Чем больше отцов, тем лучше. Прозаические зарисовки

– Спасибо, Ксюша! Ты оперативно справилась. Так как предстоит работа, имеющая весьма приватный характер, тебе нужно будет поговорить со свой подругой… Как ее зовут?

– Леся.

– Какое приятное имя! – По паспорту Олеся Анохина.

– Поговори вежливо с ней и убеди дать согласие на сравнительную генетическую экспертизу ребенка и ее самой.

– Это надо будет кровь брать?

– Да нет! Всего лишь мазок из носоглотки. Это может сделать наш отоларинголог. Заодно… Кто у нее родился? Мальчик? Девочка?

– Девочка… Василиса!

– Так вот, врач мазок возьмет и Василису осмотрит на предмет наличия хронической патологии. Договорились!

– Хорошо. Я постараюсь.

Осень сорила листвой. Было влажно, сыро и зябко. Холода подбирались все ближе. Был воскресный день.

– Леся, привет!

– Привет, Ксюша!

– Ты дома?

– Да.

– Гулять с Василисой пойдешь?

– Да. Собираемся.

– И я с Максимом тоже.

– Давай встретимся в парке на нашем любимом месте.

– Я не против.

– Мне с тобой еще надо обсудить одну тему.

– Так говори.

– Не телефонный разговор.

– Понятно. Тогда до встречи.

Деревья стремительно сбрасывали листву. Под кленами она лежала на земле в несколько слоев. В парке было пустынно. Одинокие прохожие торопливо проходили по дорожкам, обозначенным декоративными насаждениями. На игровой площадке Василиса и Максим начали покорять аттракционы.

– Так что ты мне хотела сказать? – поинтересовалась Леся.

– Понимаешь, я ненароком на работе рассказала врачу Веронике Александровне, о том, как у тебя появился ребенок после посещения нашего центра. У нас там всегда все разговоры на эту тему.

– Надеюсь обошлось без подробностей?

– Как же без них.

– Это зря. – Тебе, что не интересно, кто отец?

– Представляешь, нет. А кто такая Вероника Александровна?

– Тихвинская – врач высшей категории, кандидат медицинских наук, преподаватель. Ты ее видела, когда изображала свое желание у нас работать. Она даже тебе что-то поясняла.

– Припоминаю.

– И что хочет, твоя доктор?

– Провести сравнительную генетическую экспертизу у Василисы и тех образцов, которые, я утилизировала.

– Так их же нет.

– Ну, ты наивная! Люди то живы и здоровы.

– Так еще нужно к этому делу их привлекать?

– Лесик! Ради науки. Твой случай редчайший! Возможно единственный в мире. Ты прославишься на всю вселенную!

– Ксюша, ты же знаешь, что такие экспрессии меня всегда раздражают. – Насколько я знаю, генетическое тестирование дорогое мероприятие.

– Значит интересовалась!

– Да. Но что тут такого?

– В нашем случае – все будет сделано бесплатно.

– Почему?

– За счет средств на научные изыскания, как пояснила Вероника Александровна.

– Я не хочу, чтобы прокалывали вены моему ребенку!

– В нашем центре берут мазок из полости рта.

– И все?

– Все.

Леся задумалась. Затем подошла к игровой площадке, где развилась Василиса с Максимом, поправила у нее шапочку, пощупала тыльной стороной ладошки нос.

– Надо подумать! – подойдя к подруге, констатировала она. – У Василисы проблемы с дыханием через нос, когда простуживается. Надо в поликлинику сходить.

– У нас в центре свой лор-врач. Вероника Александровна сказала, что Василису внимательно осмотрят в процессе взятия мазков.

«Что не сделаешь ради утоления жажды познания?» – помнишь говорил в училище на практических занятиях преподаватель Алексей Семенович.

– Шандриков! Конечно, помню. Это его любимая фраза. Ладно. Убедила. Позвони, когда надо будет приходить.

– Значит ты согласна?

– Ксюша, только ради нашей дружбы! Твоя заинтересованность видна как реклама на табло. А мне, по большому счету, все это, как выражается мой брат, «до осветительного прибора».

– Ты – моя самая любимая подружка! – воскликнула Ксения, обнимая Лесю.

– И еще одно условие… Мои паспортные данные и ребенка не должны «светиться» для посторонних.

– Я тебя поняла. Договорились.

II

Вероника Александровна, завершив запланированный перечень дел, обозначенных как должностные обязанности, возвратилась в свой кабинет и начала листать журнал имплантаций. Открыв нужную страницу, она увидела, что в интересующую ее дату были проведены сразу четыре подсадки оплодотворенных яйцеклеток, две из них провел врач Шнуров Андрей Иванович. Первой его пациенткой была Петухова Розалия Дмитриевна, второй – Громова Белла Давидовна. В графе – «результаты» было отмечено: у Петуховой – рождение здорового ребенка, у Громовой – никакой пометки. Далее были вписаны еще две имплантации. В графе врач четко читалось: Тихвинская. Третьей пациенткой стала Самарская Дина Вахитовна, четвертой – Самойленко Екатерина Яковлевна. У обоих женщин родились здоровые дети. Вероника Александровна почувствовала приятное чувство радостного удовлетворения. На всех врачебных манипуляциях ассистировала медицинская сестра Ксения Лепнина. «Тогда еще присутствовала какая-то студентка, – кратко промелькнул в памяти эпизод из недавнего прошлого. – И я ей что-то поясняла». Записав все необходимые данные и контактные номера телефонов, Тихвинская возвратила журнал в архив учреждения.

Теперь предстояло письменно обосновать необходимость предстоящих генетических исследований, внести их в план научной работы и утвердить изменения у профессора доктора медицинских наук Журавлева Игната Андреевича. Вероника Александровна проинформировала о своем убытии в университет секретаря главного врача и отправилась на кафедру. Обычно придирчивый к каждой мелочи шеф на этот раз быстро прочел текст и поставил свою разрешающую подпись. Возможно, куда-то торопился.

Осенняя мгла за окном сгущалась. Заморосил мелкий дождь. Рабочий день закончился. Ассистентская опустела. Тихвинская раскрыла записную книжку и набрала телефонный номер Самарских.

– Слушаю вас! – послышался мужской голос.

– Вы Самарский? Яков Вагизович?

– Да. А с кем имею честь разговаривать?

– Тихвинская Вероника Александровна.

– О! Я вас помню! Вы работаете в центре «Мать и дитя».

– Да.

– Мы вам от всей души благодарны. Какое это счастье, когда в семье слышен детский звонкий голос!

Взглянув на листок с пометками, Тихвинская поинтересовалась:

– Яков Вагизович, а как вы назвали свою девочку?

– Аделина.

– Интересное имя!

– Оно символизирует энергичную личность, которая везде преуспевает.

– Понятно. А как развивается ребенок?

– Все в порядке. Педиатр наблюдает… Делаем все необходимые прививки. Может быть жену к телефону пригласить?

– Сейчас мне нужно поговорить с вами. Я занимаюсь научной работой в сфере репродуктивной деятельности человека. Чтобы получить новые знания и естественно новые возможности в деле охраны здоровья приходится часто просить пациентов пройти те, или иные обследования.

Вероника Александровна почувствовала, что говорит казенно, сухо и неубедительно и, чтобы найти другую тональность и слова, задумалась. В разговоре возникла пауза.

– От меня что-то требуется?

– Понимаете, научные изыскания, которые проводит наша кафедра, связаны с проведением генетического тестирования. Мы анализируем, сопоставляем результаты, ищем закономерности, делаем выводы. Я, надеюсь, вы не откажете в помощи нам.

– Пожалуй, я даже обязан оказать вам содействия.

– В таком случае запишите дату визита в нашу лабораторию.

Петуховы для контактов оставили свой домашний телефон. Тихвинская набрала номер. Прослушав медлительную череду длинных гудков, доктор уже хотела прервать связь, но в этот момент послышались какие-то шумы, стуки, шорохи и вместе с ними уверенный детский мальчишеский голос: «А… ло!»

– Здравствуй, малыш! И как же тебя зовут?

Телефонная трубка, передав в эфир звуки окружающего пространства, дыхания и сопения, уверенно начала транслировать другую коротковолновую программу. Переждав несколько минут Вероника Александровна позвонила повторно. На этот раз послышался женский голос:

– Слушаю вас!

– Извините, пожалуйста, за беспокойство. Я – Тихвинская Вероника Александровна, врач из центра «Мать и дитя», кандидат медицинских наук, ассистент кафедры… Вы у нас проходили процедуру ЭКО. Вашим лечащим врачом был Шнуров Андрей Иванович. Так?

– Да.

– У нас есть обязательный алгоритм работы с супружескими парами, лечившимися у нас.

– Понимаю.

– Ваш ребенок развивается нормально?

– Все отлично. Вот только что пытался с вами познакомиться.

– И вы как его нарекли?

– Даниил.

– А как к вам можно обращаться?

– Представляюсь: Розалия Дмитриевна – учитель математики.

– О! У вас строгая профессия.

– Да, математики люди конкретные.

– Намек поняла. Тогда перехожу сразу к делу.

– Это не про наш разговор. Алгоритмы – это тоже математика.

– Нам нужно в научных, да и в прикладных целях, чтобы ваш муж прошел генетическое тестирование.

– Так я и он уже тестировалась на наследственные болезни… И Даник сразу же после рождения. Все в норме.

– Теперь нужно по расширенной программе.

– Хорошо. Но это же не дешевое мероприятие.

– Все бесплатно. Программа исследований финансируется университетом.

– Я передам мужу.

– Продиктуйте мне для обследования его данные?

– Да, пожалуйста! Петухов Григорий Валентинович, историк, философ, преподаватель, доктор наук.

– Какое у вас великолепное семейное профессиональное сочетание – философ и математик!

– Судьба…

– Значит, так… Григорию Валентиновичу нужно будет прийти в нашу лабораторию… – Тихвинская назвала дату.

– Всего доброго!

На улице к холодной небесной моросящей влаге приобщились снежинки с вестями о том, что ожидается скорый приход холодов. Самойленко для связи оставил номер мобильного телефона. Тихвинская набрала указанные цифры на своем мобильнике…

– Весь – внимание! – послышался хорошо поставленный уверенный несколько медлительный мужской голос. Веронике Александровне в этот момент представился солист оперного театра поющий в звуковом регистре баса.

– Вы – Егор Антипович?

– Да! Он самый, что ни на есть!

– Я – врач Тихвинская из центра «Мать и дитя».

– А… Я вас помню. Мы с женой были у вас на беседе.

– Как ваш ребенок развивается?

– Артем!? Подвижный, неугомонный, любознательный беспредельно!

– Замечательно. А что это у вас стучит, скрежещет?

– Я сейчас нахожусь в кузнечно-прессовом цеху. Побудьте на связи, пока перейду в другое помещение. Ну, вот тут потише, – после небольшой паузы констатировал Самойленко.

– Немного! – согласилась Тихвинская. – Там был оркестр с барабанами и литаврами, а теперь вроде соло на виолончели.

– Это роботизированный лазерный металлорежущий станок наигрывает мелодии. Не мешает?

– Нет. Сносно.

– От меня что-то требуется?

– Нужно, чтобы вы прошли генетическое тестирование.

– Это обязательно?

– Нет, но очень желательно, потому что по результатам исследований мы составляем специальные карты генных сочетаний, делаем выводы и так далее. А в итоге улучшаем нашу деятельность.

– Понятно.

– Вы же рады, что у вас появился ребенок?

– Нет слов!

– Так поможете? Придете в нашу лабораторию?

– Хорошо. Но только не в будний день. На производстве я эту неделю буду постоянно занят.

– В ближайшую субботу устроит?

– Один момент. Я посмотрю, что у меня на это время. – Полистав свою записную книжку, главный инженер-конструктор завода констатировал: – Подойдет.

– Тогда ждем вас к восьми часам утра.

– В бесплатном формате?

– Естественно!

– Договорились.

– Ну, тогда до свидания и удачи в вашем труде!

Тихвинская подошла к окну и стала наблюдать, как кружились снежинки и таяли прямо в воздухе. В сквере уже кое-где на траве образовались серебристые панно. Собравшись с мыслями она вновь обратилась к своим записям. Еще нужно было связаться с супружеской парой, у которой в журнальной графе дети был прочерк. Преодолев душевные колебания и сомнения, она набрала номер Елизара Вениаминовича по фамилии Кацнельсон.

– Слу..у… шаю вас, – излучил мобильный телефон в ухо Вероники Александровны.

– Здравствуйте! Вас беспокоит врач Тихвинская из центра репродуктивной медицины.

– А я вас помню.

– У вас, слышно, музыка играет.

– Это мы репетируем. Вы, вероятно, что-то хотели мне сказать.

– Да. Есть необходимость поговорить.

– Нам рекомендовали проконсультироваться у вас на кафедре.

– Я всего лишь ассистент. Заведует кафедрой профессор Журавлев Игнат Андреевич.

– Да… да… А что-же требуется от меня?

– Вы конечно же прекрасно знаете, что экстракорпоральное оплодотворение – это новое направление в медицине. Много чего еще не изучено. Не все получается. Но мы год от года улучшаем результаты…

– Это понятно… А можно ближе к телу, как любят пошутить мои коллеги по музыкальному цеху.

– У вас, можно предположить, коллектив называется «Веселые ребята».

– Ну, до героев того фильма мы не дотягиваем, однако стараемся.

– Так вот, если ближе сути, как вы намекаете, то мне для научной работы требуется, чтобы вы прошли генетическое тестирование.

В беседе возникла длительная пауза. Тихвинская терпеливо ждала.

– Понимаете, я сам не могу принять такое важное и ответственное решение. Мне надо обязательно посоветоваться с Беллой Давидовной. Извините! Мы вам перезвоним.

Тихвинская стояла в раздумье с телефоном возле уха и слушала короткие гудки. Осознав реальность ситуации отключила средство связи и стала составлять план работы на следующий день.

III

Елизар Вениаминович зарабатывал себе на пропитание и покупку необходимых вещей, играя на скрипке. Международной знаменитостью он не стал, однако владел своим инструментом искусно. В оркестровом коллективе был уважаем, нередко исполнял сольные партии. В тот день, когда ему позвонила Тихвинская, шла репетиция. Репертуар перед предстоящими гастролями ответственными лицами был существенно обновлен и музыканты трудились в поте лица. Убедившись, что в ансамбле достигнута гармония, маэстро, уже затемно, отпустил всех по домам.

– Беллочка, привет, дорогая! – проговорил скрипач, переступив порог квартиры.

– Привет Елизарушка! Борщ на кухне! – послышался голос его жены Беллы Давидовны. – Еще теплый. Сырники в холодильнике.

Сняв верхнюю одежду и одев тапочки, Елизар Вениаминович тщательно протер бумажными салфетками футляр скрипки, а сам дорогостоящий инструмент перенес в комнату, где в кресле перед телевизором сидела его супруга.

– Почему так поздно?

– Репетировали. Гастроли намечаются.

– И когда уезжаете?

– Послезавтра.

– Надолго?

– Максимум на неделю. Как дела на работе?

– Нормально. Устала сегодня. Больных поступает много. Эпидемический сезон начался.

Белла Давидовна работала врачом-невропатологом в детской городской больнице, а также в центре реабилитации на полставки.

– Мне звонила Тихвинская…

– Вероника Александровна?

– Да.

– И что она хотела?

– Она просила меня пройти генетическое тестирование.

– С какой целью?

– Сказала, что для ее научной работы.

– Так сдай анализы.

– Как же без твоего согласия!

– С трудом верится, что ты обо всем меня информируешь.

– Беллочка, обо всем! Я же человек ответственный.

– Ладно, иди ужинай и пройди обследование. Может пригодится.

Был воскресный день. На улице густо падал снег, как виделось из окна, под углом примерно в сорок пять градусов по направлению с запада на восток. Дорожки стали белыми, а увядшая трава рисовала бахромчатые пятнистые причудливые узоры. Это был момент истины для композиторов и лирически настроенных жонглеров от словесности. Белла Давидовна ждала свою подругу Тарееву Ирину, которую пригласила к себе домой, чтобы по свойски пообщаться, вспомнить студенческие годы, а также обсудить некоторые актуальные жизненные темы.

Вскоре зазвонил домофон и, убедившись в прибытии однокурсницы, Белла Давидовна разблокировала дверь подъезда… Затем подруги радостно обнялись.

– А где Елизар? – поинтересовалась Ирина.

– Уехал на гастроли с оркестром филармонии.

– Надолго?

– Да нет. Где-то на неделю. Раздевайся и проходи. Я пирог испекла. Сейчас чайку попьем. – Вам с Елизаром всегда есть о чем поговорить: то о музыке, то о медицине, а у нас с Михаилом только про больных.

– Кем он сейчас работает?

– Сосудистым хирургом.

– А ты давно в центре ЭКО?

– С момента открытия.

– И как? Нравится работа?

– Да. Много нового, интересного.

– А как Василек?

– Во второй класс уже ходит. От компьютера не оторвать.

– Да, это достижение века иногда становится болезнью.

Хозяйка разлила чай по чашкам, разрезала пирог.

– Какой вкусный! – воскликнула Ирина, попробовав выпечку.

– С персиком на кефире, – пояснила автор изделия.

– Беру на заметку.

– Накануне Елизару позвонила ваша сотрудница Тихвинская… Знаешь такую?

– Конечно. Вероника Александровна… на кафедре работает…

– Она просит Елизара пройти генетическое тестирование.

– Это у нас часто делается в лаборатории при диагностике наследственных заболеваний, для определения тканевой совместимости.

– Он сам не решился дать согласие, советовался со мной. Я ему дала добро.

– Правильно! Белла, тебе надо еще раз попробовать.

– Ира, спасибо тебе, что держишь меня в курсе всех дел. Честно говоря, пункция яичников процедура не из приятных.

– А что тебя насторожило в просьбе Тихвинской?

– То, что прошло уже три года…

– Ну, и что? Она же наукой занимается.

– Сколько у вас в день имплантаций делают?

– Обычно одну… Изредка две… Эта работа требует тщательной подготовки.

– Вот, а в тот день было сделано сразу четыре…

– Значит так созрели эмбрионы. Медицина – дело таинственное… Как искусство. Не мне тебя убеждать.

– Я о другом…

– Поясни!

– Ваши сотрудники не могли что-либо напутать с клеточным материалом?

– Ну, если только осознанно захотеть это сделать. Порядок действий отработан до мелочей.

– Дорогая моя, если даже в роддомах, случается, младенцев путают, то что уж тут говорить, когда манипулируют с тем, что видно только под микроскопом.

– Напрасно ты вбила это себе в голову. Подозрение, как болезнь.

– Понимаешь, когда наваливаются проблемы, становишься мнительным.

– Ладно, ты знаешь координаты тех, с кем мог осуществиться этот случайный обмен?

– Я знаю двоих: Самарскую и Петухову. Мы познакомились во время обследования. Приходила еще одна женщина. О ней мне ничего не известно.

– Хорошо. Я посмотрю по журналам учета и тебе перезвоню. Разберемся.

Незаметно время подошло к полудню и бывшие однокурсницы, пожелав друг другу удач, расстались.

С понедельника Белла Давидовна взяла неиспользованную часть отпуска. Придя домой, сразу же позвонила Петуховой Розалии Дмитриевне.

– Слушаю вас, – послышалось на фоне детского многоголосия.

– Здравствуйте Розалия Дмитриевна! Вас беспокоит Белла Давидовна…

– Извините… А мы знакомы?

– Да.

– Напомните о себе.

– Три года тому назад мы общались в центре «Мать и дитя». Я была там с мужем. У него была с собой скрипка в футляре.

– Ну, да. Припоминается. Мы обменялись тогда с вами телефонными номерами. Вы говорили, что по профессии врач. У вас появился какой-то повод позвонить мне.

– Я бы хотела встретиться с вами и обсудить один вопрос.

– То есть это не телефонный разговор.

– Да.

– Приходите ко мне в три часа дня, в школу номер пять. Я буду ждать вас на втором этаже в учительской.

Белла Давидовна приехала заблаговременно, предъявила документы охраннику, назвала цель прибытия. Занятия закончились, звонкие детские «ручейки» устремились с верхних этажей вниз, устроили «водоворот» у гардероба, а затем устремились на городские пространства. Дверь в учительскую была слегка приоткрыта. Из нее вышли поочередно несколько преподавателей. Ровно в назначенное время визитер обозначила свое присутствие.

– К вам можно?

– Пожалуйста, проходите! Присаживайтесь! О чем вы хотели со мной поговорить?

– У нас были общие проблемы. Как мне известно, вы свою решили успешно. Поздравляю вас?

– Спасибо? А как дела у вас?

– Пройдем мимо этой темы.

– Тогда я вас слушаю.

– Нужно решить один вопрос.

– Готова помочь, чем смогу.

– Хорошо. С вами Тихвинская Вероника Александровна связывалась?

– Да.

– И она просила, чтобы ваш муж прошел генетическое тестирование?

– Откуда вам это известно?

– Дело в том, что и моего мужа также она пригласила пройти обследование.

– Тихвинская – кандидат медицинских наук. Возможно, набирает материал на докторскую.

– Я согласна с вами. Это логично. Но меня насторожил факт, что в тот день было сделано сразу четыре имплантации, а обычно делают по одной.

– Видимо так запланировали.

– Я вам поясню, так как вы не медик. Яйцеклетки оплодотворяют в специальном растворе под контролем микроскопии. Затем помещают в термостат и ждут созревания, то есть готовности к пересадке. И в оптимальный момент делают имплантацию.

– Белла Давидовна, это мне более-менее известно. Ну, конечно не в таких деталях, как вам врачам. И что же вас смущает в данном случае?

– Дело в том, что оплодотворение производили в течение трех дней, а созревание в термостатах произошло одновременно. Вот поэтому нас всех четверых и вызвали в тот день.

– Любопытное совпадение! По этой причине, я так думаю, Тихвинская и решила во всем разобраться детально.

– В роддомах ведь случается, что путают детей?

– Вы намекаете, что и здесь могли?! Ну, наш Даник – вылитый отец! Да и мои черты прослеживаются. – Розалия Дмитриевна задумалась. – Однако, Белла Давидовна, ваши сомнения и подозрения передаются, как зараза. Я в чем-то поддерживаю вас. Во всем должна быть математическая точность, а не философские предположения. Считайте, что я солидарна с вами. Надо все выяснить. Действуйте! Будем на связи!

– Значит, договорились?

– Да.

– Тогда всего доброго.

Вскоре Белла Давидовна прибыла на свою квартиру и стала обдумывать план дальнейших действий.

На следующий день она связалась с Самарской Диной Вахитовной, как та значилась в ее контактах, записала адрес и договорилась о встрече. Подойдя к окну одернула штору. Осень снова победила зиму. Снег растаял, стало мрачно, сыро и зябко. Остановка с нужным маршрутом автобуса находилась неподалеку. Ехать предстояло в частный одноэтажный сектор на северо-востоке города. Назывался этот район в обиходе Прилуки. Белла Давидовна образно представила дом своей знакомой в виде деревянного строения с двускатной крышей, покрытой серым шифером с наростами мха, обитого досками, покрашенными в коричневый цвет, окна которого были обрамлены резными наличниками. Таких строений в Прилуках было большинство. Вскоре подошел автобус. Белла Давидовна оплатила проезд и заняла свободное сиденье у окна. Через несколько остановок высотная застройка закончилась. В нужном месте по подсказке кондуктора Белла Давидовна покинула транспорт и дальше пошла пешком. Справа обозначился ажурной конструкции железобетонный забор, ограждавший земельный участок, в центре которого скромно выделялся трехэтажный коттедж с изящным архитектурным декором.

«Интересно, и кто же в этом доме проживает?» подумала прибывшая доктор.

Дальше в забор были встроены раздвижные ворота, а рядом справа дверь, над которой висела видеокамера. Чуть пониже на кирпичном основании был укреплен домофон с экраном. Был также обозначен номер дома. С чувством недоверия Белла Давидовна достала записку с адресом из своей сумочки. Все совпадало. Она подняла голову и на экране увидела себя. В тот же момент щелкнул замок двери и послышался голос:

– Белла, проходи! Я тебя жду.

Квадратный плитняк выстилал дорожку к крыльцу дома с перилами и балясинами.

Навстречу ей вышла хозяйка.

– Рада тебя видеть. Прошу! Раздевайся. Вот тапочки. Теплые, на меху. Здесь пол без подогрева.

– Ну, Дина! Не ожидала увидеть у тебя такие хоромы.

– Да какие хоромы! Обычный типовой проект. Правда, моя знакомая подруга дизайнер кое-что подсказала при строительстве.

В гостиной находился массивный стол в виде овала, возле него по обе стороны расположились стулья. На прямоугольной тумбе-подставке стоял телевизор с большим экраном. В комнате были еще пластиковые вазы с домашними растениями, офисный шкаф с папками. На стенах висели картины.

– Ты пока посмотри картины, а я чай заварю.