Фомальгаут

Поезд подъезжал к центру.

– Лубянка, следующая станция Охотный ряд, – объявил автоматический голос.

Все направились к двери. На платформе они пытались ещё раз перевести название зданий, но Тошка крутился на руках у Димы и мешал. Дима снова попытался открыть приложение для перевода:

– Здесь интернета нет. Минуту. Сейчас. Так, латинский язык. Храм Владимирской иконы Божией Матери у Владимирских ворот, – прочитал он. – Только этого здания уже нет. Его, как и многие, разрушили.

– Ничего нового, – усмехнулся Ярослав.

– Интересно, как оно выглядело в реальности, – задумалась Злата.

– Обычный храм, – ответил брат. – Таких по всей Москве десятки.

– Храм не может быть обычным, он всегда особенный, – возразила сестра. – Архитектура, роспись, а самое главное – атмосфера. Я уверена, что там находились древние артефакты.

– Можем пройти и посмотреть, где он раньше находился. Где выход в город? Вот, нам сюда.

Они поехали по эскалатору наверх. Дима старался дальше прочитать наименования, направляя скан на названия объектов. Тошка зажмурился, от страха перед эскалатором и лишь тихонько подвывал. Лестница поднималась всё выше и выше.

Впереди на ступеньках стояла женщина и держала двумя руками огромную корзину с яблоками. «Непонятно, откуда в Москве свежие настоящие яблоки, да ещё и в мае?» – Злата разглядывала жёлтые и розовые бока созревших плодов. Корзина была высокая, непонятно, как столько яблок можно поднять? Женщина была одета в длинное хлопчатобумажное платье и тёмно-синий платок с нашитыми перьями, скрывающий волосы. «Может с юга привезли? Что за странные перья на платке? В Москве кого только не встретишь в метро…» – подумала Злата. Вот эскалатор закончился, и друзья направились на выход вслед за женщиной.

– Это та женщина, которая развешивала объявления о работе, – немного сомневаясь, произнёс Ярослав. – Точно, она! Давайте её догоним!

Тошка залаял на незнакомку. Та продолжала быстро идти дальше, не оглядываясь.

– Выход на Лубянскую площадь, – Ярослав пошёл к выходу. – Нам сюда. Женщина! Остановитесь! Мне нужно у вас спросить!

Внезапно корзина в руках незнакомки порвалась и жёлто-красные плоды покатились по серой плитке перехода. Незнакомка продолжала идти, не замечая, как уменьшается в её корзине содержимое.

– Женщина! У вас корзина порвалась! – Дима нагнулся и поднял яблоко. – Какие яблоки…

Подул резкий ветер, словно в метрополитене заработала вентиляция с утроенной силой. Тошка заскулил. Погасло освещение. Раздался грохот подобно катящемуся рядом вагону метро. Все трое стояли в темноте и не двигались. Злата испугалась, по щекам потекли слёзы. «Мышаня, не бойся», – сказала она, словно успокаивая себя.

Через мгновение их ослепил яркий солнечный свет. Все трое, включая Тошку и Мышаню, очутились в обширном дворе рядом с цветущей сиренью. Двор примыкал к храму, с колокольни которого методично плыл звон. Звали к вечерне. Народ подходил к главным воротам небольшой церкви с гранной главой. Однозначно, дело было к вечеру. Ярослав пошёл к незапертым деревянным воротам и позвал остальных. Тошка испуганно жался к хозяину.

Они вышли за ворота. Это была огромная площадь с торговыми рядами. Рядом с забором проходила колдобистая дорога. Площадь напоминала Лубянку, но какую-то старую. Старинные здания и огромные ворота пролегали там, где была Никольская. Церкви, огромная стена. Такого не было раньше. Люди одеты в старинную одежду. И куда теперь идти?

– Ноо! Балуй! – крикнул ямщик на Ярослава, пролетая мимо в телеге.

Ярослав успел отпрыгнуть обратно к забору. Он оглянулся на странно одетых прохожих и, хлестнув ещё раз по спине лошадь, помчался дальше.

– Божий бык! Гей отсюда! – крикнул следующий извозчик, пролетая почти перед носом у Ярослава.

Он успел отпрыгнуть. Злата боялась отойти от брата и, прижимая кошку, шла за ним. Недалеко вырисовывалось что-то вроде дороги для пешеходов. Друг за другом люди шли в двух направлениях: кто-то в огромную часовню на службу, кто-то на место торговли между торговыми лавками. Телеги с товаром и людьми пролетали по булыжникам рядом с ней. Крики среди торговых рядов, колокольный звон, грохот скачущих лошадей с телегами сливались в одну какофонию.

– Похоже, мы опять в какую-то проблему влипли, – сделал вывод Ярослав. – Нужно осмотреться, что здесь происходит. Дима, зачем ты поднял это яблоко?

Глава 6. Арифметический гений.

Несмотря на вечернее время, торговля ещё шла бурным ходом. Но пока они искали выход с площади, становилось всё меньше людей. Шум и гам катился по затихающей площади вместе с уходящими с неё покупателями и продавцами. Извозчики развозили товар по амбарам на другой конец Москвы. К храму подкатила телега с полной разряженной в множество пёстрых тряпок и бусы женщиной. На плоском, как блин лице голубые наглые глаза то умильно опускались, то зло рассматривали окружающих. Этакое двуличие под красивой обёрткой. Рядом с ней шла прислуга в виде худосочной женщины лет семидесяти, шедшей за ней на пол шага. Она также, как хозяйка, то опускала глаза, изображая тотальное смирение, то нахально рассматривала всех. Изредка с подобострастием она заглядывала хозяйке в глаза и что-то шептала на ухо. Сзади плелся муж разряженной женщины. Было понятно, что муж был тут, как прибившийся щенок, без роду и племени, но для порядка.

– Шасть, отсель! – крикнула барыня, толкая Диму, направляясь к дороге на ярмарку.

– Аккуратнее, женщина, – огрызнулся Дима.

Недалеко от точки, где находились испуганные искатели приключений, невысокая старушка кормила голубей горохом.

– Ой, а вот здесь ворота, как на старой фотографии у бабушки в альбоме! – Злата с восхищением смотрела на Китайгородскую стену с Проломными воротами, открывающими Никольскую улицу.

– Да, а мы, получается, находимся рядом с Владимирской церковью, – Ярослав оглянулся вокруг. – Так и есть. Злата, потише, мы непонятно вообще где.

– Надо что-то делать, – сказал Дима, оглядываясь вокруг. – Мне вообще не светит тут находиться. И Тошку чем кормить? Блинами? А деньги какие? Карточкой здесь точно не расплатиться.

Горох в холщовом мешке закончился. Старушка развернулась, собираясь отправиться в храм. Увидев подростков, охнула.

– Что же вы раздетые! – воскликнула она, разглядывая футболку Ярослава. – Вы приезжие?

– Да, да, приезжие, – Ярослав пытался объясниться, чтобы не напугать пожилого человека.

– Что за зверь такой диковинный?

– Это собака. Мы приезжие и собака приезжая. У нас такие собаки живут.

– Что же она у вас охраняет? Такая лису не прогонит, волка не облает, зайца не поймает. Зачем такая собака?

– Вот такая уродилась, – добавил Ярослав, разводя руками.

Тошка обиженно тявкнул и отвернулся, задрав нос.

Старушка ещё немного попричитала, качая головой. Затем пригласила незнакомцев в притвор храма. Ковыряясь в сваленных на лавки тряпках, нашла для них одежду. На Ярослава еле нашёлся кафтан, на Диму нижняя рубаха. Старушка долго причитала о том, какие великаны живут в других странах. На испуганную Злату повязала платок и натянула сарафан.

Когда они вернулись на площадь, уже никого не было.

– И чего будем делать? – Дима явно нервничал. – Гулять по доисторической Москве? Здесь даже экскурсовода нет.

– Ага. – согласилась Злата. – И нет часовни святого Пателеимона, который уничтожили после революции.

– В каком году она была построена? – пытался вспомнить Ярослав.

– Я помню? – Дима явно был раздражён. Ему не хотелось обсуждать старинные дома, когда в животе урчало от голода. – Я есть хочу.

– В 1880 вроде, или позже. Мы недавно изучали по истории. Получалось, что 1883 году мощи великомученика Пантелеймона и чудотворную икону было решено перенести в новую часовню. После революции передана под клуб. Затем уничтожили.

– Просто вандализм. Это же памятник архитектуры.

– Все прошлое столетие сносили в Москве памятники архитектуры. А нам повезло. Мы сейчас увидим то, что давно исчезло.

– Интернета нет. Мы как теперь вернёмся?

За спиной у Златы из рюкзака выглянула кошка.

– Мышаню чем кормить?

– Мышане пора научиться ловить мышей!

– Не смешно. Вот интересно, чем ты будешь кормить Тошку?

Спор мог затянуться надолго, но совсем рядом раздались шаги. К ним направлялся достаточно обеспеченный мужчина в дорогой одежде. Он был копией того музыканта, который встретился в электричке. Человек что-то внимательно рассматривал под ногами, бурча себе под нос. Остановился и поднял голову, разглядывая бойницы на Владимирских воротах. Он пальцем посчитал их и начал что-то чертить на клочке бересты. Накрахмаленный парик оставил следы на черном сукне камзола. Наколенные штаны были короткие, за колено, на широком поясе, плотно собраны по спинке. Хорошо сшитая обувь позволяла легко двигаться по неровностям мостовой.

Злата не растерялась и подбежала к нему:

– Извините, а не подскажите, как нам пройти к метро?

Мужчина с удивлением рассматривал девочку. Он обошёл её со всех сторон, разглядывая обувь и лицо.

– Аккуратнее, это моя сестра, – Ярослав приблизился к незнакомцу.

Теперь тот с удивлением рассматривал Ярослава.

– Вы иностранцы? – спросил он.

– Нет, – ответил Ярослав, подбирая слова. – Просто мы попали не в то время.

Лицо мужчины исказилось сначала от страха, потом от ужаса.

– Значит у него удался эксперимент…

– Какой эксперимент? Мы здесь случайно. Вообще-то ехали в метро.

– Метро? Что это?

Ярослав, Дима и Злата переглянулись. Было понятно, что теперь, чтобы вернуться домой, им придётся сначала научиться понимать, что происходит здесь и что это за эксперимент. Они втроём долго, размахивая руками, объясняли, что такое метро и что им нужно вернуться обратно. Тошка грустно подвывал.

– Беда, беда, – переживал человек. – Это Брюс, его проделки. Я так и знал.

– Как вы понимаете, мы здесь случайно, – Ярослав прикинул, что время идёт к ночи, а ночевать им негде. – У нас нет здесь знакомых и друзей. А когда мы вернёмся, неизвестно. Вы не могли бы нам помочь и устроить нас на ночлег?

Мужчина разглядывал подростков и со вздохом сказал:

– Пойдёмте, я вам помогу устроиться.

– Как мы можем к вам обращаться?

– Леонтий Филиппович. Магницкий. Уряженный Теляшин.

Глава 7. Плавающие огни

Начал накрапывать мелкий весенний дождь. Пересекая опустевшую площадь, они шли к маленькому дому среди небольших добротно сколоченных изб. Стало прохладно и неуютно среди темных домов с теплящимися в окнах лучинами.

– Я хочу есть и спать, – всхлипнула Злата.

– И зачем ты это яблоко поднял? – прошептал расстроенный Ярослав.

В доме горела свеча в сенях. Помощник, он же местный житель Гаврила, исправно дремал, примостившись к окну. Как только хлопнула дверь, ведущая в сени, Гаврила проснулся и стал потирать глаза.

– Барин, обед Лукерья вам принесла. Время позднее, пора мне уже домой. С утреца на авошный ряд идти. Ефим, алтышный пес, торговаться не желает, ахинею с маслом несёт. Эх, босота! Барин больше ничего не желает?

Леонтий Филлипович отпустил мужчину домой, договорившись о завтрашней доставке дров из Вишняков. Изба была небольшой, но уютной. Чисто, тепло и вкусно пахнет. Что ещё нужно после стольких волнений?

На столе стоял скромный ужин – запечённая кислая капуста, да грибочки квашеные, каша из полбы на топлёном молоке теплилась в глиняном котелке. Самовар с чаем из сушёных трав пыхтел посреди стола рядом с тарелкой пирогов. Гости расположились на лавках. Кошке и собаке положили в миску каши. Мышаня сначала недовольно оглядывалась вокруг, изображая брезгливость, но глядя на весело чавкающего Тошку, стала уплетать поздний ужин. Хозяин пригласил всех начать трапезу. Помолившись, он начал с грибочков. Ярослав и Злата сначала стеснялись, но потом, глядя на Диму, бойко начали уплетать вкусное кушание. Дождь за окном начал барабанить всё сильнее. Чуть позже они разговорились.

– Кто вы, гости дорогие? – начал расспрашивать хозяин.

Ярослав и Дима, перебивая друг друга, рассказали про новую Москву, про метро, про женщину с яблоками. Хозяин дома кивал, временами недовольно качая головой.

– Я сын крестьянина, – после некоторой паузы начал рассказ о себе Леонтий Филиппович. – Воспитывался в осташковской Патриаршей слободе. Мои родители, да и все предки, родом оттуда. Дядя мой был монахом и человеком очень образованным. Царствие ему Небесное. Видя мою тягу к чтению и любознательность, дал возможность читать книги в библиотеке при монастыре. Так я научился грамоте. Затем государь меня направил в Навигатскую школу работать. Начинал учителем арифметики. Сейчас составляю обучающую книгу.

– Я читала про вас, – тихо высказалась Злата, допивая чай на травах. – Вам памятник в Осташово поставят.

– Что такое памятник?

Подростки переглянулись.

– Ну, это знаковый предмет, который рассказывает о ваших достижениях, – ответил Ярослав.

Леонтий Филлипович скатывал в пальцах крошку от шкурки репы.

– Вижу, что вы люди хорошие. Могу сказать, что меня тревожит. Да и вам вернуться надо как-то домой.

Он встал и прошёлся к окну со слюдяным стеклом. Подозвал Ярослава и Диму.

– Вот видите, огоньки на Сухаревской башне?

По высокой колокольне напротив блуждали мелкие огни, словно множество летающих светлячков оккупировали последний этаж и перемещались дальше под купол.

– Это хозяин башни заседает со своими друзьями. Вино пьют, нечисть за стол зовут. Дракон к нему в гости наведывается.

– Почему вы так решили? – Ярослав внимательно рассматривал дальнюю башню. – Может это факелы какие.

– Я не решил, – учитель разочарованно отвернулся от окна. – К сожалению, правда. Носит государю барашки в бумажке. Тот его и не трогает. Сам борода к нему частенько захаживает. Прислуживает за столом болдох из Сибири, бездушнику этому. И девица там бывает, железная такая. Веник в бане всем господин. Завтра сами всё увидите. Моё время служить в башне завтра. Будете дворянскими детьми моего кума с Осташова. Скажу, что вы неграмотные, приехали обучаться. Будете молчать и слушать. У него есть железная птица. На ней можно перемещаться в разные пространства. Вам нужно попасть и вернуться с помощью этой птицы домой. А пока отдыхайте.

Он попросил Злату убрать посуду со стола и показал лавки, на которых они будут спать. Злата уснула сразу, прижимая уставшую, но сытую кошку. Дима всё долго крутился на лавке, пытаясь уместить свои сто восемьдесят сантиметров на короткой доске. Тошка пристроился рядом. Ярославу досталась лавка у окна. Он никак не мог заснуть, разглядывая то плавающие, то крутящиеся огни в окне. Уже светало. И только тогда потемнели окна в Сухаревской башне. Запел соловей, встречая весенний солнечный день. Ярослав закрыл глаза и словно провалился в пустоту. Ему снилось, что он в Сухаревской башне. Нет, он никогда не был там, но чётко знал, что это она. Перед ним стоял возрастной мужчина. Далее, в глубине комнаты, виднелась старуха в черном платке и черном пальто. Мужчина что-то кричал ему в лицо и размахивал свечой. Какте-то планеты одна за другой мелькали в темноте. Дракон, похожий на самолет, нес его через звездную пыль куда-то далеко. Ярослав чувствовал, что падает, но кошка вцепилась в лицо орущего человека и тот исчез вместе со старухой.

Колокольный звон разбудил его. Злата и Дима уже сидели на лавке и наблюдали, как незнакомая девушка накрывала на стол. Смеясь от неловкости и стесняясь Димы, она скрылась в сенях. «Весело начинается день», – подумал Ярослав.