Тайны полуострова Юкатан: история, мистика, BDSM

Шёпот листвы, звонкие трели экзотических птиц, приглушённое журчание невидимого ручья – звуки джунглей сплетаются в манящую мелодию, зовущую вглубь этих неприветливых, но завораживающих дебрей. Сила джунглей проникает под кожу, заставляя сердце биться в диком ритме, а кровь – бурлить пьянящим хмелем жизни.

Сквозь кроны деревьев, словно витражи, льётся призрачный свет, рисуя на земле калейдоскоп волшебных узоров. Каждый шаг Александра нарушает девственную тишину, за которой таятся видения далеких стран: диковинные звери в оперении немыслимых расцветок, поразительные растения, словно ожидающие его прикосновения. В воображении всплывают призрачные силуэты древних храмов, где природа, словно ревнивая любовница, обвивает каменные руины изумрудными объятиями, рождая новые легенды о давно минувших временах.

Он замер. Впереди, сквозь изумрудную гущу листвы, пронзительно вспыхнул луч света, словно зовущий к неизведанному. Невидимая нить влекла его вперёд, ощущение притяжения росло, словно сама земля молила идти дальше, обещая раскрыть сокровенные тайны.

Александр, опьяненный этим дивным сном, ещё не подозревал, что истинное его странствие лишь начинается, и джунгли – лишь первая ступень на пути испытаний. Сны и явь сплетутся в неразрывный узел, когда он вновь откроет глаза под ласковым солнцем Канкуна, но сейчас его ждал мир чарующий и полный чудес.

Внезапно, из сомкнутых объятий джунглей, словно сотканный из теней, возник чёрный ягуар. Мускулистое тело, движущееся с грацией хищника, прокладывало себе путь сквозь листву, словно он был её неотъемлемой частью, рождённой самой чащей. Короткая, лоснящаяся шерсть ягуара, словно бархат, отражала свет, создавая ощущение живого мерцания на фоне зелёных полутонов. Глаза – два золотых уголька, горящих в полумраке – пронзительные, исполненные древней мудрости и неразгаданных тайн.

Бесшумной тенью, словно сотканный из мрака и золота, ягуар приближался к Александру. Каждый его шаг – воплощение грации и силы, таящихся под бархатной шкурой. Казалось, сама природа замерла в ожидании этой встречи, задержав дыхание в шелесте листьев и пении цикад. Мощные лапы, вооружённые острыми когтями, ступали бесшумно, а длинный, гибкий хвост служил идеальным противовесом в этом танце хищника.

Александр ощутил нечто первобытное, магическое в присутствии этого царственного зверя. Сердце его забилось чаще, отзываясь трепетом и невольным уважением. Ягуар, неумолимо сокращая расстояние, смотрел на него немигающим взглядом золотых глаз. В этом взгляде читалась не просто животная сущность, но и олицетворение силы, самодостаточности и загадочной красоты, свойственной лишь дикой природе.

Застыв на месте всего в нескольких метрах, ягуар словно остановил само время. Мир вокруг сузился до этого мгновения, превратившись в сакральное пространство, где реальность переплеталась с магией. Энергия, исходящая от зверя, волной накрыла Александра, и он понял – эта встреча не случайна. Ягуар, хранитель джунглей, приоткрывал перед ним завесу тайны, безмолвно передавая послание, написанное самой природой.

Завороженный, Александр замер, ощущая вечность в этом мимолетном контакте. Между ними зарождалась незримая, священная связь, пробуждая в душе жажду познания того, что этот могучий зверь пытался донести. В пронзительном взгляде хищника читалась готовность поделиться древними знаниями и опытом, вложив в них всю мощь и мудрость джунглей.

Вдохновлённый дикой красотой и бесстрашием ягуара, Александр почувствовал, как и в нём самом пробуждается нечто первозданное. Он осознал их единство, принадлежность к одному великому, неразрывному миру. И теперь, в присутствии этого дикого посланника, он был готов к новым открытиям в этом древнем, полном тайн и волшебства пространстве.

Александр застыл, лицом к лицу с ягуаром посреди влажных джунглей, и вдруг… узнал его. Это был тот самый ягуар, которого он встретил пройдя под Радужным мостом в США.

Воспоминания хлынули в сознание, окрашивая реальность оттенками волшебства. Тогда, пропитанный светом и энергией радуги, зверь казался диковинным созданием. Теперь же он стоял перед ним, воплощённый хранитель джунглей, символ первозданной силы и неумолимой трансформации.

В тот миг, когда их взгляды встретились, время словно свернулось в тугой клубок. Чёрный ягуар, замерший в неподвижности, дышал мудростью тысячелетий. Вокруг него мерцала едва уловимая аура – та самая искра, что опалила душу Александра за Радужным мостом, когда он впервые ощутил себя частью вселенской симфонии. Каждый лист, каждый звук, каждый оттенок этого момента напоминали о его внутреннем путешествии, о необходимости исследовать не только карту мира, но и лабиринты собственного сознания.

Ягуар вновь подался вперед, и вокруг Александра будто соткался мерцающий кокон. Он чувствовал, как первобытная мощь и непоколебимая уверенность зверя просачиваются в его душу, даруя безмолвное откровение. Ягуар предлагал ему нечто большее, чем просто понимание, – трансформацию сознания, способную высвободить дремлющие силы и заглянуть в самые потаенные уголки его «Я».

Александр опустился на землю, словно приглашая хищника в свой внутренний мир. И в тот же миг его сознание расцвело калейдоскопом красок, форм, звуков и энергий – живой картиной его жизни, его сокровенных желаний и терзающих страхов. Ягуар, казалось, читал его мысли, видел его сомнения и колебания.

– Сейчас, – прошептал внутренний голос, рождённый этим невероятным единением. – Отпусти всё, что держит тебя в плену, и позволь своему сознанию расти, подобно цветку, жадно тянущемуся к солнцу.

С каждым пульсирующим мгновением ягуар неумолимо приближался, его присутствие ощущалось как священное предзнаменование. Во взгляде, которым он одарил Александра, читалось нечто большее, чем просто животная сущность – понимание, граничащее с мудростью веков. Казалось, глаза хищника шептали: «Я здесь, чтобы направлять тебя. Прими свою мощь и признай свою уязвимость. Ибо преображение рождается из принятия истинной сути».

В сердце Александра зажглась искра неведомой доселе смелости. Он осознал – этот ягуар и есть тот маяк, к которому он так долго стремился в бескрайнем океане жизни. Звериный образ, возникший перед ним в этом мистическом месте, стал живой метафорой его собственных внутренних метаморфоз. Отпуская цепи страха и сомнений, он позволил себе обнажить душу, открыться навстречу неизведанному, погрузиться в бездонные глубины своего сознания.

Вдруг, джунгли содрогнулись от низкого, утробного рыка, исходящего из самой груди ягуара. Этот звук, наполненный первобытной силой и вековой мудростью, пронёсся по девственным лесам, словно призывая к пробуждению всё живое. Он проник в самую суть Александра, вызвав дрожь, бегущую по венам, пробуждая в его сознании нечто древнее, забытое, но вечно живущее.

Он распахнул сердце навстречу неизведанным возможностям, грядущим трансформациям, и в безмолвном единении с ягуаром ощутил, как дух его крепнет, а мудрость прорастает глубже. Теперь он готов был ступить на путь, способный преобразить самую суть его бытия и открыть горизонты в этом зыбком, но завораживающем мире, где магия и реальность сплетались воедино, словно корни древних исполинских деревьев джунглей. Александр улыбнулся и открыл глаза, с осознанием, что всё это было лишь сном, мимолётным видением, растворившимся в утреннем свете.

Взгляд его невольно задержался на пяточке Камиллы, что робко выглядывала из-под одеяла, подобно нежному бутону, пробившемуся сквозь весенний снег.

Изящная, с деликатным загаром, дарящим коже ощущение живого тепла. Мягкий изгиб очерчивал её совершенную форму, а сквозь тонкую кожу проступали едва заметные светлые нити вен, словно она хранила в себе осколки утреннего солнца. Миниатюрные пальцы, словно нежные лепестки, каждый безупречно слеплен самой природой.

Александр заметил маленькие неровности, что лишь подчёркивали её уникальность: россыпь крошечных родинок, мерцающих в свете, легкая шероховатость, словно отметины времени, – всё это придавало ей трогательную уязвимость и естественность. Эта пяточка, на вид такая хрупкая, казалась символом домашнего уюта, к которому он стремился, тихим напоминанием о том, как сладостно быть рядом с тем, кто наполняет жизнь светом и нежностью.

Утренняя дремота рассеивалась, уступая место разливающемуся по телу теплу и умиротворению. Взгляд Александра нежно скользнул по её изгибам, и он не смог сдержать улыбки.

Это было мгновение, простое и волшебное, словно сотканное из сновидений, обвивающее душу мягким, обволакивающим теплом. В такие моменты остро осознаёшь: жизнь соткана из этих маленьких радостей, из ускользающих моментов счастья, способных пробудить внутри нас, подобно грациозному ягуару, глубинные эмоции и трансцендентные переживания.

Александр не смог противостоять очарованию Камиллы. Он подался вперёд, и лёгкое, словно прикосновение крыла бабочки, касание губ к её пяточке отозвалось теплом в каждой клеточке его тела. Поцелуи были трепетными и невесомыми, словно он впервые прикасался к чему-то неземному, наполняющему душу несказанной радостью. Каждый поцелуй, словно робкий луч солнца, пробуждал в нём новые, неизведанные эмоции, открывая дверь в мир невероятной ценности.

И вот уже нежность Александра начала перерождаться в пламенную страсть. Он отпустил узду и позволил себе полностью раствориться в этом моменте, скользя губами по шелковистой коже, оставляя за собой лишь лёгкий, едва уловимый след. Поцелуи становились глубже, настойчивее, и он с трепетным вниманием начал изучать каждый изгиб и округлость её стопы. Волнение наполнило его сердце, и он понял, что даже в таких простых ощущениях таится невероятная, пьянящая сила.

Александр коснулся языком её пяточки, и новый ритм удовольствия захватил его целиком. Он обожал её шелковистую нежность, позволяя себе любить её до кончиков пальцев. Каждый влажный след его языка вызывал у Камиллы тихий вздох, словно эхо утренней зари. В нём просыпалось желание познать её глубже, сплести свои чувства в нечто прекрасное и сокровенное – словно древнее заклинание, медленно разворачивающееся в нежном свете утра.

Затем он с трепетной нежностью перешёл к её пальцам. Язык скользил вдоль их линий, лаская каждый изгиб с благоговением, будто прикасался к святыне. Спокойствие волной накрывало его, когда он чувствовал, как её тело отзывается на каждое прикосновение. Он жадно ловил её реакции, разбуженные каждой лаской, и это лишь подстёгивало его к новым, неизведанным тропам чувственности.

Страсть вскипала в нём, разгораясь ярким пламенем. Он продолжал ласкать каждый пальчик, сплетая мелодию нежности и вожделения, словно творя интимный танец, связавший их воедино. Его движения были полны любви, и, погружаясь глубже в этот момент, он осознавал, как обыденные мгновения могут превращаться в волшебство, стоит лишь дать волю чувствам.

Тем временем из-под одеяла робко выглянула вторая пяточка Камиллы, словно приглашая в таинственный сад наслаждений. Тонкие, словно выточенные из слоновой кости, ножки изящно очерчивали границы уютного мира, и Александр, ведомый мелодией нежности, продолжил свои ласки. Язык его касался кожи легко, игриво, словно бабочка, пробуждая неведомые прежде чувства, проникая в самые сокровенные уголки её души.

Камилла, утопая в блаженстве, издала тихий вздох, позволяя себе раствориться в этом моменте. Внутри неё разгоралось пламя счастья, охватывая каждую клеточку тела. Она чувствовала, как откликается её существо на заботу Александра, и каждая его ласка погружала в состояние абсолютной гармонии.

Александр, желая продлить это волшебное мгновение, медленно перемещался к заповедным территориям. Его губы, словно лепестки роз, нежно скользили по коже Камиллы, вызывая трепетные мурашки, и она, не в силах сдержать порыв, прижималась к нему все крепче. В её глазах, словно в глубоких озерах, отражалось счастье, единственным источником света в этом укромном убежище, где царили только они и их взаимные чувства.

Время замерло, растворившись в магии мгновения, где не существовало ни тени забот, ни призрака тревог. Лишь кристальная искренность и трепетная нить, связующая их души. Камилла отдавалась каждому прикосновению, словно утопая в океане нежности, принимая то пьянящее счастье, что она обретала в этой сладостной игре любви. Веки опустились, позволяя чувствам вырваться на свободу, воспарить над привычным, превращаясь в симфонию ощущений.

Александр, чувствуя, как между ними разгорается пламя страсти, решил углубить связь, сотканную из взглядов и полутонов, окутывая их коконом абсолютной нежности. Он понимал, насколько важен этот миг для Камиллы, и стремился запечатлеть его в её памяти навсегда. Их сердца были открыты, словно распахнутые окна навстречу рассвету, познавая глубину чувств, увлекающих их в новую реальность – мир, где безраздельно властвуют любовь и безграничное взаимопонимание…

Кно́розов: Археолог мысли, дешифровавший язык майя

В уютном кафе, окутанном тёплым ароматом свежего кофе и хрустящего хлеба, друзья уже вовсю щебетали за завтраком. Обсуждение планов на день бурлило, словно утренний поток, но вдруг внимание всех приковала Ксения. Задумчивая, она словно парила в облаках своих мыслей, посвященных языку майя. Глаза её искрились нескрываемым энтузиазмом, когда она, словно жонглёр драгоценностями, начала делиться со всеми сокровищами своих знаний об этой древней и загадочной культуре, ставшей для неё истинной страстью.

– Ксения, расскажи нам, пожалуйста, о письменности майя, – начала Ольга, поправляя очки. – Что это за система и как она функционировала?

Ксения откинулась на спинку стула, задумчиво посмотрела в потолок, словно собирая мысли воедино, и начала:

– Письменность майя – это словесно-слоговая, или, как её ещё называют, логосиллабическая система письма. Представьте себе сложный пазл, в котором каждый элемент несёт в себе определённый смысл.

– Интересно, – вставила Влада. – А из чего этот пазл состоял? Какие элементы использовались в письменности майя?

Ксения кивнула, довольная интересом друзей.

– Основная часть письменности майя – это логограммы. Они обозначают отдельные слова или понятия. Например, изображение щита означало слово «щит», а изображение ягуара – соответственно, «ягуар». Это как иероглифы в древнем Египте или Китае, только со своей спецификой.

– А что насчёт звуков? – поинтересовался Никита. – Как они передавали звуки, если основная часть – это изображения слов?

– Отличный вопрос, Никита! – похвалила Ксения. – Помимо логограмм, майя использовали фонограммы. Это знаки, обозначающие звуковые сочетания, слоги. Например, знак мог обозначать «па» или «ма». Представьте себе, что у вас есть набор кирпичиков, из которых вы можете складывать слова, используя как целые понятия, так и отдельные слоги.

Ольга задумчиво нахмурилась.

– То есть, это была довольно сложная система? Нужно было знать и изображения, и звуковые значения?

– Именно так, Ольга, – подтвердила Ксения. – Это делало письменность майя очень сложной для освоения и требовало от писцов глубоких знаний и мастерства.

Никита кивнул, осмысливая информацию.

– Получается, что письменность майя была очень сложной и многогранной системой. А кто-нибудь смог её расшифровать?

– Расшифровку письменности майя в 1950-е годы совершил советский исследователь Юрий Кно́розов, – с гордостью ответила Ксения. – Его работа стала настоящим прорывом и открыла нам окно в мир древней цивилизации майя. Он использовал статистический анализ и выявил закономерности, которые позволили ему понять логику этой сложной системы письма.

– Как интересно! – выдохнула Ольга, и очки, словно не желая упустить ни слова, игриво съехали на кончик носа. – Ксюша, милая, поведай нам об этом во всех подробностях.

Ксения откинулась на спинку кресла, задумчиво покручивая в руке гелиевую ручку.

– Знаете, когда говорят о дешифровке письменности майя, часто забывают, насколько это был колоссальный труд и какое значение имели работы Кно́розова. Ведь до него считалось, что письменность майя – это просто набор идеограмм, пиктограмм, то есть картинок, не связанных со звучанием языка. И, соответственно, прочитать их невозможно.

Она сделала паузу, словно собираясь с мыслями.

– Кно́розов, опираясь на статистический анализ текстов, пришёл к выводу, что письменность майя – это словесно-слоговая система. То есть, часть знаков обозначает целые слова (логограммы), а часть – отдельные слоги (фонетические знаки). Это был революционный подход, а многие лингвисты и майянисты изначально его отвергали.

Ксения взяла лежащий на столе блокнот и набросала несколько знаков.

– Вот смотрите, например, иероглиф головы ягуара. Он может обозначать просто «ягуар» как животное. Но он же может быть использован фонетически для обозначения слога «балам», потому что на языке майя «ягуар» звучит как «балам». И Кно́розов показал, что такие фонетические подсказки встречаются довольно часто и позволяют читать тексты.

Она перевернула страницу блокнота.

– Одним из ключевых исследований Кно́розова было его изучение «Сообщения из Ланда», труда Диего де Ланда, испанского епископа, который в XVI веке пытался зафиксировать письменность майя. Ланда записал майянские знаки, сопоставив их с буквами испанского алфавита. Долгое время этот труд считался бесполезным, потому что никто не мог понять, как эти знаки работают. Кно́розов же увидел в этом ключ к разгадке. Он понял, что Ланда, скорее всего, записывал звучаниезнаков, а не их значение. Используя эти данные и математический анализ, он смог установить фонетические значения многих иероглифов.

Ксения отпила глоток свежевыжатого апельсинового сока.

– Например, в «Сообщении из Ланда» есть знак, который Ланда сопоставил с буквой «u». Кно́розов, анализируя контекст, в котором этот знак встречается в майянских текстах, пришёл к выводу, что он обозначает слог «ku». И таких примеров масса. Он буквально по кусочкам восстанавливал фонетический состав языка майя.

Она посмотрела на друзей, ожидая вопросы.

– Конечно, его методы критиковали. Говорили, что его выводы недостаточно обоснованы, что он слишком полагается на статистику. Но постепенно, с появлением новых исследований и новых текстов, его теория подтверждалась. Сейчас большинство майянистов признают его огромный вклад в дешифровку письменности майя. Без его работ мы бы до сих пор гадали, что написано на этих древних стелах и в кодексах.

Ксения улыбнулась.

– Он был гением. Гением, который сломал парадигму и подарил нам ключ к пониманию целой цивилизации.

Тем временем, в номере, Александр и Камилла всё ещё были поглощены друг другом, они словно зачарованные, утопали в утренней неге, в шёпоте ласк и нежности. Время за стенами их уютного мира утратило власть, и лишь отдаленный звон голосов напоминал о завтраке и ожидающих друзьях. Их взаимное влечение, тепло, искрилось в каждом прикосновении, окутывая всё вокруг флёром интимности, словно сотканным из тончайшего шёлка сновидений.

Сквозь пелену грёз, Александр всё же бросил взгляд на часы. Задержка, увы, могла вызвать беспокойство. Мир за дверью номера, с его интересами и разговорами о языке майя, с его светом и радостью, постепенно проступал сквозь дымку утреннего забвения. И оба понимали: волшебный миг, сотканный из тепла и тишины, скоро развеется, уступая место реальности.

Автобус, словно вздохнув с облегчением, тронулся, унося друзей навстречу приключениям. Устроившись поудобнее, они с головой окунулись в предвкушение предстоящего путешествия. Никита, неутолимый искатель знаний и впечатлений, словно заговорщик, открыл свой «Клуб авантюристов». Приковав к себе внимание товарищей, он увлёк их в водоворот рассказа о захватывающем маршруте, что ждал их впереди. С трепетом в голосе Никита напомнил, что их путь пролегает по стопам самого Друнвало Мельхиседека, легендарного духовного учителя и исследователя тайн древних цивилизаций.

Он подробно рассказал о полуострове Юкатан, представляя его не просто как райский уголок планеты с белоснежными пляжами и лазурными лагунами, а как землю, пропитанную историей и духовной силой. В учениях Друнвало Юкатан представал как живая карта восьми чакр, каждая из которых пульсирует в определённом месте полуострова, и открытие которых сулит обновление, гармонию и глубокую личную трансформацию. Эта мысль окрыляла всех в автобусе, превращая предстоящее путешествие из обыденной поездки в волнующее погружение в глубины собственного «Я».

Воображение рисовало картины древних ритуалов майя, проводимых в глубине джунглей, где жрецы, облачённые в перья и нефритовые украшения, взывали к богам, соединяясь с энергией земли и космоса. Каждый камень, каждая пирамида, каждая пещера, казалось, хранили отголоски этих мистических практик, готовые раскрыть свои секреты тем, кто готов слушать.

Идея о том, что Юкатан является не просто географическим местом, а живой, дышащей сущностью, наделённой сознанием и целью, захватила их умы. Они представляли, как их собственные чакры, подобно маякам, будут резонировать с энергиями полуострова, исцеляя старые раны, пробуждая спящие таланты и открывая новые горизонты восприятия.

Автобус, казалось, летел сквозь пространство и время, унося их все дальше от привычной реальности. За окнами мелькали пейзажи Юкатана: пышные тропические леса, усыпанные экзотическими цветами, кристально чистые сеноты, манящие своей прохладой, и величественные пирамиды, возвышающиеся над джунглями, как безмолвные свидетели вечности.

Каждый из участников ощущал предвкушение чего-то особенного, чего-то, что изменит их жизни навсегда. Они были готовы к встрече с Юкатаном, не как туристы, а как паломники, ищущие просветления и гармонии в этом священном месте. Они верили, что Юкатан откроет им двери к новым уровням сознания, к пониманию себя и своего места во Вселенной.

И с каждым километром, приближающим их к цели, они чувствовали, как растёт их вера, надежда и любовь. Они были готовы к путешествию, которое обещало стать самым важным в их жизни.

Никита обронил, словно драгоценность, обещание посетить восемь сакральных мест на полуострове, каждое из которых пульсирует собственной, неповторимой энергией и несёт сокровенное послание. От древних пирамид, пропитанных дыханием веков, до священных источников, шепчущих тайны мироздания, – каждый комплекс был выбран не случайно, а согласно книге Друнвало «Светоносная Змея».

Никита обстоятельно поведал о том, что все эти места открыты для медитаций и работы с чакрами, призванных пробудить в участниках путешествия связь с древней мудростью майя и распахнуть двери в неизведанные глубины собственного «Я». Эта перспектива, словно волшебный эликсир, разлилась в сердцах слушателей, и каждый из друзей ощутил трепетное предвкушение, перемешанное с волнением, словно перед встречей с чудом.

Предвкушение росло с каждым словом Никиты. Анна, всегда скептически относившаяся к подобным эзотерическим путешествиям, вдруг почувствовала лёгкий трепет внутри. Образы древних храмов, окутанных тайнами и шёпотом веков, начали складываться в её сознании. Ей казалось, что само время замедляется, позволяя ей проникнуть глубже в суть предстоящего опыта.

Сергей, прагматичный бизнесмен, обычно настроенный на конкретные результаты, неожиданно заинтересовался возможностью отвлечься от повседневной рутины и погрузиться в мир самопознания. Он увидел в этом шанс перезагрузиться, освободиться от накопившегося стресса и взглянуть на свои цели под другим углом. Идея работы с чакрами, которую он раньше считал нелепой, теперь казалась заманчивой возможностью исследовать скрытые резервы своего разума.

Лена, художница с тонкой душевной организацией, почувствовала, как её вдохновение вспыхивает с новой силой. Она уже видела в своём воображении яркие полотна, вдохновлённые энергией майя, насыщенные символами и глубоким смыслом. Ей не терпелось прикоснуться к этой древней культуре, ощутить её дыхание и передать его в своих работах.

Остальные члены группы, каждый со своим багажом ожиданий и надежд, с головой окунулись в предвкушение путешествия. Они представляли себе медитации под звёздным небом, утренние ритуалы на рассвете, пение мантр в окружении пышной тропической растительности. Все они верили, что это путешествие станет не просто туристической поездкой, а настоящим духовным откровением, которое изменит их жизнь навсегда.

И только Александра и Камиллу ждали неизведанные глубины чувств и откровения, рождённые в причудливой игре женского доминирования, где Богиня и Жрец сплетались в экстатическом танце, резонируя с пульсирующими энергетическими потоками.

Александр, пленённый аурой Камиллы, чувствовал, как его сопротивление тает с каждым днём под её властным взглядом. Он с удивлением обнаруживал в себе готовность подчиниться, довериться потоку, который она так уверенно направляла. Каждое её слово, каждое прикосновение становилось откровением, открывающим новые грани его собственной чувственности, доселе скрытые под маской рациональности и контроля. Он был готов стать глиной в её руках, формой, которая обретёт совершенство под её умелым руководством.