Фредерик

– Пожалуй, это было бы полезно, – сказал он.

– В пятницу, – заявила ты.

– О, вы уже проработали этот вопрос, – улыбнулся наконец психиатр. – Боюсь, там будет скучнее, чем в особняке.

В пятницу был день рождения какого-то профессора, который отмечать собирались в театральном зале.

– Если там обнаружится доктор И., скучно не будет, – усмехнулась ты.

При его упоминании доктор Ч. перестал улыбаться.

– Он в командировке.

– Жаль, – состроила ты печальную мину, – а то я уже соскучилась.

– Там будет шоколадный фонтан, – сказал доктор Ч. – Это подойдёт?

Ты искренне прыснула. Было странно, но забавно.

– Возможно.

Доктор Ч. аккуратно положил измученное печенье на салфетку.

– Если не передумаете, приходите в семь часов, – сказал он.

– Не передумаю. Дресс-код?

– Отсутствует, – усмехнулся он. – Но, полагаю, ничего необычного.

Для кого как.

Тебе нужно было ещё одно платье. Несколько, на самом-то деле. Ничего, потом ты продашь их или сдашь на благотворительность.

Или выбросишь.

– Хорошо, – сказала ты, чувствуя, что начинаешь стучать пяткой по полу.

Сейчас-то что? Ничего такого не происходит.

Однако в твоей голове происходило всё, в том числе и отчётливо рисовалась причина, по которой тебе захочется выбросить платье. Ты, как и доктор Ч. перед этим, взяла печенье и стала его грызть. На вкус оно оказалось лучше, чем на вид.

Вот бы так было со всем.

– Может, – спросил доктор Ч., – приступим к вопросам?

Ты кивнула, дожевала печенье и запила его водой. Вытерла руки салфеткой, поискала взглядом, куда её выкинуть, встала и шагнула к мусорной корзине около стола доктора Ч.

Усмехнулась, увидев в ней флакон одеколона. Господи, и за всё это время некому было сказать ему? Всем всё равно, или он ни с кем не общается настолько близко? Как бы то ни было, это был шажок. Один из многих, намеченных тобой. Ты только сейчас поняла, что сегодня доктор Ч. действительно не набрызгался отпугивателем нормальных людей. Ты бросила салфетку сверху флакона и села обратно в кресло.

Доктор Ч. уже успел дотянуться до своего блокнота и ручки.

– Если не считать самой большой лжи, – начал он, – вы часто лгали друг другу?

Ты подняла брови, оскорбившись до глубины души. Нет, он ни черта не понимает и никогда не поймёт.

– Никогда, – сказала ты.

– Неужели?

– Это было нашим условием.

– И вы ни разу его не нарушили?

– Нет.

Правда.

– А он? – чуть наклонился к вам доктор Ч.

– Нет.

Ложь.

– Замечательно, – отозвался доктор Ч., но не открыл блокнот и ничего в нём не написал. Ты не знала, хорошо это или плохо.

– Не надевайте платье с открытой спиной, – сказал вдруг он. – У именинника на это слабость.

Ты подавила усмешку. А у вас нет? – вертелось на языке. Но удержалось. Ты снова вспомнила доктора И. и поняла, что не хотела бы ловить на себе похотливые взгляды профессора, которому исполнялось шестьдесят пять.

– Спасибо за предупреждение, – ответила ты.

– Не за что. Вы думали, что он изменится?

– Что?

– Это последний вопрос. Вы думали, что он изменится?

Ты не ответила. Если бы ты считала, что он продолжит убивать, ты бы не осталась с ним. Ты больная, но не настолько. Это просто оскорбительно. Второй раз за сегодня. Да вы в ударе, доктор Ч. Лучше бы побольше улыбались.

– Вы решили приручить пламя, – сказал доктор Ч. почему-то с оттенком грусти. – Как вы считаете, вам это удалось?

– Выражаясь вашими ужасными метафорами – да. Именно это я и сделала.

Он перестал убивать. Мы смогли погасить это чёрное пламя.

– Вы уверены?

– Да.

Доктор Ч. наконец открыл блокнот и долго что-то в него писал. Ты молчала. Потом он, не поднимая головы, добавил:

– Но ожоги остались.

– Это вопрос?

– Вы знаете, что нет, – он посмотрел на тебя. – И что я прав.

Правда.

Воистину, лучше бы он улыбался.

***

Дома тебе пришлось принять лёгкое седативное, чтобы заснуть. Потому что вся эта ерунда про пламя и ожоги тебя разозлила. Доктор Ч. совершенно не умел подбирать подходящие метафоры. Твоя любовь вовсе не был пламенем. Он был одинокой и холодной планетой, забытой солнечным светом.

Но ты не согрела его. Не стала его Солнцем. Ты стала его таким же холодным спутником.

И это было лучшим, что с тобой случилось.

28

Он аккуратно втирал шампунь тебе в кожу головы, и от этого лёгкого массажа твоё напряжение истончалось, почти исчезало. Почти. Он промыл волосы водой, нанёс кондиционер. Ему нравился его запах. Тебе нравились его руки. Всё по-честному. Почти. Ты вылезла из ванны, и он завернул тебя в полотенце. Он высушил тебе волосы феном, одел тебя в пижаму. Зная, что делает это в последний раз.