Исправительная колония Земля. Российский филиал

То, что Павел не ошибся, стало понятно уже при выезде из садоводческого товарищества: у ворот стоял чёрный пыльный внедорожник, в нём сидели двое коротко стриженых типа, и это были явно не дачники. Они проводили нас тяжёлыми оценивающими взглядами, но парень в бейсболке и придурок в панаме в машине, забитой рассадой, подозрения у них не вызвали. Хотя, было бы гораздо логичнее, если бы мы с рассадой ехали в сад, а не из сада. Но мы спокойно выехали через ворота и направились в сторону трассы.

Дорога заняла чуть больше часа. Конечной точкой маршрута оказалась другая дача, принадлежавшая, по всей видимости, кому-то из друзей Павла.

– Располагайся, – предложил Павел. В дороге мы перешли на «ты», и это сильно упростило общение. Мы с Павлом оказались почти ровесниками, да и «выкать» просто надоело – ситуация обязывала общаться быстро, эффективно и без лишнего этикета. Но в разговоре Павел всё равно держал дистанцию, поэтому я по-прежнему лишь мог догадываться, что это у них с отцом Тимофеем, с Тимом, была за служба такая со множеством опасных заданий, цена которым – жизнь.

– К вечеру приготовь что-нибудь на ужин, – сказал Павел перед уходом. – Отец Тимофей приедет, голодный, наверное, будет…

Приготовь… Легко сказать! Если бы я самому себе готовил, то конечно же знал, что и как делать. А тут… Да и не помню, пост кончился или нет, а без интернета мне сейчас и спросить не у кого. Ну да ладно – сначала посмотрю, что тут из продуктов есть, а потом решу.

А из продуктов ничего кроме мешка картошки, открытой бутылки подсолнечного масла и нескольких банок солений в погребе я не нашёл. Так что вопрос с выбором меню на ужин отпал сам собой. Я начистил и нарезал картошку, нашёл сковороду, налил в неё немного масла, но жарить не стал, так как хотел, чтобы ужин был свежеприготовленный, а не разогретый. Для картошки это особенно актуально.

В доме начало темнеть, а отец Тимофей так и не появился. В ожидании его я вдруг вспомнил, что совсем забыл про соль. Я начал её поиски с ящиков на кухне, что логично. Но нашёл только сахарный песок и перец. Не солёная картошка несомненно дискредитирует мои кулинарные таланты в глазах отца Тимофея. А я, прожив последние десять лет в разводе, несомненно добился определённых высот в приготовлении простых блюд. И я определённо не хотел, как самурай, «потерять лицо» из-за такого пустяка, как соль. Поэтому, поиски «белой смерти» я продолжил по всему дому, не забыв заглянуть и в погреб. Хорошо, что в погреб было проведено освещение, иначе смысла мне там что-то искать не было бы. На одной из полок за банками с соленьями я нашёл пачку соли, аккуратно завернутую в пакет, и искренне обрадовался этому. Облегченно вздохнув, я стал выбираться из погреба и на самом верху нос-к-носу столкнулся с Тимом. Именно Тимом он был в тот момент, а не отцом Тимофеем.

– Погаси свет! – скомандовал отец Тимофей и метнулся к окну.

Я послушно щёлкнул выключателем и выполз из погреба.

– Меня вели от самой церкви, – объяснил отец Тимофей. – От «хвоста» избавился, но я не уверен, что вычислил все группы. Если кого-то пропустил, то в ближайшие полчаса они себя проявят – пацанву ко мне приставили, «зелёные» ещё…

Я присел на стул, и следующие минут двадцать так и прошли: я – на стуле, отец Тимофей – у окна. Он пристально смотрел в какую-то одну точку, известную только ему. Я молчал, ни о чём больше не спрашивал. Безотрывно глядя на отца Тимофея, высматривающего следы слежки, в моей голове возник образ: Тим в камуфляже и с «калашом» наперевес. Даже с бородой ему этот образ вполне подошёл.

– Пойду гляну, – наконец сказал он и вышел на улицу.

Его не было минут десять. Я за это время много чего плохого успел передумать и уже начал волноваться. Но всё обошлось – отец Тимофей вернулся с совершенно другим, можно сказать, расслабленным, выражением лица и, вопросительно посмотрев на меня, намекнул:

– Наверное, не мешало бы поужинать. Ну и поговорить, заодно.

Я улыбнулся, взял соль и пошёл к сковороде…

Первые десять минут мы ели молча. Потом отец Тимофей похвалил мою готовку:

– Хороша картошечка, жаль без лука.

– Лук не нашел. Всё что в доме съестного было – вот, на столе.

– Да я знаю… Просто я в детстве не любил жаренный лук, особенно в картошке, а сейчас наоборот, без него не могу. Вот такая петрушка! Кстати, а петрушку я так и не полюбил – не понимаю я её вкус.

– Я тоже, – поддержал я непонимание вкуса этой травы. Отец Тимофей достал из банки огурец, откусил и продолжил:

– Вот что, Николай… Добытая по моей просьбе информация, не проясняет ситуацию, а только ещё больше запутывает. Из чего я делаю вывод, что ты мне чего-то не договариваешь. Ты ведь ещё что-то узнал от Бога в своей «осознанке»? Так ведь? Почему не хочешь рассказать?

– Потому, что этой информации нельзя доверять.

– С чего вдруг? Остальному же ты веришь?

– Я вам рассказал всё, что услышал через наушники Фильтратора лжи. Этой информации я верю. Остальное может быть искажено вмешательством моего сознания.

Отец Тимофей наклонился в мою сторону:

– Николай, я не смогу тебе помочь, если не буду знать абсолютно всё. Ты же хотел, чтобы я был твоим адвокатом в небесной канцелярии? А с адвокатом только так – всю правду. Всю.

– Хорошо, – согласился я. – Расскажу…

Слушая ответы Бога на свои вопросы, мне приходилось постоянно бороться за стабильность «осознанки». Я постоянно потирал руки друг о дружку, разглядывал линии на ладонях, ощупывал выключатель на Фильтраторе лжи – то есть делал всё для углубления состояния. Но ничего не получалось. Я был на грани выброса в реальный мир. Оставался последний способ – потирание мочек ушей и ощупывание ушных раковин. Я сдвинул наушники и начал растирать мочки. Бог в это время продолжал рассказ. Верить сказанному в тот момент или нет – для меня пока вопрос открытый, так как я это слушал без наушников Фильтратора лжи. Но тогда моё сознание целиком было занято проблемой нестабильности состояния, поэтому я могу сейчас говорить, что был беспристрастен к услышанному мною. Хотя, лучше бы это было не так…

– Почему «лучше»? – прервал меня отец Тимофей. – Как я понимаю, сейчас и начнётся самое интересное, что ты ещё не рассказал?

– Я бы назвал это не интересным, а нелепым, грустным и пугающим… Люди на Земле каждый раз развивались по одной и той же схеме. На финальной стадии каждого цикла техническим прогрессом и войнами они полностью нарушали экологию Земли, что приводило к массовой гибели растений и животных. Уровень зла зашкаливал. Для корректировки системы Бог производил перезагрузку, или «конец света», по-нашему. Иногда даже можно было обойтись и без конца света – люди умудрялись дойти до самоуничтожения путём глобальных войн. Так было до того момента, пока люди в своём прогрессе не дошли до освоения космоса. Земля специально была создана, чтобы терпеть выходки людей. Но «гадить» в космосе, в других мирах – этого допускать было нельзя. Чтобы исключить возможность физического воздействия людей вне Земного мира, Бог лишил их физического тела. Камера для души осталась прежней – это мозг. Но теперь мозг был лишён привычного ему туловища. Осталась только голова, выращиваемая в специальном биоинкубаторе. Поверхность Земли была покрыта единой корневой нервной системой, к которой Бог подключил все инкубаторы. Говоря нашим языком – огромный биокомпьютер Земля, к которому подключены посредством корневой нервной системы конечные пользователи – головы с мозгом. Каждый мозг, по-прежнему, – это камера, а в камере – душа. И теперь обитатели Земли – насекомые, животные, растения – все стали благополучно и непрерывно развиваться, без разрушающего воздействия человека и периодических концов света…

Я замолчал. Отец Тимофей тоже молчал – видимо переваривал информацию. По его лицу было видно, что услышать это он не ожидал. Примерно через минуту он произнёс:

– "В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься"… Биоинкубаторы прямо на земле стоят?

– Да. Они подключены к корневой нервной системе, которая находится в земле.

– А ты не думал, что твои цветные монстры – это как раз вот эти головы без туловища, выращиваемые в земле?

– Нет… Но сейчас действительно задумался. Это указывает на то, что всё-таки моё сознание повлияло на восприятие информации. Теперь я склоняюсь к тому, что всё это не правда.

– Матрица… Хотел бы я сейчас пообщаться со сценаристом этого фильма… Понять, откуда ноги растут… – промычал отец Тимофей и закрыл глаза. Губы его беззвучно зашевелились – похоже, это была молитва.

Отец Тимофей открыл глаза и многозначительно изрёк:

– А теперь, сын мой, послушай, что я узнал на этот счёт…

«Божьи Уста» впервые были распечатаны три года назад в Церкви Владимира Равноапостольного в Сартаково, что под Нижним Новгородом. Причину, из-за которой была сорвана печать, ловили по всей Нижегородской области почти месяц. Поймали. Месяц продержали в психушке. В течение этого месяца в психушке этой успели побывать практически все высшие духовные чины. А по прошествии месяца, человечка этого из психушки «со всеми почестями» сопроводили в Спасо-Каменный монастырь на Кубенском озере в Вологодской области. И теперь этот монастырь всё то же духовенство посещает с завидной регулярностью. И не похоже, что человек этот в монастыре представляет такую уж опасность, какую мне успели наговорить про тебя. Ты у нас, получается, по заверению патриарха, чуть ли не сам антихрист. Ну и если тебя поймают, то сценарий изначально будет такой же – перво-наперво отправят в психушку. Ну а дальше – это уж от тебя зависит, в монастырь ты попадёшь или куда подальше…

– Я не хочу в психушку.

– Я бы на твоём месте тоже не хотел. Поэтому есть предложение: мы с тобой поедем в Вологодскую область и поговорим в монастыре с этим человеком. Я думаю, ему есть что нам рассказать. По крайней мере тебе…

– Как же мы туда доберёмся, если меня везде ищут?

– Павел что-нибудь придумает.

И Павел придумал…

По пути в монастырь

Я испытывал здоровое чувство стыда, но мирился со своим положением, так как понимал, что схема действительно рабочая. На мне был парик с длинными волосами, а под платье в районе живота закреплена округлая подушка… Провезти меня через все посты блюстителей порядка под видом беременной жены священника, пожелавшей родить в святых местах, было, конечно же, идеей Павла. И всё бы ничего, но меня периодически разбирал безудержный смех от осознания того, как я в этом образе похож на Пьера Ришара во французской комедии «Беглецы». И потому главной моей задачей было не рассмеяться при остановке на очередном посту ДПС. Это бы точно провалило нашу гениальную операцию по моей транспортировке в монастырь, а я этого не хотел. А чего я точно хотел, так это поговорить с тем человеком в монастыре, чьё появление в Сартаковском храме заставило впервые в истории православной церкви распечатать «Божьи Уста».

Конечно же, всё происходящее со мной мне казалось каким-то нереальным. Я уже давно жил, как во сне. Как будто всё это происходило не со мной и не было моей настоящей жизнью. Чужой казалась жизнь, чужим казался окружавший меня мир, и даже я сам себе казался чужим. И не потому, что на мне был парик и я был одет в женское платье. Я и до этого время от времени ловил себя на мысли, что, глядя на себя в зеркало, я вижу кого-то другого, но точно не себя настоящего.

– Предлагаю сегодня уже не рваться дальше, а тормознуться на ночь в этом мотеле, – неожиданно предложил Павел и съехал с трассы в придорожный гостиничный комплекс.

– Как скажешь, – спокойно согласился отец Тимофей. – Твой план – тебе решать.

В мотеле лишних вопросов задавать не стали, а сразу же предоставили нам, как мы и просили, трёхместный номер. Видимо, у них таких странных посетителей, как мы, не раз уже принимали на ночлег. Либо, наоборот, мы оказались ещё более-менее «нормальными» гостями этого заведения, по сравнению с их завсегдатаями.

– Вы располагайтесь пока, а я сбегаю на стоянку, проверю регионы на номерах машин, – сказал Павел и быстро удалился.

– Это он на предмет засады беспокоится, ну и потенциальных информаторов для себя обозначить хочет, – попытался объяснить уход Павла отец Тимофей. Вот только понятней мне от этого объяснения не стало…

Пока Павла не было, отец Тимофей, видимо, решил воспользоваться случаем и завёл разговор про мою способность:

– Николай, скажи, в это состояние, которое ты называешь «осознанкой», действительно любой попасть может?

– В принципе, да. Если не с первого раза, то со второго или с третьего точно.

– Сможешь меня научить?

– Да, но для этого необходимы определённые условия. Их не всегда удаётся выполнить.

– Какие? – заинтересовался отец Тимофей.

– Для новичка в обязательном порядке требуется прервать сон после примерно шести часов. Нужно встать по будильнику, немного пободрствовать, попить водички там, или просто в туалет сходить. А потом нужно будет повторно заснуть с твердым намерением попасть в это состояние.

– И всё? Просто намерение?

– Нет, конечно. Существует много методик для этого. Но самая простая, не требующая предварительной подготовки, это методика воображаемых действий с одновременным их подсчетом.