Тьма двух лун

Алексей Зайцев

Тьма двух лун

Часть 1. Начало

"И придет дитя с севера, где солнце не греет землю. И будет оно казаться чистым, как первый снег, но внутри его – тьма безначальная"

"Знаки его будут такие: звери падут пред ним, сны людские станут его вратами, и кровь святая потечет из ликов"

"Матерь его познает тьму в месте святом, и не будет то грехом её, но предначертанием"

Откровение Иоанна Отшельника

Глава 1. Приезжие

Утро в Каменском всегда начиналось с запаха гниющей древесины. Участковый Михаил Северов знал это лучше всех – двадцать лет службы научили его, что даже в июльскую жару город источает этот тяжёлый, болотный дух. Старые избы, построенные ещё при царе, медленно оседали в топкую почву, а их почерневшие стены словно плакали смолой.

Он привычно натянул форменную рубашку, поморщившись от боли в правом плече – старая рана ныла к дождю. Часы показывали 7:15, как всегда. Михаил никогда не пользовался будильником; внутренние часы участкового работали точнее швейцарских механизмов.

"Опять консервы с кошкой делить," – пробурчал он, направляясь на кухню. Рыжая Машка, единственная соседка по квартире, требовательно мяукнула. За окном серое небо придавило город свинцовой тяжестью.

Первый звонок раздался в 7:40. Баба Нина, смотрительница единственного в городе продуктового, жаловалась на подростков, якобы разбивших ночью витрину. Михаил знал – никаких подростков не было. Просто старый фундамент снова просел, вот стекло и треснуло. Но он всё равно записал, пообещал зайти.

Улицы Каменского встретили его привычной тишиной. Город словно застыл во времени: те же облупившиеся фасады, те же лужи на разбитом асфальте, тот же покосившийся крест на куполе старой церкви. Даже вороны, казалось, сидели на тех же ветках, что и вчера.

Около десяти утра он заметил незнакомую машину – старенькую "Ладу" с петербургскими номерами. В Каменском редко появлялись чужаки, а если и появлялись, то обычно по делу: заготовщики леса, бригады строителей, изредка заплутавшие туристы. Но конец июля – не сезон для лесорубов, да и стройки в городе давно замерли.

Машина остановилась у дома Марии Степановны, бывшей учительницы. Михаил невольно замедлил шаг. Из автомобиля вышла женщина – лет тридцати, в светлом летнем платье, неуместном в этой серости. За ней показался мальчик, худой и бледный, как церковная свеча.

Что-то в ребёнке заставило Михаила остановиться. Может, неестественная прямота осанки или слишком внимательный взгляд, которым тот окинул улицу. Мальчик посмотрел прямо на участкового, и на мгновение Михаилу показалось, что в глазах ребёнка отразилось нечто древнее, нечто, что не должно существовать в мире православных крестов и утренних молитв.

Женщина взяла сына за руку, и наваждение рассеялось. Михаил тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. "Треснувшая витрина, драка у пивной, угнанный велосипед – вот твои заботы, участковый," – напомнил он себе.

Но в тот момент, когда дверь дома Марии Степановны закрылась за новыми жильцами, где-то вдалеке, в чаще северного леса, вороны разом поднялись в воздух, будто потревоженные чем-то, чего не могли видеть человеческие глаза.

К вечеру того же дня в дежурную часть поступил первый звонок. Старик Егорыч, церковный сторож, трясущимся голосом сообщил, что иконы в храме "плачут чёрным". Михаил устало вздохнул и начал собираться. Он ещё не знал, что это только начало, что привычный мир Каменского уже дал трещину, сквозь которую просачивалось нечто, не имеющее названия в человеческом языке.

А в доме Марии Степановны новый жилец, восьмилетний Даниил, сидел у окна и смотрел на закат. В его глазах отражалось не угасающее солнце, а две тёмные луны, которых не мог видеть никто, кроме него. Пока что.

Глава 2: Первая кровь

Егорыч не соврал – иконы действительно плакали. Михаил стоял в полумраке церкви, глядя, как тёмные капли медленно стекают по ликам святых. В тусклом свете закатного солнца, пробивающегося через узкие окна, они казались почти чёрными.

"Может, протечка какая?" – спросил он, больше убеждая себя, чем старого сторожа. Егорыч только покачал головой, крестясь дрожащей рукой.

"Третий день уже, Михаил Андреич. Сначала думал – померещилось. Старый стал, глаза подводят. Но нет…" – он поднял фонарь выше, освещая образ Николая Угодника. – "Глядите."

Михаил подошёл ближе. Капли действительно сочились прямо из-под краски, словно иконы истекали кровью изнутри. Он достал платок, осторожно собрал немного жидкости. Она была густой и тёплой.

"Отец Владимир знает?"

"Нет его. Третий день как уехал в епархию. А я… я не решался никому говорить. Да только сегодня…" – Егорыч запнулся, нервно теребя пуговицу на старом пиджаке.

"Что сегодня?"

"Пение слышал. Детское. Только не наше, не церковное. Будто на чужом языке. И холодом потянуло, как из погреба."

Михаил сделал пометку в блокноте, хотя понимал – что толку от протокола в таком деле? Какой рапорт он напишет начальству? "Иконы плачут чёрной жидкостью, требуется экспертиза на предмет чуда"?

Выйдя из церкви, он закурил, глядя на заходящее солнце. Город затихал, погружаясь в сумерки. Где-то вдалеке лаяли собаки – тревожно, надрывно.

Домой Михаил шёл пешком, размышляя о странном происшествии. На углу Советской и Лесной он заметил мальчика – того самого, приезжего. Ребёнок стоял неподвижно, глядя на старую церковь. В сгущающихся сумерках его фигура казалась размытой, нечёткой.

"Эй, малыш! Поздновато для прогулок!" – окликнул Михаил. Мальчик медленно повернулся. На бледном лице проступила улыбка – слишком взрослая, слишком понимающая.

"Я Даниил," – голос ребёнка прозвучал неожиданно низко. – "А вы тот самый участковый, который проверяет плачущие иконы?"

Михаил почувствовал, как по спине пробежал холодок. "Откуда ты…?"

"Они не плачут," – перебил мальчик. – "Они кричат."

Развернувшись, он быстро зашагал прочь, оставив Михаила стоять с открытым ртом. Только сейчас участковый заметил, что собаки перестали лаять. Город погрузился в неестественную тишину.

Дома его ждал сюрприз – на столе лежал старый кожаный дневник. Михаил точно помнил, что не оставлял его там. Рыжая Машка сидела в углу, прижав уши и не сводя глаз с находки.

Дневник был исписан мелким, убористым почерком. Первая запись датировалась 1923 годом: "Сегодня они снова пришли. Говорят, мальчик особенный. Говорят, он несёт весть. Но я видела его глаза – в них отражаются две луны…"

Михаил захлопнул дневник, когда в дверь постучали. На пороге стояла Мария Степановна, бледная как полотно.

"Михаил Андреевич," – её голос дрожал. – "У нас в городе беда. Нашли Петровича. Мёртвого."

Старый рыбак лежал на берегу реки, скрюченный, словно от ужаса. Его седые волосы стали совершенно белыми, а в широко раскрытых глазах застыло отражение чего-то, чего никто не должен был видеть.

Это была первая смерть. Но Михаил уже знал – не последняя. В воздухе повис запах – не привычная гниль старого дерева, а что-то древнее, пришедшее из времён, когда в этих лесах стояли не православные храмы, а капища неведомым богам.

А в доме Марии Степановны маленький Даниил рисовал в своём альбоме: церковь, залитую чёрными слезами, и два тёмных круга над ней – словно два мёртвых глаза, смотрящих с небес.

Глава 3: Хранители

Смерть Петровича всколыхнула Каменский. Официальная версия – сердечный приступ – никого не убедила. "От сердца волосы не белеют," – шептались старухи у подъезда. "От сердца глаза так не выпучиваются," – вторили им мужики у пивной.

Михаил сидел в своём кабинете, разложив перед собой находки последних дней: загадочный дневник, платок с тёмными пятнами из церкви и фотографии с места смерти Петровича. На столе дымился третий за утро кофе.

Телефонный звонок разорвал тишину.

"Товарищ участковый," – голос отца Владимира звучал непривычно встревоженно. – "Вы должны приехать. Немедленно."

______________________

Даниил сидел на качелях в старом дворе. Его ноги не доставали до земли, и он просто покачивался, глядя на облака. В его памяти всплыл другой день, три года назад…

_Детский сад "Колокольчик", Мурманск. Воспитательница раздаёт альбомы для рисования.

"Нарисуйте свою семью," – просит она.

Даниил рисует чёрными карандашами. На его рисунке – мама и огромная тень за ней, с глазами как две луны. Воспитательница бледнеет, видя рисунок. Вечером она не возвращается домой. Её находят через неделю в лесу, всё ещё сжимающую альбом._

Мальчик моргнул, возвращаясь в настоящее. Качели скрипнули.

_________________________

В церкви было холодно, несмотря на июльскую жару. Отец Владимир ждал у алтаря, нервно теребя крест. Рядом стояли двое незнакомцев в строгих костюмах.

"Знакомьтесь," – священник кивнул на гостей. – "Представители особого отдела патриархии."

"Хранители Печати," – представился старший из гостей, его глаза были тусклыми, словно выцветшими от того, что им довелось увидеть. – "Наш орден существует при церкви с семнадцатого века, со времён раскола. Но наши корни уходят глубже, к временам первых христианских миссионеров на севере."

Михаил заметил странные шрамы на руках мужчин – витиеватые символы, похожие на те, что он видел в найденном дневнике.

"Каждый из нас проходит обряд посвящения," – пояснил младший, перехватив взгляд участкового. – "Эти знаки – печати, сдерживающие тьму. Мы платим кровью за право стоять на страже."

Они развернули на алтаре древний свиток. Пожелтевший пергамент был исписан на церковнославянском, но между строк виднелись символы более древнего языка.

"Пророчество говорит о ребёнке, рождённом не от человека, а от взгляда двух лун. Он придёт с севера, неся с собой пробуждение древних сил. За ним последуют знамения: кровоточащие иконы, массовые видения, смерти от страха."

_____________________

Мурманск, три года назад

Даниил сидел в песочнице, строя странные геометрические фигуры. Другие дети его сторонились – животные в контактном зоопарке впадали в панику при его приближении.

"Что ты строишь?" – спросила новая воспитательница.

"Город," – ответил мальчик. – "Он пока спит под землёй. Но скоро проснётся."

В песке проступали очертания Каменского – города, где он никогда не был. Вечером у воспитательницы начались кошмары. Через месяц она уволилась и приняла постриг.

_______________________

Северодвинск, год назад

"Мама, почему мы всегда уезжаем?" – спросил Даниил, глядя в окно поезда.

Анна гладила сына по голове, в её глазах стояли слёзы. "Потому что они ещё не готовы, милый. Но скоро… скоро мы найдём правильное место."

За окном мелькнула странная тень – огромная, с глазами как две луны.

____________________

Видения накрывали город волнами. Старик Егорыч видел, как из-под половиц церкви поднимается чёрная вода, а в ней плавают существа с человеческими лицами и телами древних рыб.

Продавщица в магазине, баба Нина, в полдень увидела, как солнце раздвоилось, превратившись в два чёрных глаза. После этого она начала бормотать на языке, который местный профессор-лингвист опознал как мёртвый диалект саамского.

Дети в школе рисовали одинаковые картинки: высокие тени с пустыми глазами, древний лес и странные сооружения из чёрного камня. А в центре каждого рисунка – мальчик, окружённый тьмой.

____________________________

"Первое упоминание о Хранителях относится к 1648 году," – продолжал старший. – "Монах Антоний, проповедовавший в этих краях, оставил записи о странных обрядах местных племён. Они поклонялись существам, которых называли 'смотрящими из-за края мира'. Их символом были две луны."

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.