Непоседы и тайна старинного замка

После пиршества она часто любила в присутствии Луки расписывать, какое всё было невероятно вкусное, будь то заварное пирожное с кремом или леденец на палочке. Мальчик злился, не в силах ей ответить, но поделать с этим ничего не мог: мачеха боготворила свою дочь, а до пасынка ей не было совершенно никакого дела. Отец в ситуацию не намерен был вмешиваться, отчего-то считая, что это именно его сын невзлюбил сводную сестру и её мать, а не наоборот. Лука много раз пытался донести до него свою версию происходящего, но тот был абсолютно непреклонен. Да и как он мог доказать свою правоту, ведь в присутствии главы семейства эта отвратительная парочка вела себя вполне доброжелательно. Но стоило отцу уехать на работу, как всё кардинально менялось, и Лука вновь становился пустым местом для этих двоих.

От своеобразной пирожно-конфетной диеты, вечно красные, пухлые щеки Вероники уже как минимум наполовину скрывали её злобные глазки, которые от этого всё больше становились похожи на поросячьи. Добавить хвост крючком да нос пятачком, и она станет точь-в-точь упитанным розовым поросёнком. Часто злясь на неё, Лука представлял её то свиньей, с удовольствием похрюкивающей в грязной луже, то мальчишкой с короткой стрижкой и в шортах, которому он даёт хороший подзатыльник. Только так в своих фантазиях он и мог хоть как-то ответить на все её оскорбления.

Как только Вероника поселилась в их доме, то первым делом переломала все его игрушки, затем забрала его любимый конструктор, а в довершение всего, по её словам, «совершенно случайно» потеряла кусочки от пазлов. Ну да, как же случайно! Лука был абсолютно уверен в том, что она их попросту украла, сунув руку в каждую коробку и забрав по несколько штук из вредности, отчего пазлы и пришлось выбросить. И, конечно же, все новые вещи, будь то новомодный телефон или продвинутый компьютер, доставались ей безоговорочно, а Луке приходилось довольствоваться тем, что осталось. Но даже этого ей оказалось мало, и она потребовала – именно потребовала и никак иначе! – чтобы ей отдали его комнату.

Нет! Это было уже слишком! Чаша терпения лопнула, и Лука обрушил на неё весь свой гнев, изрядно накопившийся за это время, высказал всё, что думает о ней, выплеснув всё без остатка.

Сию же секунду, напустив слёз для пущей убедительности, мерзкая девчонка побежала жаловаться матери, ставшей мальчику мачехой. А та высказала своё недовольство отцу, расписав всё самым мрачным образом и заключив, что Лука совершенно неуправляем и имеет склонности к преступлениям. Даже заткнув уши, он не мог не услышать, как она кричит на весь дом, что его нужно изолировать от приличных людей и что его место в тюрьме с такими же малолетними преступниками, как и он сам. До него долетело, как отец пытался негромко что-то возразить на её претензии, но не слишком преуспел в этом деле.

«Это он-то преступник?! Это они-то приличные люди?!» – негодовал Лука, услышав о себе столь нелестную характеристику. Непроизвольно сжимая и разжимая от ярости кулаки, он нервно вышагивал по своей комнате. – «Да их самих надо поместить в клетку! Парочка ядовитых гадюк! Вот кто они такие!»

В итоге через пару минут с мрачным видом отец появился у двери сына и приказным тоном распорядился освободить комнату. Ни один из аргументов о невиновности Луки на него не подействовал.

– Она младше тебя! Ты должен уступить! – часто говорил он в таких случаях.

– Младше?! – возмущался Лука. – Да она младше меня всего на каких-то полгода!

– И всё же младше! – твердо повторил отец. – Будь мужчиной! Уступи!

Он настаивал на своем и на возмущения сына не обращал ни малейшего внимания. А от этого его «будь мужчиной» Лука готов был кричать от бессильной ярости. Но его никто и слушать не желал. По непонятной причине его отец всегда оказывался на стороне этой зловредной парочки, будто попал под действие магических чар. Так Лука и оказался на птичьих правах в своем собственном доме!

– Переберёшься в комнату под крышей! – продолжал меж тем отец.

– Что?! – возмутился мальчик. – Но она ведь завалена разным хламом!

– Вот и наведёшь там порядок! – произнес тот и, не желая вступать в бессмысленные пререкания, развернулся и зашагал прочь.

– Тебе только посторонние люди и важны! – с горькой обидой крикнул Лука ему вслед. – А на родного сына совсем наплевать?!

Отец замедлился на какую-то долю секунды, его голова чуть повернулась в сторону ребёнка, но он тут же продолжил свой путь, не удостоив его ответом. В горле у Луки застрял ком размером с теннисный мяч от невероятной обиды на отца, на мачеху, на сводную сестру, да и на весь этот несправедливый мир. На глазах навернулись слёзы, вот-вот готовые политься из глаз, но он крепко стиснул зубы и поклялся, что они не увидят, как он плачет. Ну уж нет! Такого удовольствия он им не предоставит.

С тех самых пор Лука и перебрался в невзрачную комнатку под самой крышей, с небольшим круглым окном на одной стене и каминной трубой на другой. Это даже была и не комната, а скорее чердак, заваленный бесчисленными вещами, свозившимися сюда годами, ставшими со временем ненужными и за это время покрывшимися толстым слоем пыли. Потолок был сплошь затянут серебристой паутиной, а испуганные его появлением в своих владениях разномастные пауки, терпеливо ожидающие своей добычи, тут же поспешили спрятаться от чужих глаз подальше.

– Ну, чего застрял? – бросил Лука, не успевшему вовремя спрятаться последнему пауку. Тот, замешкавшись, пытался сбежать от него и теперь старательно перебирал лапками по паутине, стремясь поскорее скрыться с глаз долой. – Убирайся прочь! Теперь я здесь хозяин!

Пауков Лука не боялся, но вот предстоящая уборка его совсем не радовала. Осматривая свои новые владения, настроение как-то быстро испортилось, и сейчас его старая комната представлялась ему роскошными хоромами.

Нехотя, скрипя зубами, он принялся за уборку. Мальчику пришлось изрядно потрудиться, чтобы привести чердак в подобающий вид, и на это он потратил добрых пару дней. Но когда чердак был освобождён от ненужных вещей и блестел чистотой, то он оказался не так уж и плох. Помещение было меньше его старой комнаты, но отчего-то здесь он чувствовал себя вполне уютно. А когда Лука перетащил сюда свои вещи, то понял, что эта комната вовсе не так плоха, как ему показалось сначала. Что и говорить – она оказалась очень даже ничего! А в чём-то, пожалуй, и лучше его прежней комнаты!

У покатых стен разместились полки с его внушительной коллекцией любимых книг. Под единственным круглым окном удачно встал письменный стол, на котором был водружен старенький компьютер. Новый компьютер, разумеется, был отдан Веронике, как и большинство новых вещей в доме. А на противоположной стене, с кирпичным дымоходом, был установлен шкаф для одежды. Напротив книжных полок расположилась его кровать. А все поломанные игрушки Лука, злорадно улыбнувшись, оставил в старой комнате – своеобразный сюрприз для новой владелицы. И не стал их забирать, даже когда его настойчиво об этом попросили, нарываясь на очередной скандал.

– Это его игрушки! – возмущалась мачеха, исподлобья украдкой метнув молнии на пасынка. – Пусть забирает их с собой! Они ведь все переломаны!

– Лука? – многозначительно произнес отец. – Что скажешь?

– Ника их переломала! Она пусть и оставит их себе! – безразлично отрезал мальчик, указывая на сводную сестру и недовольно скривив губы, будто ему было неприятно даже упоминать её имя.

Мачеха открыла было рот, чтобы выдать очередную порцию ядовитого возмущения, но так и не смогла ничего возразить. Лука уже приготовился получить очередную взбучку от отца, но к его удивлению, тот неожиданно не стал раздувать пламя из зарождающегося скандала. Конфликт моментально затух, не успев как следует разгореться. Мачеха и сестра злобно устремили взгляд презрения в его сторону, затаив очередную обиду. Впрочем, Луке на это было совершенно наплевать, он уже так привык к бесконечным нападкам с их стороны, что перестал обращать хоть какое-нибудь маломальское внимание на это. Одной обидой меньше, одной больше. Да какая вообще разница?!

Лука предусмотрительно настоял, чтобы на двери его новой комнаты был установлен замок. Ему совершенно не хотелось застать непрошеных гостей в своем новом убежище. Под непрошенными гостями он, естественно, подразумевал сводную сестру Веронику или, на худой конец, мачеху, хотя та никогда и не удостаивала его своим визитом. Отец поначалу сопротивлялся этой идее, но всё-таки сдался, утомившись от пустых препирательств.

Так у Луки появилась своя крепость, в которой он мог скрыться от всех на свете и побыть наедине со своими лучшими друзьями – книгами. Теперь никто не мог помешать ему погрузиться в невероятные и захватывающие похождения героев его обожаемых произведений. Приключенческие романы, а особенно книги про лихих пиратов, были его любимыми. Погружаясь в них с головой, он будто и сам перемещался во времени и пространстве, становясь одним из героев захватывающих историй, всецело вовлекаясь в водоворот головокружительных событий. Погони, драки, поиск сокровищ и разгадки невероятных тайн – вот что его привлекало, и от чего он не в силах был оторваться.

– Лука! – раздался от двери немного недовольный голос отца. – Долго тебя ждать? Спускайся в столовую! Надо поговорить!

– Иду! Иду! – буркнул он в ответ.

Немало удивившись тому, что отец сам поднялся к нему, что было совсем не часто, Лука с нехорошим предчувствием стал выбираться из постели. Он нехотя откинул одеяло в сторону и уселся на кровати, опустив ноги на пол. Почувствовав под левой ногой какой-то посторонний предмет, он наклонился, поднял ногу и устремил свой удивлённый взор на пол. Под его ногой лежала книга «Знаменитые пираты семи морей. Невероятные приключения!» Похоже, он в очередной раз уснул с книгой в руках, увлекшись чтением. Лука протянул к ней руку, поднял с пола, встал с кровати и, подойдя к книжной полке, сунул её между других книг. В памяти, словно вспышка, всплыла тёмная пещера с горой сокровищ, скелет, рьяно охраняющий их, яростная битва с ним и сундук с чем-то неведомым. Но что скрывалось в сундуке, он так и не успел разглядеть, его сон был вероломно прерван сводной сестрой.

– Даже во сне нет от неё покоя! – вздохнул сокрушённо Лука. – Эх! Такой сон испоганила!

Лениво натянув на себя штаны и футболку и зевнув во весь рот, он с большой неохотой покинул свою комнату. Наспех умылся и, не ожидая ничего хорошего от предстоящего разговора, настороженно спустился в столовую. За большим обеденным столом по центру сидел его отец, справа от него мачеха, а рядом с ней его сводная сестра Вероника. Увидев его, она едко улыбнулась и показала язык.

Он, в свою очередь, тоже не смог сдержать ехидную улыбку. А всё потому, что вокруг левого глаза Вероники расплылся бледнеющий красно-синими красками здоровущий фингал. И Лука здесь был в общем-то ни при чём. Ну а если точнее, он поспособствовал появлению синяка под глазом сестры, но произошло это совершенно не намеренно с его стороны. Всё вышло случайно! Вероника обожала, тихо притаившись у двери своего сводного брата, подслушивать, чем он там занят. Лука не мог её видеть сквозь закрытую дверь, и всего лишь решил выйти из своей комнаты, ведь он часто так делал! Распахнув дверь, он услышал удар, затем приглушенный крик боли и только успел увидеть её удаляющуюся и рыдающую фигуру в полутьме коридора. Он даже не понял, как всё произошло, но скандал в тот день вышел знатный. И, конечно же, мачеха подняла шум до небес, обвинив пасынка во всех смертных грехах.

– Он это намеренно сделал! – кричала она на весь дом. – Он хотел покалечить мою дочь! Малолетний хулиган!

– Да ничего подобного! – опешив от всего происходящего, возражал мальчик. – Она сама виновата! Подслушивала под дверью.

– Это он мстит мне за то, что я живу в его комнате! – навзрыд поддакивала Вероника.

Задыхаясь от гнева и онемев от такой наглой лжи, Лука не смог ничего вразумительного произнести в своё оправдание. Ну, а если бы и выдавил из себя хоть одно слово, его и слушать никто бы не стал. В тот день он получил от отца совершенно незаслуженный нагоняй и был несправедливо наказан, но так и не понял, в чём была его вина. Сейчас же, увидев Веронику с синяком под глазом, мальчик испытывал странное двоякое чувство: смесь вины, хоть он и был виноват лишь косвенно, и некое удовлетворение, ведь зловредная девчонка обзавелась лучезарным бланшем под глазом вполне заслуженно.

Лица отца и мачехи, молча сидящих за столом, не выражали никаких эмоций. Хотя Лука отметил, что отец был каким-то уж слишком серьёзным сегодня, а мачеха – чересчур спокойной и даже немного самодовольной. Что же его ожидает?.. Мальчик не представлял, но назойливый голосок в голове насмешливо шептал, что на сей раз ему достанется по полной программе. Вот только за что он попал в немилость, Лука мог только догадываться. Он перебрал в голове всё, что мог натворить плохого за последнее время, но ни к чему так и не пришёл. Ведь ни вчера, ни позавчера, да и вообще никогда на своей памяти ничего предосудительного он не совершал.

На столе ждал омлет с помидорами и, к его удивлению, целая тарелка пирожных, к которым до сих пор никто не притронулся. Лука взглянул на Веронику, ожидая увидеть возле неё такую же тарелку, но ничего подобного рядом с ней не было, она продолжала есть омлет, изредка злобно сверкая поросячьими глазками в его сторону. Окинув всех троих подозрительным взглядом, он, не произнеся ни слова, уселся на свой стул и принялся за еду, молча уткнувшись в тарелку.

– Лука! – начал отец.

Мальчик поднял на него глаза, с тревогой готовясь к тому, что его ожидает. Тарелка пирожных, стоящая перед ним, видимо, должна была подсластить горькую пилюлю.

– Мы хотим серьёзно поговорить о твоём поведении! – продолжил он.

– Мы?! – ухмыльнулся Лука.

– Да, мы! Я и твоя мать! – продолжал сдержанно тот.

– Она мне не мать! – буркнул негромко сын.

– Я ведь говорила! – тут же визгливо вылетело из уст мачехи. – Он совсем отбился от рук! Никого не уважает, сколько бы добра ему ни делали.

– Сын! – меж тем твердо продолжал отец. – Мы хотим поговорить о твоём поведении! А оно в последнее время стало совсем неважным.

– Неважным! – вновь прыснула мачеха. – Да он стал просто невыносим! Он невзлюбил нас с Вероничкой, как только мы ступили на порог этого дома!

– Я невзлюбил вас?! – не выдержав, вскипел Лука. – Это вы меня никогда не любили! Это Вероника забрала все мои вещи, а то, что ей оказалось не нужным, она переломала! Это вы превратили мою жизнь в ад! Я для вас будто пустое место!

– Что?! – открыла рот от изумления мачеха. – Да как ты смеешь, наглец?! Я всё это время наполняла любовью атмосферу этого дома! Привнесла сюда уют, дружеское отношение друг к другу! А ты хочешь всё это разрушить?

– Нельзя разрушить то, чего нет! – распалялся Лука.

– Я не намерена этого больше терпеть! – она звонко уронила вилку в тарелку и многозначительно посмотрела на отца Луки.

– Хватит! – тот громко хлопнул ладонью по столу, и все разом замолчали. – Лука! Да что с тобой такое происходит?! Ты отвратительно ведешь себя с матерью и сестрой!

– Моя мама умерла! – с вызовом прокричал мальчик, резко вскочив из-за стола.

Наступила оглушительная тишина. Мачеха с сестрой уткнулись в свои тарелки, будто были заняты едой, а его отец немного опешил, не зная, что на это ответить. Возразить ему было нечего.

Матери Луки не стало три года назад, её подкосила смертельная болезнь. Были вызваны лучшие врачи, но они лишь разводили руками, не в силах победить заразу. С тех пор отец с сыном замкнулись в себе, а между ними словно выросла стена. Каждый из них переживал горе по-своему, прячась от мрачной действительности. Отец стал проводить много времени на работе, а его сын, предоставленный сам себе, увлёкся чтением книг.

Но около полугода назад отец привёл в дом новую женщину. При первом знакомстве она даже произвела на Луку хорошее впечатление, и лишь его интуиция негромко о чём-то протестовала. Но мальчик не стал обращать на внутренний голос никакого внимания и оказалось, что очень даже зря. Как только мачеха поселилась в их доме, от её доброжелательности не осталось и следа, а его жизнь стала невыносимой.

– Лука! – отец приподнялся из-за стола, и голос его звучал угрожающе. – Ты совсем отбился от рук! Никого не слушаешь! Грубишь мачехе! Обижаешь сестру! Так дальше продолжаться не может!

– Я тоже так считаю! – Лука, насупившись с вызовом, посмотрел на всех троих. – Думаю, им лучше уехать из нашего дома!

Лицо отца начало заливаться красной краской, и через мгновение стало пунцового цвета. Ещё немного, и из ушей со свистом повалит пар, словно из кипящего чайника.

– Достаточно! – его громоподобный голос разнёсся по помещению. Он швырнул на стол скомканную салфетку и вскочил со стула. – Твоё поведение вынуждает меня прибегнуть к самым крайним мерам! С этой осени ты будешь жить и учиться в пансионе для трудных подростков!

– Что?! – Лука был ошарашен такой новостью и стоял, открыв рот от изумления. – Ты решил выгнать меня из дома?

– Никто тебя не выгоняет! – выдохнул отец. – Поживешь в пансионе на время учёбы, а на летние каникулы вернёшься домой. И, если твое поведение за год не улучшится, то и следующий год ты проведёшь там же.

– Да как ты можешь так поступать с родным сыном?! – с горькой обидой в голосе прокричал Лука. И, бросив мимолётный взгляд на мачеху и сводную сестру, продолжил. – Это всё они? Это они тебя настроили против меня?!

– Никто меня ни на что не настраивал! – ответил отец уже значительно спокойнее. Краска сошла с его лица, он вернулся на стул. – Это моё решение. Ну, а ты сам во всём виноват!

Лука заметил, как мачеха еле заметно улыбнулась, весьма довольная собой. И, конечно, он прекрасно понимал, что идея отправить его подальше с глаз долой исходит только от неё. Вероника же не в силах сдержаться, ехидно улыбалась во весь рот, обнажив свои огромные, лошадиные зубы. Внутри Луки всё разом похолодело. Они победили, а он проиграл. Гнев, быстро зарождавшийся в глубине души, безудержной волной окатил его с ног до головы. Уши загорелись, словно объятые жарким пламенем.

– Ненавижу! – прокричал мальчик, окинув всех троих испепеляющим взглядом. – Ненавижу вас всех!

Не помня себя от ярости, Лука опрометью кинулся из столовой и, словно ураган, взбежал наверх по лестнице в свою комнату. Громко хлопнув дверью, он обессиленно рухнул на кровать, уткнулся лицом в подушку и беззвучно зарыдал.

– Ненавижу! Ненавижу! – повторял он, молотя от обиды подушку кулаком. – Всех их ненавижу!

Глава 3. Невероятно долгий путь

– Лука! – раздался откуда-то снизу басовитый голос отца. – Долго тебя ждать? Спускайся! Нам пора ехать!

Настало время покидать родной дом и отправляться в пансион для трудных подростков, куда Луку, против его воли, отправлял отец при непосредственном участии ненавистной мачехи и сводной сестры. Мальчик тяжело вздохнул и окинул тоскливым взором свою, как-то вмиг осиротевшую, комнату. Осознание того, что он вернется сюда совсем не скоро, не придавало сил и наводило одно лишь сплошное уныние. Но что его ждет на новом месте? Какие неприятности? Этого он не знал, отчего в голове настойчиво рисовались довольно мрачные картинки, хаотично сменявшие друг друга, одна хуже другой.

Что если это вовсе и не школа, а самая настоящая тюрьма для малолетних преступников, огороженная со всех сторон колючей проволокой в два ряда? По периметру выстроились вышки дозорных башен с прожекторами на каждой, и с периодичностью в пять минут территорию обходит патруль со злющими собаками.

А может, пансион и вовсе находится на богом забытом острове где-то далеко в океане, путь к которому известен лишь ограниченному кругу людей. Территория окружена непролазными джунглями, кишащими сотнями хищных и ядовитых тварей, и, вдобавок ко всему, забор находится под высоким напряжением.

Или же всё здание целиком и полностью расположено глубоко под землей, из которого есть всего лишь один выход, находящийся под неусыпным контролем бдительной охраны, мимо которой и мышь не проскочит.

У Луки не на шутку разыгралось воображение, рисующее невероятные картины его нового и пугающего пристанища. И вот в голове уже возник очередной образ пансиона, расположенного на отвесной, неприступной скале, к которому ведет хлипкий подвесной мост. Он делает неуверенный шаг по рассохшимся дощечкам, и веревки тут же начинают заунывно скрипеть. Холодные порывы ветра раскачивают ненадежную конструкцию, стремясь скинуть путника в бездонную пропасть…

– Лука! – прервав полет его неуемной фантазии, вновь донесся голос отца, но уже с некоторой нервозностью. – Машина у входа! Ты спустишься наконец?

Взяв в руки рюкзак, мальчик подошёл к кровати. На ней были выложены штук десять книг. Он обвёл их растерянным взором, не зная, на какой остановить свой выбор. Ведь взять с собой он мог только одну, больше в рюкзак уже не могло поместиться. Он нерешительно протянул руку к своей самой любимой, затем, рассудив, что зачитал её уже до дыр, передумал и потянулся за другой, и, вновь сомневаясь, передумал. Его рука дернулась и замерла над разноцветными обложками. Выбор предстоял совсем не простой, ведь с одним из этих произведений ему придётся провести весь предстоящий учебный год. Но какую выбрать? Это как раз и оказалось самой большой проблемой! Книги про приключения лихих пиратов Лука перечитал уже не один раз, а может, и не один десяток раз, поэтому, немного поразмыслив, несмотря на всю их привлекательность, он решил не брать ни одну из них с собой. Путём нехитрых исключений в его распоряжении осталось всего три произведения, которым до недавнего времени он уделял не слишком большое внимание. Немного поразмыслив, он выбрал самую толстую, решив, что её на дольше хватит. Кое-как запихнув книгу в рюкзак и закинув его на спину, мальчик направился к письменному столу.

На столе стояла фотография в простой деревянной рамке. На фото была женщина. Она сидела на корточках и широко улыбалась, раскинув руки в стороны. А к ней, весело смеясь, бежал по зеленой траве босоногий мальчуган. Солнце ярко освещало обоих, создавая чарующую атмосферу тепла и безмятежности. Лука взглянул на фотографию, и его губ коснулась мечтательная, ностальгическая улыбка. На изображении был не кто иной, как он сам, а женщина, к которой он бежал в радушные объятия, конечно же, была его мамой. К сожалению, этот момент безмятежности, запечатленный на фотографии, не отложился в его памяти: он тогда был ещё слишком мал, но каждый раз при взгляде на изображение по телу разливалось какое-то приятное тепло. Но вот что он помнил наверняка, так это материнские объятия. Они были самые лучшие на свете: уютные, ласковые, нежные.

При воспоминании о матери у Луки на душе стало как-то совсем тоскливо. А его вынужденная ссылка в пансион лишь только усиливала упадническое настроение. Мама уж точно его никогда бы из дома не выгнала! В душе вновь жгучим пламенем загорелась обида, постоянно тлеющая внутри в последнее время. Глаза стали влажными, и на ресницах вот-вот готовы были навернуться слезы. Шмыгнув носом, он вытер глаза, не дав слезам покатиться по щекам, и, прихватив с собой фотографию, направился к выходу.

Ухватившись за ручку двери, он еще раз обернулся, напоследок окидывая комнату отрешенным взглядом. С потолка, энергично перебирая лапками по своей паутине, спустился паук и замер, уставившись на Луку, будто бы провожая его.

– Теперь ты здесь хозяин! – уныло бросил ему мальчик. – Следи за порядком и никого не впускай!

Горестно вздохнув, ведь теперь он вернется сюда лишь в следующем году, Лука надавил на ручку, распахнул дверь и покинул комнату. Он торопливо сбежал по лестнице вниз и выскочил в холл. Коридор оказался пуст, а его вещи уже были погружены в машину. Не задерживаясь, мальчик запрыгнул в кроссовки и выбежал из дома. Черный служебный автомобиль отца уже ждал его у ворот, а сам глава семейства нервно прохаживался взад и вперёд.

– Ну сколько тебя ждать?! – с претензией начал он. – Бегом в машину, а то на паром опоздаем!

Лука нехотя и хмуро направился к ожидавшему его автомобилю. Подойдя к воротам, он только сейчас заметил стоящую в тени деревьев его сводную сестру Веронику. Кого-кого, а её он здесь увидеть совсем не ожидал! Ещё больше он удивился, если бы его вышла провожать мачеха, но её не было, поэтому и удивляться было нечему. Но увидеть сестру, решившую его проводить, было действительно необычно.

«Неужели в ней осталось хоть что-то человеческое, раз она вышла меня проводить?» – подумал Лука, и в душе у него затеплилась слабая надежда.

Он слегка улыбнулся доброжелательной улыбкой, при взгляде на Веронику, но тут же пожалел об этом. Та, обнажив свои огромные лошадиные зубы, одарила его самым ехидным оскалом, на который только была способна. Мальчик понял, что ошибся, и настороженно приготовился к очередному подвоху.