Тени Якутии

Тени Якутии

Николай Вардин

© Николай Вардин, 2025

ISBN 978-5-0065-5544-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Холод, который зовёт

Самолёт начал заходить на посадку, и желудок Игоря предательски сжался, когда нос судна клюнул вниз. Последние минуты снижения он просидел, прислонившись щекой к иллюминатору. Сквозь двойное стекло просачивался космический холод верхних слоев атмосферы. Его щека почти примёрзла к прозрачной поверхности, пока он всматривался вниз, где расстилалась бескрайняя белая пустыня. Краем глаза он улавливал тени, мелькающие между облаками – то ли игра света, то ли что-то другое…

Когда судно наконец коснулось земли с глухим стуком, который отозвался в костях, Игорь оторвал лицо от окна, и кожа отозвалась покалыванием, словно от сотни крошечных иголок. Он машинально поправил воротник свитера и застегнул молнию куртки до самого подбородка, готовясь к встрече с морозом.

Город, если его можно было так назвать, казался крошечным пятном на фоне бескрайней тундры. Дома, покрытые снегом, стояли как молчаливые стражи, а дым из труб поднимался в небо, словно сигналы безысходности. Когда трап опустили, и Игорь сделал первый шаг наружу, воздух обжёг лёгкие пронизывающим холодом. Он втянул его глубоко, до самого нутра, и выдохнул – облако пара вырвалось изо рта подобно душе, пытающейся покинуть тело. Оно повисло в воздухе на мгновение, прежде чем рассеяться в морозной дымке.

В кармане куртки он нащупал потёртую фотографию – единственное, что осталось от прежней жизни. На снимке улыбались жена Марина и шестилетняя дочь Катя. Десять лет назад они погибли в автокатастрофе на трассе Москва-Петербург. Точнее, так говорилось в официальном отчёте. Но Игорь помнил странные следы на месте аварии, необъяснимые показания свидетелей и леденящий душу крик, который не мог принадлежать ни одному известному животному.

Он провёл шершавым пальцем по фотографии, его крупная, покрытая шрамами рука, привыкшая к тяжёлой работе, казалась неуместно грубой рядом с этим хрупким напоминанием о счастье. В свои сорок пять Игорь Семёнович Волков выглядел старше своих лет – густая борода с проседью, глубокие морщины, прорезавшие закалённое северными ветрами лицо, говорили о человеке, который больше времени провёл наедине с дикой природой, чем среди людей.

После их смерти он месяцами искал ответы, погружаясь всё глубже в исследования необъяснимого. В пыльных архивах и на забытых форумах находил упоминания о Пограничье – тонкой грани между нашим миром и чем-то другим. Старые записи говорили о существах, что живут там, по ту сторону привычной реальности. Их притягивают места больших трагедий, разломы в ткани бытия, созданные человеческим горем и болью.

Рука машинально потянулась к амулету на шее – маленькой фигурке медведя, вырезанной из кости. Марина подарила его ему в день их свадьбы, сказав, что он будет оберегать его. Теперь это был последний подарок, последняя связь с ней. Где-то в глубине души он понимал, что неосознанно ищет новой встречи с тем необъяснимым, что забрало его семью. Не ради мести – ради понимания. Ради того мгновения, когда завеса между мирами истончается настолько, что можно увидеть… их. Возможно, именно поэтому его, выросшего в глухой деревне и привыкшего к суровой жизни среди лесов, так тянуло в эти безлюдные места, где граница между явью и чем-то иным становится особенно зыбкой.

– Ну что, готов к приключениям? – раздался голос за его спиной.

Игорь обернулся. Перед ним стоял Алексей – молодой геолог, чьи рыжие волосы и веснушчатое лицо казались неуместно яркими в этом царстве белизны и холода. Его улыбка была слишком широкой, слишком городской. На руке намотанный словно веревка, висел массивный прибор для измерения геомагнитной активности – последняя разработка института, похожая на причудливую коробку исполнителя желаний из другого мира. В глазах за стёклами очков читалась плохо скрываемая нервозность человека, впервые оказавшегося лицом к лицу с настоящим Севером. Алексей принадлежал к тому типу учёных, что прячутся за цифрами и графиками от всего, что не укладывается в рамки их понимания мира.

– Приключения? – хмыкнул Игорь. – Здесь выживание, Лёха. Не путай.

Алексей пожал плечами, поправляя очки, которые уже начали запотевать от резкого перепада температуры.

– Ну, выживание – это тоже приключение, – сказал он, стараясь сохранить лёгкость в голосе, но Игорь заметил, как его пальцы слегка дрожали, когда он доставал планшет из рюкзака. – Смотри, – Алексей ткнул в экран, который едва светился в тусклом свете. – Вот тут, видишь? Все эти скачки, эти аномалии… Они как будто танцуют! Я такого ещё не видел, честно. Если мы тут покопаемся, то… – он замолчал, глядя на Игоря с таким выражением, будто только что обнаружил вход в сокровищницу. – Ты понимаешь, да? Это же может быть… ну, я не знаю… прорыв!

Игорь посмотрел на него, слегка прищурившись. Его взгляд скользнул по экрану, где мигали странные графики, похожие на кардиограмму больного сердца. Что-то в них действительно было… необычное. Но он не был уверен, хочет ли он это узнать.

– Прорыв? – переспросил он, его голос был спокоен, но в нём чувствовалась лёгкая ирония. – Лёха, ты вообще понимаешь, куда мы едем? Это не лаборатория, тут даже медведи зимой не ходят.

– Ну и что? – Алексей отмахнулся, как будто Игорь только что сказал что-то совершенно незначительное. – Ты же сам говорил, что здесь что-то не так. Вот оно, это «что-то»! – он ткнул пальцем в экран снова, чуть не выронив планшет. – Смотри, тут геомагнитные показатели зашкаливают. Это же… это же как будто сама земля пытается нам что-то сказать!

– Может, она просто хочет, чтобы мы убрались отсюда, – пробурчал Игорь.

– Ой, да брось! – Алексей засмеялся. – Ты же сам сюда рвался. А теперь, когда мы на пороге открытия, начинаешь ныть? Давай уже, соберись! – он хлопнул Игоря по плечу, чуть не выбив из него дыхание. – Мы же команда, верно? Или ты забыл, как мы с тобой на той конференции в Новосибирске чуть не подрались из-за твоих теорий о «Пограничье»? А потом ты меня ещё и спас, когда я чуть не упал с лестницы, споткнувшись о свой же рюкзак. Помнишь?

Игорь невольно улыбнулся. Да, он помнил. Алексей тогда, молодой и горячий, пытался доказать, что все его теории о мистических аномалиях – это бред. А потом, когда они случайно столкнулись в баре, Алексей, уже изрядно набравшийся, начал рассказывать, как он сам однажды видел «что-то странное» в горах Алтая. Игорь тогда посмеялся, но в глубине души понял, что этот парень не так уж далёк от истины, как пытается казаться.

– Помню, – сказал Игорь, его голос стал чуть мягче. – Ты тогда чуть не сломал себе шею, а потом всю ночь рассказывал, как видел «огненного духа» в горах. Только вот забыл упомянуть, что это был просто костёр, который ты сам и разжёг.

Алексей засмеялся, но в его глазах мелькнула тень смущения.

– Ну, знаешь, после двух бутылок коньяка даже костёр может показаться духом.

В этот момент к ним подошла Татьяна. Она сняла перчатки и поднесла ладони ко рту, согревая их дыханием. Этот простой жест внезапно отбросил Игоря на многие годы назад.

«Папочка, ручки мёрзнут!» – голос Кати звенел в морозном воздухе возле детского сада. Он наклонялся к ней, такой маленькой в огромном зимнем комбинезоне, бережно брал её ладошки в свои большие руки. Разноцветные варежки, связанные Мариной, висели на резинке. «Давай согреем», – шептал он, поднося её озябшие пальчики к своим губам и согревая их тёплым дыханием. В её глазах плескался смех, и весь мир словно умещался в этих счастливых карих глазах, так похожих на мамины…

Игорь моргнул, возвращаясь в реальность. Татьяна стояла перед ними – высокая, стройная фигура в традиционной якутской парке, расшитой узорами этого округа. Она улыбалась, но в её глазах читалась лёгкая тревога. Её длинные чёрные волосы были заплетены в сложную косу, украшенную серебряными нитями. Он знал, что местные жители называют её «та, что говорит с духами» и обходят стороной её дом на краю посёлка. Знал и то, что после смерти родителей она стала единственной хранительницей древних шаманских знаний в этих краях.

– Ну как, готовы? – спросила она, её голос был спокоен, но в нём чувствовалась лёгкая дрожь. – Сегодня плохой день для начала пути. Духи беспокойны.

– Духи? – Алексей поднял бровь, его голос звучал скептически, но Игорь заметил, как он невольно оглянулся через плечо. – Ты серьёзно? Мы же здесь ради науки, а не сказок.

Татьяна посмотрела на него, её глаза были тёмными, как бездонные озёра.

– Наука, – повторила она, слегка наклонив голову, – не объясняет всего, Алексей Петрович. Особенно здесь. – Она повернулась к Игорю, её взгляд стал мягче. – Как дорога? Всё в порядке?

Игорь кивнул, его голос был тихим, но твёрдым.

– Всё хорошо. Спасибо, Таня.

Она улыбнулась, но в её улыбке было что-то печальное, как будто она знала, что он не сказал всего. Игорь почувствовал, как холодный ветер снова проник под воротник куртки, и сжал кулаки, чтобы согреть пальцы.

– Духи беспокойны, – повторила Татьяна, её голос стал тише, почти шёпотом. – Они чувствуют, что кто-то пришёл. Кто-то… чужой.

– Чужой? – Алексей фыркнул, но Игорь заметил, как он нервно поправил очки. – Мы же не собираемся их беспокоить. Мы просто… изучаем.

– Изучаете, – сказала Татьяна, её голос звучал как предупреждение. – Но они не любят, когда их изучают. Они предпочитают, чтобы их уважали.

Глава 2. Дыхание Абааса

После разговора с Татьяной группа направилась к вездеходу, который должен был доставить их на перевалочную базу. Это был старый, но надёжный советский вездеход, напоминающий гибрид танка и автобуса – огромная гусеничная машина, чей корпус, покрытый слоем снега и льда, блестел в тусклом свете зимнего солнца, словно гигантский зверь, заснувший в белой пустыне. Двигатель выпускал клубы дымного пара, которые тут же замерзали в воздухе, превращаясь в мелкую ледяную пыль. Гусеницы, тяжёлые и массивные, оставляли глубокие следы на снегу, будто рвали его когтями.

– Ну что, поехали? – спросил Алексей, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Его тонкие ботинки и лёгкая куртка выглядели особенно неуместно на фоне массивного вездехода. Он уже жалел, что не послушал совета взять экспедиционную экипировку, но рюкзак с оборудованием и так занял большую часть места.

– Поехали, – коротко ответил Игорь, открывая дверь вездехода. Внутри пахло маслом, металлом и холодом. Он сел на переднее сиденье, чувствуя, как кресло прогибается под его весом. Татьяна села рядом с ним, её движения были спокойными и уверенными.

Алексей же застрял на подножке. Рюкзак, набитый громоздким оборудованием, зацепился за дверную раму. Он дёргал его, краснея от усилий, пока Игорь не хмыкнул:

– Если уронишь планшет, придётся использовать его как санки. Тут снега хватит.

– Очень смешно, – проворчал Алексей, наконец втиснувшись внутрь. – Я просто… не привык к такому «комфорту». У нас в Москве хотя бы двери шире.

– В Москве и дороги ровнее, – добавила Татьяна, – но здесь ты не в Москве, Алексей Петрович.

Он хотел парировать, но дрожь в голосе выдавала страх. Сглотнув, он пробормотал:

– Спасибо, кэп…

Игорь кивнул, а водитель, седой старик с бородой, похожей на заиндевевший куст, запустил двигатель.

– Кофеен нет, зато олени есть. Бери рога и держись.

Игорь кивнул, его улыбка стала чуть шире.

Алексей схватился за поручень, когда вездеход дёрнулся и начал медленно пробираться через снег. Машина кренилась, будто пьяный матрос на палубе, а гусеницы скрипели, перемалывая ледяную корку.

– Ты уверен, что это вообще едет, а не ползёт? – прошипел он, когда кузов с грохотом перекатился через очередную кочку.

Игорь не отрывал взгляда от дороги, так, будто от этого зависела их жизнь.

– Здесь торопиться – значит рисковать.

– Рисковать? – Алексей ухватился за сиденье, чтобы не удариться о стекло. – Мы уже рискуем, просто сидя в этой… этой жестянке!

Водитель фыркнул, его борода колыхалась в такт тряске:

– Это матушка-природа тебе «привет» шлёт. Северный массаж, называется.

За окном мелькали бескрайние белые просторы, изредка прерываемые тёмными силуэтами деревьев. Игорь смотрел в окно, его мысли снова уносили его в прошлое.

«Папочка, смотри, снег!» – кричала Катя, бегая по двору. Марина стояла на крыльце, укутанная в шаль, и смеялась. Игорь смотрел на них, чувствуя, как тепло разливается по груди. Это было счастье. Простое, настоящее. Но теперь это было лишь воспоминание, как и всё остальное.

– Игорь, – раздался голос Татьяны, возвращая его к реальности. – Ты с нами?

Он кивнул, не отрывая взгляда от окна.

– Да. Просто… задумался.

– О чём? – спросил Алексей сзади.

– О том, что здесь, в этой пустоте, можно потерять не только дорогу, но и себя, – ответил Игорь.

Татьяна посмотрела на него, её глаза были полны понимания. Алексей хотел что-то сказать, но в этот момент вездеход снова резко дёрнулся, и он чуть не ударился головой о стекло.

Через несколько часов, когда солнце уже касалось горизонта, окрашивая снега в кроваво-оранжевый оттенок, они добрались до перевалочной базы. Посёлок казался игрушечным на фоне бескрайней тундры: несколько изб с обледеневшими крышами, покосившийся склад и снегоход, похожий на ржавого жука в стороне. На пороге самого крупного дома стоял мужчина. Его фигура напоминала медведя, вставшего на задние лапы – широкие плечи, тулуп, потёртый временем, и борода, в которой застряли кристаллы льда.

– Виктор, – представился он, протягивая руку. Шрам, пересекавший левую бровь, придавал его лицу угрюмую выразительность. – Хозяин, гид и по совместительству шаман по кофе. Хотя кофе у нас только растворимый.

Игорь кивнул, его взгляд скользнул к ножу на поясе Виктора. Рукоять, вырезанная в форме волчьей головы, сверкала в последних лучах солнца. Но что-то было не так с глазами зверя – слишком узкие, почти змеиные, они будто следили за каждым движением.