Испытательный срок

Рада Соколовская

Испытательный срок

Глава 1. Знакомство

Павел Тимофеевич Вербицкий сидел за рабочим столом своего большого кабинета и читал резюме. Резюме выглядело многообещающе: судя по образованию и предыдущему опыту работы кандидат на должность его заместителя, отличалась энергичностью, уверенностью в себе и пониманием важности чётко определять цели и достигать их. Отдельно он отметил стиль, которым резюме было написано – соискатель явно умела обращаться с текстом: писала грамотно, развёрнуто и при этом кратко и по существу, что указывало на высокий уровень культуры и, одновременно, на хорошие аналитические способности автора. Единственное, что смущало Павла, – это прикреплённая к резюме фотография. Нереальной, даже фантастической, красоты девушка настолько располагала к себе, столько тепла и света излучала, что это несколько не вязалось со сложившимся в его голове стереотипным образом классической бизнес-леди.

В дверь постучали – скорее для вида, потому что та сразу открылась, – и в кабинет вошёл невысокий полноватый мужчина в синем расстёгнутом пиджаке и таких же синих брюках.

– Можно?

– Да, Миша, входи, присаживайся.

Павел совершил приглашающий жест рукой в сторону стоявшего вдоль длинного стола для переговоров ряда стульев и вернулся к чтению фактов из жизни соискательницы.

– Что читаешь?

– Интересный вопрос, – улыбнулся в ответ Павел, – ты же сам вчера вечером положил мне на стол это резюме и потребовал, чтобы к твоему приходу оно было прочитано!

– А, Гузель… Она хороша… Что ты думаешь?

– Думаю, что ты прав! Пригласи её сегодня в четыре.

– Но в четыре же у нас мозговой штурм по контракту с Росатомом. Может завтра?

– Нет, сегодня, – твёрдо отрезал Павел. – Штурманём сразу после собеса, а упускать такого специалиста я бы не хотел. Надеюсь, она правда так хороша, как пишет в резюме.

* * *

Луч сентябрьского утреннего солнца прорезал спальню, будто из любопытства ворвавшись сквозь неосторожно оставленную вечером в шторах щёлочку. Первое время он изучал картину на стене, но время шло, и фокус его интереса смещался по стене вправо и вниз, пока не обнаружил кровать, а в кровати – прекрасную спящую девушку.

От яркого солнца, светившего прямо в глаза, сон девушки прервался. Она чувствовала на своём лице поцелуй утреннего светила, ощущала его тепло и даже видела само солнце сквозь закрытые веки, но не спешила спрятаться от этого назойливого утреннего гостя. Наоборот, благодарно нежилась, купаясь в его свете и тепле, находясь на границе реальности и сна. Сна, в котором только что видела сладостную историю, оставившую после себя вполне реальные возбуждение и ощущение страсти. Не желая расставаться с ночной фантазией, правой рукой девушка скользнула под одеялом вдоль обнажённого тела к низу живота и прикоснулась к набухшей “малышке”. Прикосновение вызвало резкий прилив истомы, и из губ вырвался негромкий стон. Замерев сначала на пару секунд, так же вдоль тела рука плавно и неспешно проследовала наверх к лицу. Девушка смочила слюной средний и безымянный пальцы и снова отправила их к холму Венеры. Воспоминания сна были столь свежи и возбуждение столь сильно, что стоило этим влажным пальчикам раскрыть “малышке” губы и проникнуть во влагалище, как всё тело девушки задрожало от страсти, и прерывистое дыхание неровными толчками вырвалось из приоткрытого рта. Девушка пульсирующими движениями ритмично погружала пальцы в лоно, сердце стучало всё чаще, и в такт сердцу всё быстрее двигалась рука, и всё ярче пульсировала “малышка”. Девушка несколько раз облизнула пересыхающие от жаркого дыхания губы, потом смочила пальчики левой руки, и начала сильно массировать ими набухший клитор. Волна жаркой истомы тут же поднялась внизу живота и начала растекаться по всему телу. Ягодицы сжались, поднимая лоно над кроватью так, чтобы пальцы проникали как можно глубже во влагалище. Соски грудей набухли. По всему телу мышцы напряглись и подрагивали, в исступлении ожидая приближения сладостного расслабления. Внезапно тело девушки прогнулось в пояснице и тут же опало, и из груди вырвался первобытный сдавленный крик.

Девушка лежала всё так же не открывая глаз, так что нельзя было сказать наверняка: во сне или наяву это случилось с ней.

Звонок телефона прервал сладкое оцепенение, охватившее обнажённую красавицу.

– Да? – ответила она на звонок необычайно уверенным и бодрым для ситуации голосом.

– Гузель, доброе утро! Это Михаил, директор по персоналу фирмы “Вербицкий и Компания”.

– Да, Михаил, я вас узнала, доброго утра и вам.

– Спасибо! Я звоню по поводу вашего отклика на вакансию – мы хотели бы пригласить вас на встречу сегодня в 16:00 в наш офис для проведения интервью.

–– Минутку, Михаил, мне нужно свериться с расписанием дня.

– Да, конечно, я подожду.

Гузель поставила звонок на удержание, быстро поднялась с кровати и резким движением обеими руками раздёрнула шторы. Яркое солнце, что ласково разбудило её некоторое время назад, хлынуло навстречу и красивым абрисом очертило тело. Если бы в этот момент за спиной Гузель сработал затвор фотокамеры, снимок сохранил бы для нас это прекрасное мгновение, и мы ещё не раз имели бы возможность удивляться идеальным пропорциям обнаженного тела девушки, красоте её длинных и стройных ног, узкой талии, что в лучах солнца выглядела ещё уже, красиво ниспадающим прямым чёрным волосам, тонкой изящной шее и неповторимой аристократичной грации этой немного смуглой красавицы. Девушка обернулась к большому, в пол, зеркалу и удовлетворённая тем, как роскошно она выглядит неглиже, вернулась к телефону. Никаких важных дел во второй половине дня у неё не было – Гузель просто тянула время, набивая себе цену.

– Алло, Михаил?

– Да, Гузель, я на линии.

– Сегодня в шестнадцать у меня как раз есть подходящее окно, и я с удовольствием к вам приеду. Диктуйте адрес.

* * *

Головной офис фирмы Вербицкого располагался на старой заводской площади в исторической части города у реки. Когда-то здание принадлежало крупному заводу, но теперь большая часть территории предприятия была застроена современными офисными башнями, другую часть занимал парк, образовавшийся стихийно из внутреннего заводского сквера, и только несколько производственных корпусов и собственно бывшее заводоуправление, принадлежавшие теперь Вербицкому, сохраняли память о былой производственной мощи этого места. В отличие от многих бывших советских индустриальных построек, здания не выглядели обветшавшими. Наоборот, корпуса цехов радовали глаз обновлёнными кровлями и яркими фасадами. Заводоуправление же вовсе выглядело как чудо архитектуры, где изнутри старых украшенных сталинской лепниной стен вырастала вверх зеркальным гранёным бриллиантом сливающаяся с голубым небом невесомая конструкция.

Готовясь к собеседованию, Гузель в деталях изучила историю фирмы Вербицкого. Знала, чего стоило владельцу не только спасти от уничтожения часть некогда сильного предприятия, но и развить его производство. И теперь она с уважением смотрела на результаты этого труда. Гузель где-то читала, что люди с самых древних времён испытывали тягу к красивым и живописным местам и селились в таких местах в первую очередь. И это место, она понимала, было именно таким. Оно притягивало – ещё не пройдя проходную Гузель почувствовала, что ей хочется возвращаться сюда снова и снова.

Вдоль заводоуправления тянулся аккуратно постриженный сиреневый сквер с массивными парковыми лавочками и приподнятыми над землёй декоративными клумбами. Девушка прошла по нему к самому входу, и тут же почувствовала, как с реки гостеприимно потянуло прохладой, смягчающей летнюю жару.

“Хороший знак”, подумала она и шагнула внутрь.

Съевший на собеседованиях ни одну собаку Михаил хорошо делал свою работу: он проводил интервью так, что Павлу оставалось только слушать и наблюдать. Слушать, как точно и профессионально Гузель даёт ответы на вопросы, разворачивая предложенные управленческие задачи, и наблюдать, насколько естественно, профессионально и честно девушка делает это. Вживую Гузель выглядела ещё красивее, чем на фото. Сохраняя подобающее приличиям выражение лица (ни один мускул не выдавал его), Павел любовался этой красотой. Он удачно пользовался тем, что сидит немного сбоку, и поэтому разглядывал девушку, обращая внимание на самые незначительные детали. Одета Гузель, на вкус Павла, была весьма элегантно – в строгий деловой костюм, несмотря на летнюю жару. Классический цвет белой блузки под чёрным пиджаком в сочетании с такой же чёрной юбкой-футляром производили весьма профессиональное впечатление. Волосы были собраны в аккуратный пучок, и ни одна прядь не позволяла заподозрить девушку в недостаточном внимании к порядку во внешнем виде. Чёткий дневной макияж, тёмного оттенка помада. Даже украшения демонстрировали умеренность, хотя искушённому в вопросах дорогих вещей Павлу было очевидно, что делал их искусный ювелир.

Собеседование между тем шло своим чередом. Да, конечно, девушка не могла полностью скрыть волнения, но Павлу было очевидно, что именно такой заместитель, такая правая рука ему и была нужна: внимательная, думающая, рассуждающая, стремящаяся к организации и структурированию бесчисленных потоков информации, держащая под контролем ситуацию в силу своей врождённой организованности. Павел уже ясно представлял, как они с Гузель работают вместе, когда Михаил приступил к секции вопросов о личной жизни и едва всё не испортил.

– Когда вы планируете заводить детей?

В голове Гузель как-будто засветилась красная лампа и заревел тревожный сигнал. “Когда вы планируете заводить детей… Что это за вопрос? Какое он имеет отношение к делу?” Это явно был удар ниже пояса, ведь чтобы заводить детей, сначала нужно выйти замуж, а Михаилу было известно, что Гузель не замужем. Собственно на такой вопрос можно было вообще не отвечать, но именно в этом и был его смысл – сбить с толку, вывести из равновесия, заставить ошибиться и показать неумение держать удар. Гузель не отводила глаз от внимательного взгляда Михаила, выдерживая паузу и давая понять, что она считает вопрос бестактным. Она была уверена, что правильно прочитала игру Михаила и решала переиграть его в этом гостевом матче.

– Скажем так: сейчас у меня нет планов заводить детей, и я готова все силы отдать компании.

– Но когда-то ваши планы изменяться? – продолжил эйчар.

– Обязательно. Когда обстоятельства сложатся должным образом, мне, скорее всего, придётся изменить приоритеты, на ближайшие несколько лет я считаю, что говорить об этом преждевременно.

Гузель понимала, что лукавит: появись в её жизни мужчина, которого она полюбит всем сердцем, и она не готова будет ждать несколько лет – она отдаст себя мужчине без остатка. Но выдавать эти сокровенные мысли на собеседовании было излишне.

– Спасибо, у меня пока больше нет вопросов, – подвёл черту эйчар.

Что-то шевельнулось в этот момент внутри у Павла, наблюдавшего, как Михаил, буквально идя по краю, подарил ему возможность надеяться, что Гузель не отягощена заботами о своём мужчине и сможет посвящать работе столько времени, сколько ему будет необходимо. Эта мысль оказалась приятной. Павел почувствовал, что воодушевлен, что хочет заполучить эту прекрасную молодую девушку в свою команду, и перехватил инициативу.

– У меня есть вопрос, – начал он. – Мой рабочий день начинается и заканчивается позже обычного, и как правило я не заканчиваю работу раньше восьми. Вы готовы работать в таком же режиме?

Гузель перевела взгляд на Павла и теперь внимательно смотрела в его глаза, пытаясь понять, что за человек её будущий босс, о чём он думает, что имеет в виду, задавая такой странный вопрос. Оставаться с начальником в офисе после завершения рабочего дня другими сотрудниками – для чего?

– Если так нужно для работы, не вижу в этом сложностей, – ответила девушка.

– Вы будете работать моим замом. Я предвижу, что у нас может сложиться неплохой тандем, и я хочу, чтобы он был максимально эффективным. Поэтому какое-то время, пока вы разбираетесь, что к чему, будет лучше, если вы будете работать, пока я в офисе. Чем больше времени вместе мы поработаем на старте, тем с лучшим результатом придём к финишу.

– Конечно, без проблем.

– Отлично. Тогда я расскажу немного о нас.

Гузель внимательно слушала, как Павел рассказывает о компании, где ей предстоит работать, и чувствовала, что невольно восхищается своим будущим боссом – настолько ярко, с любовью к делу, которое создал и которым занимается, тот описывал свой завод. Ещё довольно молодой, подтянутый и мускулистый Павел буквально горел делом так, что, казалось, невозможно не влюбиться в это предприятие, а ещё… в него. Речь Павла очаровывала, увлекала за собой, и Гузель хотела сейчас только одного: быть рядом с этим потрясающим человеком, стать частью его компании и делать всё от неё зависящее, чтобы раз за разом добиваться вместе с ним ещё больших успехов.

Павел во время своего рассказа также наблюдал. От его опытного взгляда не укрылось, как внимательно слушает его девушка, как реагирует на слова, как загораются её глаза по мере того, как всё горячей и пламенней он вёл свой монолог. Было очевидно, что у них сложиться отличный и эффективный тандем – во всяком случае глава фирмы “Вербицкий и Компания” верил в то, что говорил.

– …Передаю слово Михаилу, – завершил рассказ Павел.

– Гузель, мы готовы в свою очередь ответить на ваши вопросы, – подхватил эйчар.

Гузель перевела взгляд на Михаила, бесстрастно, но всё так же приветливо, как и в начале собеседования, смотревшего на неё.

– Вопросы были, но Павел на них уже ответил.

– Отлично. Если позже появятся новые, можете мне написать, я с удовольствием на них отвечу. – Михаил сделал короткую паузу и переключился на организационные вопросы. – У нас запланировано ещё несколько интервью с другими кандидатами, поэтому с обратной связью я вернусь к вам через пару дней. В случае принятия положительного решения, как быстро вы сможете выйти на работу?

– Сейчас у меня нет обязательств перед другими работодателями, поэтому я готова выйти с ближайшего понедельника, как определюсь с новым местом работы. Планирую сделать это до конца недели.

– Хорошо. На этом предлагаю закончить сегодняшнюю встречу.

Павел первым встал из-за стола, подавая сигнал остальным участникам разговора, но у двери задержался, чтобы дать гостье выйти первой. Он официально пожал руку Гузель, убеждая себя, что делает это исключительно из соображений делового этикета, а не потому, что ему нестерпимо захотелось прикоснуться к этой девушке. И прикоснувшись он почувствовал, как в сердце его будто поразил электрический ток – настолько приятным оказалось это рукопожатие.

Глава 2. Влечение

Волнение первого дня на новой работе растворилось в потоке событий. Офис, производство, новые знакомства, новые дела – всё крутилось вокруг Гузель в сумасшедшем ритме, и всё нужно запомнить, со всеми познакомиться, для всего найти своё место в этой сложной динамичной системе, живую “фотографию” которой она старалась запечатлеть в голове. Практически весь день Гузель провела с Павлом – своим новым боссом, – и везде, где они ни появлялись, Гузель ощущала, что пульсация жизни вокруг и пульсация крови в жилах Павла бьются в унисон. Создавалось впечатление, будто он знал каждого сотрудника в своей фирме по имени, и прямо по ходу экскурсии, устроенной для ознакомления своего нового зама, решал тысячу небольших, но таких важных для каждого, с кем встречался, дел, отвечая на вопросы, вникая, подсказывая. Гузель любовалась и одновременно восхищалась воплощаемой в этом молодом ещё, в общем-то, мужчине волей, властью, мощью полного контроля над ситуацией. Павел излучал энергию и рассеивал её вокруг себя, так что все сотрудники, попадающие в зону действия этой энергии, буквально на глазах преображались – светлели лицами, становились увереннее и энергичнее. И в стуке машин на производстве, и в стуке клавиш клавиатур в офисе, и даже в стуке своих каблуков Гузель, казалось, слышала теперь стук сердца Босса.

В том же ритме прошла вся первая неделя. Гузель была уверена в себе – отлично выглядела, прекрасно ориентировалась во всех задачах, с которыми сталкивалась. Работа давалась легко, будто она уже много месяцев являлась частью фирмы. Вообще, всё шло настолько прекрасно, что сама мысль о том, что Гузель может с чем-то не справиться, может в чём-то не подойти на роль заместителя директора, что может не пройти испытательный срок, казалась ужасной. Но девушка не отгоняла её. Испытательный срок – такая же реальность, как паркетный пол под ногами в офисе и железные фермы мостового крана в цехе, и Гузель старалась максимально хорошо делать свою работу. Не ярко проявлять себя, привлекая внимание к незначительным ежедневным достижениям, а буквально становиться неотъемлемой частью того многоликого живого организма, с которым знакомил её Павел. Гузель уставала, к вечеру буквально валилась с ног, но анализируя, сколько всего она успела сделать за день, испытывала каждый раз глубокое удовлетворение, и удовлетворение наполняло, окрыляло, дарило радость и вкус жизни. И как-то незаметно для себя Гузель влюбилась в дело, которым занимается, влюбилась в фирму. А ещё она почувствовала, что влюбилась в Босса. “Нет-нет, – уговаривала она себя, – он классный – это правда, и мне он нравится, как мужчина, но я не могла в него влюбиться, ведь он же Босс, и это недопустимо. Я просто без ума от своей новой фирмы, а Босс – воплощение её, и я просто переношу свою любовь к работе на личности”.

Павел же в это время был охвачен энтузиазмом. Планов, как говорится, “было громадьё”: бумаги по запуску важного бизнес-проекта уже два месяца не покидали рабочего портфеля, но к сожалению он не мог всецело посвятить себя новому, и потому откладывал старт. Существующий бизнес не отпускал. Павлу срочно нужен был человек, который подобно мастеру-часовщику будет чистить и смазывать уже отлаженный механизм, но его всё никак не удавалось найти. И вот – удача. Гузель! Умная. Ответственная. Щепетильная. Точная. Работящая. Всё, что относилось к основному бизнесу, как оказалось, можно было ей доверить. С первого же дня Павел заметил, как всё, что попадает в зону контроля девушки начинает жить и работать в невероятно продуктивном режиме, будто его новый зам обладает навыками волшебства.

Воодушевлённый рвением Гузель и стремлением быстрее вернуться к новому проекту, Павел сам не заметил, как всё своё время до последней минуты стал посвящать погружению зама в существующие процессы. Даже во время совместного бизнес-ланча он доводил до неё инструкции, как поступить в той или иной ситуации, рассказывал на живых примерах из практики преимущества тех или иных решений, и испытывал удовлетворение глядя как Гузель достаёт блокнот и записывает. А вечерами, когда основная работа была закончена, он подолгу не отпускал её, и учил и готовил всё к новым и новым задачам. Так прошёл месяц.

– Как успехи у Гузель? – спросил ещё спустя неделю эйчар.

– Знаешь, Миша, я наконец-то перестаю чувствовать себя незаменимым. Думаю, мы не ошиблись в ней – успехи впечатляют.

– Это очень радостно слышать. – Михаил всегда чувствовал эмоциональный подъем, когда его протеже показывали результаты выше ожидаемого. – Закроем ей испытательный досрочно?

– Зачем? Пусть будет в тонусе, старается.

– Но ведь если мы не ошиблись, она не перестанет стараться и после испытательного срока.

– Всё равно нет – мало ли ещё какие обстоятельства проявят себя за эти первые месяцы.

– Мне кажется, что ты слишком цепляется за этот “испытательный срок”.

– Тебе кажется. Пойми, если бы это был обычный специалист или рабочий, то наблюдая такое усердие, я незамедлительно бы закрыл вопрос. Но ведь это мой зам! Это значит, что этот испытательный срок не только для Гузель, но ещё и для меня. А я, мне кажется, пока ещё его не прошёл.

– Всё-таки не можешь привыкнуть к мысли, что кто-то кроме тебя способен управлять твоими людьми?

– Миша, если бы я не знал тебя десять лет и не видел в деле, я бы решил, что ты не способен выйти за рамки своих скриптов, иначе не задавал бы таких предсказуемых вопросов. Мне просто требуется время, чтобы отношения между нами выстроились и кристаллизовались. Сейчас мы слишком тесно взаимодействуем, и я не могу быть до конца объективным в отношении Гузель.

– Будь осторожнее, не влюбись…

На мгновение Павел задумался, но быстро нашёлся с ответом и улыбнувшись парировал:

– И это мне говорит человек, чья жена сидит у нас на ресепшене и ещё недавно проходила по ведомостям в бухгалтерии под девичьей фамилией…

– Ну вот, началось… Я был молод и свободен! И вообще – мне просто необходима была опора в виде второй половины, чтобы выдержать работу с тобой. Кстати, напоминаю, что ты тоже не женат и по чистой случайности сейчас совершенно свободен, насколько мне известно…

– Ты не эйчар, ты сваха, – рассмеялся Павел.

– Ты не понимаешь, это другое, – попытался отшутиться пристыженный Михаил, но тут же прыснул, и не в силах сдержать смех, постарался быстро удалиться восвояси.

Под утро Павлу приснился сон. Мир во сне был одновременно и знакомым и незнакомым – будто сотканным из обрывков реальности. Снилось, что он, Павел, шёл по красивой вечерней улице отдыхающего от летней дневной жары города. Кругом играла спокойная музыка, парочки и компании прогуливались прямо по проезжей части, потому что уличные ресторанчики радушно распахнули двери и густо заставили столиками тротуары. Тёплый свет фонарей мягко струился вдоль этих тротуаров, дополняемый искорками таких же теплых электрических гирлянд в кронах аккуратно подстриженных деревьев. У каждого ресторанчика Павла кто-то окликал, звал свернуть и насладиться чудесной кухней и живительной прохладой напитков, но Павел всё шёл и шёл вперёд, точно зная, что там, впереди, ждёт его что-то очень важное. Гуляющих навстречу попадалось всё больше, идти становилось всё труднее, но он продолжал идти. Он не видел их лиц – только смутные фигуры, будто фантомы вставали перед ним ряд за рядом, и лишь узкие лазейки между фигурами оставались, чтобы идти к цели.

И вот впереди засветилась яркими огнями похожая на старинную карусель под шатровой крышей сцена. Ему нужно было именно туда, Павел чувствовал это. И чем дальше он шёл, чем ближе становилась сцена, чем ярче были её огни, тем труднее было продираться сквозь безликих гуляющих, и тем сильнее была уверенность, что важно идти до конца. Ласковый шёпот музыки ресторанчиков остался позади, и как только Павел опустил ногу на первую ступеньку лестницы на сцену, всё пространство под шатром засветилось нестерпимо ярким светом, и одновременно с этим невидимый оркестр заиграл танго. Свет погасил свою нестерпимую яркость, как только Павел преодолел последнюю ступень и оказался на сцене. В центре круга под самой вершиной шатра стояла в театрально застывшей позе Она – девушка, ради которой Он проделал весь этот путь среди толпы прохожих. Повинуясь ритму танго, Павел начал свой танец и прошёл дорожкой шагов, против часовой стрелки огибая центр, и остановился напротив партнёрши. На своём такте девушка взмахнула ножкой и прошла так же в танце свой путь, остановилась ровно за спиной партнёра и положила украшенные перстнями с сияющими на свету камнями руки на плечи партнёру. Павел развернулся. Перед ним стояла Гузель. Оркестр грянул новый такт, не давая танцорам опомниться, и Павел, положив одну руку на талию партнёрше, повёл.

Танго. Этот танец страсти и невысказанных желаний. Горячее, молодое, изящно извивающееся при каждой смене направления шагов тело партнёрши буквально обжигает руки. Тонкая ткань костюмов, местами просто отсутствует, и плоть прикасается к плоти, ещё больше разжигая желание. Запах духов дурманит. И к окончанию музыки партнёры теряют голову, не в силах устоять перед этой близостью.

…Будильник заставил мужчину открыть глаза, прервав фантазии на том моменте, где он вот-вот должен был слиться с прекрасной партнёршей в полном благодарности за танец поцелуе. Сердце часто билось, и твердый от возбуждения член обжигал низ живота. Мужчина обхватил член рукой. Снова закрыв глаза попытался вызвать в голове возбудившие его ускользающие образы, но туманная дымка ночных грёз таяла под лучами позднего осеннего солнца, пока совсем не растворилась. Павел проснулся окончательно.

* * *

В офисе Павел осознал, что не может больше смотреть на Гузель просто как на коллегу – его однозначно влекло к ней. Они вместе поднялись на лифте до этажа администрации фирмы, вместе прошли по коридору, и лишь в приёмной разошлись по разным кабинетам. И всё время, пока они были так близко, Павел старался максимально бесстрастно и дружелюбно общаться на отвлечённые темы – это у него получалось отлично. Но в приёмной он несколько дольше дозволенного приличиями глядел, как скрывается за дверями кабинета напротив стройная фигура девушки из его сна.