Старые добрые сказки

Kyzmich@ru

Старые добрые сказки

Времена изменились, изменились и сказки. А куда же подевались старые сказочные герои? Они тоже приспособились к новым условиям, и живут среди нас. Просто мы перестали их замечать. Отправляясь в поход, двое друзей никак не ожидали встретиться с лешим,  Бабой Ягой и другими. А все так хорошо начиналось! Что из этого вышло и чем закончилось, вы узнаете, прочитав эту небольшую историю.                                                                                                                                              Kyzmich@ru

Дробно постукивая колесами по рельсам, электричка скрылась за лесным поворотом и вскоре стихла вдали, оставив на глухом разъезде двоих туристов, провожающих взглядом последний вагон. Наступившая тишина звоном отдавала в ушах, привыкших к городскому шуму. Прохладный утренний воздух был напоён свежестью леса и благоухал ароматами цветов, и только запах разогретых шпал портил эту идиллию. Тяжело вздохнув, парни взвалили свои неподъёмные рюкзаки на плечи и двинулись в звенящую кузнечиками даль, к далёкому горному хребту, синевшему вдали за деревьями.

Дорога проходила через полузаброшенный дачный посёлок с повалившимися заборами и одичавшими кустами малины, жимолости и ежевики. Большинство дачных участков заросло травой, домики стояли без окон и дверей, а то и без крыш. И лишь иногда попадались ухоженные участки, где старики, с упорством маньяков, трудились на своих угодьях, несмотря на набеги вандалов каждую зиму разоряющие дачные кооперативы. Приятно глазу, когда видим ровные рядочки клубники с алыми ягодами под каждым кустом, подстриженные кусты малины и смородины, ухоженные фруктовые деревья с ещё зелеными, мелкими плодами на ветвях и аккуратные домики в тени деревьев.

Пройдя посёлок и углубившись в лес,  путешественники двигались уже по натоптанной тропе в сени деревьев, иногда выходя на поляны, поросшие густой травой. После первых двух километров пути жизнь уже не казалась такой прекрасной, и воздух не пьянил своей свежестью и ароматом, а пот заливал глаза жгучими каплями. И только воля духа толкала этих двоих вперёд, к намеченной цели. Тридцатикилограммовые рюкзаки резали ремнями плечи и тянули назад, заставляя наклоняться,  чтобы переместить тяжесть груза на спину.

Наконец совсем выбившись из сил, они повалились в траву на небольшой лесной полянке в тени большой липы, благоухавшей медовым ароматом.

Оба туриста были примерно одного роста и возраста, лет эдак тридцать – тридцать пять, только комплекцией различались, один худощавый и жилистый, другой коренастый и плотный. Оба одеты одинаково, в пятнистые энцефалитки и такие же брюки, на ногах лёгкие кроссовки. Вот только рюкзаки у них были разного цвета, один зелёный, другой голубой, но одинаковой конструкции, пузатые и с множеством карманов по бокам. Такие сейчас не в моде. В отличие от современных конструкций с высокой алюминиевой рамой, позволяющих разместить груз как можно ближе к спине, пузатый рюкзак не цепляется за ветви в буреломе и быстро укладывается после стоянки, да и места в нём несравнимо больше.

Немного отдышавшись,  коренастый спросил:

– Роберт, сколько нам ещё идти? Такими темпами я сдуюсь уже к середине дня.

– Не переживай, Колян, скоро второе дыхание появится. На второй или третий день будем  как горные козлы скакать.

– Скорее как мулы ползти. Так сколько нам топать?

– Ну, дней десять-пятнадцать. Как с погодой повезёт. После дождя или рано утром по росе не пойдёшь, в один момент промокнешь до ушей, натрёшь ноги, простынешь, заболеешь, уже лучше переждать пока трава подсохнет. Да и куда нам торопиться, не стометровку ведь сдаем, а отдыхаем культурно и познавательно!

– Ладно, десять дней – не так уж много, – вздохнул Николай, – и опять же, свежий воздух, чистая вода, ягоды, рыбалка, пейзажи, впечатления. Красота!

– Ну-ну! Посмотрю я на тебя через пару деньков, – засмеялся Роберт, – как протопаем километров сорок, вот тогда тебе будет не до пейзажей.

– А нафига мне такой поход! Если я не могу насладиться общением с природой. В конце концов,  ты обещал мне массу впечатлений.

– Вот когда дойдём увидишь, цель оправдывает всю тяжесть перехода. И хорош балдеть, нам до темноты надо добраться до первой стоянки, а то останемся без воды. Вставай, пошли.

И вновь лямки рюкзаков впились в плечи,  придавливая к земле, а ноги пошли отмерять очередные километры. Вскоре тропа совсем затерялась в траве, и идти пришлось,  ориентируясь по компасу,  напрямик через заросли подлеска по жесткой лесной траве. И только в промежутках между ветвями деревьев голубело необычайно яркое и насыщенное небо. Под густыми кронами деревьев воздух был настолько влажным, что пот практически не испарялся, и если бы ни прохлада тенистого леса, идти было бы сплошным мучением. После нескольких привалов их путь постепенно начал подниматься в гору и идти стало ещё тяжелей. Все чаще стали попадаться хвойные деревья,  а травяная подстилка была усыпана бурыми иголками осыпавшейся хвои. Выходя иногда на лесные проплешины, они устраивали привал, раздевались и осматривали друг друга,  выискивая клещей. Вообще вдали от жилья этих лесных паразитов было не так много и если их вовремя снять, они даже присосаться не успевают. Развесив одежду по кустам для просушки, они валялись в траве, наслаждаясь пением птиц, звоном кузнечиков и упиваясь лесными ароматами.

Передохнув, они как заведённые, вновь взваливали  на спины рюкзаки и отправлялись в путь. Пение птиц и стрекот кузнечиков сменялись лесным полумраком и шелестом листьев. Ближе к вечеру, едва переставляя ноги и падая от неимоверной усталости так, что после очередного привала и вставать то не хотелось, так бы и умереть на месте, чёрт с ним, с походом, они,  наконец,  услышали шум воды едва различимо доносившейся из-за деревьев. Последний километр преодолели лишь усилием воли. Тела стонали от усталости, плечи ныли от боли так, что невозможно было нести рюкзаки. Но всё же они дошли, и взору открылась замечательная картина, достойная кисти художника. Горная речушка ныряла здесь с двухметровой высоты живописным водопадом в широкий плёс, с трёх сторон окруженный отвесными скалами, и растекалась по широкой песчаной отмели солнечным плёсом. Вечернее солнце, отражаясь от водной поверхности многочисленными зайчиками, разбегалось по скалистым берегам. Вода была настолько чистой и прозрачной, что на дне можно было разглядеть каждый камушек. Стайка мелких рыбешек, поблёскивая на солнце радужными боками, кружила в глубине плёса. Бросив рюкзаки и скинув одежду, парни окунулись в холодную речную воду, остужая свои натруженные тела, и через минуту уже блаженно нежились на солнышке, растянувшись на теплом песочке.

– Господи! Какой кайф,  и жить снова хочется, – произнес блаженно Николай. Роберт в ответ только хмыкнул.

Через час у них уже стояла палатка, на костре булькал котелок с рисовой кашей и тушенкой, а в жестяной банке из-под персиков настаивался чай.

Роберт с Николаем, развалившись у костра,  вдыхали аромат каши и сглатывали слюну, дожидаясь пока каша упреет. Лишь иногда ветерок менял направление и тогда благоуханный аромат перебивал запах потных кроссовок ,развешанных на колышках у костра.

– Говорил тебе,  сапоги надевать надо было, – ворчал Роберт, – сейчас постирали бы портянки в ручье и высушили у костра, а утром ноги снова в сухие сапоги обули, а так кроссовки могут и не высохнуть до утра.

– Да ладно тебе, успеем ещё в сапогах натопаться. Дай хоть первые дни налегке пройтись.

– Ну,  ты как хочешь, а я завтра в сапоги переобуюсь. В них ручьи форсировать сподручнее.

– Кажется, каша готова. Я есть хочу как волк, – и Николай помешал кашу в котелке – давай миски, ужинать будем.

Когда совсем стемнело,  они уже спали в палатке под мерный шум водопада, да угольки догоравшего костра мерцали в наступившей темноте. В вышине, над палаткой, купол звёздного неба переливался и сверкал миллиардами звёзд и казалось, что на небосводе нет ни единого тёмного пятнышка – одно сплошное звёздное сияние переходящее от самых ярких звёзд к едва заметным пылинкам галактик и свечению межзвёздного газа. Чистый, прозрачный горный воздух не мешал звёздному свету литься на уснувшую землю. Всходившая, в первой четверти, луна постепенно заливала своим светом округу,  и звёзды бледнели в её сиянии, теряя свой волшебный блеск. Зато в кустах и траве вспыхивали зеленоватые огоньки. Это светлячки соблазняли живым светом своих подруг. Лес жил своей ночной жизнью. Где-то вскрикнула ночная птица, затрещал ветвями дикий кабан, и вновь наступила тишина, и лишь шум падающей воды убаюкивал усталых путников.

Рассвет высветил творческий беспорядок на стоянке. Кружки, ложки, миски, всё это лежало вокруг костра, кроссовки, футболки, брюки, куртки развешаны на ветвях и колышках вокруг. Такое ощущение, что в палатке спит целая команда, а не два человека. Наши туристы не спешили вставать с первыми лучами восходящего солнца, которое уже успело окунуть свои лучи в чистые воды ручья. И теперь солнечные зайчики радостно прыгали по палатке, приглашая туристов принять утреннюю ванну.

Роберт первым выполз из тёплого спальника и,  скинув трусы, нагишом полез в воду. Холодная вода быстро прогнала сон. Окунувшись с головой он, фыркая, выскочил на берег и пробежался вдоль воды, согреваясь. Затем залез в палатку и нырнул в спальник, дрожа от холода.

– Давай, Колян, принимай душ, а то от тебя воняет как от дохлого мула.

– Сам не лучше, – попытался отвязаться Николай, но всё же вылез наружу и обнажившись, тоже полез в воду. Разогнавшись по мелководью,  он с разбегу плюхнулся прямо на стайку рыбешек, испугав их невиданной наглостью.

– У-у-у! – взвыл Николай, с разбегу влетел в палатку и зарылся в спальном мешке. Отогревающееся тело покалывало холодными иголками, было тепло и уютно, дрожь быстро прошла и по телу приятно разлилась волна тепла.

 Наконец согревшись и одевшись, они развели костер и приготовили завтрак. Впереди их ждал трудный день, начинался подъем на перевал по руслам речек и ручьёв вдоль распадков, всё выше в горы, потом затяжной спуск в долину и снова в горы. Только  бесшабашные  туристы такой маленькой группой могут преодолеть этот путь. Нормальные люди предпочитают путешествовать с комфортом на самолёте или в машине, отдыхая в отелях или кемпингах, в человеческих условиях и свысока поглядывая на редких придурков,  отправляющихся в путь с рюкзаком за плечами. Зачем истязать себя трудностями, когда можно с комфортом доехать на машине.

Но таким «туристам» неведома радость открытия первозданного мира, где еще не ступала нога цивилизованного человека, способного изгадить первобытную чистоту колёсами своего джипа. Им неведома изнуряющая усталость на пределе физической выносливости, бодрость тела и духа, после утреннего купания в ледяной воде. Им неведома радость победы, распирающая душу, когда стоишь на вершине покорённой горы, и весь мир расстилается у твоих ног. Когда далёкий горизонт вспучивается дугой,  и ты понимаешь – Земля круглая, и я это вижу воочию. На лазурном берегу такой горизонт не увидишь. А по окончании похода, вспоминая пережитые трудности и  проклиная себя за потраченные силы, понимаешь, что трудности забудутся, силы восстановятся, впечатлений хватит на всю оставшуюся жизнь, а эмоционального заряда до следующего года.

Так, обсуждая прелести дикого туризма, Роберт с Николаем карабкались по распадку к очередному перевалу. Под ногами хлюпал жидкий ручеёк, всё время терявшийся в камнях и зарослях ольховников.

На ночлег устроились,  разбив лагерь на проплешине в вершине распадка. Рядом, из под камней, пробивался родничок, который обеспечивал их водой. Пока Николай кашеварил, Роберт взобрался на ближайшую вершину, чтобы осмотреться и определиться на местности. Перед ним открылась горная страна, и путь их пролегал через неё,  ныряя в распадки и взбираясь на вершины. Позади,  спускаясь по распадку, их дорога пряталась в широком море тайги, раскинувшемся до самого горизонта. И нигде не видно было присутствия человека, только дым костра подавал сигнал всему окружающему миру, что здесь есть люди.

Можно без конца описывать трудности, которые они преодолели и еще предстоит преодолеть. Но цель экспедиции была иная, к исходу недели похода они вплотную приблизились к ней. У подножия очередного горного хребта текла река, достаточно широкая и бурная, чтобы с ходу её форсировать. Поэтому решили поставить палатку на высоком берегу и отдохнуть до утра. Вода в речке была достаточно тёплой, можно было искупаться и хорошенько помыться перед восхождением. Площадку, на которой поставили палатку, прикрывали большие тополя, и дым костра терялся в их широких кронах, растворяясь в сгущающихся сумерках. За речкой, на фоне темнеющего неба, вырисовывался силуэт горной вершины, опоясанный в середине склона остроконечными скалами, торчавшими в небо, словно растопыренные пальцы.

– Жутковато как-то, – сказал Николай, глядя на эти скалы, освещённые взошедшей луной, – словно скрюченные пальцы великана, погребенного под скалой, торчат из земли.

– Не гони, а то кошмары сниться будут.

– А что там за огоньки на вершине мерцают?

– Наверное, ведьмы слетелись на лысую гору, на шабаш, – усмехнулся Роберт, – ведь завтра самая короткая ночь в году, а в это время вся нечисть на лысую гору стремиться.

– И мы лезем в это пекло?

– Ты веришь в бабкины сказки?

– Всё равно как-то жуть пробирает.

– Брось! Я скорее поверю в инопланетян, параллельные миры и прочую околонаучную ересь, чем в ведьм, колдунов и чертей. Говорят, что в самую короткую ночь на вершине этой горы творятся настоящие чудеса, можно заглянуть в прошлое и будущее, приобрести необычайные сверхъестественные способности, изменить свою судьбу и, – помолчав немного, Роберт добавил, – если хватит смелости подняться на нее и провести там ночь от заката до рассвета. Не каждый выдерживает до утра, кто не выдержит, пропадет навсегда и без следа.

– А что, были такие случаи?

– Говорят, я сам не присутствовал.

– Ты совсем на меня суеверного страха нагнал, не полезу на гору.

– Да не трусь ты, всё будет нормально, всё это сказки, чтобы отпугнуть любопытных туристов.

– А зачем мы тогда туда лезем?

– Но ведь интересно  же. А вдруг и вправду инопланетян встретим и круто изменим свою серую судьбу!

– Чёрт с тобой! – воскликнул Николай. – Полезли лучше спать, завтра видно будет. Забравшись в спальные мешки, они ещё долго ворочались и вздыхали, думая каждый о своём,  в двух шагах от  крутого поворота судьбы.

 * * *

После завтрака они переправили рюкзаки на противоположный пологий берег, усыпанный галькой. Оделись и снова сменили сапоги на лёгкие кроссовки, в которых было легче лезть в гору по камням. Бурная растительность вдоль русла реки сменилась на более редкий лес с могучими деревьями и, по мере подъёма, деревья становились всё тоньше и чаще, а ближе к вершине сменились стлаником с густо переплетёнными ветвями. Вот здесь добрым словом вспомнишь старые, добрые рюкзаки, протискиваясь между переплетёнными стволами и ветвями ольховников, карликовых берез и кедровых стлаников, застревали как в паутине, завязываясь в узел, чтобы протиснуться меж ветвей по звериной тропе. Наконец, выбрались из этого лабиринта на каменистую осыпь из огромных валунов, насыпанную какой-то могучей силой от самой вершины горы. Плоские и круглые, огромные, с дом, и помельче –  с легковой автомобиль, камни лежали друг на друге, образуя склон, весь пронизанный пустотами, в которые можно было запросто провалиться. Местами меж камней к свету пробивались чахлые деревца и плетущиеся растения.

Помогая друг другу, и перебрасывая рюкзаки,  они весь день карабкались к вершине. Временами устраивали небольшой привал, подставляя лёгкому ветерку потные лица, обгоревшие на ярком горном солнце. Зной и духота изнуряли. Тучи мошкары доставали своей наглостью, лезли в рот и глаза. Не спасала и мазь от комаров, которая моментально смывалась потоками пота, стекавшими по лицу и телу. Так тяжело было только в первый день похода, когда тело, ещё не отвыкшее от городского комфорта, ныло от усталости.

На очередном привале Николай взмолился:

– Не могу больше. Сил моих больше нет, давай вернёмся. К черту эту гору, нам ещё лезть и лезть.

– Ты что, Колян! Еще пара усилий и мы достигнем цели. Жалко отступать,  когда вершина уже так близка. Да и что тебя ждёт там внизу? Жалкое, беспросветное, серое будущее, ненавистная работа, холодный дом, скучный телевизор и унылый быт! Давай соберись. Передохнём и возьмём эту вершину. Чего бы нам это не стоило. А там будь что будет!                                    Оптимизм Роберта прибавил сил Николаю и они, превозмогая усталость, отчаянно карабкались вверх.

Целый день ушел на то, чтобы взобраться на эту гору. Это, конечно, не Эверест и даже не пик Победы, но всё же две тысячи метров над уровнем моря давали о себе знать. Холодно здесь не было, вершина была засыпана землёй и поросла травой и кустарником. Противоположный, южный, склон почти до самой вершины зарос сплошным хвойным лесом, и под его ветвями ноги по щиколотку проваливались в мягкую осыпавшуюся хвою и мох. На самой вершине горы была ровная площадка, окружённая со всех сторон нагромождением камней. Посреди площадки чернело кострище, никогда не зарастающее травой.

– Надо рюкзаки спрятать.

– Боишься, что черти утащат? – Засмеялся Роберт. – Ну засунь их за камни, только не забудь где, а то и черти будут ни при чем.

Засунув рюкзаки в небольшой грот за камнями,  он отправились в лес собирать сучья для костра.

– Роберт, а ты не боишься, что нас может забросить в неизвестный мир, например к динозаврам.

– А что ты теряешь в этом мире, кроме цепей и постоянной нехватки денег? Кто тебя здесь ждёт? Кому ты нужен?

Николай молча пожал плечами.

– Нет уж, лучше к динозаврам, – подитожил Роберт, – они более гуманны, чем наше родное правительство. Динозавры хотят тебя только скушать, и если будешь попроворнее, то оставишь их голодными, а сам будешь сыт и доволен. А наши власти могут до бесконечности измываться над собственным народом, и конца этому не видать. Давно ведь известно: «Кто везет, на тех и ездят». Я не хочу больше вкалывать на новых буржуев за кусок хлеба, уж лучше в каменный век к мамонтам или динозаврам, там хоть жизнь имеет смысл в борьбе за выживание, а может, нам повезет и мы получим новые способности и вернемся в наш мир в новом качестве. Никто не знает, что приобретём, а что потеряем.

– Но для этого, наверное, надо выполнить какой-то ритуал?

– Нет, ничего особенного, надо развести на вершине костёр и обратиться к духам горы со своими просьбами.

– Ты же говорил, что не знаешь, как это происходит.

– Ну, я так предполагаю.

Набрав по большой охапке ветвей и сучьев, в сгущающихся сумерках они возвращались к костровищу. Но,  выйдя из леса, увидали, что на площадке уже разгорается костер, и какие-то люди суетятся вокруг него.

– Мы первые забили это место, – возмутился Николай, но Роберт удержал его от дальнейших действий, увлекая назад под деревья.

– Подождём здесь до темноты, – сказал он, – потом подберемся ближе и посмотрим, я не видел, чтобы за нами кто-то поднимался на гору. Это не наши люди.

– Черт возьми, начинается!

–Береженого бог бережет. Подождем.                                                                      И они устроились за камнями на кромке леса,  дожидаясь полной темноты. Сумерки сгущались быстро, но поднявшаяся большим оранжевым шаром над горизонтом луна, потихоньку заливала окрестности своим блеклым светом. В ее свете огромное море тайги, раскинувшейся сплошным ковром на востоке и юге до самого горизонта, сливалось со звёздным небом, и лишь кое-где лунная дорожка поблескивала в зеркальной глади рек и озёр. Вправо и влево от вершины протянулся хребет, отгородивший остроконечными пиками море тайги от горной страны, через которую они недавно прошли. Звезды становились всё ярче, а тени всё гуще. На вершине у костра стих гомон и отчетливо стали слышны слова, произносимые на распев, на каком-то непонятном языке.

– Дами визан стет ар сенс.

Вроде как заклинание, вызывающее духов, через некоторое время те же слова прозвучали громче и отчетливее.

Прячась за камнями, Роберт и Николай подкрались поближе к площадке, на которой горел большой костёр. Вокруг костра расположились человек десять в плащах и капюшонах, надвинутых так, что даже лиц нельзя было рассмотреть. Они раскачивались в такт словам заклинателя и,  похоже,  находились в трансе, не воспринимая окружающей обстановки. Говоривший заклинания подбросил в костер горсть травы, отчего вокруг распространился противный, тошнотворный запах,  и заслезились глаза.

– Похоже, наркоманы сходку устроили, – шепнул Николай.

– Ползём отсюда, что-то мне не хочется с ними общаться, – отозвался Роберт.

– Подожди, тут кто-то плачет.

И Николай осторожно высунулся из-за камня. Сжавшись в комочек, со связанными руками и ногами, с заклеенным скотчем ртом, на краю площадки скулил маленький ребёнок.

– Козлы! – прошипел сквозь зубы Николай, – надо спасать ребёнка. Давай, Роберт, отыщи наши рюкзаки, а я вытащу малыша из этой передряги, встретимся на краю леса, где дрова оставили. И стараясь не шуметь он, прикрываясь за камнями стал огибать площадку. Подобравшись поближе и прячась в тени,  он высунулся из-за камня и легонько прикоснулся к плечу ребёнка, тот вздрогнул от неожиданности и резко повернул к нему голову, два расширившихся глаза полных ужаса и слез, смотрели на него. Приложив палец к губам, Николай прошипел:

– Т-с-с-с.

Погруженные в транс и увлеченные нюханием дыма, под заклинания говорившего и размахивавшего руками у костра человека,  никто не обратил внимания как из-за камня высунулся Николай и, подхватив ребёнка под мышки, увлёк его в тень. Пригибаясь и прижимая к себе ребёнка, совсем ещё кроху лет пяти, Николай быстро спускался к лесу. Роберт уже поджидал его там, с тревогой выглядывая из-за деревьев. Опустив ребёнка на землю, Николай достал из рюкзака нож и разрезал верёвки спутывавшие руки и ноги малыша, отодрав от лица скотч, прошептал:

– Тихо. Тихо. Пока нас не обнаружили надо линять отсюда, и как можно скорее. Не знаю, что они с тобой хотели сделать, но явно что-то недоброе, иначе не связали бы.

Забросив на спину рюкзаки и подхватив за руки ребёнка, они быстро стали углубляться в лес. Но тут под ногой у Николая громко хрустнула сухая ветка. Тот час же на горе смолкли заклинания и через мгновение раздались крики:

– Ищи!

– Где она?

– Быстрее, быстрее!

Не разбирая дороги, натыкаясь в темноте на деревья, они ломились вниз по склону, унося от этого места свою драгоценную ношу. Впереди скачками летел Роберт, за ним Николай, подхватив на руки ребёнка. Передавая его друг другу, они менялись местами и уже Николай прокладывал дорогу в тёмном лесу. Когда звуки погони стихли, они остановились перевести дух. Поцарапанные руки и лицо, избитые о стволы бока и плечи саднили. Сердце готово было выпрыгнуть из груди и стучало в ушах, заглушая звуки ночного леса. Прерывистое дыхание уже не наполняло лёгкие воздухом, и каждый вздох отдавал болью в правом боку.

– Куда теперь? – Спросил Николай, едва переведя дыхание.

– Подальше отсюда, а там разберёмся. – Ответил Роберт, тоже с трудом выговаривая слова.

Внезапно свет луны заслонила огромная тень, раскинув огромные крылья, словно полы плаща, чуть в стороне скользнула вдоль склона огромная птица. Заложив крутой вираж, она развернулась и начала приближаться к ним. Пошарив в траве руками, Николай поднял приличный булыжник и, дождавшись пока птичка максимально приблизится к ним, размахнувшись, запустил в неё камнем.

– У-у-у-у. – взвыла птичка. И задевая за макушки деревьев рухнула где-то в стороне, затрещав ветвями и громко матерясь.

– Какой говорливый птах попался, – съязвил Роберт. – Надо двигать дальше пока остальное воронье не слетелось.

Всю оставшуюся ночь они пробирались по лесу, двигаясь наугад и ориентируясь лишь по луне, временами появившейся в просвете между деревьев.

На очередной остановке Николай спросил:

– Меня всё интересует, как это он умудряется летать?

– Обкурился, наверное, вот и летает.

– А кроме шуток?

– Кроме как колдовством, это никак не объяснить. Понимай,  как хочешь.

– Ну, нифига себе! Получается колдуну дорогу перешли. Теперь он на нас зуб имеет и просто так не отвяжется. И все же я не понимаю, как он так умудряется летать, руки раскинул и полетел как птица. Вот бы и мне так.

– Слушай, отстань – а! Лучше узнай,  как ребёнка зовут, а то не поймёшь – подстрижен коротко, а рубашка вроде девчачья. – И, обращаясь к ребёнку Роберт спросил: – Тебя как зовут-то?