Должок

Денис Малич

Должок

Повезло же этому мерзавцу Ивану разбогатеть и арендовать в элитной многоэтажке целый пентхаус.

Патрик Ермолов поглубже засунул руки в карманы, поднял голову и разглядел в стеклах раздвижных парадных дверей свое недовольное отражение. Отчего-то те не спешили перед ним расступаться. Может сочли его недостаточно изысканным для этого места?

Добрых полминуты он стоял перед ними, пока из угла своей стойки на улицу не вышел консьерж: рослый мужик с выбритыми висками, в черном жилете, который Патрик видел только на актерах в голливудских фильмах.

– Добрый день… вам следовало просто подойти ближе. – В его придирчивом взгляде читался намек на претензию. «Парень, что ты здесь делаешь?»

Патрик вынул из карманов руки и перекрестил их. Жест не сделал его ни крупнее, ни выше, но, по крайней мере, показывал нетерпение.

– Я в гости. Меня ожидают.

– И ожидает вас…

– Иван Бельков, пятидесятый этаж.

Консьерж кивнул и, судя по тому, как стремительно взлетели вверх тщательно выщипанные брови, удивился. Не первый раз Патрик видел эту смесь недоумения и подозрения – выражение, характерное для тех, кому нравилось навешивать на людей ярлыки.

Развернувшись на каблуке – дешевый, натренированный маневр, – консьерж повел Патрика через холл к своему рабочему месту. Толстый ковер под ногами, стелившийся от одной стены до другой, заглушал звуки шагов. Обтянутые кремовыми обоями стены были залиты золотистым светом торшеров. По периметру стояли декоративные вазы с высоким горлышком, занятые пышными цветами красных, желтых и других ярких оттенков.

И ни одного грязного пятнышка. Патрик смутился, будто его застигли на месте преступления. Собственные заляпанные сапоги – и ведь ничего не мешало протереть их перед уходом – выглядели неуместно на фоне окружающего мира чистоты и благополучия.

Усевшись на свое кресло, консьерж приложил к уху увесистую трубку стационарного телефона, набрал номер и доложил – несомненно Ивану – о приходе гостя. Затем он достал из внутреннего шкафчика книгу размером с целый альбом для рисования, развернул и велел записать в неё имя и цель визита. Согласно правилам, Патрику пришлось подчиниться.

– Отлично… теперь все утверждено, – подытожил консьерж и улыбнулся.

Получилось вежливо, но натянуто. Консьерж встал, отступил от стойки на шаг и выпростал в бок руку, указывая на лифт. Тип, похоже, серьезно относился к работе, раз не видел ничего комичного в подражании матадору. Патрику даже стало почти жаль его. Может – немного. С другой стороны, зарабатывал он, наверняка, не мало.

– Пожалуйста, проходите.

– Спасибо.

Обойдя стойку, Патрик направился к дверям лифта, отполированным до зеркального блеска, зашел внутрь и нажал кнопку с выгравированным числом «50».

Лифт медленно поехал наверх.

От музыкального сопровождения, растекшегося по кабине плавными ритмами, и ожидания встречи на Патрика накатила тоска.

Быть свободным. Таков был девиз семнадцатилетнего парня, съехавшего от родителей и обещавшего себе, что всего в этой жизни добьется самостоятельно. И раньше ему нравилось думать, что в какой-то мере так и случилось.

Правда же заключалась в том, что он стал отщепенцем с долгами такого размера, что их тяжесть, казалось, изменяла саму гравитацию. Во всяком случае – лично его непрерывно тянуло прилечь.

Ему всего тридцать три года. По ощущению: где-то между тридцатью тремя и смертью от обморожения, когда кончатся сбережения на оплату аренды. За последние пять лет он столько раз встревал в неприятности, что сбился со счета. Что-то и вправду случилось с ним – карма за прошлую жизнь или психическое расстройство – раз любая попытка приспособиться к какому-то делу, быть нужным или, по крайней мере, услышанным – абсолютно любая попытка терпела крах. Он все больше замечал, как окружающие переглядываются, стоит ему открыть рот. Слова с тем же успехом могли быть экзотической формой дыхания.

Ни на одной работе он не мог задержаться надолго. Три месяца – в лучшем случае четыре или пять, – и он находился в поисках новой. Его упорно отказывались зачислять в штат, сколько бы часов он не отработал на смене. А ближе к тридцатнику вообще перестали куда-либо звать. Прибыльных навыков он так и не приобрел. Карьерный поезд уехал.

Девушку искать было бессмысленно, – кто захочет делить свою жизнь с тем, у кого ее нет? Впрочем, он ведь пытался – аж целых пять раз! – но ни одни отношения не продержались дольше пары недель.

Пора было уже признать – Вселенная вместе с вещами выставила его за порог. Дружба закончилась. Вопреки всему, отчаянный оптимист, коим он любил себя представлять, упорно продолжал и продолжал на что-то надеяться. Эту надежду, увы, не разделяли его кредиторы, коллекторы, бывшие коллеги и, как оказалось, консьержи.

Но сегодняшняя встреча была обязана все изменить. Он это чувствовал. И пообещал себе, что ни за что не упустит возможность.

Электронный звонок оповестил о прибытии лифта на последний этаж. Закончив купаться в воспоминаниях, Патрик вышел в длинный коридор с одной единственной дверью. Остановился, закрыл глаза, обдумывая, что скажет, и куда может привести разговор.

Всего пара спокойных секунд и Иван, должно быть, прилипший к глазку, пугающе резко распахнул дверь.

Со времен школьного выпускного Патрик видел его лишь единожды. Возник он как раз в тот момент, когда все другие источники дохода себя исчерпали. Предложил взять в долг – естественно под проценты. Как же иначе. И все же предложил выход.

Кто бы мог подумать, что Иван – парень, которого ещё в школе прозвали хорьком, за заостренное к подбородку лицо, маленькую голову и трусливый характер – выиграет карьерную лотерею и станет успешным застройщиком. Полгода назад в своем офисе директора, залитом светом, льющимся из огромных панельных окон, он был вежлив и дружелюбен, а его улыбка так и светилась уверенностью и спокойствием. Он знал, какое впечатление оказывает на окружающих.

Патрик и раньше вляпывался в сомнительные истории. С микрозаймами, после которых его начинали преследовать амбалы; с пройдохами, пытавшимися всучить ему украденные деньги; с одной группой, позарез нуждавшейся в болванчике, для того чтобы свалить на него грязное дельце. Много историй. И предложение Ивана не казалось тогда исключением.

Разница была в том, что Ваня (который выглядел все ещё как тот самый Хорек) умел убеждать. Сказал, что не стоит беспокоиться о выплатах, так как для друга («ага, друга, с которым перекинулся от силы сотней слов за все школьные годы») он обязательно что-нибудь подберет. Может, даже найдет вакантное место в собственной фирме.

Патрик был ни в том положении, чтобы отказывать. Но в глубине души знал, что ничего бесплатного и хорошего от хозяев жизни просто так не вручается. Ведь потому они и находились на самом верху – потому что знали, как надо играть.

Вот только теперь от того ухоженного и вальяжного миллионера не осталось следа. Фигура затворника, возникшая в дверном проеме была слишком бледной, слишком измученной, чтобы на что-то претендовать. Вместо модного пиджака на ней висел мятый красный халат, прикрывавший замызганную рубашку, и драные брюки, подвязанные ремнем. И все же – это и в самом деле был Ваня.

Заметив гостя, его крошечные глазки блеснули из черных глазниц.

– П-привет, – пробормотал Патрик.

–– Наконец-то, – прошептал Иван вместо приветствия и посторонился, пропустив гостя в утопленную светом квартиру.

Деньги здесь явно водились. Блуждающему взгляду Патрика явились стены, обитые шелком, длинный гардероб из красного дерева, белый ковер и множество полок лесенкой вздымавшихся к высокому потолку. В дальней комнате – возможно гостиной – виднелся электронный камин.

– Симпатичная квартира.

Иван ничего не ответил. Закрыв входную дверь на три толстенных замка, он с прищуром огляделся и побрел в сторону ближайшей двери, на пороге обратив на Патрика свой изборожденный морщинами и порами лик. Приложив руку ко лбу козырьком, укрываясь от слепящего света торшеров без абажуров, расставленных на каждом шагу, Патрик последовал за негостеприимным хозяином.

И застыл, когда бегло осмотрел новую просторную комнату.

На вид это была то ли столовая, то ли комната для переговоров: огромный стол – размером с однокомнатную квартиру самого Патрика, – кожаные кресла и плазменный телевизор.

(Но, похоже, чувака совершенно не интересовало, что показывают по ящику.)

Широкий плоский экран диагональю минимум шестьдесят дюймов был полностью покрыт листами газет, удерживаемых на месте при помощи скотча. А когда спала растерянность и Патрик повернул голову, то увидел заклеенные дверцы шкафов, расположенных у стены. Дорогая квартира безумного параноика.

Зазудели уголки губ. Патрик тихо напомнил себе, что каждый имеет право на оригинальность, и попытался не улыбнуться. Впрочем, наконец подтвердились его давние подозрения, что толстосумы – весьма гнусный народец. Впечатление, которое хорек-миллионер произвел полгода назад, театральной маской скрыло все странности, выставив напоказ образ вечного победителя и примера для подражания. Как будто ему было предписано соблюдать некий кодекс, требующий вселять в умы обывателей смущение и трепет перед баснословными состояниями.

Устроившись в кожаном кресле, Иван предложил сесть рядом с ним. Патрик немного помялся: было страшно даже представить, что мог предложить этот безумец. И ведь ещё на что-то надеялся… А, к черту! Он уже погряз в болоте долгов, – теперь перед ним шанс из него выбраться. Если продолжать постоянно трястись, то так и останешься на самом дне.

Отбросив сомнения, Патрик уселся напротив Ивана. Кожаная спинка кресла была крепкой, словно кирпич.

– Итак, ты мой должник.

Без прелюдий, без прикрас – точно в лоб.

– Да.

– И ты все еще не нашел способа расплатиться.

Он утверждал или спрашивал? На всякий случай Патрик ответил:

– Пока нет.

Иван едва заметно кивнул.

– Если ты помнишь, я говорил, что подберу для тебя дельце, – он сложил пальцы в замок («тип явно помешан на безопасности»).

– Буду весьма благодарен за любую работу. Я неплохо управляюсь с машинами – на случай, если твоей компании нужны водилы. Еще могу вести ведомости, я предоставлю резюме, если нужно…

Иван небрежно махнул, словно отбиваясь от мух.

– Это все ерунда. Нельзя наесться объедками…

Сказано категорично

– … у меня идея получше. Сам подумай: сколько ты будешь так отрабатывать? Один твой долг мне займет года три. Предлагаю закрыть все одним дельцем. Плюс ты получишь проценты.

Проценты? Расплатиться в один присест? Патрик колебался: разговор резко вильнул совсем не в ту сторону, которую он ожидал, и сбил его столку.

– Ты знаешь Василия Дурова? – спросил хозяин дома.

– Нет, – после ответа Патрик задумался. Вообще-то он знал: – Подожди, это ведь отец Миши Дурова? Из нашего класса.

Хорек вроде подрабатывал у него в старших классах.

– Именно так.

– Что с ним?

– Он умер, – сообщил Ваня, безразличный к судьбе старика, – и оставил Мише небольшое, почти смехотворное наследство – никому не нужный ломбард «Золотко».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.