я уже не успею. И пока я корила себя за невнимательность, рядом со мной затормозило точно такое же такси, как мое, а из него выбежала кудрявая блондинка. Невысокая, курносая и…ужасно сердитая.

– Какого черта? – вместо приветствия начала она, а я не сразу узнала девушку, которой в прошлом году помогла пластырем.

Тогда она была шатенкой, кажется.

– Эй, ты слышишь? Какого черта ты увела мое такси? – она раздраженно смотрела на меня, скрестив руки на груди, – Я практически опоздала из—за тебя.

– Блин, – до меня наконец дошло, – извини. Я сильно торопилась и не посмотрела на номер машины, а водитель меня не спросил, куда едем.

Я вздохнула и посмотрела на часы. Точно не успею. Я не сильно-то и хотела в ту компанию, но все равно было обидно до слез. Заметив мое замешательство, блондинка растерянно замолчала.

– У тебя все нормально? – она обеспокоенно посмотрела на меня и тут же смягчилась, поняв, что я сама жертва обстоятельств, – Я не хотела на тебя кричать, просто я думала, что ты специально это сделала.

– Да зачем мне твое такси? – раздраженно бросила я, – Скажи номер, я переведу тебе деньги и мы разойдемся каждая по своим делам. Я, между прочим, тоже пострадала, я не успела на собеседование из-за того, что перепутала машину. Я же не виновата, что все эти чертовы такси выглядят одинаково…

В тот момент я думала лишь о том, что денег осталось не так много и надо срочно устраиваться на работу хоть куда-нибудь, иначе снова придется просить у родителей на оплату квартиры и в очередной раз слушать, что я еще недостаточно взрослая, чтобы жить самостоятельно, а еще отбиваться от настойчивых предложений “не глупить” и вернуться домой.

– Эй, ты выглядишь грустной, – девушка дотронулась до моего рукава, а я едва сдерживала слезы.

Не рассказывать же ей о своих проблемах. У нее точно хватает своих. Но она будто забыла, что ехала по делам, схватила меня под руку и потащила в ближайший мак. Она купила нам кофе и практически заставила меня говорить. Неожиданно я поделилась всеми своими переживаниями с этой незнакомой взбалмошной девчонкой: я рассказывала про квартиру, про то, что денег остается впритык и работа срочно нужна, а подработки в интернете уже не спасают.

Подруг у меня никогда много не было, а в этом городе я и вовсе не успела ни с кем сблизиться, а потому меня прорвало на откровения от такого неожиданного участия.

На рассказе про работу девушка нахмурилась, а потом вдруг радостно вскочила с места:

– У моего брата есть небольшая фирма, – вдруг перебила меня она, – недавно он звал меня к ним в техподдержку, но я отказалась и место, скорее всего, еще свободно. Это первая линия, платят немного, но на оплату скромной квартирки и еду хватать должно.

Я ошарашенно замолчала. Все не могло складываться так удачно, здесь точно был какой-то подвох.

– Погоди, – я остановила ее поднятыми ладонями, – но если работа неплохая, то почему ты сама туда не пошла? И почему ты так просто предлагаешь это место случайной знакомой?

– Нуу, не случайной, – девушка хитро улыбнулась, – ты была единственной, кто спросил, в порядке ли я, когда я натерла ноги на физре. Я не сразу тебя узнала, но потом поняла, кто ты. И добро должно возвращаться, – она пожала плечами и отпила кофе, – ну а не иду я работать, потому что мне это неинтересно. Я не буду работать по специальности, я так решила уже давно. Я бы лучше в сферу красоты пошла, это точно мое.

Девушка расплылась в улыбке.

– А зачем тогда учишься здесь? – мне сложно успеть за потоком мыслей жизнерадостной блондинки.

– В идеале выйти замуж за айтишника, они хорошо зарабатывают, – хихикнула она, – ну и школа у меня была математическая, вариантов особо не было. Так что, я звоню брату? – она достала телефон и выжидающе посмотрела на меня.

Мой взгляд зацепился за ее кислотно-розовый свитер, который, кажется, максимально отражал ее характер. Она всегда выделялась из толпы в серых универских коридорах, ее позитив буквально сбивал с ног. Но там, за столиком забегаловки, я просто поразилась тому, насколько быстро она решает вопросы и насколько легко у нее все складывается.

– Погоди, мы даже не познакомились нормально. И я не поблагодарила тебя за кофе. И деньги за такси, – начала сбивчиво бормотать я, но она лишь закатила бездонные карие глаза.

– Я – Мила, – девушка открыто улыбнулась, – а денег мне не надо, я просто спасала тебя от истерики, в которую ты готова была впасть.

– Неправда, – возразила я и попыталась продолжить, но Мила лишь махнула рукой.

– Правда, по тебе было видно. Я профи по истерикам, – она мелодично рассмеялась, – так как тебя зовут?

Через неделю я вышла на свою первую официальную работу. Фирма у брата Милы действительно была небольшая и работа не особо перспективная, но стабильная, хоть и весьма скромная, зарплата, а также возможность работать по вечерам компенсировали все минусы. На оплату квартиры и еду мне действительно хватало и это было самым главным.

Через месяц мы с Милой уже стали ближайшими подругами, она таскала меня на универские сборища, заставила вступить в студсовет и познакомила с той самой “студенческой жизнью”, за которой я наблюдала до этого только в американских фильмах. Учеба, работа и тусовки сделали мою жизнь настолько насыщенной, что сил к концу дня оставалось ровно на то, чтобы рухнуть в кровать. А чуть позже, в одном из клубов я познакомилась с Игорем и впервые по-настоящему влюбилась. Он на тот момент уже окончил вуз и я повелась именно, что он такой интересный и взрослый, а заинтересовала его именно я.

Мы встречались целых пять месяцев, что для меня было внушительным сроком, а на шестой он начал настойчиво звать меня переехать к себе и я жила в постоянной эйфории и фантазиях на тему нашей совместной жизни. И уже собиралась сдать ключи от съемной квартиры, как однажды встретила в парке своего Игоря с миниатюрной блондинкой, которая повисла у него на шее и начала страстно целовать прямо на моих глазах, а он по-собственнически засунул руки в задние карманы ее джинсов. Даже мой влюбленный мозг не смог найти ему оправдание.

Я до сих пор помню эту сцену и как мне тогда хотелось подойти и дать ему пощечину. Или оттолкнуть ее. Или крикнуть что-нибудь обидное…но я стояла, будто приросла к земле. Я не могла ни шевелиться, ни просто дышать, казалось, что сердце достали из груди и несколько раз бросили об землю. Я помню, как сползла на асфальт, как ко мне подбежала незнакомая женщина и стала кричать на весь парк, чтобы вызвали “скорую”.

А Игорь с блондинкой за руки шли к выходу из парка и даже не обернулись, хотя мне казалось, что на такой шум просто невозможно не отреагировать.

Он меня даже не увидел. Не знал, что я была там и наблюдала за его предательством. Так было даже лучше, я успокаивала себя тем, что дальше было бы больнее, хотя вопрос “что я сделала не так?” мучил меня потом еще долго.

После этого я стала шарахаться всех парней. Я удалила и заблокировала Игоря во всех мессенджерах, сменила номер и переехала в другой район. Я завязала с тусовками и практически перестала интересоваться чем-то, кроме учебы и работы, которыми занималась на автомате.

Я не уверена, что я его любила, возможно, это просто были мои первые “серьезные” чувства. А боль предательства стала слишком неожиданной.

У меня словно выбило почву из-под ног.

Ко мне даже переехала Мила, чтобы вытащить меня из апатии, но я почти не говорила, не ела и постоянно курила. Так мы и жили. Подруга готовила еду и пыталась меня растормошить, а я закрывалась в ванной и рыдала в голос под шум воды, после чего мы пили вино и она убеждала меня, что все наладится. А я даже не могла найти в себе сил, чтобы поблагодарить ее. Только механически кивала и залипала в рисунки на обоях.

Через три месяца такой жизни меня начало отпускать. Парни и отношения меня все так же не особо интересовали, но, по крайней мере, я начала приходить в себя.

Тогда же Мила твердо сказала, что пора прекращать страдать и надо начинать выбираться “в люди”. Она убеждала, что это поможет вернуть меня к жизни, а на мои слабые попытки сопротивляться безапелляционно заявила, что её позвали на день рождения, а одна она идти не хочет. А там “будет ОН” и ей жизненно необходимо там присутствовать. Что за “ОН” я узнавать не стала, так как все еще болезненно относилась к теме отношений, но на праздник пойти согласилась для поддержки Милы. Если бы я тогда знала, чем это обернется, я бы…непременно пошла туда снова.

Так мы очутились в небольшом душном баре, слишком тесном для шумной компании примерно в тридцать человек. Широкие окна, потертая барная стойка, крутящиеся стулья, громкая музыка и цветные огни – самый стандартный бар, каких сотни в каждой части города.

Я пила сок, не церемонясь отшивала всех парней, которые ко мне подходили и пытались познакомиться. Я надеялась уйти через час и все время смотрела на часы, как вдруг столкнулась взглядом с незнакомым светловолосым парнем. Он стоял в свете неона, прислонившись к стене, и, казалось, скучал. По его лицу и белой толстовке скользили цветные полосы, свет путался в волосах и это делало его таким…нереальным, что я не могла отвести взгляд.

А он увидел меня и улыбнулся так, что у меня замерло сердце. Впервые за три месяца я почувствовала что-то кроме безразличия и обиды.

Мы смотрели друг на друга, наверное, целую вечность, пока его не отвлек другой парень, а ко мне подбежала довольная Мила.

– О, вижу ты уже заценила моего красавчика! – весело выкрикнула она, пытаясь танцевать под ритмичную мелодию.

В руках девушки был далеко не первый бокал с ярким коктейлем. Жидкость плясала в стекле и выплескивалась через край противными брызгами, пока я переваривала услышанное.

– Это твой парень? – я почувствовала, как сердце болезненно ударяется о ребра.

Тогда я поняла, что оно у меня все еще есть.

– Даа, – протянула она, но тут же спохватилась, – он правда об этом пока не знает, но я над этим работаю, – подруга сняла дольку ананаса, украшающую бокал, и манерно-сексуально отправила в рот.

Затем перевела взгляд на меня.

– Понравился? – она не дала мне ответить и погрозила пальцем перед моим лицом, – Учти, красавчик занят. Так что, даже не думай, – несмотря на шутливый тон, я отчетливо услышала стальные нотки в ее голосе.

Мила вновь поболтала коктейль в стакане и залпом допила то, что осталось.

– Пойду поздороваюсь, – она оттянула вниз платье, еще больше оголяя зону декольте и отточенным движением откинула за спину мелкие белые кудряшки.

Девушка медленно шла в сторону двух парней, плавно покачивая бедрами, а я смотрела ей вслед и не без зависти понимала, что подруга, в отличие от меня, поработала над своим внешним видом.

На Миле, как сейчас помню, было черное обтягивающее платье, заканчивающееся, не успев начаться. Она до сих пор его обожает. От лямок до короткого подола оно сплошь усыпано пайетками, которые переливались в свете цветных огней так, что слепило глаза, на тонком запястье звенело несколько крупных браслетов, а на милом личике подруги выделялись пухлые яркие губы и длиннющие ресницы. А на ногах – ее лучшие бархатные туфли на высоченной шпильке. Помню, как она с гордостью рассказывала, что копила на них три месяца.

Я бросила короткий взгляд на свое отражение в окне и поняла, что на её фоне выгляжу слишком блекло: светлые джинсы, кружевной топ в бельевом стиле и накинутая поверх свободная белая рубашка – на большее меня не хватило. Я даже не удосужилась надеть туфли, отдав предпочтение белым кожаным кедам. Ладно хоть глаза накрасила, без своих стрелок я до сих пор не выхожу даже в магазин.

Почему-то я злилась тогда. На красивую подругу, на парней, которым нравятся такие, как она, на себя. Мне хотелось развернуться и уйти, признав поражение, но как только я вынырнула из омута своих мыслей и разочарований, то поняла, что картина не так однозначна и что кому-то пора домой. Мила практически вешалась на очаровательного блондинчика, цепляясь длинными когтями за рукав его толстовки, а тот, на удивление, был совсем не в восторге. Девушка громко смеялась и что-то увлеченно рассказывала, а лицо второго парня выражало недоумение и даже раздражение.

“Какие вежливые мальчики, я бы давно ее послала” – с раздражением подумала тогда я.

– Мила! – я быстрым шагом подошла к компании и не без усилий практически отлепила подругу от несчастного парня.

Он с благодарностью посмотрел на меня и, помимо этого, я снова заметила в его глазах интерес. Успела рассмотреть, что глаза у него прозрачно-ледяные – либо голубые, либо серые. Этого я уже не смогла разобрать из-за цветных всполохов.

– Сашуля, – недовольно и нетрезво протянула Мила, – ты зачем меня уводишь? Мы еще не пообщались.

От нее резко пахло алкоголем, я поморщилась. Мне было противно и душно, а Мила вызывала только отвращение. Катастрофически хотелось выйти на воздух.

– Я вызываю такси, нам пора, – я еле скрывала раздражение и пыталась одной рукой держать за локоть сопротивляющуюся подругу, а второй достать из сумки телефон.

Я едва сдерживала злость. На подругу, на себя, на дурацкий бар.

– Диктуй адрес, – послышался надо мной голос, который пробрал до мурашек.

Голос мягкий, совсем слегка хриплый, с насмешливыми нотками. Я подняла голову и увидела, что блондинчик оказался быстрее и уже запустил приложение с такси. Не пялиться на него было сложно, я уговаривала себя отвести взгляд, но продолжала жадно изучать его лицо. Черты правильные, ровные линии, которые кто-то будто вывел карандашом. Ресницы длинные, у девчонок такие бывают редко. Парням в этом плане всегда везет больше. И кожа абсолютно чистая, гладкая, будто он мажет ее кремом каждое утро. Я заметила короткий шрам под нижней губой, буквально в пару миллиметров и почему-то сразу захотела провести по нему кончиком пальца. А брови у него на несколько тонов темнее, чем волосы – видимо, кто-то не до конца вышел из переходного возраста и балуется с осветлением.

Он стоял близко, настолько, что я чувствовала его плечом и спиной. Под рубашкой мгновенно стало слишком жарко. Мы были практически прижаты друг к другу из-за тесноты и, если бы не недовольная Мила, то я бы точно не удержалась и начала с ним флиртовать. Но вместо этого пришлось собраться, перестать его разглядывать, и продиктовать адрес.

– Через три минуты будет, я помогу тебе усадить ее в машину, – парень снова обворожительно улыбнулся.

Казалось, его совсем не смутило мое пристальное внимание. Видимо, этот мальчик привык всегда быть в центре и такая реакция для него – обыденность.

Мы втроем вышли из бара в свежую московскую ночь.

– Спасибо, – произнесла я, оказавшись снаружи, – скажи, куда перевести деньги за такси.

– Считай это благодарностью за спасение, – тихо сказал он, наклоняясь к моему уху, – но если ты просто хотела получить мой номер, то я, конечно, поделюсь, – парень хитро прищурился.

В свете фонаря я успела заметить, что волосы у него красивого платинового оттенка. Все-таки крашеные, но как же ему идет…