Тайна «Бродяги»

Афина судорожно шарила в памяти в поисках хоть какого-нибудь метода самопомощи. Досчитать до десяти и глубоко дышать. Прошлое – это прошлое, его не изменить, я должна двигаться дальше… Вдох и выдох, вдох и выдох. Пульс постепенно приходит в норму, сердцебиение успокаивается, но взгляд так и остаётся прикованным к изображению. Нет, это была не реакция на триггер, с которой она не сумела справиться. Разум прояснился и чётко говорил ей, что это больше не её война, не её проблема; что её жизнь давно уже идёт по другому, лучшему для неё сценарию. Что нужно просто вежливо послать Богданова ещё раз и вернуться к семье.

Афина: «Я в деле, выкладывай».

2

Даже после того, как Сталева подписалась на миссию, у неё оставались шансы поступить правильно. Кувыркаясь в бесконечной пустоте, она наблюдала за тем, как стремительно гигантское бочкообразное тело Бродяги сначала уменьшается до размера железнодорожной цистерны, затем – до размеров обычной бочки, затем – до банки газировки и, наконец, – до едва различимой на фоне звёзд точки. Кувырок – цистерна, ещё кувырок – цистерна поменьше, снова кувырок – банка газировки… Она знала, что скорость её была такой же, как у корабля – около двадцати тысяч километров в час, но двигалась она не по курсу, а перпендикулярно плоскости корабля, и поэтому он стремительно удалялся.

Поскольку из шлюза её выбросило в направлении перпендикулярном курсу грузовика, корабль удалялся от Афины плавно. Её собственная скорость относительно корабля теперь не превышала пятидесяти километров в час. Точно она не знала, потому что телеметрия в скафандре не работала – только на проекционном дисплее скафандра она видела стремительно таящие полоски запаса кислорода.

– Телеметрию и маячок мы отключили, а то вдруг ты вздумаешь звать на помощь или попытаться вернуться, – нарочито заботливым голосом говорил Командор.

Он неспешно обходил упакованную в скафандр Сталеву и делал вид, что проверяет надёжность соеднинений.

– А вот ближнюю связь оставили, – продолжил он с задумчивой улыбкой. – На случай если тебе станет одиноко, и ты захочешь со мной поговорить. Какое-то время мы будем слышать друг друга. Буду ждать от тебя весточек.

Это было в стиле Командора. Не просто убить, но заставить жертву помучаться перед смертью.

– Это ремонтный скафандр, – добавил он, встав прямо напротив Афины так, чтобы ясно видеть её лицо. – Надёжная модель, с жидкокристаллическим слоем и силовым щитом – чтобы можно было работать на корпусе даже на высоких скоростях, не бояться микрометеоритов и других быстродвижущихся неприятностей. Это чтобы тебя не убило раньше времени.

Описывая преимущества скафандра, он похлопывал его то по одной части, то по другой – будто продавал.

– Правда, воздуха в нём всего на час, – картинно опустив уголки рта, посетовал мужчина. – Не смогли найти компрессор, чтобы докачать до положенных шести, представляешь!

Пока Командор кривлялся, а его прихвостни заканчивали налаживать скафандр, Афина думала о том, что Командор прав, как бы противно это ни было для неё. Она облажалась.

***

Уже через восемь часов после того, как Афина согласилась полететь на «Бродягу», почти вся команда была в сборе и готова к отлёту. Вся, кроме Чирока. Афина наотрез отказалась лететь в компании с андроидом. Она плевать хотела на то, какая продвинутая это модель, потому что знала: на Бродяге ей нужен лучший хакер, а лучший хакер в солнечной системе – это Чирок.

Богданов в своих сообщениях сыпал проклятиями, но она оставалась непреклонной. В итоге босс таки сумел подёргать за нужные ниточки и найти парня. Как оказалось – очень вовремя. Чирок в течение нескольких лет прятался между Марсом и Землёй от ордера на арест за дезертирство. Несколько месяцев назад Афина с сожалением узнала, что его всё же поймали, осудили и приговорили к «Вечной службе» – особому виду наказания для талантливых, но нерадивых солдат с хак-аугментациями. Тебе стирают личность, но оставляют твои уникальные навыки. Потом тебя подключают к грозди таких же неудачников, как ты, вставляют в тело трубки, и дальше вы вместе вычисляете на благо родины до тех пор, пока восстанавливать твои изношенные ткани не станет дороже, чем заменить тебя на другого неудачника.

До «Бродяги» она потратила кучу денег на адвокатов и перёдергала все возможные рычаги, чтобы вытащить старого друга, но всё оказалось тщетным. Минобороны слишком желало вернуть гения к родным пенатам и заставить работать на себя. Одному дьяволу известно, к каким ухищрениям пришлось прибегнуть Богданову, чтобы Чирок оказался на свободе. Да ещё и с помилованием в случае, если миссия окажется удачной.

«Если парень и правда так хорош, как ты говоришь, после возьмём его к себе в обойму. Эта их «Вечная служба – средневековье какое-то!»», – прокомментировал босс, когда документы об освобождении оказались в его руках.

За годы разлуки Чирок изменился мало. Такой же лысый, худой и сутулый. При разговоре всё так же смотрел в сторону, а не в глаза, даже если общаешься по видеосвязи; всё так же выбирал самый тёмный и дальний угол в помещении, где есть другие люди, и всё так же вздрагивал от резких звуков. Чирок вылетел в автономном катере с тюремной базы «Луна 20» на шесть часов позже того, как «Федерация» покинула «Удалого». К команде он должен был присоединиться незадолго до стыковки с «Бродягой».

– Вот какие сведения у нас есть, – начала Афина, стоя у настенного экрана, когда все собрались в комнате для брифингов фрегата «Федерация». Корабль уже набрал скорость и теперь шёл к «Бродяге» на малой тяге, выдавая комфортные 0,8 g.

На экране плавно вращалась 3D-модель «Бродяги».

– Вы всё это, надеюсь, уже видели в досье, которое вам направили, но на всякий случай повторюсь: из обрывков телеметрии и видео, содержавшихся в последней передаче с «Бродяги», аналитики сделали вывод, что на корабле несколько дней назад произошёл инцидент, предположительно связанный с использованием биологического агента.

Модель на экране уступила место видеозаписи. На ней члены экипажа «Бродяги» вели себя, как звери: дрались, грызли друг другу глотки, отрывали конечности, бесновались, изгибались в дугу на полу, бились головами о стены. В некоторых эпизодах было видно, что немногочисленная охрана корабля стреляла в помешанных из шокового оружия, но это не вызывало никакого эффекта.

– Эт зомби вирус что ль какой-то? – как всегда, укорачивая и комкая слова, поинтересовался Петренко, сидевший на стуле, широко расставив ноги. Он смотрел на экран исподлобья. Его правая кисть, не переставая, перекидывала через себя чётки из прямоугольных серебристых сегментов.

– Для вируса слишком короткий инкубационный период, – вмешалась высокая, худощавая женщина лет пятидесяти с заднего ряда. Смуглая кожа, острые черты лица, короткий белый ёжик на голове и старомодные очки с прямоугольными линзами в чёрной оправе, чуть спущенные к переносице.

– Доктор Стэтфилд, – кивнула Сталева, приглашая женщину продолжить, а затем пояснила, обратившись к остальным: – Ребекка Стэтфилд – наш медик и судмедэксперт.

– У нас пока что мало информации, но больше похоже на воздействие какого-то агрессивного психостимулятора, – продолжила доктор, поправив очки и сметя пальцами невидимую пыль с серой водолазки. – По данным телеметрии, в атмосфере корабля присутствует инородный агент. Судя по массовому и единовременному характеру помешательства экипажа, он распространился через систему вентиляции, водоснабжение или пищу.

– Наркотики? Кто-то подмешал им наркотики в жрачку? – уточнил Кайл Джонсон, крупный темнокожий мужчина, сидевший у стены. Он был одет в военные джоггеры и чёрную футболку. Он с отвращением наблюдал за происходившей на экране резнёй.

– Надеюсь, точнее мы сможем выяснить, когда доберёмся, – вздохнув, ответила Ребекка. – Стандартные корабельные системы безопасности, к сожалению, просты и способны выявлять лишь сигнатуры известных веществ. Известных веществ, способных вызвать такой эффект, в атмосфере, водопроводе и канализации корабля нет.

– Неизвестных – в смысле инопланетных? – спросил Джонсон, – в досье сказано, что вы ксенобиолог.

Ребекка помедлила, будто ей было нужно время на понимание вопроса.

– А, вы об этом. Ксенобиология – моя вторая специальность. Вообще-то, я миколог, но, с тех пор как на Марсе нашли плесень, я автоматически стала ксенобиологом. Такие дела, – пожала плечами Стэдфилд. – Здесь я в роли судебно-медицинского специалиста.

– Ну слава богу, – картинно выдохнул Джонсон, – а то я уж начал думать, что в деле подозревают пришельцев.

Он явно сказал это, надеясь на смех, но шутку никто не оценил, и Кайл смущённо опустил глаза.

– Кстати, о системах, – прервала повисшее молчание Афина. – Системы – это тоже часть проблемы, поскольку корабельный ИИ продемонстрировал признаки серьёзных неполадок. Нам известно, что полётные базы данных и журналы недоступны, система управления контролем доступа неисправна. Нас ждёт много закрытых дверей. Чирок, ты на связи?

Афина обратилась к дрону, парившему над головами собравшихся. С экрана, закреплённого на устройстве, смотрел Чирок. Он нагонял «Федерацию» на автономном катере и, судя по напряжённому выражению лица, шёл на ускорении гораздо менее комфортном, чем 0,8 g. Услышав своё имя, он рефлекторно отвернул голову в сторону от камеры и в своей привычной манере затараторил:

– На связи. Я изучаю карты этой модели корабля. Раньше с такими не работал, но оставшегося времени должно хватить на завершение обучения. По тем признакам, что есть в телеметрии, могу заключить, что имеются повреждения оборудования, из-за которых базы недоступны. Для уточнения ситуации мне нужно больше сведений.

– У нас есть основания полагать, что инцидент – это теракт, организованный группой неизвестных. Помимо «Марсианского завтра», среди подозреваемых группировка, возглавляемая Дамиром Аслановым, также известным под кличкой Командор.

На экране возникли две фотографии Командора: одна – ещё с армейских времён, другая – увеличенное и обработанное нейросетью фото с камеры наблюдения на складе с контейнерами. За годы лицо его обрело пару новых шрамов, кожа потемнела и загрубела – будто Асланов много времени проводил на солнце и ветру. Но борода и неизменная издевательская ухмылка осталась при нём.

– Коман… – запнулась Афина, – Асланов – известный и опасный преступник. О приключениях его и его идентифицированных спутников читайте в досье – там много: начиная от контрабанды, участие в незаконных вооружённых формированиях, и заканчивая изнасилованиями и заказными убийствами. Скорее всего, Асланов играет роль исполнителя теракта. Преступник может находиться на корабле в сопровождении не менее пятнадцати бойцов. Их более точное местоположение и боеготовность нам неизвестны.

– Неизвестны?! – удивилась Мелинда Тай, девушка с накачанными плечами, тёмными каре и широким лицом, сидевшая подле Джонсона. – Нам же могут устроить вечеринку прямо в стыковочном шлюзе!

Афина невозмутимо кивнула соглашаясь.

– Мы рассмотрим разные варианты скрытого проникновения на борт, но да, вооружённое столкновение возможно сразу по прибытии.

– Пустим вперёд моих ребяток, пусть с ними повоюют, – самодовольно вставил Петренко, имея в виду дроны, штабелями лежавшие в ящиках грузового отсека «Федерации».

– Из телеметрии с «Бродяги» мы знаем, что как минимум два стыковочных шлюза работают, – добавил Комаров, который в своей привычной манере сидел, развернув стул спинкой к своей груди и сложив на неё руки. В команде, помимо основной роли командира группы десантников, он выполнял роль капитана и старшего пилота «Федерации». – Наша птичка достаточно миниатюрна, чтобы пристыковаться вот тут.

Он взял протянутый Афиной кликер, переключил презентацию на слайд с трёхмерной моделью и указал пятнышком лазерной указки на область в задней части корабля.

– Вперёд пошлём одного из дронов Славы, и если окажется, что нас ждут, сможем быстро отстыковаться.

– Разведки у нас маловато, так что многое в следующие двенадцать часов будет решаться по ситуации, – продолжила Афина, вернув кликер и переключившись на слайд со списком целей миссии. – Тем не менее общий контур операции таков: заходим, по возможности выясняем природу вещества и источник распространения, выясняем, есть среди экипажа выжившие и обеспечиваем им безопасность до прилёта спасательного корабля, находим и задерживаем Асланова и его банду. При сопротивлении – обнуляем. Оперативную обстановку и результаты операции незамедлительно транслируем в Комиссию.

Дополнительных вопросов у команды не было.

После брифинга почти все разбрелись по каютам, а Афина перекусывала в камбузе.

– Значит, наскучила семейная жизнь и решила взяться за старое? – произнёс Комаров с хитрой улыбкой. Он стоял у входа, оперевшись на дверную перегородку и сложив руки на груди.

Комаров был одним из тех друзей, которые остаются в жизни навсегда – сколько бы мужей, жён и детей у тебя ни было, сколько бы времени вы ни провели в разлуке.

Если бы Сталева осталась в космодесанте, она непременно замутила бы с ним. Когда-то давно у них даже что-то наклюнулось, но всё ограничилось парой бурных ночей, спровоцированных адреналиновыми перестрелками на опасных миссиях. После таких заданий, когда едва не отдал богу душу, трахаться хочется жуть как. Но космондесантники живут только сегодня, а это плохая конфигурация для «долго и счастливо», о котором мечтала Афина, так что разгоревшийся было пожар друг меж другом они потушили.

А вот друзьями остались.

– Угу, надоело стирать пелёнки и теперь вот лезу под старые добрые пули, – подыграла Сталева, отправляя в рот последний кусок белковой пастилы. – Сам знаешь, почему я здесь.

Комаров выразительно кивнул.

– Угу, единственный представитель ООН на расстоянии вселенной, мне твой босс объяснил.

– Это да, но ещё – это хороший шанс прижать, наконец, ублюдка.

– Думаешь, это он устроил теракт?

– А кто ещё, Дим? – удивилась Сталева. – Целый корабль обезумевших по непонятной причине гражданских, и тут рисуется Командор! От таких совпадений можно и офигеть.

Комаров снова кивнул, расцепил руки и стал потирать ладонью о ладонь. Он всегда так делал, когда собирался делиться чем-то, что его беспокоит.

– Всё так, но знаешь, что не сходится? В досье есть аналитическая записка от службы безопасности северян. Там написано, что за неделю до отлёта «Бродяги» кто-то подорвал завод по переработке плесени в Северном городе. Крупный и важный. Производство восстановили только пару месяцев назад. Понятное дело, что облегчить кризис плесени это не помогло, а наоборот. Командор – главный подозреваемый в подрыве. И всё выглядит так, что на «Бродяге» он оказался, потому что бежал от законников из Северного. Он прятался в контейнере, понимаешь?

Афина понимала. Она тоже читала эту записку, и обстоятельства тоже беспокоили её.

– Или это изощрённое прикрытие «Марсианского завтра», – парировала Сталева. – Мол, глядите, мы от него сами пострадали, это не мы.

Комаров кивнул, но задумчивость на лице сохранилась.

– Может быть, может быть, – сказал он, потирая подбородок указательным и большим пальцами. – Только как-то это слишком уж изощрённо для кучки клоунов-борцов за свободу… Среди них же одни подростки, да престарелые коммунисты. Трудно представить, что кто-то из «Марсианского завтра» спланировал такую многоходовочку, не думаешь?

И это сомнение голову Сталевой тоже посещало, но одновременно её разум отказывался признавать, что Командор оказался на «Бродяге» случайно – слишком уж это жирное стечение обстоятельств. Где Командор – там зло, и точка. Своё упрямое убеждение она объясняла себе «чуйкой». Разговор со старым другом стал раздражать Афину.

– Ты только не думай, что я ставлю под сомнение твою теорию, – спохватился Комаров, заметив перемены в лице подруги. – Просто… я думаю, я знаю, каково тебе увидеть его на радарах спустя столько лет. Я бы сам взволновался.

– Прошлое в прошлом, – отрезала Афина, вставая со своего места и отправляя пластиковую тарелку в рециркулятор.

Затем, не глядя на Комарова, направилась к люку в свою каюту и добавила:

– Мы высадимся, найдём мудака и узнаем точно, что он там делает.

Всё узнали они очень скоро.

Чирок догнал «Федерацию» где-то за час до прибытия к «Бродяге». Длительное ускорение и противоперегрузочные препараты ослабили его, но доктор Стэтфилд достала из своего чемоданчика пневмошприц с каким-то коктейлем, и к моменту начала миссии парень уже пришёл в себя.

– Ну что, на корвет, я смотрю, ты пока не накопил, – сказала ему, подмигнув, Афина, когда им, наконец, удалось остаться наедине и перекинуться парой слов.

– Не накопил, – виновато ответил Чирок, привычно устремив взгляд куда-то за плечо Сталевой. Он выглядел так, будто правда был в чём-то виноват.

Афина уже спохватилась, что за годы разлуки Чирок забыл их тайное приветствие и вообще разучился шутить. Она уже приготовилась извиняться, но в последний момент на тонких губах парня появилась хитрая улыбка.

Афина выдохнула.

– Подколол, отсталый, подколол.

– Ты тоже не накопила.

Она обняла друга. Тот привычно не ответил, но она знала, что всё в порядке.

Стыковка прошла почти без проблем. Один из захватов «Бродяги» сначала заклинило, и система выдала ошибку, но со второй попытки конструкции удалось обеспечить герметичность в переходном тоннеле. Разведывательный дрон, выпущенный вперёд, вернулся с сообщением об отсутствии угроз. Афина последней надела шлем тактического скафандра, и команда выдвинулась.

«Бродяга» встретил их картиной локального апокалипсиса. Разбитые стёкла, разбросанные ящики с оборудованием, чемоданы с личными вещами, не закрывающиеся до конца автоматические двери, искрящие провода, свисающие с потолка, порванные шланги, свистящие вырывающимся из них жидкостями и газами и тела, тела, тела. Мужчины и женщины, дети и старики лежали в лужах крови, в изорванной одежде, замершие на полу в неестественных позах. Придавленные ящиками, прибитые к стенам; c отсутствующими конечностями и расплющенными головами.

«Федерация» пристыковалась к третьему транспортному отсеку. Одному из двух отсеков грузовика, из которого можно попасть на эвакуационные шаттлы. Те мирно покоились в своих стойлах, потому что по неизвестной причине система спасения вышла из строя.

«Они все пытались сбежать», – прошептала, будто боясь разбудить мертвецов, Стэтфилд. Она стояла посреди площадки у выходов к капсулам и в ужасе оглядывалась по сторонам.

Десантники, уже повидавшие немало крови прежде, реагировали спокойнее. Джонсон и Тай встали ближе к запертому выходу из отсека, чтобы прикрыть, если что, Чирока, который возился с панелью управления замком. На двери кто-то написал красной краской: «НЕ ВХОДИТЕ! ЗДОРОВЫХ НЕ ОСТАЛОСЬ!»

Чирок убитых будто бы не заметил. Он целенаправленно прошагал своей странной ходульной походкой к замку и без промедлений принялся раскладывать инструменты.

Афина знала, что всё он заметил. Просто он не умел демонстрировать свои эмоции, как это могли обычные люди.

Петренко и Комаров закончили таскать из трюма короба с дронами. Когда все двадцать ящиков разместили в ряд в местах, не занятых беспорядком и трупами, Петренко надел гарнитуру и коснулся импланта на виске. Короба ожили и за десять секунд превратились в двадцать раскладных двуногих ОТА – оперативно-тактических андроидов. Ещё два короба служили вместилищем шести миниатюрных летунов, которые, подчиняясь командам, Петренко взмыли под потолок и выстроились в прямоугольную формацию.

Слава с минуту не двигался. Только его глаза судорожно бегали из стороны в сторону, словно он читал невидимый текст. Когда диагностика закончилась, он показал Афине большой палец. Через минуту Чирок, закончивший возиться с замком, повторил жест.

– Корабельная иишка не отвечает, – сообщил он Афине по приватному каналу.

– Есть способ оживить?

– Может быть, но надо попасть в инженерный отсек. Он рядом с мостиком, судя по карте.

– Ладно, выдвигаемся. Только погоди, что у нас со связью?

– Я поднял нам собственный сервер на «Федерации». Общаемся через него, записываем со скафандров и потом отправляем твоему боссу – как и обсуждали.

– Отлично.

Афина вызвала на наручном дисплее карту и дала компьютеру команду проложить пеший маршрут.

Бочкообразная конструкция «Бродяги» позволяла вместить в его полом нутре почти пятнадцать тысяч контейнеров груза, и это ещё была не самая крупная разновидность. Из совокупного диаметра в 120 метров сотня приходилась на пространство для контейнеров. В остальных двадцати метрах располагались помещения для команды и оборудования. Обитаемые части в кормовой и носовой части имели кольцевую конструкцию и постоянно вращались, создавая приемлемую для длительного существования команды гравитацию. Обе части связывали три нити лифтовых шахт, с помощью которых можно было попасть из одной в другую.

Тяговые двигатели располагались в корме и выглядели чужеродно. Словно ко дну огромной банки из-под газировки зачем-то приделали восемнадцать присосок, отчего степень странности внешнего вида «Бродяги» в глазах Афины начинала зашкаливать. Даже знатоками в области кораблестроения, с которыми ей доводилось обсуждать тему, конструкция признавалась нелепой и неэстетичной, но дизайн зарекомендовал себя как практичный и выгодный: на аэродинамику «Бегемотам» было плевать, поскольку они рождались и умирали в космосе, а груза они могли отвезти – о-го-го. По маршруту Марс – Земля шли целые караваны таких кораблей. Такие корабли представляли собой унылость, скуку и утилитарность. И вот на одном из них произошла лютая чертовщина.

Кошмарные картины встречали спасательную команду практически в каждом помещении, через которое они проходили, двигаясь к мостику. И без многочисленных свидетельств ужасных событий нутро «Бродяги» выглядело уродливым нагромождением труб коммуникаций, грязных пластиковых стеновых панелей, металлических решёток и тусклых диодов жизнеобеспечивающей инженерии. Беспорядок, разрушения, кровь и мертвецы с одной стороны усугубляли картину, а с другой – смотрелись в этих тёмных индустриальных коридорах и отсеках с низкими потолками странно уместно. Если уж где и происходить ужасным космическим трагедиям, то в таком вот унылом месте.

Чем дальше команда отходила от транспортного отсека, тем реже им попадались трупы. Время от времени отряд делал остановку, чтобы доктор Стэтфилд сделала осмотр.

– Что-то не так, док? – поинтересовалась Афина с ноткой раздражения в голосе, когда группа в пятый раз вынужденно встала, чтобы дождаться, пока доктор закончит инспектировать тело.

Доктор как раз закончила – спрятала инструмент в чемодан и встала с корточек.

– Замечаю, что не все они умерли насильственной смертью, – ответила она, – Для более точного анализа нужно вскрытие, но у многих здесь признаки асфиксии – напряжённые мышцы, синюшность кожи…

– Они умерли от удушья?

Док кивнула.

– Похоже на то. И судя по тому, что скафандр показывает достаточное количество кислорода в местной атмосфере, вероятно, неизвестное вещество, которое заставило их обезуметь, в конечном счёте их и убило. Вряд ли мы обнаружим выживших.

– Больные ублюдки, – прокомментировал Джонсон. – Столько гражданских!

– Необычно также и то, – продолжила сухо доктор, проигнорировав возглас Джонсона, – что на телах заметны признаки активного разложения. Стадия разложения не соответствует ожидаемому, если взять за точку отсчёта известное нам время, когда всё случилось. Такое иногда бывает, когда на ткани воздействует особенно токсичное вещество.

– Вы хотите сказать, что эти люди разлагаются быстрее обычного? – уточнила Сталева.

– Именно.

– Кстати, а почему на грузовом корабле летит… то есть летело столько пассажиров? Это всё нелегалы? – поинтересовалась Тай.

– ТМЛК экономит, – буднично пояснил Комаров. – Это всё вахтовый персонал с семьями. Компания набирает их на Земле и в окололунных поселениях и завозит по трёхлетним контрактам на Марс – себе и своим партнёрам. Чтобы не тратиться на нормальный пассажирский транспорт, слегка подшаманили технические помещения «Бегемотов», и вуаля – экономия на билетах. А что они тут спят все на шконках – так это ж всего на полгода.

– Мрази, – заключил Джонсон.

Группа как раз достигла одного из жилых блоков. Он состоял из спального помещения, санитарного отсека и соединявшего их камбуза. Здесь случилась битва. На стенах чернели пятна от зарядов шоковых пистолетов, большой прямоугольный стол на пятнадцать человек завален набок. Кровавые разводы, словно кого-то волокли, тянулись к спальне. Там ряды двухъярусных коек свалили в беспорядке. Из нескольких кроватей пытался построить баррикады, преграждавшие вход. В дальнем углу комнаты лежали несколько изуродованных тел.