Покой перелетного голубя

Но муж всегда хотел детей. Сперва я думала, что спасаюсь от катастрофы, но сейчас – иногда – мне приходит в голову иное: что, если именно моё решение отказаться от детей привело к тому, что Мубашир сделался таким вот бесполезным пьянчугой? Что бы ни было причиной, похоже, «катастрофа» – это моя судьба, какой бы путь я ни выбирала.

Он стонет в забытье. Какие демоны терзают его в снах? На ноге синяк с прошлой недели, когда он задался целью получить работу у местного уличного сапожника. Нога якобы пострадала, когда Мубашир пытался забить гвоздь в подмётку. Если честно, это похоже на порцию лапши, и муж думает, что я достаточно глупа, чтобы поверить в эту историю. Иногда мне хочется встряхнуть его – напомнить, какой могла бы быть наша жизнь. Прежде, чем он стал таким – зависимым и бессильным. Может, я могла бы снять квартиру на пару с Узмой, ресепшионисткой. Думаю, она одинока. Мужчины с работы глазеют на неё точно так же, как и на меня, хотя, думаю, я чуток посимпатичнее, потому что кожа у меня светлее. А всё этот крем «Оливия», на который я трачусь много лет подряд. «Оливия Шукрия» – реально, спасибо. Хотя не сказать, чтобы моя жизнь от этого сильно изменилась. Если кто-то и смотрит на мою кожу, это не приносит мне никакой радости. Может, я и никаб носила бы, но тогда наверняка лицо покроется прыщами, а кому оно надо?

Нет, если Мубашир разделается со своими пороками, мы могли бы снять жильё площадью не меньше десяти марла в Джохар-Таун. И вид, арай, вид был бы фантастический, мы позабыли бы о кучах мусора, привычных для нашего квартала. И москитов там не было бы. Они кошмарны уже сами по себе, но последняя эпидемия лихорадки денге напугала меня ещё больше. Я не могу позволить себе неделями платить по счетам из больницы, где приходится валяться, чтобы поднять тромбоциты. Может, мне просто бросить Мубашира? Он и не заметит. Если бы только не все те деньги, которые я уже инвестировала в наш так называемый брак. Штука в том, что я не могу. Просто не могу. Не после того, как все дорогие мне люди бросили меня. Хотя мысли о том, чтобы уйти от мужа, в последние дни посещают меня чаще обычного, и каждый раз требуется больше усилий для того, чтобы не давать им хода. Но я всё-таки не даю – по крайней мере, сегодня.

Миша

Карачи, Пакистан

Бхай, который помогал вместе с Баба на пятничных молениях, вернулся и уже должен быть готов открывать лавку. Его возвращение из мечети означает, что его мини-базар будет работать для всех нас. Баба сказал, что все наши кузены придут к нам в пятницу на обед, потому что он старший брат и у нас – самый большой обеденный стол. Не думаю, что насчёт стола – правда, потому что у моей двоюродной сестры Анайи дом уж точно больше, так что и стол у них должен быть больше, но я ничего не отвечаю Баба. На деле не важно, правда это или нет, потому что я люблю, когда приходят кузины. Единственное, что мне не нравится, – Мама не разрешает Ноно сидеть с нами. И это вовсе не весело, потому что ей приходится есть вместе с Мази на кухне, и я не могу обсудить с ней свой план, как убедить Бхая сделать мне скидку на чорун, которые он берёт в магазине Амир-бхая, что близ мечети. Я попробую с ним поторговаться, предложу попользоваться моим канцелярским набором – тем, что Амаль подарил в прошлом году на день рождения, – потому что он даже не девчачий. А ещё Бхай сможет использовать липкие листочки для заметок в качестве закладок в своих толстых школьных тетрадях. Но обычно Ноно говорит мне, как вести дела с Бхаем, – она знает способ заставить его слушать её. Как в тот раз, когда она уломала Бхая взять нас в лавку макайвала на углу улицы. Мама в жизни не давала нам и шагу туда ступить, а Бхай дал. И только на прошлой неделе Ноно каким-то образом убедила его взять нас с собой. Даже не знаю, что она такое ему говорит, потому что Бхаю обычно не нравится, когда я прошусь пойти с ним.

Быстро причёсываюсь и поправляю платье – подол грязный, на нём бабочки, розовые и малиновые, два моих самых любимых цвета. Я слышу, как Баба обсуждает что-то важное с папой Анайи. Хочу посмотреть, большая ли сумка у Бхая, – прикинуть, много ли можно оттуда заполучить на тридцать рупий, которые я копила всю неделю. Мама даёт мне пять или десять рупий сдачи всякий раз, когда несёт овощи из магазина, и я стараюсь забирать монетки и десятирупиевые банкноты, если они остаются на кухонном столе или на её туалетном столике. Так я пополняю и пополняю свою свинью-копилку, а в пятницу покупаю у Бхая столько, сколько могу, всякий раз надеясь заключить с ним сделку повыгоднее.

Если Ноно пытает удачу, ей уж точно удаётся сторговаться с Бхаем. И потом мы сидим на веранде и едим чорун и другие конфеты.

Сегодня сумка не такая уж большая. Не знаю, как так выходит, но монеты и банкноты уже у меня в руках, и я прыгаю навстречу Бхаю прежде, чем Али и Анайя успеют начать совать ему свои деньги. Честно, я не понимаю, почему мне не выделяют постоянных карманных денег, а им – да. То есть Али – он же даже ниже меня ростом. Ага, я знаю, что ему восемь, а мне семь, но я чуток повыше его, а значит, тоже заслуживаю право на карманные деньги.

Спотыкаясь, входит Ноно, держа в руках слишком большой для неё кувшин с водой, и застенчиво улыбается Бхаю. Алло, я тоже тут! Демонстративно кашляю. Она переводит на меня взгляд и широко ухмыляется.

– Поставь сюда, с этой стороны, – говорит ей Мама, указывая на край обеденного стола. На Ноно Мама не смотрит, но Ноно понимает, к кому она обращается. Она делает то, что ей велено, опускает голову и быстро выходит.

– Бхай, Бхай, ты принес чорун? – шепчу я Бхаю, который одет в хрустящий белый шальвар-камиз.

Будучи в компании взрослых, он всегда старается выглядеть выше, расправляет плечи и поднимает брови как Баба, когда тот ведёт серьёзный разговор.

– Ш-ш-ш, не сейчас, – говорит он, прислушиваясь к тому, о чём говорит Баба.

Цены на помидоры растут или что-то в этом роде. Скукота.

Через несколько минут я делаю вторую попытку:

– Бхай, я хочу чорун; я могу весь его купить, так что тебе не нужно будет много считать в уме. Я даю тебе двадцать рупий за пачку из двенадцати штук. Что скажешь? Хаан?

Бхай пренебрежительно смотрит на меня, постукивая ногой под столом по полу.

– И ты можешь попользоваться моим канцелярским набором, – прибегаю я к своему секретному оружию.

– Что? Нет, сегодня я не принес чорун, – говорит он, на секунду задержав на мне взгляд.

О не-е-е-ет – какое разочарование! Я ждала всю неделю. Хочется взвыть, но я решаю надавить ещё чуть-чуть.

– Окей, тридцать рупий за пачку из двенадцать штук, – отчаянно выпаливаю я, надеясь, что всё дело в цене.

– У меня его нет, глупая голова, – насмехается он.

А-а-а-а-аргх! Иногда Бхай бывает таким врединой!

Я щёлкаю его пальцем по ноге и убегаю от стола. Жутко нечестно. Он даже не говорит нам, где этот магазин бхая Амира. Однажды я каталась с чача Рашидом, пытаясь отыскать таинственную лавку, но так и не нашла. Может, Бхай наврал нам, что она у мечети. Я реально не хочу ждать ещё целую неделю! Может, если предложить ему вдобавок к канцелярскому набору ещё массаж головы…