Заложник одной роли

Тщательно смыв с себя помаду, парень наложил в тарелку яичницу и пошёл кормить хрипящего отца, озверевшего от голода.

***

–  Забавная история, Харви, – рассмеялся Детч, протягивая сигарету, – держи, ты заслужил.

Пациент зажал её между губ, нагнувшись к огню зажигалки санитара. Он был удовлетворён своим рассказом.

–  Ты правда наряжался в мать? – спросил его кто-то недоверчиво.

Тот глянул на мужчину, кивнув.

–  Да, конечно. Я не вру в своих историях. Я ведь актёр, должен уметь воплощать все роли.

–  Иди отсюда, актёр, – махнул на него рукой Детч.

Когда парень стал удаляться, достав сигарету из рта, он тихо сказал своим коллегам.

–  Этот парень психопат. А ему дали работу детским аниматором. Как мне теперь звать их на день рождения своего сына? Мало ли кого там ещё нанимают!

Все хором засмеялись. Харви слышал это, но решил ничего не отвечать. Подойдя к бледному худому старику, он тихо передал ему сигарету.

–  Спасибо, дружище, – кивнул тот, жадно закурив.

Он не хотел выпускать дым из своих лёгких, настолько тот казался ему сладким. Каждая секунда смаковалась, как последняя. Со стороны худой великан даже будто бы становился мягче, тая на солнце.

Когда он выдохнул, Харви закашлял.

–  За это я притащу тебе таблетки, не сомневайся, – пообещал старик и удалился, пока никто не заметил его увлечение своей пагубной зависимостью.

Были времена, когда он сам тут работал. Все звали его Штрафным, потому как была у этого человека любовь к наказаниям провинившихся. Но те, кто работает с больными, сами рано или поздно заболеют.

Штрафного покарали зависимости. Алкоголь, карточные игры, и самое тяжёлое бремя – курево. Он скуривал по четыре пачки в день, и кидался на всех, кому не нравился запах сигарет. Когда его безмерная агрессия достигла не только пациентов, но и коллег, жизнь встала с ног на голову. Теперь Штрафной и сам стал местным заложником, почти растеряв свой грозный авторитет.

Прогулочное время было окончено. Выстроив всех в одну колонну, санитары повели пациентов в палаты. Харви впихнули в маленькую комнатку, в которой не было ничего, кроме трёх кроватей и маленького окошка под самым потолком.

Когда дверь закрылась, он потёр ладони и прыгнул на матрас, закрыв глаза. Он стал вспоминать, как началась его вторая жизнь.

***

Новая история началась с того, что маленькому Луффи исполнилось восемь лет. Родители хотели создать для единственного сына замечательный праздник. Собралось много его друзей и одноклассников, во дворе был установлен батут, везде развешены флажки. Не поскупились родители и на двух аниматоров, одним из которых должен был стать Харви. Вместе со своим новым напарником они приехали ближе к концу праздника под самый вечер. Глава счастливой семьи завёл их в комнату, где они бы смогли переодеться в свои костюмы и подготовиться.

–  Неплохо ты опустился от актёра, до аниматора, – ухмылялся напарник по имени Кит, наряжаясь в массивный облик толстого полосатого кота.

–  Это временно, – бормотал под нос Харви, делая то же самое, – накоплю денег и вернусь в театр.

–  Ха! Удачи. На такой работе ты точно не накопишь, дружище.

Герой залезал в костюм серой худой мыши. Тот ужасно пах потом, в нём было жарко, а все движения сковывались. Смотреть на всё приходилось через слегка приоткрытый рот грызуна. Из-за непривычки Харви был неповоротлив, едва не повалив на пол светильник. Как в этом можно веселить детей?

–  Соберись. Мы выходим.

Парень вздохнул. Он ведь актёр, правильно? От него многого не ждут. Достаточно изобразить веселье, побегать от кота, пошутить пару идиотских шуток. Это займёт два часа, не больше.

Первым на задний дворик выбежал толстый кот. Увидев его, дети перестали кричать и слезли с батута, вылупились своими любопытными глазами на забавное создание.

–  Привет, ребятня! – громко произнёс толстый кот, глубоко дыша, словно запыхался в погоне, – вы не видели случаем, не пробегала ли тут мышь?

Дети замотали головами. Кто-то начал искать грызуна, но большая часть всё так же пялилась на большого плюшевого зверя. Харви следил за его выступлением из дома, поглядывая в окно. Голову мыши он держал в руках.

–  Что ж, это не беда! Мышь не убежит от меня далеко! Она пришла на запах праздника! Я знаю, что кто-то из вас именинник. Кто же это?!

Луффи робко вытянул руку. Кто-то сзади подтолкнул его подойти поближе.

–  Это ты именинник? Ах, я тебя знаю! Помоги мне, пожалуйста, поймать надоедливого грызуна.

–  Как?..

–  Давай мы закажем торт? Эта глупая мышь обожает сладкое, как и вы, дети, правда?

Все хором закричали «да».

–  Давайте попросим торт! Кричите: «хотим сладкого»!

–  Хотим сладкого! Хотим сладкого!

Мимо Харви к выходу во двор подошла мать именинника, неся десерт на подносе. На нём горело восемь свечей.

–  Хух, ну, мой выход, – улыбнулась она и вышла, подыгрывая коту, – а кто тут заказывал торт?

Прямо на улице стоял большой стол, окружённый стульями. В его центр хозяйка поставила угощение, пока её со всех сторон окрикивали счастливые писклявые голоса.

–  Луффи, пока мыши нет, задуй свечи и загадай желание! – восклицал пушистый толстяк.

Виновник торжества заполз на стул и набрал полные лёгкие воздуха. Задув свечи, он сказал:

–  Хочу, чтобы ты поймал эту мышь!

–  Да будет так! А теперь, дети, нам надо затаиться в укрытии! Давайте, все за мной! Спрячемся под батутом!

Настало время выходить. Харви обнаружил, что опять нервничает. Всё внутри твердило: это выступление настолько отвратно, что не стоит позориться. Надо сбежать. Но работа – есть работа. Вопреки чувству стыда, он натянул голову грызуна.

Дверь слегка приоткрылась. На улицу высунулся длинный нос с розовым концом, уловивший запах бисквита. Огромная худая мышь выползла из логова. Все дети ахнули. Кто-то ткнул кота в бок, показывая на неё пальцем.

–  Хватай!

–  Рано… пусть дойдёт до угощения…

Мышь приметила приманку. Она прокрутилась вокруг стола, оглядевшись в разные стороны. Что же она делает? Она ведь знает, что кот под батутом. Почему же не убегает? Надо играть роль… какой бы она лживой не была.

Стоило ей коснуться приманки, как толстый кот со своей кричащей и хохочущей свитой накинулись на грызуна, повалив на пол.

–  Поймали мышь! Поймали!

–  Оставьте меня! Я хотела съесть ваш торт! Больше так не буду!

Дети пытались колотить попавшуюся добычу маленькими ножками и кулачками, пока кот в игрушечной манере держал её за шею и тормошил.

–  С тебя хватит! – воскликнул он, отпрянув, – иди отсюда! Или, может, наш именинник добрый? Разрешит ли он присоединиться мыши к празднику?

Луффи не думал долго. Смотря на большие жалобные глаза грызуна, он деловито скрестил руки на груди и гордо сказал:

–  Пусть уходит! Противная мышь!

–  А если она извинится? – предложил кот.

Мышь тут же встала на колени, склонив голову.

–  Простите меня! Я просто была очень голодной! Если разрешите остаться, я буду играть с вами.

–  Уходи! – стоял на своём именинник.

И все остальные поддержали его. Серому худому грызуну ничего не осталось, кроме как подняться с травы и с позором уйти, подобрав свой хвост. Там его встретили слегка шокированные родители. Когда Харви снял маску, они спросили:

–  Всё ведь не так должно быть, да?

–  Да. По плану выступления мышь и кот мирятся, потом вместе развлекают детей. Наверное, я не дожал свою роль. Надо было стараться лучше.

–  Ничего страшного. Дети иногда очень непредсказуемы, – кивнула мать семейства, – если хотите, мы оставим вам кусок торта, он вкусный.

–  Нет-нет! Я, наверное, уже пойду. Кот сам справится. Я тут больше не нужен.

Харви собрал костюм неудачливой мыши в сумку, забрав свою часть оплаты. Так как машина, на которой они приехали, принадлежала Киту, пришлось идти к метро, так как ждать напарника не было желания.

За высоким забором слышались детский смех и шутки кота.

–  Ну и пусть идёт эта глупая мышь отсюда! Хорошо, что мы её прогнали!

На душе было паршиво. Такая простая роль… всего лишь грызун. Но Харви с ней не справился. Он должен был окутать обаяниям детей, заставить их простить его за шалость. Но у него не вышло. Его выгнали, как прогоняют криками и свистом плохого актёра со сцены. Всё это намного сложнее, чем казалось раньше…

Идя вдоль дороги, парень вдруг заметил, что хромает на одну ногу. Видимо, кто-то из детишек поколотил его по-настоящему. Болело колено, как болит у… Феникса.

Феникс всегда хромал. Он был врачом, вылечивал почти от всех болезней. В больнице его считали лучшим. Но конфликтный характер часто вставлял палки в колёса успеха. Один раз его попытались ограбить. Феникс был жаркого нрава, вступил в драку с бандитами. Как итог: ему прострелили колено. Вечная хромота и боль напоминали, что он проиграл. Как напоминали и Харви о его проигрыше перед стадом детворы. Он почувствовал, что стал как никогда близок к своей главной роли. Он будто бы что-то понял…

И вот, хромота уже не задевала издевательски его нервы. Теперь она часть представления. Кто сейчас идёт по улице? Возвращающийся с нелюбимой работы Харви, или гордый Феникс, спасший чью-то жизнь на операции?

Всё стало ясно. Настоящему актёру не нужна сцена театра. Ему не нужна приглашённая заранее лояльная публика. Настоящий актёр способен создать представление где угодно. Его шоу необъятно. Оно выйдет в город, потечёт рекой по улицам.

Герой засветился от новых идей. Наконец, его судьба сдвинулась с мёртвой точки! Да, его должны были выгнать из театра. Иначе как бы он понял, что сцена стесняет талант? Всё так и должно было случиться.

Феникс вошёл в бар, завязав распущенные волосы в пучок на затылке. Оглядев присутствующих, он нагло сел за стойку, бросив сумку с вещами на пол.

–  Эй! – окликнул он бармена, поманив его пальцем, – налей мне бурбон.

–  Тяжёлый день, сэр? – вежливо спросил тот.

–  Восемь часов операций, парень. На ногах! Ты бы такое не вынес.

Перед его лицом появился гранёный стакан, наполненный янтарным алкоголем. Достав несколько купюр, доктор протянул их бармену.

–  Забирай. Тут ещё на два повтора. И сверху чаевые.

–  Спасибо, сэр. Отдыхайте.

Это были почти все деньги, что Харви получил за работу. Ну и пусть, для его роли можно потратиться. Феникс никогда не считает монеты. Он много пьёт и всегда оставляет на чай. Такова его яркая натура. И плевать, что завтра не на что будет купить хлеб. Восемь часов спасения жизней надо как-то отметить! Даже если их не было на самом деле.

Пока Феникс пил, бар жил своей жизнью. Это был вечер пятницы. Уставшие после рабочей недели нервные люди собирались за столами, заглушали пережитый стресс спиртным.

Небольшая группа мужчин, уже заливших свои мозги, нашли забавным разглядывание окружающих. Они пялились то на одного, то на другого, часто обсуждая их внешность, манеру речи или тему разговора. Особенно часто их глаза останавливались на фигурах девушек, так же пришедших выпить. Но тут один из них кивнул остальным в сторону сумки, лежащей под барным стулом Феникса.

–  А чё у него там?

–  Большая сумочка…

Вскоре у них кончилось терпение обсуждать это в своей компании. Кто-то решил спросить самого доктора:

–  А у тебя там, случаем, не косметика, дамочка? А? Ха-ха-ха.

Феникс ухмыльнулся, глянув на бармена, который начал нервничать. Жалостливыми глазами тот просил его: «не трогай ты их, пусть себе пьют!»

Увидев, что настроение этого вечера находится именно в его руках, Феникс улыбнулся ещё шире, слегка обернувшись. У него появился шанс разнообразить свою жизнь. Почему бы не сломать кому-то нос, чтобы завтра взять у него деньги за лечение?

Он посмотрел на несколько суровых лиц, ранее прожигавших его спину взглядами.

–  У меня там скальпели. А ещё ножи и пилы. Ну и рулон бинтов.

–  Ты местный маньяк? – засмеялись те.

–  Я доктор. Хочешь, зашью тебе рот?

Бармен подошёл к нему, громко поставив третий стакан бурбона, намекая, что ему следовало бы заткнуться.

–  Ты типа шутник? – оскалились пьяные типы.

Феникс сжал стакан, одним залпом выпив содержимое. Затем немного покрутил его в своей руке и со всего маха кинул в того, кто первым обратил на него внимание.

Несколько женщин синхронно закричали. Все вскочили из-за столов. Мужик, которому Феникс попал прямо в грудь, сначала скукожился, завыв от боли, а затем кинулся на доктора вместе со своими друзьями.

–  Вышибайте козла!

–  В нос ему!

–  На улицу!

Бармен ушёл в техническое помещение, собираясь звать охрану. Но этого не понадобилось. Группа суровых мужиков схватили доктора и вытащили в переулок.

–  Ты чё, самый смелый?!

Они бросили его в лужу, начав избивать ногами. Кто-то вынес и сумку, вложив в удар ею по голове жертвы всю свою бешеную силу. Благо, никаких скальпелей и ножей внутри не было. Когда молния лопнула, все увидели испачканный в траве костюм мыши.

–  Он не врач, он клоун! – достал это и дал полюбоваться остальным тот, кто держал сумку, – наденешь костюмчик? Тебе к лицу, урод!

Они ещё раз избили Феникса перед тем, как их интерес к его сжавшейся в клубок об боли персоне исчез. Бросив порванный костюм в мусорку, всё стадо вернулось в бар.

Доктор перевернулся на спину, посмотрев на хмурое вечернее небо. Он победил. Потому что всё так и планировалось. Взбучка, наказание – это то, чего ему не хватало. Если не наказывать себя, можно повторить ошибки. К тому же, в душе было так больно после измены жены и потери друзей, что Феникс нашёл способ заглушить её только болью физической.

Собрав все свои вещи, он похромал домой. Там его ждал отец Харви. В этой квартире неудобно играть роль. Тут никто не будет подыгрывать. Но её надо привести к логическому завершению.

–  Припёрся, недомерок? – послышался злой голос из спальни, – готовь жрать!

Феникс хмыкнул. Кто такой этот дед, что позволяет себе так обращаться с ним? Он приоткрыл дверь и заглянул внутрь.

–  А не пошёл бы ты нахер?

Затем дверь хлопнула. Доктор упал на кухонный пол, где был расстелен плед, заменяющий кровать, и укутался в него. Да, вот хорошее завершение арки.

Яркая роль стала сползать с лица актёра, тот ощутил всю боль, которую получил в образе безбашенного врача, и заплакал. Но слёзы эти были уже не из-за горя. Он плакал от счастья, довольный проделанной работой. И пусть в кармане не прибавилось ни гроша – день прожит не зря. Это только начало нового выступления.

Теперь Феникс – главный герой спектакля, в котором участвует!

Сопляк и зверь

Это были сладкие воспоминания. И пусть с тех пор синяки на теле ещё долго не заживали, а отец на следующую день несколько часов орал на сына за то, что тот сказал ему вечером, Харви улыбался, лёжа на койке и вспоминая тот миг. Как же чудесно было вернуться к роли Феникса. Почему бы не сделать это снова?

Он поднялся с кровати, пройдя пару шагов. Нет, его хромота была недостаточно убедительна. Когда актёр играет боль – ему должно быть больно. Так считал Харви.

Чтобы приблизиться к своему персонажу, он прильнул к двери, ожидая, когда какой-нибудь санитар подойдёт поближе. И когда это случилось, он робко произнёс:

–  Можете подойти, пожалуйста?

–  Молчать! – крикнул тот, но исполнил просьбу, чтобы ударить по двери кулаком.

Удар был сильный. Одного такого хватит, чтобы вжиться в роль. Прекрасно!

–  Не уходите. Постойте…

–  Чего тебе надо?

–  Можете, пожалуйста, побить меня? – неуверенно попросил пациент, смотря на работника лечебницы через небольшое светлое окошечко в двери, – я не буду сопротивляться, это не ловушка. Можете привязать меня к кровати и избить, если так удобнее. Или просто забить ногами. Я буду очень благодарен.

Санитар прищурился. Он погрозил пальцем, хитро улыбнувшись.

–  А-а-а, это ты любимчик Детча? Тебя зовут Харви, да? Харви Флек?

–  Ну да. Это я, да…, – судорожно закивал тот, – а что такое?

–  Детч предупредил, что ты конченный. Сказал, что ты мазохист, и с тобой нельзя говорить. Так что молчи! – он опять ударил по двери.

Актёр закатил глаза. Этот удар был прекрасен. Кинетическая сила отдалась по его прислонённому животу, отчего внутри взболтался весь завтрак. Он прижался сильнее.

Санитар пошёл дальше. Но его нельзя упускать!

–  А знаете, почему я стал актёром?

–  Потому что пошёл ты нахер, закрой пасть!

От шума прочие пациенты стали вставать с кроватей и подходить к окошкам, интересуясь, что происходит. Заметив, что его окружила публика, Харви воодушевился.

–  Мой отец колотил меня в детстве за ложь. Представляете? Прям по голове!

–  Потому ты и здесь.

–  Да, но не только. Я тут за ношение оружия… грабёж… угрозы… драки, – перечислял парень, вспоминая яркие обрывки последнего полугодия на свободе, – ну так вам интересно, почему я актёр? Я всех спрашиваю.

Все соседи по палатам давно слышали его историю, но им было любопытно увидеть реакцию нового санитара на неё. Они начали хлопать в ладоши и стучать ногами, выкрикивая: «расскажи ему!»

–  Да замолчите все! – завопил охранник.

–  Они замолчат, если вы меня выслушаете, господин, – ответил Харви, – так вот. Я не мог не врать. Не хотел. Мне было скучно говорить всегда правду. Мне было интересно, смогу ли я обмануть своего папу. Я стал тренироваться, искал новые интонации, пытался быть более и менее эмоциональным во время лжи. И так я понял, что у меня талант к перевоплощениям! – воскликнул он, разведя руки в разные стороны.

Пациенты захлопали ему.

–  Давайте я вам покажу какую-нибудь пародию? Или изображу героя вашей любимой книги? Нет, давайте лучше пародию.

Санитару всё это уже надоело. Он нажал на тревожную кнопку, в коридор влетело ещё двое его коллег. Увидев их, все ещё пуще зашумели, хлопая в ладони и призывая местного актёра вытворить что-нибудь. В этом месте совсем ничего не происходит изо дня в день. Наконец хоть что-то новое! Вот, до чего доводит смертная скука.

Харви, отойдя от двери, начал театрально гримасничать, пританцовывая.

–  Знаете, кого я показываю? Невесту Детча! Смотрите, как я сейчас выбегу на дорогу, заигравшись в балерину, и меня насмерть собьёт машина!

В этот момент мыслей в голове почти не было. Лишь желание заполучить свою порцию синяков било ключом. И вот, это желание исполнилась. Дверь начала отворяться. В проходе показался красный от злости Детч.

–  По сюжету меня уже должна была сбить машина, – оглядывался по сторонам Харви, – где она? Ах, вот же! – произнёс он, когда большой мужик схватил его за горло и прижал к стене, ударив об неё затылком.

–  Играешься, Харви? Развлекаешься?! – слюни летели из его рта прямо в лицо актёра, который наслаждался тем, что натворил.

Сильные руки душили его, иногда отпуская, чтобы вмазать по лицу. Через пару таких ударов Детч отступил, понимая, что опять пошёл на поводу у психа.

Он утёр кровь на костяшках, пока остальные санитары успокаивали прочих взбунтовавшихся. Опять перешёл черту… Пациентов нельзя бить, ведь многие только и ждут драки, а от побоев им лучше не станет. Но, чёрт, как можно не ударить эту противную тварь ещё раз?!

Харви валялся на полу с разбитыми губами, на которые текла кровь из носа.

–  Понравилось? – спросил Детч, слегка пнув его по ноге, – а?

–  Да…, – удовлетворённо кивнул тот, – да, спасибо большое. Простите, что вспомнил вашу невесту. Знаю, вы любили её. Мне жаль, что так вышло. Но мне надо было, чтобы меня избили. Я не придумал выхода лучше, чем нажать на больное место.

–  Ты псих, Харви. Мне жаль тебя, как было жалко твоих родителей. Все вы плохо кончили, – закрыв дверь, выдал толстый санитар.

–  Это из-за отца я такой. Стоит ли его жалеть?

На новую провокацию Детч уже не ответил. Вместо этого он подошёл к тому, кто первым спровоцировал психов.

–  Сколько раз я предупреждал, не обращать на него внимания?! С ним нельзя говорить, он больной на голову манипулятор!

Харви опять улыбнулся, услышав это.

Нет, он не псих, не маньяк и не социопат. Он просто актёр, который сделает всё, чтобы его главная роль получилась удачной. И пока что у него неплохо выходит.

Всё тело ломит так, что тяжело встать с пола. Но самое важное – нога заболела.

Теперь он хромает по-настоящему.

Эта доктор Кади давно просила, чтобы Харви показался ей в образе Феникса. Что ж, теперь у неё есть шанс попасть в его шоу.

Осталось лишь дождаться утра…

***

Уличный музыкант играл на пианино прямо возле дороги, положив перед собой перевёрнутую шляпу, из которой выглядывали уголки смятых купюр.

Феникс возвращался с работы, стараясь не опираться на больную ногу. Но услышав музыку, он пошёл веселее, даже слегка пританцовывая. Его взгляд упал на двух бездомных, также слушавших мелодию, усевшись под мусорными баками.

–  Что, дома не сидится? – ехидно спросил он, проходя мимо.

–  Пошёл ты…, – махнул на него рукой тот, что был моложе.

–  Посмотри на свои пальцы. Видишь, они у тебя как барабанные палочки, – подошёл поближе доктор, указав на это, – твой моторчик уже устал качать кровь по этому бесполезному телу.

–  Чё ты пристал? Иди себе дальше, – отвернулись бездомные.

Но Феникс не хотел отступать. После ссоры с женой и последующих за этим конфликтов с друзьями у него не осталось никого, с кем он мог бы пообщаться. Коллеги не любили его за ужасный характер. А потому собеседника он искал на улице.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.