Рассказы измен

Юрий Буреве

Рассказы измен

Рассказ 1. Кружок

– Есть будешь?

– Не хочу.

– Если захочешь, всё в холодильнике. Можешь подогреть в микроволновке.

Первый час ночи. Надя проснулась, когда вернулся муж. Его не было пару дней, но это уже не вызывало бурных эмоций – скандалы остались в прошлом. Пока он пил чай на кухне, она снова погрузилась в сон. Но вскоре пробуждение пришло вновь, от неловких, почти механических движений мужа. Она не стала вмешиваться, слишком уставшая, чтобы реагировать, лишь лежала с открытыми глазами, глядя в стену, пока всё не закончилось. Тень ожидания сменилась пустотой, и она снова уснула.

Будильник, который должен был разбудить её утром, Павел переставил на кухню, чтобы тиканье не мешало спать. Но это сыграло злую шутку: опоздав на работу, Надя вынуждена была оправдываться перед директором магазина. Объяснения не помогли – штраф всё равно начислили. Зарплата, и без того скромная, в конце месяца стала ещё меньше.

– Есть сигаретка? – спросила Надя у водителя, привозившего раз в неделю продукты с молочного завода.

Сергей, часто видевший эту статную девушку на складе за подсчётом коробок, всё не решался заговорить с ней. Кольцо на её пальце казалось непреодолимой стеной, а собственные сомнения шептали, что он недостоин такой красоты. Он предполагал, что у неё уже есть кто—то на стороне, и для холостяка, ищущего жену, этот вариант казался безнадёжным.

– Держи. Я Сергей.

– Что?

– Сергей.

– Ах, да. Прости. Надя.

Только он набрался смелости заговорить, как она уже докурила, бросила окурок и скрылась в глубине склада. После обеда работа была почти закончена, и Надя начала скучать. Но директор магазина, властная женщина средних лет, не терпела простоя. У неё была семья, большой загородный дом, построенный ещё её отцом тридцать лет назад, и свои тайны. Она общалась только с вышестоящим начальством, часто уходила посреди дня и возвращалась через пару часов. Её походка после этого менялась, а если она садилась, то тут же вскакивала, морщась от боли, словно что—то не давало ей покоя.

Лето заканчивалось, но август оставался тёплым. Днём все ещё ходили в лёгкой одежде, но ночью, когда солнце садилось, прохлада накрывала город, и без куртки уже не обойтись. Надя, уходя утром на работу, не успела позавтракать. За день она выпила лишь несколько кружек кофе и съела пару пирожков. Работая в большом супермаркете, окружённая едой, она сама часто оставалась голодной.

Смятение чувств и неопределённость будущего тяготили её, особенно в этот день. Она понимала, что пора что—то менять, но не знала, с чего начать. Такси, которое долго не приезжало, она отменила и направилась к остановке, надеясь на автобус. После одиннадцати вечера город опустел. Лишь редкие пары неспешно шли, улыбаясь, толкая друг друга – то ли от шуток, то ли просто чтобы согреться.

Несколько маршрутов проехали мимо, но ни один не шёл до её дома. Надя уже не раз пожалела, что отказалась от такси. Единственным разумным решением было вызвать машину снова, хотя ночной тариф, скорее всего, вырос. Все торопились домой – к близким или, наоборот, к одиночеству.

– Вам куда?

Белая машина остановилась у остановки, водитель опустил стекло, прерывая её мысли.

– Я… на Водопроводную.

– Могу подбросить.

– Сколько?

– Что сколько?

– За сколько довезёте?

– Садись, а то замёрзнешь.

Водитель не назвал цену, но Надя и правда начала мёрзнуть. Её лёгкое летнее платье не спасало от августовской ночи. Ещё пять минут на холоде – и простуда обеспечена.

– Дима.

– Таня, – соврала Надя, как делала всегда, когда не хотела знакомиться с мужчинами. Словно чужое имя могло стать щитом.

– У тебя красивое имя, да и ты сама классная.

– Спасибо.

– Муж, наверное, на седьмом небе от счастья, что такая жена рядом, – заметил Дима, взглянув на обручальное кольцо, которое невозможно было не заметить.

– О… О да! – Надя громко рассмеялась.

Дмитрий, хорошо разбиравшийся в женщинах, решил, что смех – знак симпатии. Хотя опыт подсказывал, что это не всегда правда, шансы всё же были. Но Надя вдруг замолчала и грустно посмотрела на проезжающие машины, обгонявшие их. Её юбка, задравшись на низком переднем сиденье, обнажила ноги, но она этого не заметила.

– Мне нужно заехать на заправку. Или сделаю это позже.

– Можете сейчас, это недолго.

На перекрёстке они свернули к АЗС. Дмитрий быстро ушёл к кассе, а Надя осталась в машине. Рядом заправлялась молодая пара. Они держались за руки, пока парень управлял заправочным пистолетом. Девушка сияла от счастья, а в глазах парня читалась гордость охотника, везущего добычу на пир. Надя задумалась: зачем она едет домой? Чтобы снова ждать мужа, который вернётся, проигравшись у букмекеров или пропив деньги? Единственное, что ещё держало её, – его привычка быть рядом, словно ставить метку на своей территории, даже если в этом не было ни страсти, ни нежности.

– Уф, народу полно, будто сговорились задержать меня в очереди, – пошутил Дмитрий, вернувшись.

Надя не отреагировала. Он заметил её тревогу.

– Расскажи, может, полегчает, – тихо сказал он с заботой в голосе, садясь в салон.

– Не хочу об этом говорить.

– Если не хочешь, значит, проблема есть. Просто выговорись.

И тут Надя, которая никогда не делилась личным, неожиданно рассказала всё: о трещащем по швам браке, о накопившихся обидах и злости. Она выплеснула это незнакомцу, который просто предложил её выслушать. После этого она почувствовала себя обнажённой, беззащитной, будто стояла посреди толпы, а люди тыкали в неё пальцами и смеялись. Но грубый, тёплый голос Дмитрия вернул её в реальность. Свежий воздух из приоткрытого окна наполнил лёгкие, и она словно после душа ощутила чистоту и свободу. Однако суровый внутренний голос напомнил: проблемы никуда не делись. Она могла лишь закрыть на них глаза или что—то изменить, но как – было неясно. Квартира принадлежала мужу, и он не раз намекал, что в случае разрыва она останется на улице. Страх сковывал её, мешая сделать шаг.

– А у тебя есть девушка? – неожиданно спросила Надя.

– Есть, но отношения сложные. Не уверен, что она меня любит. Ухаживаю за ней, но близости нет. Я не тороплю, она не предлагает. Мы встречаемся на бегу: то она спешит, то у меня дела. Не хочу казаться озабоченным, мне не только физическое нужно.

– Глупо. Возможно, она держит тебя в запасе. Если бы любила, дала бы понять. Извини за прямоту.

– Всё нормально. Спасибо за совет. Интересно услышать мнение девушки. Вы правда думаете иначе.

– Мы не можем думать иначе, потому что мы другие. Но мне кажется, твоя девушка просто не хочет отношений или они ей не нужны.

Пока они говорили, машина заехала во двор.

– Спасибо большое. Ты меня очень выручил.

– Может, встретимся как—нибудь, просто посидим? Я ничего такого не требую, поверь. Человеческие отношения ничем не заменить.

– Согласна.

Надя собралась выйти, но вдруг закрыла дверь обратно и замолчала.

– Там муж сидит. Давай понаблюдаем. Твою машину он не знает. Нас не видно в салоне?

– Нет, если только у него не тепловизор вместо глаз.

– Ха—ха.

Они сидели, словно зрители в кинотеатре перед началом фильма: реклама закончилась, темно, но должно быть интересно.

– Не видишь, кто там сидит на скамейке напротив?

– Какая—то женщина.

Вдруг во двор заехала другая машина, осветив фарами скамейку. Надя узнала в женщине свою сокурсницу Кристину, живущую в соседнем доме. Они почти не общались, хотя Надя пыталась наладить контакт, но та всегда отнекивалась, ссылаясь на занятость. Вскоре Кристина и муж Нади, Павел, встали и направились к деревьям между домами, едва освещённым тусклым лунным светом. Несколько мужчин остались на скамейке, громко обсуждая что—то, дымя сигаретами.

Два силуэта, словно тени, начали покачиваться в странном танце. Их движения слились в ритме, а звуки, доносившиеся из темноты, не оставляли сомнений. Надя стиснула зубы.

– Сволочь…

Дима молчал, давая ей время успокоиться. Она могла бы броситься туда, застать их на месте, но понимала, что станет посмешищем в глазах мужа и этой женщины, которая, зная её характер, могла бы просто рассмеяться ей в лицо.

В порыве гнева и боли Надя протянула руку, коснулась колена Димы, а затем её пальцы скользнули выше. Её сердце билось, как барабан, в груди нарастала буря, желание отомстить, забыться, почувствовать хоть что—то. Она не думала о последствиях, лишь о том, как долго не ощущала тепла, настоящего, живого. Дима обнял её ладони, направляя, помогая найти ритм, словно они плыли по волнам, где боль и страсть смешались в одно.

Тем временем её муж и Кристина, поправляя одежду, вернулись к скамейке, где остался лишь один мужчина. Надя, не желая быть замеченной, резко наклонилась, но в спешке её движение оказалось слишком резким. Она словно упала в объятия запретного, её губы коснулись огня, давно забытого, но такого желанного. Это был вкус свободы, воспоминание о том, чего она так долго была лишена. Она отдалась этому мгновению, забыв, где находится, погрузившись в вихрь эмоций. Дима, сначала сопротивляясь, вскоре сдался, позволяя волне захлестнуть их обоих. Когда всё закончилось, она едва не захлебнулась в этом потоке, но удержала каждый миг, словно драгоценность, издав тихий, томный вздох:

– А—а—а…

Они отъехали из двора, и Надя вернулась домой пешком. Она сделала вид, что не заметила мужа и Кристину, молча вошла в подъезд, будто разглядывая чужие окна на первом этаже, скрытые тонкой занавеской. Через полчаса двери квартиры открылись. Павел, не сказав ни слова, коснулся её, но это было холодно, механически, как ритуал без души. Через несколько минут он отвернулся и уснул.

Этот день тянулся для Нади вечность, но наконец закончился. Через год её записная книжка, спрятанная в арендованном почтовом ящике, была полна номеров мужчин. Она не подписывала их имена, лишь ставила пометки: средний, средний+, большой. Одна запись выделялась – обведённая кружком с сердечком рядом: 25.

Рассказ 2. Звонок

– Принесите ещё чашечку кофе.

Вероника смотрела в окно кафе, расположенного в сердце города. Большие панорамные окна открывали вид на мегаполис изнутри. Вблизи виднелись мелкие трещины на тротуаре, а чуть дальше возвышался городской мост, соединяющий два здания. Одно из них, новостройка, сияло яркими панелями, напоминающими акварельные мазки. Люди проходили мимо, словно не замечая огромного здания кафе, их взгляд цеплялся лишь за свежеподстриженные кусты, у которых остались торчать тонкие обрезанные ветки.

Начало рабочего дня для коммерческих офисов, открывающихся в 10:00, уже наступило, хотя бюджетные организации работали с раннего утра. Помимо спешащих на работу, по улицам шли люди, занятые своими делами, и лишь несколько пожилых человек сидели на скамейках в разных уголках, провожая прохожих взглядом. О чём они думали? Никто не знал. Их самих, кажется, никто не замечал.

Внимание Вероники привлёк мужчина, направлявшийся к деловому центру, где располагалось множество офисов. На нём был строгий костюм, но рубашка сзади нелепо свисала, а портфель он держал обратной стороной наружу. Этот слегка растерянный человек, казалось, был выбит из колеи самим фактом наступления утра. Вероника начала строить предположения: возможно, это муж, ночевавший где—то не дома, теперь спешащий найти оправдания сначала на работе из—за опоздания, а затем перед женой. Что для него тяжелее, знал только он сам.

Окна кафе были приоткрыты, и приглушённый уличный шум проникал внутрь. В какой—то момент мужчина, поправляя ремень, остановился и, несколько раз прокричав что—то в телефон, перешёл на тихий тон. Вероника уловила лишь последние слова: «Всё нормально, целую».

– Ваше кофе.

– Спасибо.

День, только начинавшийся, уже наскучил Веронике. После повышения по службе муж настоял, чтобы она оставила работу и посвятила себя заботе о нём, встречая дома с горячим ужином. Он долго добивался её расположения, и они поженились лишь через два года после первой близости. Это случилось, когда он подвёз её домой с дня рождения подруги, коллеги мужа по работе. Торжество проходило в офисе, и после все внезапно разошлись, оставив Веронику одну. Максим, её будущий муж, заметил её на обочине и предложил довезти. Во время застолья он не решился подойти, ведь подруга Вероники была его начальницей, и он не хотел нарушать субординацию. Однако позже именно благодаря близким отношениям с ней он получил повышение, хотя среди коллег разыгрывал роль угнетаемого подчинённого, вызывая у них жалость.

В хитросплетения карьеры мужа, ныне руководителя службы по продаже спецтехники, Вероника старалась не вдаваться. Её устраивала жизнь, где дни сменялись ночами, а она могла быть предоставлена самой себе. Единственным условием было встречать мужа с работы. Их близость, хоть и регулярная, иногда казалась ей пресной, и она искала способы добавить огня, представляя себе иные сценарии, которые разжигали в ней страсть. Эти моменты, полные бурных эмоций, оставляли их обоих в сладкой усталости, когда они, обессиленные, засыпали в объятиях друг друга, словно боясь отпустить этот жар.

Рассчитавшись, Вероника вышла из кафе, привлекая взгляд бармена, который провожал её глазами. Её шаги, плавные и ритмичные, напоминали волны, сменяющие друг друга. Движения бёдер были настолько изящны, что действовали почти гипнотически.

– Хватит глазеть, – бросила официантка бармену. – Сегодня мы в смене. Ладно, подойди в комнату, охранник посидит. У тебя есть?

Он кивнул, отправив ей воздушный поцелуй. Эмоции, редко посещающие барменов, проявились в лёгкой улыбке, словно ему вручили неожиданный подарок.

Выйдя из кафе, Вероника прошла вдоль тротуара, решив вернуться домой, чтобы отдохнуть в одиночестве, позволяя себе расслабиться так, как не могла при муже, чтобы не казаться нескромной. Она тщательно поддерживала образ заботливой и хозяйственной жены, хотя делала это уже скорее по привычке.

Массивная деревянная скамейка словно манила присесть. Достав телефон, Вероника начала листать соцсети и просматривать новости. Проходящие мимо мужчины засматривались на неё так, что некоторые спотыкались о бордюр, похожий на импровизированную ступеньку для выравнивания уровней тротуара.

Приложение для знакомств, давно забытое, всплыло в памяти, когда она наткнулась на него. Обновление требовало заново заполнить анкету. Всё, кроме имени, было вымышленным: фото, возраст, семейное положение. Новый обязательный пункт – цель знакомства – не позволял сохранить анкету без ответа. Указав «секс без обязательств», она улыбнулась и убрала телефон в сумочку.

Проходя мимо спортивного магазина с экипировкой и туристическим снаряжением, Вероника решила зайти, осмотреться, прицениться. Высокие ступеньки у входа заставили её приложить усилия, и это взбодрило её сильнее, чем две выпитые чашки кофе. Внутри было мало людей, а те, что были, бродили по торговым коридорам так медленно, будто это была замедленная съёмка. Половина из них – продавцы, которые при каждом удобном случае разглядывали соседние точки в гипермаркете, делая вид, что видят их впервые, хотя интерьер почти не менялся годами. Лишь изредка, после закрытия одной точки, открывалась другая с новой вывеской, иногда под тем же брендом, но через франшизу.

Проходя мимо магазина бытовой техники, Вероника вспомнила, что нужно постирать простыню. Вчерашняя ночь с мужем оставила следы страсти, которые она не успела убрать. Утром, проснувшись около пяти, она не смогла больше уснуть, размышляя о своей жизни. Её мысли то вызывали улыбку, то заставляли морщиться. Лёжа рядом с мужем в полудрёме, она чувствовала его тепло, но, когда он проснулся, их утренний ритуал близости был скорее привычным, чем желанным. После он匆匆 ушёл на работу, оставив её в пугающей тишине. Именно поэтому она поспешила в кафе, чтобы быть среди людей.

Палатки, выставленные вдоль стеллажей, напомнили ей о майских вечерах прошлого года, когда они с друзьями выехали на природу. Друг детства мужа, Пётр, был со своей невестой. Они расположились в одной двухместной палатке, а Вероника с Максимом – в другой, арендованной по более выгодной цене. Пётр перебрал с алкоголем и к вечеру уснул, а на следующий день Максим решил проверить машину, которая барахлила ещё до выезда. Затем он отправился в соседнее село, чтобы найти водителя с тросом на случай, если автомобиль не заведётся.

– Таня, пошли купаться, – предложила Вероника, когда муж ушёл.

– Хорошо, любимая. Я в Калинково. То ли деревня, то ли село, не пойму, – ответил Максим.

– А какая разница? – спросила Таня, срывая с себя платье перед купанием.

– В сёлах есть церковь, в деревнях – нет.

– Ясно.

– Пиши, не пропадай.

Они резво побежали к берегу озера. Вода оказалась холодной, и, недолго поплескавшись у берега, они вернулись в палатки, спасаясь от комаров. Позже Вероника проснулась от шороха – палатка открылась. Лёжа лицом к стене и укрывшись полотенцем, она подумала, что это вернулся муж.

– Иди ко мне, хочу тебя.

Но вскоре она ощутила что—то чужое, незнакомое. Тяжесть и жар, которые не походили на привычное тепло, заставили её замереть. Запах перегара подтвердил её догадки. Сердце сжалось от чувства неизбежности, и хотя она хотела оттолкнуть, что—то внутри подсказало, что уже поздно. Когда всё закончилось, голос, шепнувший ей на ухо слова, предназначенные другой, окончательно расставил всё по местам: