Подвиги неблагородного рыцарства

– Я не сомневаюсь в том что вы говорите искренне, пан Ондржей. Но меня беспокоит именно то, что ваша уверенность основана на словах этого рыцаря.

– Разве слово рыцаря не стоит выше, чем наши с вами опасения? Особенно те, которые не подкреплены никакими доказательствами? – спросил барона барон, пока пану Хенеку, крепко вцепившемуся в ножку бокала, приходилось сдерживать своё раздражение.

– Хм…

– Паны! Ради Бога, я прошу вас успокоится и не дать приятному застольному разговору перерасти в спор! Ведь как верно заметил барон Бероу, наш гость пока выказал лишь благородные устремления и не давал поводов обращать здоровую осторожность в подозрительность. Не говоря уже о неприемлемости голословных обвинений между благородными людьми, – почувствовав что обстановка накаляется, а граф с интересом прислушивается к более зрелым и опытным баронам, из-за чего не спешит призывать тех к порядку, отец Доминик поспешил выполнить свой долг и призвать говоривших к миру и покою.

– Вы абсолютно правы! – быстро среагировал граф, когда в разговор вмешался его духовник, после чего вынес свой собственный вердикт произошедшему. – Без сомнений я учту мнение каждого из вас, мои верные друзья и вассалы, но решение приму самостоятельно. И как раз для того чтобы не допустить ошибки, мне нужно очень хорошо понимать, что за люди прибыли к моему двору. Но если благородство и доблесть сэра Матиаса, а также всего его рода, не вызывают никаких сомнений, то историю его щитоносца я бы хотел узнать из первых уст. Уж больно любопытный у неё вышел итог.

– Разве у какого-то простолюдина может быть история, которая заслуживает внимания ваших уважаемых гостей?! Что вообще он может поведать нам? Может великую сагу о том как его отец и дед, наверняка единственный из известных ему предков, дёргали репу от рассвета до заката или, в лучшем случае, прислуживали воинам во время какого-то похода, – насмешливо спросил барон Ладвик, раззадоренный прошлым разговором и куда больше склонный продолжать разговоры о славных битвах или собственных подозрениях, чем слушать истории про дворовых псов.

– Зря вы так говорите, почтенный барон. Наши селяне, горожане, да и деревенские мужики тоже, очень ценят свою семью, а следовательно и предков, – уверенно заметил отец Доминик.

– Мэ… вероятно в этом вы правы. Однако! Я очень сильно сомневаюсь в том, что из-за этого рассказанная ими история станет хоть чуточку интереснее.

– Ну, здесь я с вами легко соглашусь. Впрочем, если граф хочет таким образом развлечься или попытаться лучше понять что на уме у простых людей и, более того, даже пригласил ради этого за стол подобного гостя, то с чего бы нам ему мешать?

– А мне вот очень интересно узнать, что за человек смог возвысится до ранга щитоносца при сэре Матиасе. Если бы не мелкие неурядицы постоянно случавшиеся в пути, то давно бы уже сам их расспросил. Но раз уж раньше ничего не вышло, то пусть сейчас они всех нас этой историей побалуют, – объявил собравшимся барон Швигов.

– Ох, паны, прошу прощения за такой каприз, но и мне бы хотелось послушать о том, как черноногие люди живут в наших краях, ведь про святых и воинов можно каждый день с почтением слушать, а за их копошением в грязи разве что из окна смотреть можно, – не став скрывать любопытства произнесла панна Вероника, стараясь не слишком пристально наблюдать за приятным юношей, таким странным образом появившимся в привычно для неё обстановке.

Ну а когда за столом прозвучали самые авторитетные мнения, то всем остальным людям, уже вполне привыкшим к любознательности и энергичности молодого графа, оставалось только приготовиться слушать историю Яна с лёгким интересом, холодным безразличием, поддельным энтузиазмом или, было и такое, старательно скрываемым раздражением.

– Ну, чего молчишь? – едва слышным шёпотом спросил рыцарь у своего щитоносца, после чего слегка ударил его ботинок носком своего и добавил. – Раз тебя за графским столом спрашивают, то тебе и ответ держать. Поначалу уж точно.

– Кхм-кхм… для меня, как и для всей моей семьи, не могло быть большей чести, чем получить возможность рассказать свою историю перед столь сиятельным представителям панства, – как можно осторожнее и почтительнее начал Ян, но уже в следующем предложении начали куда больше ощущаться его любовь к семье и уважение к предкам. – Видит Бог, мне есть что рассказать о своём роде, но, боюсь, показаться вам интересными смогут лишь последние пять поколений.

– Видите, граф, всё как я говорил, – тихо произнёс священник, обращаясь к своему подопечном.

– Ох… похоже это надолго. Хорошо хоть еда здесь и правда отменная, – проворчал барон Ладвик.

– Никогда бы меня здесь не было, если бы не мой прапрадед – Либор из Либерец, который поздним браком женился на дочери сельского кузнеца Астрид из Иоганбурга и всю свою жизнь прожил в этом браке. Он был человеком трудолюбивым и, что даже для меня удивительно, не просто обладал завидной житейской смекалкой, но и не пожалел сил и скопленных за десятилетие денег на то, чтобы выучиться письму и счёту. Благодаря чему стал полезным помошником сначала для стареющих писаря и рихтаржа, а затем и просто уважаемым человеком в селе. Правда, люди тогда ещё думали о том, что у них грамотный староста вот-вот появится. Однако мой предок предпочёл все свои силы употребить на то, чтобы выстроить в селе мельницу и самому мельником стать. Любви односельчан это ему конечно не прибавило, но вот пан надолго остался доволен.

– Хех! Да, такого трудолюбивого и грамотного мельника я бы и сам не отказался заполучить! А то мой, потомственный, уже так обленился, что даже с зерно мошенничает как-то без огонька. Чего уж тут про какую-то другую полезную для пана деятельность говорить! – весело пробасил барон Ондржей и первым рассмеялся над собственной шуткой, благосклонно и с понимание воспринятой почти всеми.

– Хм, – только и послышалось со стороны самого графа.

– Так вот… благодаря трудам моего прапрадеда, уже мой прадед – Бозидар из Либерец, весь свой век прожил мельником и посвятил жизнь тому, чтобы обогатить нашу семью, научить всех в ней друг за друга держаться и попытаться хорошо устроить каждого из своих многочисленных потомков, коих нажил в браке с Аделаидой из Находа. Благодаря этому и Божьей помощи, почти все мои двоюродные деды хорошо устроились. Двое средних братьев даже в город отправились, где один осел и стал подмастерьем, а другой проучился два года в университете, но, не набрав денег на оплату экзаменаторам, вынужден был вернуться в село, да стать писарем при нашем пане. И только самого старшего из доживших до зрелых лет братьев Бог прибрал раньше времени, вместе со всей семьёй, когда какая-то хворь на округу обрушилась и многие сгорели от лихорадки. Ну а мой дед – Филип из Либерец, будучи одним из младших детей, женился на Зофи из Хенека, куда и переехал привлечённый обещанием свободной земли в аренду, за которую крепко взялся благодаря деньгами полученными от отца и богатому, по деревенским меркам, приданному.

– Это правда! Ещё тогда двор его семьи стал самым большим и богатым в моей деревне. Но тогда это хотя бы простой крестьянский двор был, а не как сейчас, когда мне порой жалуются на то что некоторые его родственники сами земли за всю жизнь не касаются, – заметил пан Хенек, когда речь зашла о его владениях.

– Ой, а что же там может быть, сэр Матиас? Мне, теперь, это стало весьма любопытно.

– Всему своё время, панна Вероника. Думаю из рассказа моего щитоносца вы всё поймёте, но пусть уж лучше он говорит по порядку, а то мы рискуем запутать всех остальных.

– Всё так, как говорит мой пан, – согласился Ян и сразу принялся объяснять сказанное, – ведь моего отца с ранних лет слугой в замок забрали. И вовсе неудивительно для девятого сына в семье с одной дочерью, что его подобным образом устроили. Но вообще, из шести моих живых дядьёв, не больше половины на земле управлять работами остались, и снова аж двое в университете успели поучиться! Дядя Михал правда тоже без диплома вернулся и остался работать писарем в Либерцах, в отличие от двух, или уже даже трёх, моих чуть более дальних родственников. А вот второго церковь выделила за проявленные благонравие и прилежание, после чего оплатила его учёбу до самого конца. Благодаря этому мой дядя смог связать свою жизнь с Богом, принял имя Георгий и, наконец, получил свой приход. Жаль только что не в Либерцах, а намного ближе к столице, из-за чего я с ним очень давно не виделся.

– Как интересно! – заметил оживившийся отец Доминик, всем своим видом теперь показывающий что пытается вспомнить о чём-то. – Да! Думаю, я знаю вашего дядю! Он как раз поступал на Теологичский факультет, когда я уже получил право преподавания. Мне даже доводилось давать ему частные уроки! Очень умный и трудолюбивый был студент, но тот ещё вольнодумец и любитель послушать речи подобные тем, которые теперь зачитываются на столичных площадях.

– Да? А вот это уже интересно, – наконец и граф сказал что-то хорошее о рассказе юного щитоносца, что приободрило того.

– Видит Бог, я очень рад слышать то, как вы отзываетесь о моём дяде. Однако! Судьба моего отца – Константина Хенека, тоже заслуживает внимания. Ведь за верную службу ему доверили право стать конным слугой для «копья», которое возглавлял ныне почивший отец моего пана – Бранислав Хенек. И он верно исполнял эту роль больше десяти лет, пока не был покалечен при налёте на обоз наших войск. Это случилось в Битве при Ниохии, откуда калеками вернулись и мой отец, и отец моего пана, храбро бившийся на поле боя. Но несмотря на то что это был последний поход для них обоих, единственных вернувшихся оттуда людей из Хенека, пан Бранислав высоко оценил верную службу моего отца и разрешил тому построить трактир в своих владениях. Более того, было уговорено так, что ему разрешат попробовать выдвинуть одного из сыновей в лучники, а может даже конные сержанты при пане Браниславе или его наследниках. Ну а в стражу замка то точно возьмут. Однако! До того чтобы увидеть итоги этого договора старый пан не дожил. Ведь вскоре он заболел и после недолгих мучений умер в беспамятстве. Скорее всего из-за подорванного травмами и тяжёлой дорогой здоровья.

– Ой, мне очень жаль слышать о том как всё повернулось для ваших отцов, паны! Но не могу врать, история стала куда интереснее с появлением в ней воинов. Поэтому прошу, позвольте мне отвлечься от грустных мыслей и попробовать самой догадаться о том, как всё развивалось далее.

– Как вы пожелаете, панна Вероника.

– Тогда, думаю, это именно вас принялись готовить к войне, пан Ян. После чего вы отправились в поход вместе с сэром Матиасом, где поначалу, даже сражаясь на стороне графа Гогенберга, проявили свою доблесть, заслужив этим привилегии щитоносца. Но теперь, вы, решительно встав на путь к обретению рыцарства, больше не можете сражаться за несправедливые требования нашего дяди, как и ваш благородный пан и потому намерены сокрушить верол… простите, я хотела сказать нашего общего противника.

– Боюсь вас расстроить, панна Вероника, но вы ошиблись в своих предположениях, ведь этого юноши не было среди наши врагов, – сообщил барон Ондржей, будучи не в силах сдержать улыбку.

– Вот значит как? Не могу сказать что это плохо, но ошибаться всё-таки  очень неприятно.

– Не расстраивайтесь, ведь если за этим столом вновь пожелают услышать истории о чём то великом, к примеру о подвигах наших рыцарей во время Битвы при Ниохии, то я смогу поведать вам о бесконечном героизме собравшегося там союзного воинства. Притом как человек сражавшийся там лично и сполна испившего горькую чашу поражения, но не сдавшийся, – уверенно заявил барон Ладвик.

– Я с удовольствием вновь послушаю эту историю, неважно из ваших уст или чьих-либо ещё, барон Бероу, но как-нибудь в другой раз. Ведь сейчас мне кажется, будто мы подходим к самой интересной и загадочной части всего рассказа.

– Панна Вероника, прошу вас, не ждите от продолжения истории слишком многого. Нам бы очень не хотелось вас разочаровывать, но в дальнейшем рассказе моего щитоносца нет места загадкам, – вежливо произнёс пан Хенек, старательно сохраняя невозмутимое выражение лица.

– Ха-ха-ха. Надеюсь, меня вы тоже не собираетесь расстроить? Спасение жизни, сражения, рыцарские клятвы… хоть что-то подобное в вашей истории же будет?! – спросил барон Ондржей.

– Угу.

– Тогда пусть юноша продолжает!

– Спасибо, – ответил Ян, с трудом сдерживая желание утереть воображаемый пот со лба, после чего перешёл к рассказу о своей жизни, не без труда сохраняя уверенный тон при подобных слушателях и ощутимом для него напряжении пана Хенека. – Действительно, после долгих раздумий отец решил даровать этот шанс именно мне, посчитав самым подходящим по возрасту и здоровью. Но, прежде всего, ради того чтобы воспользоваться такой возможностью мне пришлось вернуться в родную деревню из Либерец. Ведь как-то так вышло, что именно там я провёл большую часть своей жизни. А всё потому что стоило мне пережить четыре зимы, как отец впервые отправился в военный поход с бароном Браниславом, а мою мать, вместе с четырьмя детьми, отправили в село к прадеду. Там то мы с братьями, да младшей сестрой, росли. Прямо возле той самой мельницы с которой всё начиналось, разве что перестроенной. Поначалу просто помогали всей родне по хозяйству, потом на деньги присланные отцом были отправлены обучаться при церкви. Ну а как только меня там хвалить начали, так дядя Михал сразу же нашёл работу помощнику писаря. Ну, то есть я его помощником был, а заодно и помощником рихтаржа временами оказывался, но это больше из-за своей силы. Так что пару раз за дубинку уже в те годы браться приходилось, когда напившиеся односельчане норовили друг друга поубивать, а один раз дураки даже норовили село поджечь и надо было всем миром от них дома спасать.

– Ну всё, хватит про Либерцы, а то ты скоро начнёшь про помолвки между крестьянскими семьями и сельские праздники рассказывать. Однако сейчас не лучшее время для такого, – усмехнувшись произнёс пан Хенек, на самом деле довольный тем, как парень забалтывает слушателей.

– Как пожелаете, – смущённо ответил Ян, после чего задумчиво помассировал рукой шею и, наконец, продолжил. – Коротко говоря, как только всё было решено и семья отменила намечавшуюся у меня в Либерцах помолвку, так я сразу же вернулся в Хенек. Однако пан Бранислав к этому моменту уже был мёртв и ничем не мог помочь в моей подготовке, а сэр Матиас тогда был очень далеко от дома, как и его воины. И, по большому счёту, нам с отцом пришлось самостоятельно искать тех кто хоть чему-то согласится меня учить для того, чтобы потом можно было представить меня новому пану, ведь в округе дела шли всё хуже и хуже. А потом и вовсе прибыло послание от почтенного Ондржея, барона Швигова.

– Да! И мне очень повезло с тем, что они восприняли эту ситуацию так, а не стали праздно дожидаться моего возвращения, – на этом моменте пан Хенек поспешил перехватить инициативу в рассказе. – Ведь когда я наконец-то добрался до владений граничащих с Хенеком, то меня уже сильно опережало заранее отправленное послание, из-за которого мой будущий щитоносец в одиночку отправился мне навстречу, имея из оружия только остро заточенный тесак на поясе, да ещё арбалет. И, учитывая то что это практически гарантировало нам встречу с разбойничающими в тех краях головорезами, насколько сильно вы удивитесь тому, что в итоге именно благодаря этому юноше была спасена моя жизнь, а может даже и честь? Ну, или даже тому факту что в те дни я поклялся в том, что если благодаря этому юноше сохраню всё это, то сделаю его не просто своим слугой, но настоящим щитоносцем!

– Проклятье! Мой друг, простите меня за то что я не подумал лучше снарядить вас в обратный путь или выделить кого-нибудь для охраны! – воскликнул барон Ондржей, неприятно удивлённый и явно задетый услышанным, а после добавил.– Но разве я тогда знал о том, что вблизи Хенека за осень и зиму появятся какие-то подлецы, которые начнут разбойничать на окрестных дорогах?

– Барон, не стоит так переживать о минувшем. Ведь вы и так сделали для меня всё что были должны сделать в таких обстоятельствах и даже больше. Поэтому я предлагаю больше не говорить о том что произошло тогда, по крайней мере за этим столом.  А кроме того, неприятности встреченные мною на обратном пути лишь послужили тому, что теперь моё тело украшает несколько новых шрамов.

– Я благодарю Бога за то, что он позволил вам сохранить жизнь, сэр Матиас! Ведь со всей искренностью верю в то, что никто не должен погибать от рук подобных душегубов! – произнёс отец Доминик, после чего принялся бормотать молитву.

И, стоит сказать, пан Хенек был вполне согласен с тем, что сказал священник.

– Думаю, обещать простолюдину подобную честь было ошибкой даже в таких обстоятельствах. Однако! Если бы я дал подобную клятву человеку спасшему мою жизнь, то без сомнений исполнил бы её, – судя по всему, даже барон Ладвик  с пониманием отнёсся к услышанной истории.

– А ведь получается что это именно ваша доблесть позволила вам всё-таки стать щитоносцем сэра Матиаса, а нам и вовсе встретитья с ним за этим столом, пан Ян, – после произнесения этих слов, панна Вероника осветила всё вокруг искренней улыбкой, более всех прочих обрадованная тем, что обстановка за столом вновь стала такой мирной.

Так что теперь только самим героям почти рассказанной истории оставалось какое-то время не смотреть друг другу в глаза. Ведь пан Хенек рискнул и успешно поведал лишь самую пристойную часть произошедших в действительности событий, быстро и нагло перескочив через самые неприглядные моменты, а Ян уже и сам был вынужден терпеливо исполнять клятву, согласно которой не должен был рассказывать о событиях окружавших его становление щитоносцем, как и многие из его старших родственников.

«Действительно! Я очень рад тому, что вы добрались живым не только до дома, но и до моего замка, сэр Матиас. Думаю, я действительно приму меч предложенный мне столь храбрым рыцарем, да ещё и столь высоко ценящим данное им слово. Однако! Я понимаю опасения барона Ладвика и для начала испытаю вашу верность. Да и вашего храброго щитоносца, в котором несложно заподозрить нехватку опыта, нам тоже стоит проверить. Вдобавок, если быть до конца откровенным, то рассказанная вами история очень своевременно напомнила мне о проблеме, решение которой сможет не только порадовать меня и вас, но и принесёт большую пользу всему графству. Но об этом мы поговорим не здесь и не сейчас», – этими словами граф Славары подвёл итог под всем предшествовавшим разговором, после чего застолье продолжилось, а разговоры очень скоро стали напоминать куда более привычные гостям и хозяевам.

Глава 6. Запутанный след

Прошло ещё немало времени, прежде чем застолье подошло к концу, но когда этот немного печальный момент всё-таки настал, то пан Хенек поспешил вернуться в лагерь, вместе со своим верным щитоносцем. Туда, где их ждал тревожный сон объевшихся и ощутимо понервничавших людей.

Впрочем, оба этих воина были крепки здоровьем и выглядели не слишком помятыми даже после пробуждения всех обитателей лагеря, пускай им и было далеко до того, чтобы хорошо выспаться. Ну а главное, они оба чувствовали себя неплохо и поэтому с энтузиазмом восприняли приглашение прибыть в кабинет графа, пришедшее вскоре после их лёгкого завтрака.

После такого не могло найтись дела более важного, так что вскоре рыцарь и его щитоносец уже стояли перед массивным дубовым столом, повидавшем на своём веку далеко не одного графа Славары и, пожалуй, собирающееся продолжить свою верную службу не только при нынешнем хозяине этих земель, но и во времена его далёких потомков.

– Ваше сиятельство, благодарю вас за приглашение. Для нас честь вновь предстать перед вашим благородным взором, в надежде оказаться полезными, – пан Хенек поприветствовал хозяина и глубоко поклонился ему.

– Рад это слышать, сэр Матиас. И уж поверьте, во время вчерашнего ужина мой ум оставался трезв, а все произнесённые слова не были пустым звуком, – уверенно произнёс граф, встретивший гостей стоя, но теперь устроившийся в удобном резном кресле с мягкими подушками и кивнувшего в сторону писаря, стоявшего напротив настороженной компании состоявшей из телохранителей и слуг хозяина.

– Да. Да! Всё именно так, как говорит его сиятельство, – начал пожилой мужчина с ручкой монокля в одной руке и бумагами, стремительно начавшими перекочёвывать на стол, в другой. – Ещё вчера мне было поручено подготовить множество бумаг. И среди них был договор для почтенного пана Матиаса Хенека, а точнее его «копья».

– Прошу вас, сэр Матиас, ознакомьтесь с текстом и убедитесь в том, что мы верно учли всё ваше снаряжение и лошадей. Ведь мне бы совсем не хотелось оскорбить вас тем, что мои слуги неверно назначили жалование. Особенно из-за того что я поспешил и положился на слова дяди.

– Кхм-кхм… вам не стоит переживать из-за подобного, ведь у вас всё должно быть отлажено и расписано, а нам останется только вовремя докладывать о изменении в снаряжении или составе моего «копья», – поспешно ответил пан Хенек, беря в руки документы и пару секунд соображая что с ними делать перед тем, как найти для себя ответ и отдать бумаги Яну, сопроводив это действие следующими словами. – Впрочем, мой щитоносец прекрасно знаком со всем нашим снаряжением и с лёгкостью сможет всё проверить в то самое время, пока вы будете рассказать о заготовленном для нас испытании.

– Ах да, он ведь у вас не только храбрец, но ещё и готовый писец, да счетовод! – энергично заметил граф и на его лице мелькнула улыбка.

– Да, всё так. Если бы не его семья…

– Мда, сэр Матиас, можете не продолжать. И так ясно, как тяжело вам будет отстаивать подобный выбор щитоносца. Впрочем, ему самому придётся намного хуже, – заметил граф, после чего неожиданно обратился к щитоносцу. – Слышишь меня, Ян из Хенека?

– Конечно, ваша светлость, – ответил юноша, глаза которого ещё недавно бегали по тексту, а теперь обратились к графу, не поднимаясь к лицу столь могущественного человека.

– Мне вот история твоей семьи понравилась, ведь из неё вышла весьма вдохновляющая сага о том, как добрые тоши крепко берутся за нашу прекрасную землю и делают богаче не только себя, но и своих панов. И так от поколения к поколению. Однако! Много ли кто согласится с тем, что из-за такого вы теперь сами имеете право стать благородными панами?

– Простите, я не знаю. Но, наверное, нет?

– Уж не сомневайся! Ведь когда Бог одного за другим послал к нам Трёх Светоносных Пророков, которые в миру были воином, землепашцем и богомольцем, то ни у кого уже больше не оставалось сомнений в том, из каких родов и сословий бывают люди, – произнёс граф, чем заставил всех в помещении так или иначе вознести хвалу Господу, а затем добавил. – А ты уже запрыгнул на первую ступень к дворянству, пускай и без какого-либо титула. Это ли не наглость?

– Богом клянусь, у меня и в мыслях не было…

– Перестань, – махнув рукой сказал граф, после чего Ян сразу остановился и приготовился слушать хозяина. – Было или не было, для нас  сейчас совершенно неважно, а Бога в таком вопросе и вовсе излишне упоминать. Ведь я только хочу дать тебе понять, что в будущем вам обоим придётся нелегко. Особенно, если ты всерьёз решил стать рыцарем, а не планируешь тупо состарится со щитом сэра Матиаса в руках. Однако! Даже твоё происхождение не будет оскорблять всех и каждого, не само по себе. К примеру, я буду оценивать тебя исходя из того, сколь верно ты служишь и сколь полезным оказываешься при этом. Поэтому если не только твой пан не подведёт меня, но и ты сам, то в моих владениях каждого из вас ждёт славное будущее.

– Ваша светлость, я сделаю всё от меня зависящее. И уже совсем скоро вы сможете в этом убедиться, – уверенно и убеждённо поспешил произнести Ян, если не понявший, то всё равно отчётливо почувствовавший желание графа подготовить почву к возможному обретению верного, но зависящего от его милости воина, пускай и в отдалённой перспективе.

– Славно! – громко произнёс граф, при этом то ли ударяя в ладоши, то ли сцепляя руки в замок и сразу же продолжая. – Но раз уж мы пришли к взаимопониманию, то давайте перейдём к разговору о той напасти, которую для красоты слова мы можем называть вашим испытанием.

– Напасти? – уточнил пан Хенек, уже давно нахмуривший брови и начавший крутить ус из-за того, что с его щитоносцем уже довольно долго говорил сам граф, который вроде как должен был просто поручать им задачу.

– Именно! Проблемы, которая портит жизнь моим людям и постоянно норовит подрезать мой кошель! И будто мало того, заставляет меня задумываться о том, чтобы задать вам несколько неудобных вопросов. К примеру, пока вы служили графу Гогенбергу, не отправлял ли он кого-нибудь грабить спорное, по его мнению, баронство? А может дядя предлагал вам или вашим товарищам устраивать налёты на трактах и дорогах уже в моём графсте?