Твоя измена – мой новый мужчина

Мила Реброва

Твоя измена – мой новый мужчина

Пролог

– Тебе нравится, сучка? Нравится трахаться в постели моей жены?

Меня окатывает холодом. Я не дышу. Не двигаюсь.

Голос другой женщины – хриплый, приторный, пропитанный удовольствием:

– А что, тебя разве не возбуждает? Адреналинчик?

– Конечно, – смеётся Максим. – Мы с Варенькой тут спим, я на ней лежу, целую, трахаю… Теперь здесь ты.

Глухой удар. Хлопок по коже. Звонкий стон.

Мир рушится.

Я хватаюсь за дверной косяк. В глазах темнеет, в груди жгучий разлом, будто внутри что-то лопается, разрывается на части.

– Её духом пахнет, представляешь? – продолжает он, в голосе слышится неприкрытое удовольствие. – Я только что трахнул жену, а теперь – тебя. Чувствуешь, какой кайф?

– О, да… – мурлычет она, двигаясь на нём быстрее.

Меня выворачивает.

Не может быть.

Не может.

На нашей кровати. В нашей постели.

Той самой, где он столько лет обнимал меня, шептал слова любви, уверял, что никогда не предаст.

Где каждое утро начиналось с его руки на моей талии.

Он даже не сменил постельное бельё.

Живот сводит судорогой. Внутри всё рвётся, ломается, рушится.

А в спальне продолжается грязное представление.

– Мне нравится, что твоя жена такая преданная, – мурлычет она. – Наверное, как пёсик ждёт тебя с работы?

– Да, – смеётся Максим. – Она даже не подозревает. Слишком хорошая, слишком правильная.

Слишком тупая.

Я не понимаю, как продолжаю стоять.

Почему не падаю.

Почему не врываюсь туда, не рву его в клочья, не кричу, не впиваюсь ногтями в его лицо.

Если бы в салоне красоты не отключили свет, я бы сейчас шла домой медленно, беззаботно, с мыслями о том, как приятно удивлю мужа.

Я бы целовала его губы, покрытые следами чужого поцелуя.

Готовила бы ему ужин, не зная, что он уже сыт чужим телом.

Любила бы его, как прежде.

Как дура.

Как жертва.

Как никто.

Глухо сглатываю. Боль отдаётся в горле, будто проглатываю осколки стекла.

Слёзы подступают. Горячие, жгучие, рвущиеся наружу.

Я не плачу.

Я глотаю их.

Всё.

Хватит!

Глава 1

– Варя, что за дрянь ты приготовила?

Я аж ложку чуть не уронила. Лариса Петровна сидит за столом, ковыряет суп, ногтями скребёт по тарелке, будто ей прям противно.

– Это суп, – спокойно отвечаю, хотя внутри уже начинает закипать.

– Да ну? – она цокает языком, придвигает тарелку ко мне. – Ну и жри его сама, Максим это есть не будет.

Я молча беру тарелку и со стуком ставлю в раковину. Надоело!

– Ты что делаешь?! – её голос звенит.

– Зачем мучиться, если не нравится?

Ловлю её взгляд – глаза узкие, губы сжаты. Бесится. Да и пусть.

– Мам, ну хватит, – вяло отзывается Максим.

Я замолкаю. Смотрю на него. Ну давай, скажи что-нибудь внятное, ну?

– Варя старалась, – говорит он.

Я закатываю глаза. Ой, спасибо, Максим, я прямо растрогана.

– Ну и что? – огрызается свекровь. – Максим, она твоя жена, пусть учится готовить нормально. А то детей родить не может, хоть бы на кухне себя проявила.

Вот тут у меня внутри всё резко затихает.

– Мам, хватит, – бормочет он.

Это действительно всё, что ты можешь сказать? Я даже не дышу. Он ведь даже не посмотрел на меня. Даже не сказал «Не говори так про Варю», не сказал, что я не виновата. Просто – «мам, хватит», листая телефон.

– Варя, сделай кофе.

Я даже не сразу понимаю, что он мне.

– Сам сделай.

Он поднимает голову, хмурится.

– Чего?

Я спокойно ставлю перед ним чашку.

– Сахар добавишь, как любишь.

И ухожу.

Свекровь вон аж передёрнулась, но промолчала. Максим тоже. А у меня внутри что-то щёлкнуло. Не злость, не обида – осознание. Я всю жизнь ждала, что меня заметят, что похвалят, что защитят. А сейчас смотрю на него и понимаю – не дождусь. И ладно. Больше ждать не буду.

Перед зеркалом я смотрю на своё отражение. Красивая. Гладкая кожа, рыжие волосы мягко падают на плечи, губы блестят после бальзама. Всё на месте.

Я бросаю взгляд на кровать. Максим лежит, листает телефон. Я подхожу, скольжу пальцами по его плечу, потом ниже, цепляю ногтями.

– Устал?

Он дёргается. Но не от желания. От раздражения.

– Варя… ну не сегодня.

Я моргаю.

– А когда?

Он вздыхает.

– Я просто хочу спать.

Я молча смотрю на него. Стою рядом – красивая, в одном халатике, вся его. А он хочет спать.

Я отворачиваюсь, ложусь рядом, глядя в стену. Ни слова. И он тоже.

А мне в голову лезет странная мысль: нам всего-то за тридцать. Я ещё молодая, красивая, хочу, чтобы меня желали, хочу страсти. А он уже так себя ведёт. Что же будет через пять лет? Через десять? Тихие ужины, пустые взгляды, секс два раза в год по расписанию?

Так живут старики, которым по шестьдесят. Но мне не шестьдесят. Мне тридцать три. И я не хочу умирать заживо.

Я просыпаюсь и первое, что чувствую – пустота. Растягиваюсь на кровати, нащупываю рукой одеяло… Холодно. Максима нет. Я приподнимаюсь, оглядываюсь. Блин, я что, реально выспалась?

Странно. Я ведь всегда встаю первой – бегу на кухню, готовлю завтрак, пока эта старая гарпия, а-ля свекровь, сидит за столом и делает вид, что меня не замечает. Но сегодня тишина.

Я потягиваюсь, встаю, волосы растрёпаны, лицо ещё не проснулось… и тут вижу его телефон. Просто лежит на тумбочке.

Я медленно моргаю. Стоп. Максим никогда его так не оставляет. Ни-ког-да.

И тут экран загорается.

«Ты такой горячий, не могу дождаться ночи»

Меня будто ведром ледяной воды облили. Глаза сами по себе расширяются. Может, показалось? Но нет. Сообщение никуда не исчезло.

Я тянусь к телефону, пальцы дрожат, сердце долбаной дрелью долбит в груди…

– Варя?

Я вздрагиваю, телефон чуть не роняю на пол. Максим стоит в дверях, полотенце на бёдрах, волосы мокрые, с него ещё капает вода. Спокоен. Чертовски спокоен.

Не злится, не нервничает.

Я поднимаю телефон, показываю ему это.

– Это что, блядь, такое?

Он скользит взглядом. И…

Ржёт. Реально ржёт.

– Варя, ты серьёзно?

Садится на кровать, похлопывает меня по плечу, как тупую.

– Это Лена, клиентка. Да она со всеми так. Мы с пацанами ещё угарали, что она всех клеит.

Я не дышу. Он тянется к телефону, ловко стирает сообщение. Всё. Больше ничего нет. Он поворачивается, гладит меня по плечу. Целует в висок.

– Я люблю тебя, дурочка.

И в этот момент меня прошибает.

Я хочу его ударить. Хочу разорвать ему рожу ногтями. Хочу закричать: «Не трогай меня!»

Но молчу. Потому что если начну говорить, если начну копать, это станет правдой.

А я не готова к такой суровой правде жизни.

– Варя, он врёт.

Катя сидит напротив, сложив руки на груди, и смотрит на меня как на дуру.

Я тру виски.

– Это клиентка.

Катя закатывает глаза.

– Клиентка, которая шлёт ему смайлики с рожками? Ты вообще сама слышишь, как это звучит?

Я отвожу взгляд.

– Он сказал, она так со всеми.

Катя фыркает.

– Ну да, конечно. И у всех остальных мужиков она тоже в трусах побывала?

Я вздрагиваю.

– Катя…

– Что Катя? Варя, если бы ты была моей сестрой, я бы тебя к психологу отвела.

Я усмехаюсь, но выходит кисло.

– Может, хватит?

Катя смотрит на меня в упор.

– Это ты хватит. Варь, я знаю тебя десять лет. Ты когда-нибудь себе врала?

Я молчу. Она наклоняется ближе.

– Ну?

Я опускаю глаза, обхватываю пальцами чашку. Горячий чай. От него обжигает пальцы.

Но внутри холодно.

Катя всё понимает. Она всегда всё понимает. Вздыхает, отворачивается.

– Я просто хочу, чтобы ты не делала вид, что ничего не происходит.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать. Но не успеваю.

Мой телефон вибрирует на столе.

Максим.

Мы с Катей одновременно смотрим на экран.

Гудок. Второй.

Я не беру трубку.

Катя пристально смотрит на меня.

– Варя.

Телефон замолкает.

Через секунду приходит сообщение.

Катя наклоняется посмотреть.

Я беру телефон в руки. Разблокирую экран.

И мне тут же хочется зажмуриться.

«Я скучаю. Очень. Давай помиримся?»

Глава 2

Сижу на кухне, пью кофе, на душе тепло. Вспоминаю вчерашний вечер. Господи, как же хорошо было. Максим… Такой дикий, сильный, жадный. Он прижимал меня к себе так, будто боялся, что исчезну, впивался в губы, сжимал бёдра, шептал в шею: “Ты моя, только моя”. И я таяла. Забывала про всё на свете. Про какие-то там мысли, про глупые сомнения. Только он, только я. Всё как раньше.

Теперь сижу, тяну кофе маленькими глотками и улыбаюсь. Какие измены? Ну какие измены, если он так меня хочет? Он любит меня, всегда любил. И всегда будет любить. А я вчера ещё ревновала, переживала. Дура, ну правда.

Потягиваюсь, скольжу пальцами по ногтям. Надо бы маникюр сделать, педикюр заодно. В салон давно хотела, но всё откладывала. Сегодня пойду. Стрижку освежу, укладку сделаю, но цвет не трону. Мой рыжий – моя гордость. Ни одной седой волосинки, и в тридцать три чувствую себя девчонкой. Свекровь, кстати, тоже завидует, только никогда не признается.

Я улыбаюсь, допиваю кофе. На секунду вспоминаю, как вечером зашла домой, а на столе стоял букет алых роз. От неожиданности аж дыхание сперло. Максим улыбался. “Это тебе”, – сказал он, как ни в чём не бывало. Я смотрела на цветы, не зная, что ответить. Он мне их просто так дарил года три назад, а так – только на 8 марта и день рождения. А тут без повода.

Я не успела ничего сказать, он просто подошёл, обнял, поцеловал, губами скользнул по уху, шепнул: “Варенька, не дуйся. Я же люблю тебя”. И я растаяла.

Теперь вот сижу и думаю – ну чего я себя накручивала? Ну какие измены?

Встаю, ставлю чашку в раковину.

– Варя, ты куда это собралась?

Свекровь сидит за столом, хмурится, голос уже недовольный.

– В салон.

Она фыркает.

– Ну конечно. Только и можешь, что деньги мужа тратить.

Я закатываю глаза. Вот опять начинается.

В кухню заходит Максим, зевает. Я смотрю на него, но даже не успеваю слово сказать.

– Мам, ну хватит уже.

Я замираю.

Что?

Свекровь тоже ошалела.

– Чего хватит? – возмущается.

– Варя и так дома пашет, как пчёлка. Готовит, убирает, за домом следит. В чём проблема?

Я в шоке.

Он… Он защитил меня?

– Ну конечно, – смеётся свекровь. – Я думала, женщина должна беречь семейный бюджет, а не по салонам бегать.

Максим обрывает её:

– Мам, да ты тоже можешь куда-то сходить, если хочется.

– Мне-то зачем?

– Ну не хочешь – не ходи. А Варя заслужила, – пожимает плечами.

Я не могу поверить. Когда он в последний раз меня вот так защищал?

Чувствую, как тепло разливается по всему телу. Максим ценит меня. Любит.

Я встаю, беру сумку.

– Я пошла.

Максим улыбается:

– Давай, красавица.

Красавица.

Я выхожу, на душе светло.

А за спиной холодный взгляд свекрови.

Но мне плевать.

Сегодня мой день.

***

Я сажусь в такси, раздражённо выдыхаю. Свет в салоне вырубился прямо посреди маникюра. Отлично. Хотела нормально привести себя в порядок, а в итоге только стрижку и укладку сделали. Ну и ладно. Всё равно чувствую себя лучше.

Провожу пальцами по волосам, улыбаюсь. Лёгкие, струящиеся, ухоженные. Всё-таки правильно сделала, что пошла. Сегодня день для себя.

Такси плавно катится по улицам, а я смотрю в окно и думаю о вчерашнем вечере. О Максиме.

О его руках. О его голосе, о том, как он прижимал меня к себе, как горячо шептал, что я его, только его.

Я чуть улыбаюсь.

Какие измены?

Глупости.

Такси подъезжает к дому, я достаю кошелёк, расплачиваюсь, выхожу. Небо ясное, воздух свежий. Всё хорошо.

Я захожу в дом, и первое, что слышу, – женский смех. Приторный такой, с повизгиваниями, с заигрыванием. А потом звук шлепка по коже. И стон.

Я замираю в прихожей.

Голос Максима, ленивый, довольный:

– А тебе нравится.

А потом её, с хрипотцой:

– Ты псих, но да, нравится.

Воздуха не хватает. Я стою, вцепившись в ручку двери, сердце колотится так, что вот-вот вырвется.

– Кто бы мог подумать, что ты такой грязный ублюдок, – мурлычет она.

– А что, – он смеётся. – Где ещё трахать любовницу, если не в супружеской постели?

Я хватаюсь за стену.

– Ты сумасшедший, – она хихикает, а потом вдруг: – Блин, тут так воняет её духами!

– В этом же и кайф, зайка, – шепчет он. – Мне нравится, что здесь пахнет ею.

Меня выворачивает.

– Господи, – она ржёт. – Ты реально больной.

– Нет, просто знаю, чего хочу.

– И чего же?

– Ну точно не её.

Я судорожно вдыхаю, но воздух как будто не доходит до лёгких.

– Даже представить не можешь, как это скучно – когда баба фригидная.

Меня бросает в жар.

Фригидная?

Я?!

Я, которая всегда пыталась ему угодить, делала так, как он хочет, терпела, когда мне было некомфортно, когда хотелось спать, когда сил не было, потому что мужу, видите ли, захотелось?

– Да ладно, – любовница похабно хихикает.

– Абсолютно. Ты бы видела, как она старается – так потешно. Прям “ой, Максим, любимый, давай сегодня, а то давно не было” – и делает вид, что страсть кипит.

К горлу подкатывает тошнота.

– Ужас, – фыркает любовница.

– Представляешь, этой дурочке сказал, что бесплоден, и она поверила.

Я не дышу.

– Чё, серьёзно?

– Конечно, – он смеётся. – А я просто себе семяпровод перекрыл, чтоб она мне мозг не ебала этой детской темой.

Перед глазами темнеет.

Я хочу завизжать, хочу вцепиться ногтями в его лицо, хочу разорвать его на куски.

Меня всю колотит.

И вдруг я резко понимаю, что делать.

Я врываюсь в спальню.

Они замирают.

Я вижу их.

Максим, голый, нависает над ней.

Она под ним, ноги раздвинуты, губы опухшие.

Я хватаю вазу с розами, которые он мне подарил вчера, и с размаху швыряю в них.

Ваза влетает в стену, разлетаются осколки, вода льётся на простынь.

Любовница визжит, заворачивается в одеяло, отскакивает к стене.

Максим орёт:

– Варя, ты с ума сошла?!

Я не слышу.

Я подхожу к его тумбочке, беру телефон.

Они на меня глазеют.

Я смотрю на экран – убираю блок, открываю диалог с этой сучкой.

Голые фотки.

Я не думаю, я швыряю телефон в стену, он разлетается.

Максим дёргается:

– Ты, блядь, совсем охренела?!

Дальше снимаю кольцо с пальца, швыряю ему в лицо.

Он злится, губы сжаты.

– Варя, давай без истерик!

– Без истерик?! – я почти смеюсь. – Ты сейчас серьёзно?!

Любовница потягивается, не стесняясь.

– Ну чего ты, Варь, бабы, конечно, разные бывают, но твой муженёк любит, когда женщина горячая в постели. А не как бревно.

Я так резко двигаюсь, что она даже дёргается.

– Тебя, сука, забыли спросить.

– Ой, всё, – она скалится, не переставая натягивать на себя простынь. – Ты ж всё равно его уже не удержишь, раз он сюда меня привёл.

Я медленно киваю.

Поворачиваюсь к Максиму, и смотрю прямо в глаза.

– Ты меня трахал и говорил, что любишь. Ты целовал меня и говорил, что я самая красивая. А сам?

Максим дёргается, но мне плевать.

– Ты говорил, что я твоя. Что я лучшая. И что теперь? Я, оказывается, скучная? Фригидная?

Он раскрывает рот, но я не даю ему вставить слово.

– Так вот, Макс. Ты – просто жалкий мужик, который даже на измену не способен без подлянки.

Он моргает, пытается ухмыльнуться, но я вижу, что его бесит, что я не кричу, не плачу.

– Да ладно тебе, Варь, – он машет рукой, будто это какая-то мелочь. – Ты думаешь, другие мужики верные? Все изменяют. Это просто секс, расслабься.

У меня внутри всё леденеет.

– Просто секс?

Он пожимает плечами, поджимает губы, явно не понимая, почему я не устраиваю истерику.

– Ну да.

Я киваю.

Разворачиваюсь и ухожу.

Не бегу.

Не оглядываюсь.

Просто иду к воротам, открываю калитку и выхожу за пределы двора.

Я не знаю, куда мне идти, что делать.

Не чувствую ничего.Просто поднимаю руку, останавливаю такси.Сажусь на заднее сиденье, закрываю глаза.

– Куда? – спрашивает водитель.

Я не знаю.

Но точно подальше отсюда.

Глава 3

Такси подъезжает к бизнес-центру. Я долго смотрю на здание, пытаясь собраться с мыслями. Катя работает здесь. Максим тоже должен был бы быть на месте. Но он сегодня, видимо, решил прогулять, устроив себе праздник с любовницей.

Усмешка сама собой появляется на губах. Горькая, безрадостная. Дождь, как по заказу, льёт стеной, будто природа решила подчеркнуть всё то дерьмо, что творится у меня внутри. Я плачу за поездку, открываю дверь, и тут же оказываюсь под ледяными струями. Вода мгновенно пропитывает волосы, стекает по щекам и шее, и мне почему-то даже становится легче. Этот холодный дождь чуть притупляет боль.

Слова Максима снова и снова звучат в голове. “Фригидная. Кто бы её ещё терпел, кроме меня?” Сжимаю кулаки, ногти впиваются в ладони, но это не помогает. Я ускоряю шаг, стараясь отмахнуться от воспоминаний, направляюсь к входу.

И тут я врезаюсь. Во что-то твердое, словно бетонная стена. Или, точнее, в кого-то. Так сильно, что меня отбрасывает назад, но он хватает меня за руку, не давая упасть, а сам чуть не теряет равновесие. Его широкие плечи качаются, капли дождя бегут по мокрой рубашке, облепляя мощную фигуру.

– Чёрт… – выдыхает он, сбивая с лица прядь тёмных, влажных волос. Его голос низкий, глубокий, будто катится где-то в груди.

Я смотрю на него. Высокий. Широкоплечий. Настоящий громила. Дождь струится по его лицу, капли скатываются с резкого изгиба носа и попадают на губы. А глаза – чёрные, глубокие, с такой тяжёлой, почти гипнотической энергетикой, что от него буквально искры по коже бегут.

– Вы в порядке? – спрашивает он, и его взгляд цепляется за меня, будто никуда больше не собирается уходить.

Я пытаюсь что-то ответить, но дыхание перехватывает. От неожиданности. От злости. От того, как этот мужчина смотрит на меня.

– Вы молчите, – говорит он, чуть прищурившись. – Значит, либо кого-то убивать собрались, либо сами вешаться идёте.

Я отшатываюсь, пытаюсь отвести взгляд, но не могу. Он стоит слишком близко, слишком большой, будто занимает всё пространство вокруг. Рука, всё ещё держащая меня за локоть, сильная, тёплая, как якорь.

– Вас это не касается, – резко бросаю я, высвобождаясь, хотя моё сердце бьётся так, что гул отдаётся в ушах.

Его губы кривятся в ленивой усмешке, в глазах мелькает интерес. Он отступает на шаг, поднимает руки, будто сдаётся.

– Не касается, так не касается. Только не утоните в этом ливне. – Его взгляд цепляется за меня ещё раз, медленно скользит сверху вниз, задерживаясь на глазах, на губах.

И я не знаю, что раздражает меня больше – его слова, его взгляд или то, как моя кожа горит, будто на неё только что сыпанули угли.

Я как могу пытаюсь не смотреть на этого человека, что почему- то дается мне с трудом. Вода капает с моих волос, спина уже полностью промокла, но меня почему-то больше трясёт от взгляда, который он не отводит, чем от ледяного дождя.

– Вы всегда так людей сбиваете? – спрашиваю я. Голос звучит ровно, хотя внутри всё дрожит.

Он только усмехается, легко проводя рукой по мокрым волосам, приглаживая их назад. Рубашка облепила его плечи, подчеркивая рельеф. А улыбка – чуть насмешливая, чуть вызывающая. Улыбка человека, который явно привык держать всё под контролем.

– Это вы меня сбили, – спокойно отвечает он, прищурившись. – Но если хотите, можем притвориться, что это я виноват.

Я закатываю глаза. Ну ещё один. Армия самоуверенных мужчин, которые всегда правы. Отлично.

– Простите за вторжение в ваше личное пространство, – говорю я с явным сарказмом. – Надеюсь, вы это переживёте.

Он смотрит на меня внимательно, изучающе, и его насмешка вдруг сменяется чем-то другим. Глаза становятся мягче, но не теряют этой глубины, из-за которой у меня внутри всё ещё кружится.

– Вы вся дрожите, – говорит он, нахмурившись, и делает шаг ближе. – Может, хватит изображать из себя железную леди и зайдёте куда-нибудь в тепло?

– Спасибо за заботу, но я справлюсь, – отрезаю я, делая шаг назад. Но он слишком большой, слишком близко, и этот его взгляд… Чёрт, он будто видит меня насквозь.

– Уверены? – спрашивает он. – Потому что, если честно, вы сейчас выглядите так, будто или заплачете, или кого-то ударите.

Я резко вскидываю голову, поражённая его словами. Смотрю ему в глаза и вижу, что он абсолютно серьёзен.

– Я не собираюсь с вами ничего обсуждать, – бросаю я, чувствуя, как пульс бьёт в висках.

– И не нужно, – отвечает он спокойно. – Просто подумал, что, может, вам стоит взять паузу. Иногда это помогает, знаете ли.

– Спасибо за совет, доктор… кто вы там, – бросаю я и разворачиваюсь, направляясь к входу в здание.

– Кирил, – слышу я за спиной.

Я останавливаюсь, сжимаю зубы, но не оборачиваюсь. Что-то в его голосе, в тоне – спокойном, но уверенном, цепляет сильнее, чем хотелось бы. Но я не даю себе слабину. Просто поднимаюсь по ступеням, а дождь продолжает лить, стирая всё лишнее.

***

Я захожу в здание, стряхивая капли дождя с волос. В голове пустота. Гудит. Всё ещё слышу его голос. Всё ещё вижу эту постель. Эти руки на чужом теле.

Лифт открывается, я захожу и нажимаю на кнопку. Катя. Только к ней.

Телефон в руке. Она берёт после второго гудка.

– Варь? Что-то случилось? – в голосе тревога, как будто уже почувствовала, что я не просто так.

– Я у тебя внизу. В кафетерии встретимся? – голос предательски слабый.

– Уже иду, – без лишних вопросов говорит она.

Лифт поднимает меня вверх, а я словно в вакууме. Дыхание неглубокое, руки будто не мои. Я выхожу в коридор, прохожу в кафетерий и сажусь за стол в углу.

Катя появляется через минуту. Быстрая, резкая, взгляд напряжённый. Смотрит на меня и сразу понимает.

– Варя… – тянет она, опускаясь на стул напротив.

Я смотрю на неё и просто говорю:

– Я ушла.

Катя моргает.

– В смысле ушла?

– В смысле всё. Закончилось.

Она вскидывает брови, губы сжаты в тонкую линию.

– Он…?

Я киваю, и тут у неё меняется выражение лица. Брови хмурятся, глаза вспыхивают, пальцы сжимаются в кулак.

– Сука, – резко говорит она, и я вздрагиваю.

Она роняет папку на стол и буквально вгрызается в меня взглядом.

– Варя, ты что, правда его застала? Прям вот… своими глазами?

Я киваю.

Катя мотает головой, вдыхает, морщит лоб, потом резко выдыхает.

– Господи, я знала! Я, блядь, знала, что он мразь! Говорила тебе!

Я закрываю лицо руками.

– Не сейчас, Катя, пожалуйста.

Она тут же скисает, наклоняется ко мне ближе, хватает за руку.

– Варь, прости. Я просто… Я зла. На него. На всю эту ситуацию.

Она молчит, будто даёт мне время прийти в себя.

– Мне надо где-то переночевать, – тихо говорю я.

– У меня однушка, Варь, ты же знаешь…

– Я в курсе.

– Мы что-нибудь придумаем, – быстро добавляет она. – Поехали ко мне, а там решим.

Я киваю, и она сжимает мою руку.

– Варь, ты сильная. Ты справишься.

А у меня внутри только пустота.

***

Катя быстро загнала машину во двор. Я смотрела в окно, вдыхая тяжёлый воздух после дождя. Всё ещё не верилось, что я сижу в её машине, а не в своём доме. Что я больше не жена Максима.

Мы вышли, Катя захлопнула дверцу и повела меня в подъезд.

– Варь, я тебе сразу говорю, у меня однушка, брат дома. Места мало, но разберёмся.

Я кивнула. Мне было всё равно. Главное – не оставаться одной.

Катя открыла дверь, и я вошла внутрь. Квартира небольшая, но уютная. Всё чисто, аккуратно.

– Заходи, разувайся, – говорит Катя.

Я машинально стягиваю мокрые туфли и прохожу в комнату.

На диване сидит парень лет двадцати, худощавый, с ноутбуком на коленях. Поднимает глаза, смотрит на меня с интересом.

– Варь, это мой брат, Илья, – говорит Катя. – Илья, это Варя.

Он кивает.

– Привет.

– Привет, – отвечаю я, не зная, что ещё сказать.

Катя хлопает меня по плечу.

– Проходи, сейчас дам тебе во что переодеться.

Я киваю, следую за ней.

Через десять минут я уже в её спортивных штанах и мягкой толстовке. Волосы ещё влажные, лицо бледное.